Ошейник раба

Виктор Матюк


Ошейник раба

Ошейник раба легче доспехов воина, в душе огромная пробоина,
Она намного больше, чем у молодого любовника, чья риторика
По большому счёту наивна и пуста, она не стоит ломаного гроша!
Страждущая душа до утра покой не обрела, она ищет виновника:
Прапорщика или полковника, который спрятался в колючем терновнике,
И тихо ждёт, когда же бессонница, будто беспризорница оставит  душу и плоть
В покое, поневоле ты становишься в обществе изгоем, когда вино хмельное   
Доделает за тебя всё остальное, пока разум нежится в застое! Душа в пятки ушла,
У неё не осталось ни кола, ни двора, жизнь пуста и невзрачна, вот незадача:
Едва не плачу, но покупаю счастье на сдачу, силы трачу зазря, грешу втихаря,
Поднявшись чуть свет, чуть заря ищу супружескую любовь, которая волнует кровь,
Только бы она не развращала и не унижала естество, болезненным выглядит оно,
Но кто совершенствует человеческий род? Приходит и наш черед переходить реку вброд,
Не зная наперёд: повезёт или нет? Природа естества с юных лет отстаивает свой интерес,
С ним вступает в схватку общественный прогресс, истина – дочь времени, а не авторитета,
Её кредо порождает страх, как грубость ненависть, а тлен и прах предвещают смерть,
Отныне и впредь возможность украсть создаёт вора, точно так и семейная ссора
Приоткрывает несовершенную наготу, подражая ей бесстыдному голосу,
Предаю себя нравственному суду! Трудно рабу встать с колен, а зачем?
Всё – суета, всё – тлен, ему что пень, что колода, он готов в любое время года
Ходить в ошейнике раба, ему в том благоволит судьба, у вора жизнь по другому руслу пошла,
Он на свой лад толкует закон, крик, переходящий в стон, не называя точных дат и имён,
Поднимает трезвон на весь околоток, будто пьяная баба, оставшаяся без колготок!
Когда веселится сердце, расцветает лицо, хотя морщинами покрыто  оно вдоль и поперёк,
 Никто жизнь не прожил без распрей и склок! Жизнь крутится, как волчок,
Узкий мирок даёт толчок, чтобы каждый наш порок был виден насквозь! 
Знакомые речи во время новой встречи тащат раба за железный ошейник
 В муравейник, он не пленник чужого воображения, на нём нет лишних украшений,
Только ошейник раба ему на шею надела зловредная судьба, она жаждет самовластья,
Душа вздыхает, предвидя трепетное счастье, до него рукой подать, хватит молитвы читать,
Впереди благодать, но раба могут за безделье покарать и всеобщему суду тотчас предать!
Многое непонятно мне, досужие мысли постоянно приходит во сне, они всегда на коне,
Я же плохо различаю жалкие тени в кромешной темноте, жизнь делает акцент,
 Что каждый комплимент судьбы в твою сторону, подобен плевку в седую бороду!
Железный ошейник подобен вороту от косоворотки, выпьешь бутылку палёной водки
И тебе  плевать на модные шмотки, взгляд привлекают только женские колготки,
С подлодки некуда бежать, здесь привыкли весело шагать и друг другу подпевать,
Лучше хором и с боевым задором, зачем падших вспоминать? Пусть в сырой земле лежат,
Пусть над бывшими рабами чёрные вороны кружат, им уже нечего сказать в своё оправдание,
боль и негодование ушли вглубь родимой земли, вблизи журчит ручей,  он уходит от людей,
Ветер траву колышет, суховей в спину падшим людям злобно дышит, торчит могильный холм
На месте пустом, судьба вильнула хвостом, и помчалась колобком по чужим сусекам,
Зачем ей прекословить немощным калекам? В доспехах воина видна огромная пробоина,
Там след от неприятельского копья, на конце его острия была изображена ядовитая змея!
Страшный союз возник не сразу и вдруг, он похож на жирный плюс, а звук, вылетевший из уст,
Похожий на тоску и грусть, душа, лишённая высоких надежд и чувств, в недоумение пришла,
Стремглав вышла из-за обеденного стола, и услышала раздельный крик, стареющий лик
Стал делить слова на звуки, вопль зловещей муки, проникла в хилое нутро, ещё никто
Не доводил грешное естество до полного изнеможения, междоусобные трения
Запутаны в сети  долго раздумья, чудо и безумье смешались воедино,
Бог весть, куда исчезла рабская гордыня, вовеки и отныне стебель памяти
Не захотел жить взаперти! Зажав нательный крест в горсти, он встал во весь рост на пути
Грядущих тревог, человек – одинок, как и Бог, он истину доносит между строк,
И вдруг то раздвоенный голос навеки умолк! Грешная душа
Как-то попыталась вытащить голову из ошейника раба,
Но не смогла, едва сама не сгорела дотла, под ногами вздыбилась земля,
На всё воля Творца, всевидящие глаза небес могут прочитать тебе ликбез,
Если ты – балбес, и не в свои сани случайно влез! От се6бя бессмысленно бежать,
Чтобы раскаянье где-то отыскать, оставив отчий дом, в чужих глазах укор прочтём!
Любовь раба давно уже погребена, ночь темным темна тогда была,
И душистых запахов полна, этот унылый край не похож на сказочный рай!
Смотришь на него со стороны, и тебе чужие пороки становятся видны,
Бездна смрадной темноты  пытается обмануть сокровенные твои мечты!
Выше сил: их учить закоренелых врагов своих, сделан последний штрих
На белоснежном полотне, оно не сгорело в огне и удержалось на плаву в бурлящей реке,
Им легче жить наедине, зажав нательный крест в руке, чем ходить всю жизнь на поводке
В рабском ошейнике! Легче плыть вниз по бурлящей воде, чем жить в кромешной темноте!
Безумные мечты на краткое время оставляешь ты среди мирской суеты, они сжигают все мосты
Между основами плоти и души, покрывший землю мрак, пытается спрятать от завистливых глаз
Весь многогранный бардак, из-за него вся чехарда, из-за него ропщут на нас седьмые небеса!
Мысли мои ничего хорошего сердцу не принесли и душу грешную от беды никак не спасли!
Горчит креплёное вино, блаженства, сердце лишено, не знает заранее никто,
Кому и сколько дней для земной жизни отведено! Судьба вертится, как веретено,
Наверное, намеренно, и не преднамеренно всё этого здравого смысла лишено!
Отправившись, не зная сам куда, едва пробудившись от летаргического сна,
Душа в себя весь грех вобрала, но такую тяжесть вынести не смогла!
Жестокая похоть гнетёт душу и плоть, ветер всё на своём пути снесёт,
Прощайте слава и почёт, запутаны переплетения души, она отрешена,
И потому живёт одна в глуши и во мраке бытия, ей нет нигде житья!
Любовь ей счастья не принесла! Ошейник  раба прославляют речи друга,
Это его заслуга, этот хитрюга в холод, зной и вьюгу не будет ходить, сгорбившись за плугом,
Он дорожит собственным досугом, ночью безлунной он налегке идёт пожухлым лугом,
Озираясь с испугом по сторонам, низко кланяется берёзовым крестам,
Не уделяя внимания сущим пустякам, долго роется в штанах,
Делает неуверенный шаг назад, чтобы вновь не попасть впросак!
Везде бардак, везде слышен уличный мат, через слово звучат: сука и ****ь,
Эти слова никогда не прекратят на всю округу звучать в городской подворотне,
Там уже собралось полсотни выпивших ребят, им хочется знать подробней
О воле Господней! Вечером субботним дотошный историк, бывший алкоголик
И трудоголик, вершину истины постиг, не лишённую интриг! В тот зловещий миг
Душераздирающий крик своего апогея достиг, к нёбу прилип болтливый язык,
Затрясся кадык, он привык к болтовне, эту любовь сохранил вовне!
Душе нужны доктора, их студёная пора легко выгнала со двора,
Видать похоть сошла с небес, смуту затеял душевный стресс!
Любопытный взор за рабским ошейником пристально следит,
Был бы он чужим и к тому же золотым, ты бы легко смирился с ним,
Мы за ценой не постоим, поглядим на себя со стороны
При свете ущербной Луны, её лучи и вправду холодны,
Но в этом нет ничьей вины, грехи рабу не прощены,
Душа застыла в ожидании весны, путы не разорваны,
Движения скованные, губы в мрамор замурованные
Не могут на истину уповать, им не дано диктовать, что и как?
Вот-вот разорвутся железные цепи, разорванные звенья
Останутся для обозренья молодому поколению,
По воле проведения на рабов начались гонения!
Не закончено театральное представление,
Образ раба защищает гнусная судьба, 
Природа глядит на её лукавство,
На пошлость и хамство, и слышит ложный зов 
Судьбоносных фраз и слов! Они оживут в памяти
Уходящих в небытие столетий, их встретят громом междометий,
На фоне угасающих созвездий и вымирающих растений
Ни один собеседник никчёмного раба нее произнесёт зазря
Слова в его оправдание, рад бы поверить в громкий звук
Улетающих во вселенную надоевших слов, они когда-то ратовали за любовь,
И возбуждали страсть, не давали заживо упасть лицом в жижу или в грязь,
Смысл любой тайны кроется в них, он – неуловим, мы мирно сосуществуем рядом с ним,
Глядим с улыбкой на жизнь, похожую на пытку! Снег на деревьях сучья гнёт, похолодание идёт,
Оно прибавит хозяевам забот, грехам потерян счёт, что такое не везёт и как с ним бороться?
Проявить благородство и, быть может, былое время назад вернётся? Желание имеет сходство
 С сумасбродством, или словесным уродством, оставленным на потом, пока не грянет гром
За ближайшим углом, мужик не перекрестится и не вспомнит слова Творца,
Что не ко всем благоволит проказница-судьба! Оба-на! Гордость в душе взращена,
С ней не надо искать близкого родства, иначе всем рабам тогда хана!
Покатится долу голова без ошейника, а с языка сорвутся не слова, а жалкие звуки,
Ошейник с шеи сорвут ослабевшие руки, мгновенные муки прекратит палач ударом топора,
Жизнь была горестей и радостей полна, ими душа была опьянена сполна,
Перевёрнута ещё одна глава земного бытия, ещё одна жизнь в небыль ушла,
Не затронув ни сердца, ни чела! Только вечная душа в таинство жизни проникла сполна, 
Да, она грешна, её нервы натянуты, как гитарная струна, голь на выдумку мудра,
Но уже молчат её уста, даль светла, но исчезла путеводная звезда, на всё воля Творца!
Он не желает своим отроком зла, божий свет застили грозовые облака,
От былого не осталось и следа! Прошлое смыла девятибалльная волна
Безграничного мироздания, муки и страдания остались в пределах земли,
Люди тело погребли в толще отчей земли, ничего для потомков не сберегли.
Потушили даже придорожные огни вдоль истоптанной стези, ни колеи, ни следов,
Не слышно знакомых с детства голосов, прежним остался небесный кров,
И колокольный звон, несущийся со всех сторон, был рабским ошейником
К всеобщему одиночеству приобщён лишь одним рывком! Душа вскрылась до дна,
Ей теперь не нужна звенящая тишина, всё сгорело дотла, ушла любовь, исчезла красота,
Не осталось ни куста, ни травинки, ни деревца! Последние следы заметает пурга,
В поднебесье звенящие колокола уносят последние слова, что жизнь для грешного раба
Приятной была, как проточная вода из степного ручья, вокруг него росла полынь-трава,
А шёпот ручья  постоянно сопровождала песня страждущего соловья!

г. Ржищев
16 января 2022г.
21: 00