The chunk 148 The message -902-

In the wood, he remembered vaguely, he was free of any transparent glass borders. There were so many different smells around. The smells in the new place seemed unfamiliar to him. In the woods, he used to move to whatever he decided he had a need to move to. In his closed glass cage now, he felt the lack of the rich environment and started to forget all his previous skills. He felt he was getting weak mentally, quite rapidly. His pulse became anxious. But slowly, all his feelings changed to a strong hunger.


The message -365-
Hello, Ahmed.
27/10/2020
Выпал снег такой густой что трудно было передвигать ноги по его липкой толстой скользи. Было сумрачно-серо и холодно. Количество заболевших Ковид понемногу снова снижалось, что давало надежду на то что не замучают снова карантинными мерами и работа, по крайней мере, будет. Ольга по-прежнему чувствовала себя ненадежно на этой, до сих пор новой, по ее внутренним ощущениям, работе, хотя она служила фирме уже больше полутора лет. Она даже не сохранила в памяти  своего смартфона номера руководителя и коллег. Они были в Вайбер, и она не хотела привязываться к месту, чтобы снова не чувствовать себя обманутой. Последнее время мысли ее были далеки от работы, она делала немало ошибок, помарок в эскизах и договорах, но обычно получалось все уладить, потому что начальник и его помощница были людьми сдержанными, справедливыми, терпеливыми, с совестью и с многолетним трудным опытом поиска подходящих сотрудников. Ольга, пока, их устраивала.
Она тосковала. Тосковала, сама не знала о чем, о ком..Ахмеда она никогда не видела живьем. Она опять зашла на его Сейфбук. На тех фото, видео, которые он с завидным постоянством выкладывал теперь в своем профиле: Ахмед на тренировке, Ахмед читает презентацию, Ахмед на ночной пробежке тренирует айкидошников как воинов, Ахмед со своими японскими студентами и прочее, он выглядел подтянутым красавчиком, мягким и разумным тренером, педагогом, но что он такое в его приватной жизни? Ольга знала, что доверять видимости нельзя. С человеком необходимо общаться..
Она начала хулиганить, написала кусочки, мысленно заглянув ему и в рот, и в штаны. И вообще, он же игнорировал ее, как можно позволять себе любить мужчину, которому до тебя и дела нет. Она и не хотела, и не могла любить картинку с видео. Глядя на него, слушая его голос, она чувствовала томление, такое ощущение сладкого потягивания в жилах, она была готова его принять, но не позволяла себе даже фантазировать на его счет. Он ее демонстративно не замечал.  Последнее время это стало невыносимо – думать о нем. Она прекратила отсылать ему сообщения, но продолжала писать кусочки в Гугл док, настойчиво твердя себе: “да пошел он, я же пишу для себя”, но все же отослала Ахмеду на почту ссылку на документ с правами редактора.
Она сменила заставку рабочего ПС с Ахмедом на серый моноцвет.
Она выбрала наугад книгу чтобы послушать, устав от сложного и трогательного чтения Поля Валери. Попалась история про изнасилованную и искалеченную девушку. От этого в Ольге всколыхнулись все страхи о судьбе собственной дочери: что-то у той в голове, как она проводит дни, оставаясь одна дома, насколько она готова к жизни, что жизнь ей готовит? А Ольге жить не хотелось. Незачем.
The message -366-
28/10/2020 утро рано
Ольга не могла заснуть. В том случайном чтиве, которое ей попалось, была одна деталь изнасилования, которую она не могла забыть. Язык книги богатый, профессионально написанная книга. Одна эта невероятно жестокая деталь уничтожала всю, какую-бы то ни было, красоту и доброту в книге.
"Ведь обязательно найдется какой-нибудь отморозок, который прочитает эту книгу и захочет также проверить, попробовать, а каково это на самом деле, так проделать с почти бездыханным хрупким телом девушки. Нельзя так писать в книгах. Никогда. Это дурной тон, эти жуткие детали должны оставаться в судебных хрониках или у следователя на столе, но никак не в литературе. Зачем умножать человеческую жестокость? У автора нет никакого чувства ответственности. В погоне за эффектом такие писатели делают души жестче, недоверчивее, холоднее, беспредельно расширяя зоны людских страхов. Только неблагополучный психически человек найдет такую книгу увлекательной."— думала Ольга: "После таких книг хочется умереть и все люди кажутся жестокими, неадекватными монстрами. Ненавижу. Больше не буду читать или слушать что попало. Я не хочу обратно в мою "тюрьму". Я только-только начинаю жить и немножко легче дышать."