Глусский вальс

Желтый фонарь раскачивался в такт ветру, тускло освещая  улицу. Свет изредка проезжающих машин на миг проникал во двор и тут же исчезал в темноте, оставляя за собой длинные тени. Старая калитка молчала. Подул ветер, и пара одиноких снежинок, плавно закружившись в хороводе, приклеились к окну.

- Никто уже в гости не придет - вздохнула Таня и поправила на окне занавеску. Девочка перешла  в столовую. Взгляд упал на белый подоконник, почти все пространство которого занимали настольные часы.  Те, что постарше и попроще, свой век уже отработали.  Хозяева с ними расставаться не спешили и оставили их как напоминание о хорошем событии в жизни семьи. Дедушка их любил и регулярно подкручивал, пытаясь вдохнуть в них жизнь. Вторые часы были красивые. Деликатная позолота придавала им особую торжественность. Механизм сбоя не давал. По ним в семье и следили за временем.

Таня смахнула невидимые пылинки с часов и посмотрела в окно. Взошедшая над Слободой луна уже успела оживить  чернильный пейзаж: за темным стеклом угадывались очертания домов, в окнах которых зимний вечер зажёг крохотные огоньки. В отражении стекла девочка увидела деревянные часы с маятником, висевшие в комнате напротив.  Тихо, на цыпочках, стараясь не потревожить дедушку Ваню, мирно дремавшего на кушетке, девочка вернулась в комнату. Сколько  себя помнила девочка, часы не работали. Стрелки год из года показывали одно и то же время.  Встав на придвинутый стул, Таня дотянулась до крышки часов, достала ключ и начала открывать дверцу часов. Холодный металл обжигал пальцы.  Девочке было немного страшно и, одновременно с этим, невероятно любопытно: уж больно хотелось раскрыть тайну старинных часов. Объяснения взрослых о том, что часовщик, несмотря на все старания, так и не смог их починить, Таню не удовлетворили. Настало время выяснить все самой. Девочка прикоснулась рукой к маятнику и попыталась его раскачать. Механизм, сделав пару движений, вернулся на прежнее место.

За спиной раздался тихий бабушкин голос:
-Унучка, хади с табой потанцуем.*
-Ці ўмееш ты вальс танцавать?**
- Баааабушка, ты что! Сейчас никто так на дискотеках не танцует!  - надув губы и сделав вид, что увлечена содержимым деревянного ящика, внучка недовольно отвернулась к стенке. Ее никто не торопил и не уговаривал.  Постепенно интерес взял верх, и девочка спустилась вниз.  Бабушка Оля тут же подхватила ее и закружила в неведомом дивном танце.

- Смотри, как просто: раз, два, три…  Раз, два – оборот, 3 – смена ноги… Раз, два, три… Сначала дама идет впереди, потом кавалер следует за ней…

Первые движения были неуверенными: Таня постоянно сбивалась и наступала бабушке на ноги. Ольга Григорьевна не сдавалась и терпеливо объясняла внучке нюансы классического танца. Спустя много лет Татьяна  будет корить себя за то, почему так не спросила, откуда бабушка Оля, чье детство прошло на белорусском хуторе, а юность - в партизанском отряде, знает эти удивительные «па».

Танец увлекал и завораживал.  И не только бабушку и внучку: любопытные снежинки-подружки, вальсируя за окном, поочередно заглядывали в комнату. Постепенно темп вальса нарастал, и вдруг откуда-то сверху зазвучала чарующая музыка. Мелодия лилась и струилась подобно свету, наполняя собой все пространство. Таня с изумлением отметила, как их грубка***, покрытая белым кафелем, превратилась в старинную печь с изразцами, а стрелки настенных часов закрутились в обратном направлении и начали отбивать время.

Тяжелая, украшенная диковинными цветами штора, делившая комнату на две половины, раздвинулась подобно занавесу и танцующие незаметно для себя оказались в зале старинного замка. Центральную стену помещения украшал гобелен. Под ним находился обрамленный деревянным порталом  камин  с резной панелью, в  центре которой был изображен герб. Над массивным дубовым столом свисала огромная люстра со свечами, пламя которых отражалось на лицах, стоящих вокруг людей. Собравшиеся  увлеченно рассматривали карту. Все были облачены в длинные жупаны****, поверх которых были накинуты длинные кунтуши, подобранные поясом****.  На фоне остальных выделялся мужчина средних лет. Его одежда была оторочена мехом, а пальцы усеяны перстнями. Все указывало на его принадлежность к высокому сословию. Мужчина оторвался от занятия и  с удивлением посмотрел на незваных гостей, танцевавших  незнакомый ему танец. Его вниманию последовали все остальные.
- Кто такие? Чьих кровей будете? – обратился к чужакам хозяин замка.

Неожиданно мелодия закончилась. Видение рассеялось. Комната  постепенно приобрела свое обычное очертание. Часы на стене замолчали, а их стрелки заняли  привычное положение. Изразцы печи вновь превратились в белый кафель. Лишь наверху, у дымохода,  оставалась плитка с цветным узором в виде орла. Спустя десятилетие, на раскопках, археологи обнаружат похожий герб Александра Гилярия Полубинского, владельца Глусского замка.

Бабушка и внучка закончили свой танец. Таня обернулась и увидела дедушку, сидящего  на кушетке.
- Дедушка, ты видел, видел? – бросилась Таня к деду, показывая на печь.
Герб исчез, а на его месте  снова появился белый кафель. Дедушка Ваня, Иван Васильевич Соколовский, потомственный мещанин местечка Глуск, смотрел на свою любимую внучку и молча улыбался. Татьяне до сих пор кажется, что он знал намного больше, чем говорил.

* Внучка, давай с тобой потанцуем – местный диалект
** Умеешь ли ты танцевать вальс? – бел. Язык
*** Грубка (бел.) – печь-камин, обогревающая несколько комнат.
**** Жупан и кунтуш – элементы одежды шляхты описанного отрезка времени