Правда Жизни

Таисия проснулась далеко затемно. Сказывалась годами накопленная привычка. Всю свою жизнь на ферме коровушек обряжала, вставала ни свет, ни заря и ложилась за полночь. Дома ведь и своя скотинка ждет. Бывало,  на ходу засыпала. А  сейчас, спи - не хочу, а сна нет. Проснется среди ночи ,прошлое тут как тут, всю ее жизнь память возвращает. Как с мамкой жила, отца плохо помнит. Взяли в начале  тридцатых, он и сгинул, не знали где и косточки его лежат. Мамку позже загребли, помнит , бежала следом за дрожками, ревела слёз не утирая, пока споткнувшись не упала со всего маху  в пыль. Сколь пролежала и не помнит, очнулась от протяжного рёва Зорьки. Так с ней и вернулась в деревню. Нина, ее старшая сестра , подалась в Мурманск, в няньки определилась  к хорошим, писала, людям. А Таисию взяла сестра мамки, тетя Шура. От тех лет осталась отметина на спине. Лес валили, она по малолетству сучки обрубала, да не успела отскочить, когда лесина рядом хряснулась.  Шестнадцатый годок шел, когда мамка с Уральских лагерей вернулась. Жить бы, да радоваться, так опять же горе- беда, война проклятая. Все девичьи годочки укатала. Парней почти всех выгребли из деревень, так ведь на святое дело. Остались одни бабы с девками ,да старики. Ломили за троих , некому больше. Кружилась голова не только от работы, от голода тоже , сидели на подножном корму: цветочки клевера  вместо сахара, из него и лепёшки, опилки добавляли в мятую картоху. Худое времечко , вспоминать грех, так с головы не выкинешь, как ни старалась. И после войны еще голодали, но вера чего- то светлого в жизни переполняли душу и сердце. Парни потихоньку возвращались в деревню. Девки, настрадавшись, за любого рады были замуж, а Таисии повезло. Василий, из дальней деревни, вернулся с войны без царапинки. Высокий, сероглазый зашёл в их деревню по колхозным делам и заприметил Таисию. Русые кудри, глаза  - синие звездочки, телом худа, конечно,  а груди налитые кофтенку рвут, природа да молодость свое взяла. Недолго провожались, и к осени сошлись без свадьбы , в сельсовете расписались. Жить стали с мамкой, у его родни- народу ступить негде. А у них мала избёнка, так они втроём только. Сестра Нина так и осталась в Мурманске, замужем не бывала и работала  нянькой в детском саду. Мамка не перечила, согласилась, зять обеща     лся свою избу ставить. Ох, не пришлось им вдвоем по новым половицам пройтись. Послали Василия от МТС в Ленинград на «Кировский», тракторы по разнарядке привезти. И там преподнесла ему война «подарочек».  У дружка однополчанина остановился, а тот его на залив повез поплескаться.  Поплыли, и тут-то  рогатая всплыла. Там и схоронили, что от них обоих осталось. Таисию мамка не пустила на похороны, не в себе она была, как в обмороке: живая, а глаза мертвые. Очнулась, когда почувствовала в себе новую жизнь , есть для кого жить. И мальчишечка родился весь в Василия, Васей и назвала.  Всю свою женскую тоску вгоняла в работу. Обряжала своих коров, и от чужих не отказывалась, когда бригадир просил подменить то оду, то другую доярку. Почетными грамотами награждали, да и премиями не обходили. Каждую копеечку копила на избу, а весной сговорилась с плотниками из соседнего района.  Свои подкатывали, да руки, похабники,  распускали. Окорачивала, грозясь: «Уйди, леший, жёнки твоей все как на блюдечке преподнесу». А тут Василий стал сниться. Стоит на пригорке в гимнастерке, улыбается, а сам пальцем то грозится. Не выходит сон из головы, уж и наяву везде Василий блазнится. Собралась, бригадир словечка не сказал, отпустил , лошадь выделил до района. По дороге заехала к родне Васи, землицы взять в узелок.  Поревели с его маткой, погоревали, на прощанье она трижды перекрестила Таисию: «С Богом милая, с Богом». Через неделю вернулась тихая и успокоенная, и мамка по глазам поняла – отпустил Василий. А к осени, и изба была срублена, а по половицам  прошлась Таисия с плотником Николаем, тихим мужиком из соседнего района. Жизнь свое взяла, и когда поняла,  что ждет ребенка, обрадовалась. Сестра Нина, приехавшая в отпуск из Мурманска, язвила: «Поди, теперь каждый год по ребёнку то ждать». Она только улыбалась и молчала в ответ, жалела Нину, что она не познала ни женской доли, ни материнства . А к осени мальчонка родился, Вовой назвала. А с Николаем  сама узелок  развязала, не смогла пятерых ребят осиротить.  Наезжал ещё, но она тихо-мирно выпроваживала. И потекла жизнь как по наезженной колее: коровушек обряжать на колхозной ферме , свое хозяйство, ребят- то поднимать надо. И ведь ни один на нее не  похож, смеялась, знать любили ее сильно отцы то их. Дочку бы еще, вот она точно будет в мать. А загадаешь, сбудется. Залетный , к родственникам с Мурманска приехал, запохаживал. Решила: баба его далеко, знать не будет, а Таисия сама никому словечка не молвит, а девочка, дай  Бог, красно солнышко, светить будет. Так и случилось. Нинка опять бушевала, чугунками гремела. Слава Богу, мамка молчала, хотя и непонятно было Таисии ее молчание, то ли укор, то ли оправдание. А девчушка и впрямь в нее, копия. Не будут деревенские бабы искать сходство с мужиками. И на расспросы отвечала: «Святым Духом видно сподобило».
И не могла понять Таисия тех баб, кто к фельдшерице бегали избавиться от «греха», не имея ни одного ребёнка. Не знают глупые, какое это счастье, когда приходишь домой усталая, а детки прижмутся к тебе со всех  сторон, гладишь их по головёнкам и уже не чувствуешь усталости, только нежность и умиротворение. Не зря же испокон веков говорят: «Главное  предназначение женщины- Материнство». А жизнь всё по местам расставит, ведь оглянутся, не успела, как детки выросли. С малолетства  вся домашняя работа на них: и овец обрядить, и у Зорьки почистить, и по дому не слоняются - у бабушки в помощниках. 
А уж выучились когда, у мамки седой волос пробивается. Василий окончил курсы трактористов,  а к этому времени и в армию призвали. А вскоре и Вова после восьмилетки в Ленинграде в строительное училище поступил. Как ни тяжело было отпускать, но не перечила. Сам выбрал себе дорогу. Остались в избе одни бабы. Своей скотинки  не лишилась, приедут соколики, а дома молочко парное, баранинка. Так и крутилась, как белка в колесе. Вова летом бывал, помогал с сенокосом, да и Надя, дочка, уже помощница хоть куда. Не косила еще, но рядки сгребала ладно, не оставляя ни травинки. Вася, вернувшись из армии, стал работать в леспромхозе на тракторе. Донесли, что деваху завел, сам  не сказывал, а Таисия не спрашивала. А второй то, Вовка, опередил,  первый женился, сразу после окончания училища. Привез летом на смотрины,  конечно, не наша деревенская, но шустрая, все в руках горит. Пошли за черникой на болото,  так обоими руками ягоды берет.  А впервой взяла косу, и так ладно у нее вышел прокос. Женился и с Богом. Дочка у них родилась, Таисией назвали, спасибо. «А слезы то незачем ронять, матушка»- укорила себя Таисия, и тут- же оправдалась «От благодарности, от любви к внучке навернулись, от радости ведь тоже плачут». И Василий в  другой год женился, квартиру ему там дали. Тоже ребенок на подходе. Надя уехала в Вологду, в кооперативном техникуме учится, остались вдвоем с мамкой. Со здоровьем у неё  неладно, худо,  лагеря сказываются. «Ой, чего ж я бока то отлеживаю» - спохватилась Таисия: «Скотинку свою уж пора обряжать, мамку обиходить и на лесную полянку- покосить, там нынче клевера добро густо вымахали». Скоро приедет Вова с семьей, каждый август приезжают. Василий  со снохой и  Надя тоже часто наведывается. Она на практике в леспромхозе. А уж когда все вместе соберутся  у самовара – глядеть на них не наглядеться. И так на сердце ладно и хорошо. Есть для кого жить. А жизнь, хоть и нелёгкая была , да на своей земле и Господь силы дал поставить на ноги деток.А это Великая награда жизни.