The chunk 135 The message -595-

On his faculty everybody knew him as a decent and very modest simple person. The manners he had possessed in Japan made him look like that: in Japan, despite men dominating over women, they behave restrained and polite, mere the women too. Algerian manners seemed more relaxed and ugly for the Japanese. The empire required etiquette and the Federation — actions and achievements. Ahmed is set in the middle of both cultures. He sympathized with the Japanese and loved and appreciated his home country Algeria. He kept “stone face” in detachment and dispassion as a Japanese but was jovial and warm as an Algerian and had never demonstrated any aggression despite being hot-tempered.
When he came to Algeria from time to time, it was difficult for him to communicate with his girl-students: they were fresh, fast, light and free in behavior. Often they can come close or dress in tight clothes so he felt fire and it seemed to him it could be noticable for the students.
And, yes, it was noticeable. In an Algerian social network students had  pages special for each of their teachers and Ahmed's page was popular. His girl-students had a private group special for him called “The Music's for the Sad Man” where they showed off by their jokes they did with the professor, posted fit to the jokes music, and described his behavior but jovial and without mockery. They warmly loved him, called “Amurai” and found kind.


The message -370-
Hello, Ahmed.
02/11/2020
Каждое утро он приходит в мою комнату чтобы закрыть окно и разбудить меня. Он знает, что я не могу спать в духоте, но потом мне трудно выползти из под одеяла в холодную комнату. Я не переношу холод.
Пора собираться на работу. Не хочу. Я домашняя, люблю быть дома. Он спрашивает, что я буду есть. Мне всегда безразлично. Я никогда заранее не думаю, что я буду есть. Я прихожу к холодильнику, заглядываю в его брюхо и решаю, есть ли там что-то съедобное или нужно приготовить или лучше обойтись двумя корочками хлеба. Как он меня терпел все эти годы и теперь не держит зла? По-зимнему студеный ветер выхолодил комнату за ночь. Преодолевая себя, глядя на часы (есть ли еще минута поваляться), встаю, иду в ванную, умываюсь и крашу ресницы. Они такие прозрачно-рыжие, что без ресниц я похожа на крысу. Одеваюсь. Иду в зал. Там завтракает он. Спрашивает опять, что я буду есть, готовый услужить мне и положить щедрую порцию. Принес паштет и хлеб на стол. Я благодарю и быстро ем. Потом собираю что-нибудь поесть на работе и завариваю шиповник в термосе, который неизменно уже два года ношу на работу: не могу пить бутилированную воду и чай в порционных пакетиках. Опять опаздываю. С ненавистью напяливаю всю эту одежду: шапку, шарф, ботинки, утепленные штаны, перчатки, пуховик. Проверяю, стесненная всем этим ворохом одежды, наличие телефона в кармане. Навешиваю на себя сумку наперевес, надеваю рюкзак за спину, хватаю маску и тащусь к автобусной остановке. Маршрутки ходят часто. Долго ждать не приходится и редко бывает тесно в это время. Я работаю с 10, а основная масса едет к 8 или к 9. Попался автобус. Прохожу внутрь, вижу троих: мамаша с подростком-сыном и дошкольницей-дочкой. Спрятались в самом заду автобуса, вылупили на меня глаза: они без масок и очень от этого переживают. Ко мне подходит кондукторша, рассчитывает меня и потом обращается к семейству с вопросом, почему они без масок. Они как то оправдываются, натягивая шарфы на лица. Кондуктор уходит, а мать все переругивается со своими детьми из за масок. Хорошо, что я слушаю книгу и почти ничего, кроме недовольной бубнящей интонации, не различаю. Они выходят на пол моего пути и теперь спокойно в моей заднице автобуса. Я люблю сидеть сзади: там всегда меньше людей. В автобусах тепло. Удобные мягкие сиденья. Можно растянуться и слушать. Но мысль все время ускользает от лекции или аудиокниги: трудно сосредотачиваться на быстро текущем потоке идей. Я все время ныряю куда-то в свои мысли, связанные и не связанные с тем что слушаю. Надо бы остановить запись, переслушать. Так и делаю иногда, по три, четыре раза, но что-то все равно отвлекает. Идеи не приживаются. Мне нужно записывать чтобы просто осознать. Я иногда делаю конспекты читаемого или того что слушаю. Иначе это уходит в небытие, не задерживается в голове. У меня много бесполезных записей, которые показались важными, но потом я забыла, почему...и почему я записала это.