Интерес, провокация сложившегося контекста, 2

Интерес, провокация сложившегося контекста, 2


Удивительно, но и с самим субъектом творчества работает также правило «контекстной грязи».  Подобный сложившийся единичный рисунок, остановленный в едином моменте времени, можно изучить на основе историко-функционального метода. Последний подробно изучает 1) особенности конкретного данного исторического момента времени, 2) конкретный  в этом моменте срез общественных отношений, вплоть до частных проявлений отдельных личных высказываний — и всё это для установления характера и конкретного места рождения шедевра. Представление в наиболее полной выраженности созданного шедевра, установление ВСЕХ скрытых его смыслов и посланий для- одна из задач историко-функционального метода, который тщательным образом препарирует и анализирует «местное» контекстуальное окружение единично избранного объекта (for ex.:уникального архитектурного сооружения, художественного произведения, научного открытия, очередной жертвы маньяка).
Альфред Уйтхэд (английский неореализм в философии) вспоминал  (неточное цитирование) «миллионы погибших замученных египетских рабов при сооружении египетских пирамид», вполне, казалось, бессмысленных для нашего времени, но сохранивших своё величие и неразгаданную тайну до сегодняшних дней. И определённую роль сыграл, конечно, каждый из миллионов, которые уложились в оставшийся общий рисунок величественных пирамид, вложив свою неповторимую единичную лепту в бесчеловечный мировой шедевр.
«Контекстуальная» грязь имеет как безграничное множество физических проявлений, так и способов провокаций при проявлении и рождении «остановленного» шедевра. (Решение об окончательной остановке работы над шедевром принимается каждым автором отдельно, так как путь шедевра кажется бесконечным, и работа над совершенствованием может длиться сколько угодно долго. Несомненна аналогия с приступом диареи —   memoror). В процесс создания «Алых парусов» необходимо вписывается вся сумма серой безликой мещанской мерзости социальных отношений, в который вынужденно был вписан А. Грин, и которой в конечном счёте обязано появление «произведение на грани вопля». В целом, всё «творчество вопреки» обязано быть подвергнуто историко-функциональному анализу, поскольку здесь явно виден след провокации контекста. Или, допустим, Ксантиппа и две жены Эйнштейна, — что они оставили (или подарили) человечеству — вопрос зависает в воздухе. Но поскольку они имели непосредственное «касательство»,  непосредственно физически касались и имели отношение к «гениальному» (как любой раб имел отношение к пирамиде), они неизбежно вписаны в общую сумму «контекстуального кала», который при аналитическом пристальном рассмотрении может дать внезапный эффект. Это же касается вопроса адекватного прочтения и понимания текста (объекта, произведения, открытия, убитой жертвы). Именно пристальное изучение конкретных сложившихся завязей и отношений внутри «контекстуального кала», который не представляет никакого интереса из-за ослепительной явленности миру шедевра (во всех его противоречивых смыслах), позволяет увидеть динамику развития создания (от первоначальной идеи до окончательного воплощения), специфику его «фактуры», материальных особенностей, и максимально близко к адекватной оценке понять истинный смысл и «крик» «шедевра»,