Глава 50. Солдат без стороны

Она возвращалась с утреннего базара, едва управляясь с тяжелой корзинкой одной рукой, от шума вокруг кружилась голова, Люрванди двигалась скорее рефлекторно, не осознавая полностью того, куда она идет. Она не спала уже четвертые сутки подряд, помогая по дому, поддерживая дело дядюшки Гьерна… И каждое утро, пока Солнечный еще спал, она пекла хлеб, замешивала тесто, мыла посуду… не то, чтобы она умела готовить, но пекарь погиб, а большую семью надо было как-то кормить. Сивард-таки ни разу не появился с того момента, как помог эльфам вернуться домой: сидел, запершись, на своем чердаке да иногда начинал кричать – чаще всего по ночам. Страшно так кричать, иногда со словами, иногда что-то нечленораздельное, он задыхался там, наверху, под самой крышей, а потом затихал, и это было еще хуже. Сначала все пугались, вскакивали, бежали наверх, но дверь была неизменно заперта, и потихоньку домочадцы успокоились и перестали реагировать – ну, кричит и кричит, что делать-то? Ему не поможешь, если он сам не пустит, а он не пускал.
Жизнь в доме изменилась кардинально с того момента, как умер Кэрлих и ушел Сивард: казалось, каждый живущий в нем немного двинулся рассудком, потому жить под одной крышей стало практически невыносимо. Ганред окончательно заперся в себе, с головой ушел в работу, данную ему Лунным Стражем. С рассветом колдун тайком покидал дом и все прыгал, прыгал по крышам, подкидывая свое хлипкое тело в воздух, он часто падал, домой возвращался в синяках и ссадинах, но не прекращал тренировки, с молчаливым упорством сражаясь дальше. Он приходил к общему завтраку – идиотская традиция, заложенная Сивардом, но без его присутствия потерявшая всякий смыл, свято соблюдалась, как будто это могло вернуть время, когда все было хорошо. Потом Ганред до самого вечера исчезал в рядах солдат, возвращаясь за полночь, когда все уже давно спали, он смущенно и устало улыбался, отказывался от ужина и уходил к себе, чтобы через пару часов уже опять подняться и снова прожить день в постоянных заботах. Колдун словно боялся остановиться хоть на минуту, дать мыслям занять разум, и Люрванди знала, почему: он чувствовал вину за гибель товарища и своей лихорадочной деятельностью пытался доказать себе, что это было не так. Или хотя бы заставить себя не думать об этом. Мысли терзали его, не давали покоя, вот эльф и не позволял себе расслабиться, всего себя отдавая работе и тренировкам. И если Ганред хоть пользу приносил, то от Юмани не было никакого толку: она целыми днями слонялась по улицам, вся облаченная в черные траурные одежды, и с унылым видом на лице рассказывала всем, кто еще мог ее слушать о том, как она любила брата. Ее хорошо знали – как такую особу не знать? Сестра всеми обожаемого Кэрлиха, недавно потерявшая своего брата, единственную опору в жизни… Ее жалели и с грустью смотрели ей вслед, слушали ее плач и стенания, старались утешить и поддержать, и Люрванди прекрасно понимала, каково сейчас бедной девушке. Она и сама недавно потеряла единственное существо, которое она могла назвать родственником, но такое показное горе заставляло ее сомневаться в искренности чувств Песчаной Принцессы. Люрванди хотела было поговорить с ней, как-то поддержать ее, но Юмани убегала от встреч с эльфийкой, продолжая скитаться по городу.
Однако, больше всех изменилась тетушка Лейла: от доброй, ласковой старушки, день и ночь проводившей над тканями и выкройками, не осталось и следа, а на ее место пришла сварливая, вечно недовольная баба, решившая, что все хозяйство теперь лежит на ней, но из-за возраста не имевшая возможности выполнить и половины намеченных дел. Юмани с Ганредом целыми днями не было дома, Шилья тоже стала улетать, унося с собой Найну, чтобы не попадаться под горячую руку, потому вся ругань, все упреки посыпались на голову Люрванди. Раньше гостья, теперь она превратилась едва ли не в служанку, только денег ей за труд не платили. Эльфийка без продыху работала, то убирая, то стирая белье, то готовя… дважды в день – утром и вечером – девушка пекла хлеб и отправлялась на базар, чтобы продать выпечку, и, вернувшись домой, снова начинала ставить опару. Люрванди и подумать не могла, что когда-нибудь будет готовить, тем более, печь хлеб, и поначалу у нее плохо получалось, но опыт, наработанный во время помощи пекарю и кулинарные записки дядюшки Гьерна делали свое дело. Первые два противня пришлось выбросить – хлеб на них сгорел полностью, а дальше дело пошло на лад. И те немногие изделия, что девушка приносила на базар, стали разбираться. Ганред как-то сказал, попробовав выпечку, что у Люрванди руки эльфийские, вот хлеб и получается не людской, хоть сделан по человеческому рецепту, а жителям нравится что-то новое. Девушка не поверила колдуну, сочтя его слова за неумелую попытку поддержать, но тем не менее выпечку каждый раз разбирали без остатка. Но тетушка Лейла все равно была недовольна – что бы ни делала эльфийка, как бы не старалась успеть выполнить все данные ей поручения, ей все равно доставалось на орехи, даже если причины не было. Кроткая и стеснительная, она не могла ничем ответить и молча сносила оскорбления, стараясь хоть как-то вернуть светлую атмосферу дому. Найна стала часто плакать, особенно по ночам – рыжая приходила на кухню, садила на порожек, прислонившись взлохмаченной головкой к косяку, долго наблюдала, как эльфийка ставит опару, моет, чистит… а потом что-то прорывалось, и девочка начинала безудержно плакать, размазывая слезы по лицу и стараясь всхлипывать потише, чтобы не разбудить злобную хозяйку. Тогда Люрванди оставляла свои дела и садилась рядом, прижимала рыжую к себе и пела ей эльфийские колыбельные, чтобы успокоить.
Как и обещала Хэлвердан, мысли о том, чтобы покончить с собой, исчезли – на них просто не хватало времени, к тому же девушка прекрасно понимала, что если и ее не станет, все в доме рухнет окончательно.
Вот, показались родные ворота, эльфийка ускорила шаг, обгоняя расходящихся с базара жителей, добралась до дома, шагнула в тенистый сад, притворив дверь за спиной. Дом выглядел мертвым, опустелым, цветы в кадках подвяли и опустили свои веселые головки… уж больно жаркое лето стояло.
«Надо будет полить,» - машинально подумала эльфийка и по чистенькой дорожке направилась к дому. Люрванди не успела даже порог перешагнуть, как на нее обрушился недовольный голос старухи:
- Ты что, жениха себе там откапала?
- Эм… нет… - не очень понимая, к чему клонит хозяйка, ответила девушка: ей было сложно даже перевести фразу – мозг уже отказывался соображать, настолько она устала.
- А почему тогда так долго все? – сварливо поинтересовалась тетушка Лейла.
Так вот в чем было дело…
- Простите, - только и сказала Люрванди, понимая, что спорить с безумной бабкой бесполезно.
- Простите, простите! – передразнила эльфийку та. – А работать кто будет? Дармоеды, бездельники! Поди сюда!
 Девушка послушно вошла на кухню, внутренне готовясь терпеть.
- Поставь опару, затем отнеси сыночку обед, - хозяйка кивнула на поднос, где была собрана еда для Сиварда. Лунный Страж не спускался вниз со дня смерти Кэрлиха, потому трижды в день поднос относили ему в комнату. Люрванди обычно оставляла пищу у входа, а оттуда забирала стопку бумаг с приказами, которые ближе к обеду относила Ганреду на стену. Так должно было быть и сегодня. Хорошо хоть, нога зажила, и кроме хромоты следов перелома не осталось…
- Еще полей все в саду и прополи грядки.
- Как скажете.
Старуха фыркнула что-то себе под нос и выкатилась, оставив девушку одну, та, тяжело вздохнув от обиды, принялась за привычные дела.
Близился полдень, когда, наконец, закончив возню по дому, Люрванди подняла корзинку и, скрепив указы Сиварда бечевкой, чтобы не выронить ненароком, отправилась на стену. Духота стояла просто убийственная, на улице не было ни души. Эльфийка, едва переставляя ноги от усталости, шла к стене, и дойти оставалось совсем немного – уже слышен был топот марширующих колонн, стук тренировочных мечей и грозные окрики Ганреда, когда измученный организм девушки не выдержал. Ватные ноги подкосились, и эльфийка рухнула на мостовую.
***
-Генерал, генерал! Кажется, она очнулась! – молодой солдатик с едва пробившимся пушком на подбородке, сломя голову выбежал из палатки, хлопнула, опускаясь, тряпичная дверь, и снова стало тихо. Люрванди с трудом села, потирая ушибленный бок – место, где она оказалась, было ей не знакомо: стол с ровными стопками бумаги, среди которых красовалась корзинка, принесенная Ганреду, простой стул да жесткая кровать – вот все, что было в палатке. Стены из плотной белой ткани едва заметно покачивались на поднявшемся ветру и тихонько шуршали, мягкая полутьма окутывала все помещение, явно пустующее, хоть и предназначенное для житья. Однако, долго ломать голову над тем, где она оказалась, эльфийке не пришлось: вскоре раздались легкие, стремительные шаги, и в палатку влетел Ганред, сопровождаемый двумя громилами и тем молоденьким солдатиком, что недавно выбежал вон, истошно зовя… генерала. Генерал Ганред… Непривычные белые одежды, расшитые серебром, два дорогих кинжала за поясом… Люрванди совсем забыл, что колдун стал военачальником Солнечного, как только Сивард покинул этот пост, заняв место бургомистра. Она толком и не видела Ганреда последние четыре дня…
- Оставьте нас, - с жутким акцентом произнес новый генерал, и в его голосе зазвучали незнакомые, совсем чуждые ему стальные нотки – явно перенял привычку от Лунного Стража. – Обед заканчиваем как обычно, если я не выйду – начинайте без меня.
- Так точно! – отчеканили громилы и удалились, прихватив с собой и молодого солдатика.
Как только их шаги затихли, Ганред рывком схватил стул и, поставив его спинкой к кровати, уселся на него верхом, положив подбородок на спинку. Он молчал, чуть опустив уголки рта, отчего казалось, что он раздосадован и даже зол, но в его глазах была только жалость.
- И не стыдно тебе, нет? – наконец, спросил он. – Загрузила себя так, что уже на улице сознание теряешь!
Люрванди с удивлением и обидой посмотрела на него, не понимая, на что он так сердится. Эльф вздохнул и заговорил снова:
- Я понимаю, ты изо всех сил стараешься уйти в работу, чтобы хоть как-то забыть про… - он мотнул головой – всем и так было понятно, про кого, - но это не повод убивать себя, понимаешь? Ты работаешь на износ, но ты не протянешь так долго. Пожалей себя! Хватит уничтожать свой организм! Ты хоть видела, как выглядишь? Сколько ты уже не спала?
- Четвертые сутки пошли…
Ганред только головой покачал:
- Как так можно? Так, слушай мой приказ: возвращайся домой и ложись спать.
Девушка сжалась, готовая разреветься на ровном месте – эта грубоватая забота тронула ее до глубины души. И внезапно так тихо-тихо стало на сердце, что уходить домой окончательно расхотелось - там-то ждала сумасшедшая, злобная старуха… но жаловаться колдуну не хотелось, и эльфийка, кивком дав согласие, собралась уже идти, но генерал остановил ее жестом:
-Тебе ведь не дадут дома отдохнуть, да?
Люрванди нехотя кивнула.
- Ложись здесь, - слова Ганреда прозвучали как прямой приказ – он быстро вошел в новую роль. – И не спорь со мной, пожалуйста, - сморщился он, заметив, что она открыла рот, чтобы возразить. – Все равно ведь сделаешь, как я скажу, только время потратим на болтовню. Не бойся, тебя здесь никто не тронет.
- Спасибо, - впервые с похорон эльфийка улыбнулась почти искренне и легла, уставившись в потолок. Ганред собрал бумаги и вышел, в полудреме девушка слышала, как захлопнулся полог палатки, а затем все погрузилось в мягкую темноту сна.
***
Раскаленный воздух дрожал над ржаво-красными скальными останцами, сильный, горячий ветер выл, едва не сбивая с ног, закручиваясь в смерчи и поднимая в воздух мелкую алую пыль. Солнца нещадно палили с пронзительно-голубого неба, двумя черными точками кружилась пара птиц… Плато, ровное, как стол, обрывалось скальными уступами со всех сторон, и, насколько хватало глаз, вдаль уходили каменные волны холмов, а на горизонте виднелась перламутровая стена, упирающаяся прямиком в небо. Люрванди с недоумением оглядывалась по сторонам, совсем не понимая, как оказалась в этом месте – еще мгновение назад она закрыла глаза в палатке Ганреда, а теперь очутилась здесь, как и почему было неизвестно. И что-то тревожное было во всем, что окружало девушку, что-то скрывалось, что-то таилось среди пустынного красного мира. Что-то недоброе. Но как ни оглядывалась эльфийка, она не могла увидеть ничего опасного или пугающего среди мертвых камней. Ветер усилился, и его порывы стали сбивать с ног, девушка поспешила к ближайшему останцу, надеясь рядом с ним найти укрытие. Песок проминался под ногами, засыпаясь в босоножки, Люрванди с трудом добралась до первого гриба-останца, рухнула в спасительную тень. Под сенью каменной шляпки было тихо и уютно, облокотившись о нагретую ножку, девушка глубоко задумалась над всей ситуацией, в которую она попала: ее занесло в какое-то место, судя по всему, совершенно безлюдное, как отсюда выбираться, она не знала и даже позвать на помощь не могла, а в подсознании упрямо росло чувство приближающейся опасности. Что-то надвигалось, неспешно, но неумолимо, и Люрванди принялась вслушиваться в свист ветра, однако, в нем ничего не менялось. Эльфийка решила было подождать, пока события начнут развиваться сами собой, но высидеть смогла не долго: чувство тревоги достигло своего пика, девушка поднялась и пошла вокруг «гриба», оглядываясь по сторонам. Далеко идти ей не пришлось: она не сделала и десятка шагов, как увидела предмет своих страхов – это была старая, заброшенная хижина, наполовину вросшая в землю и занесенная песком по самые окна, но удивительным образом дверь была свободна и слегка покачивалась, словно приглашая войти. Узенькие, черные щелки окошек щурились на гостью, крыша, покосившаяся, кланялась, вежливо приглашая внутрь. Все вокруг словно ждало эльфийку, звало войти, но внутри была темнота, ощутимо жидкая, как ртуть - ОНА клубилась, не смея выбраться наружу, под свет солнц. Люрванди задохнулась от внезапного приступа страха, попятилась было, но уперлась спиной в останец: путь назад был отрезан. Только сейчас девушка заметила, что каменные грибы расположены концентрическими кругами около старой избушки, словно их затягивало в место, где жила Тьма.
«Надо убираться отсюда, пока что-нибудь оттуда не выползло!» - подумала Люрванди, стараясь сдержать дрожь во всем теле. Сердце стучало так, что в ушах ревел грохот пульсирующей крови, ноги подкашивались – ей давно не было настолько страшно. И лишь только эльфийка решила сбежать, как ТА, что жила в хижине, начала действовать.
«Иди сюда,» - прозвучал немой приказ, и тело, перестав повиноваться своей хозяйке, неуклюже зашагало к домику.
«Отпусти меня!» - крикнула внутри себя Люрванди – губы уже не повиновались ей. Понятное дело, на молчаливый вопль не ответили.
Дверь неуклонно приближалась, и эльфийка как никогда твердо понимала, что если войдет внутрь – перестанет быть, даже не умрет, а именно перестанет быть, как Джулиан, потому что в сторожке жила сама Госпожа Тьма из старых сказок, ТА самая, что управляла Лесным Джокером. Рука потянулась к рассохшейся ручке.
«Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста!» - взмолилась девушка, изо всех сил стараясь достучаться хоть до кого-нибудь… И помощь пришла.
Нет, гром не грянул, и земля не разверзлась.
- Идем, идем отсюда, - невысокое существо, завернутое с ног до головы в невзрачный темно-серый плащ, крепкими пальцами сжало запястье эльфийки и потащило ее прочь.
Та засеменила за своим спасителем, молясь в душе, чтобы им дали уйти. На удивление, Тьма не сопротивлялась, по крайней мере, внешне, домик все удалялся, пока не исчез за спускающимся склоном, вскоре и концентрические круги остались за спиной. Существо уверенно вело девушку на край алого плато, где среди обрывающихся скал запряталась узенькая лесенка, которую едва ли можно было найти, не зная о ее существовании. Также молча, как и раньше, путники стали спускаться по крошащимся, стесанным ступеням, и уже вскоре вышли на узкую улочку, заполненную существами самых разных рас. Тут и длинноухие эльфы шагали, и русалки с необычными цветами волос, внешне не отличимые от людей, и рослые гномы, и изящные карлики… Незнакомец уверенно вклинился в толпу, смешавшись с идущими и подстроившись под общий ритм. Уверенность существа в сером стала пугать девушку - немного отойдя от встречи с Госпожой Тьмой, эльфийка стала понимать, что попала в отвратительную ситуацию: в чужом, враждебном городе, где она не знала никого, ее тащили в непонятном направлении, не объясняя ничего. Набравшись храбрости, Люрванди выдернула руку, незнакомец повернулся, впервые показав часть лица, да только легче не стало – та часть, не скрытая капюшоном, была спрятана под маской.
- Благодарю вас за спасение, - проговорила эльфийка, чувствуя тяжелый взгляд незнакомца, - но дальше я, наверное, сама.
- Да? – голос хриплый, без какой-либо высоты и интонации, как будто механический. – И куда же ты пойдешь, Люрванди?
Девушка вздрогнула от неожиданности, замялась, не зная, что ответить и своим молчанием с головой выдав неуверенность, сковавшую ее. Незнакомец вздохнул, покачал головой с укором:
- Не бойся меня, я тебе не враг. Ты знаешь меня, но также меня могут знать и другие, кому не надо быть осведомленным о моем присутствии здесь, потому я не могу открыть лицо. Одна ты никуда не пойдешь, это Красные пустоши, сама ты здесь не выживешь, дружок.
- Это что?
- Забей, потом все объясню, сейчас надо торопиться, - видя, что эльфийка все еще не верит, незнакомец чуть отодвинул капюшон, на мгновение в тени блеснули изумрудные глаза и тут же скрылись обратно.
- Ани…
- Тише, - шикнула Молния. – Да, это я, идем теперь.
Люрванди вцепилась в руку мага, как утопающий хватается за соломинку, Хэлвердан усмехнулась, ободряюще пожала ладонь эльфийки и поспешно зашагала вдоль улицы, параллельно едва слышно объясняя спутнице, что происходит:
- Не знаю, почему, но ты сейчас спишь, я-то понятно, но ты… день же, вроде как… ну да ладно, это не так важно. Есть два вида снов: сны, как переработка твоих эмоций – они безопасны и встречаются достаточно часто, а есть сны-ловушки, и мы в одном из них. Здесь все реально: ощущения, вкусы, запахи… и смерть тоже. Так что умирать ни в коем случае нельзя – просто не проснешься в реальности.  Мы должны выполнить какую-то программу, заложенную не нами, а тем, кто нас сюда заманил, и на это у нас есть ограниченное количество времени. Когда он кончится – наступит поражение, то есть смерть, потому я и тороплюсь.
- Как нам узнать программу, которую мы должны выполнить? – честно говоря, в слова доктора верилось с трудом, но Люрванди уже привыкла, что самые бредовые вещи зачастую оказываются правдой, потому не стала сомневаться и на этот раз.
- Говорят, самое страшное и окажется выходом из ловушки. В Доме даже эксперименты проводились…
- Тогда нам надо назад, к тому домику на красном плато! – перебила эльфийка, но Аниараги только головой покачала:
- Есть страшные места, а есть места-ловушки, капканы, расставленные тем, кто создал этот сон. В этих западнях тебя ждут, и эта избушка – явным образом капкан, там Тьма сторожит свои сети, а выход в другом месте.
- Зачем Тьме ловить меня? Я ведь даже не ведьма!
- Ты-то да, а вот Сивард… - вздохнула Хэлвердан. – Ты ЕЙ даром не нужна, но через тебя ОНА может добраться до Лунного Стража, потому ты и стала жертвой. А этот балда никак тебя не защитил, вот ты и влипла в историю… хорошо еще, что я тоже в эту ловушку попалась…
- Да, я как раз хотела спросить, - встряла в ворчание мага эльфийка, - как ты попала в мой сон?
Хэлвердан только головой покачала:
- Это вещь необъяснимая, короче, не знаю я, в теме не разбираюсь. Сны – особенно вот такие, сюжетные – иногда захватывают в себя совершенно чужих существ, но сегодня нам всем повезло, что…
Она внезапно замолчала, опустила голову и резко ускорила шаг.
- Все в порядке? – почувствовав напряжение Молнии, взволнованным шепотом спросила эльфийка, с трудом поспевая за юркой, стремительной ведущей.
Та долго не отвечала, и Люрванди, невольно заволновавшись, стала оглядываться, пытаясь найти, откуда шла опасность, но вокруг была только пестрая, безликая толпа, среди множества опущенных голов не было ни одной, что была бы заинтересована в двух девушках, стремительно продвигающихся вниз по улице.
- Не крути башкой, - шикнула Хэлвердан, - опусти глаза и постарайся слиться с окружающими. За нами следуют двое или трое, может быть, и больше, просто я не вижу пока, но они целенаправленно двигаются за нами. Я их и раньше заметила, но до последнего надеялась, что они просто идут тем же маршрутом… но нет. Видимо, нас твердо решили поймать.
Маг стальной хваткой сжала локоть эльфийки, притянув ее к себе вплотную, чтобы случайно не потерять в толпе, и еще сильнее ускорила шаг, а затем и вовсе перешла на бег. Теперь она уже не скрывала, что заметила погоню. Люрванди краем глаза успела заметить, как по крыше скользнули бесформенные, черные на фоне яркого неба тени, и их было сильно больше чем три, про которые говорила доктор.
- Дорогу! – рявкнула Хэлвердан, ее голос, неестественно громкий, будто бы усиленный тысячекратно какой-то магической техникой, заполнил всю улицу.
Жители, видимо, привычные к подобному, начали поспешно расходиться по сторонам, образуя коридором бегущим, капюшон свалился с головы Аниараги, и не узнать ее теперь было уже невозможно, хоть маска-намордник по-прежнему скрывала часть ее лица – серебряные волосы редкая вещь. Существа, не причастные к погоне, стремительно исчезали с улицы, растворяясь внутри грязных трактиров, двери и окна закрывались, и вскоре не осталось практически никого – только беглянки да их преследователи продолжали движение. В Красных пустошах все привыкли к разборкам прямо среди бела дня – тут нет ни правительства, ни законов, ничего нет. Хочешь выжить – не вмешивайся в чужие дела, и поспеши прочь, если что-то затевается, тем более, если в заварушке принимают участие колдуны или маги. Из переулка вынырнули еще пятеро существ, отгородив дорогу впереди, Хэлвердан резко остановилась, исподлобья глядя на преследователей: их было пятнадцать, не меньше. Восьмеро на земле, остальные заняли позиции на крышах домов, отрезая путь побега по воздуху – преследователи основательно подготовились. Все они были одинаково черными, в объемных, свободных одеждах, с лицами, закрытыми балаклавами, в которых были только узкие прорези для глаз. Все эти твари были наемниками, их призвала нечисть, и они явились за двумя девушками, что попались в сон-ловушку. Аниараги скривилась, сняла намордник и повесила его на пояс – смысла скрываться больше не было, а дышать без него было проще, расстегнула плащ и передернула плечами, скидывая ткань на землю.
- Значит, драться хотите? – сквозь зубы процедила она и из чехла на спине выхватила цепь с шипастыми набалдашниками на концах.  – Ну, что же, хорошо, но за последствия не отвечаю, - затем тяжело бросила эльфийке: - Отойди к стене и сиди там, не бойся, я справлюсь, только умоляю, в бой не лезь, ты и так уже калека… Не следит за своими Сивард, зараза…
Люрванди послушно пятилась к изгороди дома, Хэлвердан заняла позицию между эльфийкой и преследователями, повернувшись вдоль улицы, чтобы видеть всех противников, и медленно раскручивая концы цепи. Маг не атаковала – преимущество было явно не в ее сторону, она ждала первого хода от преследователей. И те не заставили себя долго ждать: они набросились все разом, но в их рядах чувствовалась определенная организация, каждый из них был на своем месте. Сразу видно – банда действовала по разработанной стратегии. Аниараги не дала им подобраться ближе, стремительно атаковав в ответ – первые двое нападающих были уничтожены молниеносно и совершенно безжалостно: одного размазало о стену дома, зажав между разросшимся набалдашником и стеной, наемник попытался было отбить цепь, но удар был настолько сильным, что убийцу отбросило назад, где он и попался между молотом и наковальней. Второй погиб также, только его наковальней стала земля. Совершив свое кровавое дело, концы мгновенно сжались до размера кулака и, легко взмыв в воздух, закружились в смертельном танце. Пыль поднялась над мостовой, земля покрылась трещинами от страшных ударов – набалдашники меняли не только размер, но и вес. Люрванди вздрогнула, увидев смерть так близко, почувствовав запах крови и услышав хрип и хруст ломающихся тел – снова проснулись забытые воспоминания. Только на этот раз в жестокой, жуткой схватке сошлись не монстры против антрегов, не звери против разумных, а разумные против разумных. И наемники не желали зла – они просто выполняли свою работу, чтобы получить деньги кто знает, может, они семью свою с этих денег кормили? Идея безумная, но почему нет? Они ведь тоже были людьми! И эта страшная Хэлвердан, больше похожая на демона в своей жестокости, она не двигалась с места, как будто ногами вросла в землю, работали только ее руки, но цепь, ставшая гибким продолжением ее ладоней, разила с уверенной точностью. Оружие двигалось настолько быстро, что казалось, будто над защищающимися встал стальной купол, наемники бросались на эту стену, но пробиться пока что не могли. И после каждой атаки они теряли по товарищу. Эльфийке стало страшно, она сползла вниз, села, обхватив колени руками и спрятав лицо – она не могла смотреть на изрешеченные трупы, изуродованные сквозными дырами величиной с кулак. Девушка не понимала, как такая милая, приветливая, даже добрая доктор может настолько холоднокровно убивать себе подобных. Вот еще один из наемников упал – Аниараги промахнулась и вместо аккуратной дыры снесла бедолаге половину головы. Нападающих осталось всего восьмеро – потеряв половину своих, они прекратили атаки, видимо, решив изменить тактику. Молния тоже резко затормозила, остановила бешеное вращение цепи, сжав ее до минимальной длинны. Серебристая сталь до самых рук хозяйки покрылась алой кровью, да и Хэлвердан была не в лучшем состоянии: вся с ног до головы перемазанная кровью, она стояла, сердито и настороженно оглядывая поле боя. Повисла недолгая, напряженная пауза, а затем уже она сама атаковала –сорвалась с места, снова раскручивая цепь и поднимая облако пыли. Наемники бросились в рассыпную, но это не сильно спасло их. Цепь удлинялась и укорачивалась, оставляя за собой мертвые тела, кровавый дождь оросил сухую землю. Когда нападавших осталось всего двое, они поняли, что дело не выгорело, и попытались сбежать - один по крышам, другой хотел было спрятаться в переулке, но у самого поворота набалдашник все-таки настиг его, прошел насквозь и, выдернутый, заставил тело содрогнуться, прежде чем рухнуть в песок. Хэлвердан собрала цепь, привычным движением закинула ее на место за спиной. Увидев последнего, она впервые за схватку решила показать себя не только как воина, но и как мага: она прошептала короткое слово и взмахнула раскрытой ладонью вверх, словно подкидывая мячик. Последний наемник взлетел в воздух настолько сильно, что стал едва различимой черной точкой, Молния подошла, рывком поставила Люрванди на ноги, прижала к себе и стремительно зашагала вдоль опустевшей улицы, совершенно не обращая внимания на то, что наемник уже начал падать вниз.
- Ты ведь поймаешь его, да? – нервным шепотом спросила эльфийка.
- Нет, а зачем?
Тело стукнулось о землю, отпружинило слегка и замерло. Люрванди судорожно взвизгнула и отвернулась.
Проходя мимо лавки с тканями, Молния сорвала пару балахонов, накинув один на себя, другой на спутницу, затем свернула на соседнюю улицу и влилась в толпу, как будто ничего и не произошло. Анираги действовала настолько спокойно, будто бы это не она полминуты назад убила пятнадцатерых существ, и от этой холодности по спине бежали мурашки. Эльфийка едва держалась на ногах, повиснув на докторе, та с трудом поддерживала напарницу, потом, сердито шикнув, завернула в ближайший трактир.
Лишь только дверь за спиной закрылась, как девушки оказались в прохладной полутьме бедного, ничем не примечательного заведения. Прямо напротив входа вдоль стены растянулась барная стойка, заставленная деревянными стаканами сомнительной чистоты, окна были занавешены тяжелой тканью, не впускавшей не свет, ни жару. Большинство столов было занято, хоть на дворе стоял самый разгар дня, но на вошедших внимания не обратили – кто только не шляется по Красным пустошам? Приглушенный стук стаканов, гул голосов – все эти звуки создавали умиротворенную обстановку, Молния протащила эльфийку в самый темный угол, усадила спиной к залу, сама села напротив, настороженным взглядом оббегая всех присутствующих, но присутствие двух женщин не привлекло внимания, и маг успокоилась. Вскоре к новым гостям приблизился официант:
- Чего пожелают юные леди? – вежливо осведомился он, протягивая засаленное меню.
Мужчина говорил на старо-человеческом с небольшим акцентом – это выдавало в нем карлика, но не мешало восприятию его речи.
- Мне просто воды, а ей… - Аниараги пробежала глазами меню, - сок. Сок из ягод, пожалуйста.
Получив заказ, официант удалился, и тогда внимание Хэлвердан переключилось на Люрванди. Сощурившись, маг в упор уставилась на эльфийку, заставив ту съежиться от испуга.
- Что с тобой произошло? Ты сама не своя! – строго поинтересовалась доктор.
- Я… я испугалась, когда на нас напали…
- Ложь, - сурово отрезала врач.
- Я за тебя испугалась…
- Сколько можно мне врать? Я же вижу, что ты говоришь неправду!
Люрванди сникла: говорить правду ей совсем не хотелось. Тут вернулся карлик с заказом, и пока маг расплачивалась, эльфийка судорожно пыталась придумать, что бы сказать, чтобы Мастер Обмана не прознала про ложь, но все идеи, что лезли в голову, казались настолько глупыми, что ничего не оставалось, как сказать правду:
- Я тебя испугалась.
- Меня? – Хэлвердан удивленно вскинула брови, но ничуть не обиделась и подвинула кружку эльфийке. – Осторожно, они даже в сок подливают алкоголь, так что не захмелей. Так что же ты меня боишься?
- Ты…
- Да не бойся, не обижусь я! Говори начистоту.
- Ты жестокая, - выдохнула Люрванди, - ты абсолютно безжалостная. Скажи, зачем ты убила того последнего? Он ведь уже уходил, он не атаковал тебя!
- Да, но он мог привести сообщников, об этом ты подумала? – серьезно возразила Аниараги. – К тому же, если это был фантом сна, то ему все равно ничего не будет – он не личность, а если он, как и мы с тобой, приглашенный гость, то он попытался бы найти тебя в мире живых. Теперь у него не выйдет – он в любом случае покойник.
Эльфийка вздрогнула от последних слов и отвела взгляд – все доводы Хэлвердан были весьма логичны, но такая холодная расчетливость, кому жить, а кому умереть, пугала до дрожи.
- Все еще боишься, - вздохнула Молния и, внезапно сникнув, опустила глаза, уставившись в свою кружку с водой. – Может, и правильно делаешь, - помолчав, добавила она. – Я действительно такая, как ты говоришь, просто… по-другому невозможно выжить. Либо ты бьешь, либо тебя…
- Ты говоришь так потому, что ты солдат?
Хэлвердан рассмеялась:
- Какой из меня солдат? Раньше я была им, но теперь… не бывает солдата без стороны, понимаешь? Не бывает солдата самого по себе.
- Разве ты не на стороне добра? – удивилась Люрванди.
- А что такое «сторона добра»? – вопросом отмахнулась доктор.
- Ну… - эльфийка замялась, не зная, как описать то, что она чувствовала. – Это сторона, где Сивард, - и сама осеклась, сообразив, что сморозила несусветную глупость не белый Белый Воин никак не походил на предводителя армии добра и света.
- Нет, я не на стороне Сиварда, и тем более не на «стороне добра», потому что такой просто не существует. В мире все черно-белое, нет «добрых» и «злых», есть Тьма и все остальное. Да, в сравнении с Тьмой – все мы добрые и пушистые, но если приглядеться… Ни Сивард, ни я, никто не может быть абсолютно честным, светлым и порядочным. Я работаю на себя, а Сиварду согласилась помочь по старой дружбе, да и долг отдать хочу: все-таки он мне жизнь несколько раз спасал, - произнесла Хэлвердан, но распространяться дальше о своей истории не стала.
- Я хотела стать солдатом, - чистосердечно призналась Люрванди.
- Храни тебя Звездная армия от этой участи! – Аниараги вся содрогнулась. – Нет судьбы хуже, чем быть солдатом: ни свободы, ни уважения, только долг, крики начальства, бесконечные тренировки… радости нет никакой, когда узнаешь о победе, думаешь: «Боже, я выжил…» и все. А чаще вообще не узнаешь, потому что победа определяется уже потом. Ни счастья, ни радостных воплей, лежишь в кровище, и хорошо, если в чужой… Боги тебя храни от этой доли!
Обе замолчали, опустив глаза и стараясь не глядеть друг на друга.
- Две молодые барышни, так одиноко сидящие в уголке… - эльфийка подняла голову, взглядом ища говорившего: огромная детина нависла над столиком, плотоядно ухмыляясь. От громилы пахло потом и дрянной выпивкой, одежда на нем была явно не раз перешита, да и был он не трезв, похоже…
- Не хотите со мной пройтись, а? – он ухмыльнулся еще шире, показав корешки гнилых зубов, и громко рыгнул.
Люрванди покосилась на Хэлвердан – та никак не реагировала на все происходящее.
- Н-нет, спасибо, - несмело выдавила эльфийка. – Мы тут кое-кого ждем, так что, пожалуй, нет.
- Да ладно тебе, крошка! – головорез потянулся, пытаясь ухватить девушку, но мясистая ладонь не достигла своей цели.
- Руки прочь, - холодно и очень тихо сказала Молния, ударив ребром ладони по запястью детины.
Маг зло смотрела прямиком в мутные от количества выпитого глаза, а на скуле у нее проявилась крошечная, изящная татуировка виде двух скрещенных треугольников, внутри которых была открытая пробирка – символ магов Земли из Дома. Глаза-изумруды блеснули в полутьме бара бешеным огнем: доктор явно злилась. – Все еще хочешь связаться с нами?
Громила, пьяненький, но не потерявший соображения, отдернулся, как от огня, и поспешно ретировался, покинув заведение – иметь дело с самой Темной Крепостью ему было совсем не охота, а появляющиеся татуировки имели только жители Дома. Это был их символ, отличительный знак, по которому они узнавали друг друга. Технология нанесения таких татуировок была неизвестна, и как ни пытались ученые всех времен и эпох подделать этот знак, ни у кого так и не вышло.
- Идем отсюда, - скривилась Аниараги, - какая мерзость!
Они поднялись и поспешно вышли, оставляя опротивевшее им заведение, но теперь их провожало множество взглядов: жителей Дома не так часто можно встретить в Красных пустошах.
- Что нам делать теперь? – жалобно спросила Люрванди.
Она устала и хотела одного: поскорее выбраться из этого грязного, пошлого мира, где значение имела только грубая сила.
- Нужно найти место, где тебе будет очень-очень страшно. Сон – странное место: оно не существует физически, но в то же время реально, как ни что другое. Есть охотник, желающий добраться до тебя, он приходит в твой сон, воспроизводит события из своих воспоминаний, отсюда и место, в котором ты раньше не была. В данной ситуации – это Красные пустоши, прибежище воров и убийц, но каждый раз это может быть по-разному – как решит охотник. Ты засыпаешь и попадешься в ловушку, по сути сон – это альтернативная возможность поединка или встречи, но есть одна беда: во сне твой мозг обрабатывает информацию, полученную днем, и тут возникают события, с которыми он не может связать реальность, к тому же твой мозг видит тебя со стороны и у него начинается паника. Он перестает понимать, что вообще происходит, и пытается стереть тебя с лица земли, уничтожить, потому что ты – фактор раздражения и путаницы. И возникает еще одно столкновение: твой мозг пытается себя же уничтожить, а ему противостоит система самосохранения, которая нейтрализует попытку убийства. Борьба разума и самосохранения выражается в совершенно неестественных событиях, например, снег посреди жаркой пустыни, но помимо попыток мозга тебя уничтожить, существуют еще ловушки, расставленные охотником – их тоже надо избегать. Сама видишь, сложная, запутанная история. Из нее есть два выхода, вернее, три, но последний настолько сложный, что его не стоит брать в расчет. Первый вариант – выполнить программу сна, задумку охотника, но мы с тобой не можем воспользоваться этим вариантом, потому что цель Госпожи Тьмы – захватить тебя, а заодно и меня, раз уж выпал случай. А второй способ – испугаться. Испугаться настолько сильно, чтобы проснуться. Вот и говорят: иди туда, где страшно… это наш путь.
- А третий?
- Навести на себя удар разума и в последний момент смягчить его самосохранением. Я так не умею, Сивард наверняка сможет таким образом выбраться, но мы с тобой – вряд ли. Нам нужно страшное место и поскорее – время кончается. Не успеем – умрем, - закончила Хэлвердан и прибавила шаг.
- Куда мы идем? – стараясь поспеть за напарницей, спросила эльфийка.
- На площадь в центре – там всегда на крестах распинали предателей, там происходили самые жуткие разборки бандитов и целых мафиозных группировок, там своеобразная арена смерти… - Аниараги незаметно покосилась на эльфийку – понятное дело, ничего подобного в Красных пустошах не делалось, больно все эти ужасы непрактичны, здесь все совершалось тихо и незаметно, по темным углам и подворотням, напоказ никто не работал. Кому это нужно? Цирк пусть устраивают чванливые правители, а простым наемникам этот балаган ни к чему, но Люрванди не знала порядков и нравов Красных пустошей и, уже порядком напуганная жестокостью этого мира, охотно верила каждому слову, сказанному Молнией. А та продолжала лгать в открытую, стараясь запугать эльфийку еще больше, потому что хорошо усвоила, что из снов-ловушек существует только один выход – страх, других нет. Хочешь жить -бойся.
На площади было достаточно людно, под сенью навесных палаток толпились жители, выбирая со скудных лавок продукцию. На золото, ткани, украшения, в изобилии расположенные во многих магазинчиках, никто не смотрел: здесь каждый мог обзавестись такими вещицами совершенно бесплатно, нужно было только иметь достаточную сноровку и умение воровать, все взгляды же были прикованы к ящикам с подгнившими фруктами, к черствому, подгорелому хлебу и другим продуктам питания, которые всегда были в дефиците в городе воров. На бесплодной, засыпанной мелким алым песком, пустынной местности ничего не росло, всю провизию привозили из Большого мира, потому часто начинался голод, когда поставки перебивались.
А в самом центре площади стояла просторная белая палатка, в которой Люрванди с удивлением узнала палатку Ганреда, ту самую, где сейчас ее тело мирно спало. Люрванди ничуть не удивилась, увидев предмет из другого времени и места тут, на площади – чего она только не насмотрелась за время своего путешествия, но в ее душе зародился страх: вдруг поняла, что кто-то из ее домашних тоже может быть здесь, попавшись в ту же ловушку. И в то же время в этой чистенькой, белой палатке было что-то настолько сильно контрастирующее грязной, падшей жизни Красных пустошей, что становилось просто физически некомфортно от этого различия – чистота была чужой здесь. Полы палатки были гостеприимно распахнуты, вечерний свет падал, выхватывая кровать у дальней стены, и на этом ложе кто-то лежал. Сердце эльфийки тревожно забилось: она испугалась увидеть саму себя. Вырвавшись из потока, девушка поспешно направилась к палатке, уже не обращая внимания, идет ли за ней Аниараги или нет. Влетев внутрь, эльфийка в нерешительность остановилась на пороге – ее поразила тишина, ощутимая и тяжелая, что была внутри. Такое молчание она встречала всего два раза в жизни: в усыпальнице Анорьен и в прощальных залах города-муравейника. Гробовая, мертвая тишина, она тут же поглотила говор грода… А на кровати лежал князь Элдор: посеревший, вмятый в простыню, весь какой-то сплющенный, как будто сдувшийся, он был одет в роскошные, белоснежные одежды, вокруг ложа и на ней были рассыпаны мелкие, темно-винные цветочки – «эльцы», так их Джулиан звал, но только они уже не могли помочь. Тут никакие целебные травы уже не помогли бы. Не веря своим глазам, Люрванди, пошатываясь, вошла внутрь и приблизилась к лежащему - тот был мертв, и на кровати лежало уже даже не тело, а мумия, высохшая, уродливая, но все еще сохранившая черты князя. Девушка содрогнулась всем телом и повернулась, чтобы покинуть это жуткое место, но путь назад был отрезан: площадь, по-прежнему пустая в центре, была отгорожена от торговых рядов стеной – прозрачной, но плотной, как будто стеклянной. И привезенный хлеб уже не волновал жителей – их интересовала только белая палатка, но добраться к ней было не так просто: стена не пускала. И существа, среди которых Люрванди отчетливо различила лица Королевы, княгини Анорьен и других эльфов, которых она знала при жизни, шли по кругу, хлопая ладонями по невидимой преграде. А так поступают только одни существа: мертвые мстители. Сердце подпрыгнуло и заколотилось бешено: Люрванди не убила никого, почему, почему они пришли сюда? Стена дрожала от ударов так сильно, что готова была вот-вот рухнуть, но это было не главной проблемой – в дверях палатки, черным силуэтом замер Лесной Джокер. Его длинная, угловатая тень падала прямиком на девушку, а в груди была дыра, прожженная Сивардом. Монстр стоял на присогнутых ногах, улыбаясь разорванным ртом до ушей, и внимательно глядел на жертву, словно говоря: «От меня не убежишь.»
И, пробыв неподвижным еще пару мгновений, он неспешно двинулся вперед. Люрванди затравленно оглянулась, ища взглядом Хэлвердан, но та пропала, как сквозь землю провалилась – проснулась, наверное. Лесной Джокер все приближался, эльфийка отступала, боясь закричать, пока не уперлась в похоронное ложе – дальше бежать было некуда. Стена внезапно рухнула, и мертвые мстители устремились к палатке, давя и отбрасывая своих же, они бежали, но их движения не были естественными, а походили на дерганную игру кукольного театра. Лесной Джокер напрягся и прыгнул, вытягивая вперед свои длинные руки с узловатыми пальцами и гнилыми ногтями…
- Просыпайся! – внезапно откуда-то из-за спины раздался властный приказ.
Голос был странным, как будто двойным – одновременного говорили мужчина и женщина.
- Просыпайся, кому говорят! – губы мумии задвигались, но голос не был похож на Элдоров.
Паника достигла своего предела, казалось, еще немного, и девушка сойдет с ума. Люрванди закричала, пытаясь в крике выплеснуть подступившее безумие, и…
И проснулась. Она, сжавшись, сидела около кровати на полу, напротив, на корточках замер Ганред. Колдун обхватил девушку за плечи и, видимо, тряс, пытаясь разбудить, теперь же, видя, что опасность миновала, он весь побледнел, отшатнулся назад, бормоча себе под нос:
- Все в порядке, теперь все в порядке… - только успокаивал он скорее сам себя, девушка не слышала его – в ее голове все еще звучал странный двойной голос.
Больше в палатке никого не было, только Сивардово присутствие ощущалось, хоть физически бургомистр отсутствовал. Эльфийка обернулась, в глубине души боясь увидеть труп князя на кровати, но тот исчез вместе со сном. Ветер теребил тряпичные стены, приглушенный свет свидетельствовал о приближении вечера.
- Как ты? – тихонько спросил Ганред, когда сам немного пришел в себя.
Люрванди коротко кивнула, мол, все в порядке – говорить не было сил. Она сидела, слепо пялясь в колыхающуюся стенку и все не могла отойти от пережитого ужаса. Весь сон был настолько реальным, что она плохо понимала, смогла ли проснуться по-настоящему или все еще спит.
«Ложись, полежи, - раздался в голове спокойный голос Сиварда. – Приди в себя, только потом возвращайся домой.»
И эльфийка поняла, что одним из говоривших в палатке был Лунный Страж… а второй… это была Хэлвердан. На грани сна и реальности они пересеклись и один из рук в руки передал Люрванди другому. Вся эта окаянная комедия была построенной иллюзией, Мастер Обмана делала свое дело, но другой вопрос, что себя она так напугать не сможет…
- Я боюсь, что снова усну, - вслух проговорила она, надеясь, что Лунный Страж услышит ее. А еще внутри спросила:
«Хэлвердан сможет выбраться?»
Он услышал и ответил незамедлительно:
«Не бойся, сможет. Там ее друг прикроет, я уж связался с ним, думаю, она уже в безопасности. Прости меня, что допустил такому произойти. Это моя вина, обещаю, что сделаю все, чтобы подобное не повторилось. Тьма не доберется до тебя, пока я жив.»
- Я верю… верю тебе… - прошептала Люрванди.