Вся магия мира

Саша Викторович

Вся магия мира
(фантастический рассказ)


Валунчик спрыгнул со скалы на тропу, что пролегала по дну узкого, неглубокого каньона, и засеменил вслед ускользающему отряду соратников. Через какое-то время он уткнулся в прохладную спину Гаркина и тут же заметил, что вся команда сгрудилась у небольшой расщелины ведущей внутрь скалы.
– Отнорок, – пояснил Гаркин и ткнул веточкой, что держал в крохотной руке, в сторону прохода. – Наша дошли, теперь дело за твоей, командира.

Валунчик выдернул из руки товарища веточку, и используя её как трость взобрался по крутому склону к трещине полной тьмы. Он приник всем телом к твёрдой поверхности скалы и постучал палочкой – тончайшие вибрации распространились по тверди мира и откликнулись в теле Валунчика каскадом информации. "Путь свободен", – мысленно перечислял он, – "ни завалов, ни ловушек", – вибрация продолжала открывать глубины пещер: справа дремлет семейство крыланов, чуть глубже, почти у самого выхода, обосновал своё логово кишколак. "Вот оно, начало пути", – возбуждение с нетерпением вскипали в проводнике, заставляя его спешить. Бросив палочку Гаркину, он махнул друзьям рукой: – За мной ребята! – и прыгнул в уютную тьму. За ним в расщелину отправился Гаркин, а следом потянулся разношерстный ручеёк камней.

На самом деле Валунчик был галькой, и его плоские бока отливали морским прибоем, а Гаркин, например, был куском гранита, и его сколотая спина полыхала багряными друзами, перемежающиеся чёрными как уголь вкраплениями. Были в команде с десяток окатышей; коричневые и круглые как горох они погромыхивали под весёлую возню и топотание. Пара серых булыжников спорили на ходу с умудрённым кварцитом, залитым благородной синевой, а замыкал шествие не кто иной, как сам порфир – пурпурный осколок священного Карфагена и углубленный шаман земли.

Бравый отряд катился в глубине недр вдоль узкой трещины, что обнаружил не так давно Валунчик, и теперь пришло время использовать этот путь. Он был проводником и значит командиром отряда на время всего путешествия, а когда прибудут на место, многоуважаемый шаман Мазей возьмёт бразды правления на себя.

– Валунчик! Валунчик! – закричал Гаркин догоняя друга, – зачем твоя бежать как бешенный улитка, мала-мала ходи, всё подмечай…
Проводник остановился, и прижавшись к еле заметной тропке заворочался, сдерживая своё нетерпение. Всё его каменное нутро вибрировало и требовало немедленных действий. "Магма тебя забери, – ругнулся про себя Валунчик и повторил, – магма тебя забери"! Догнавший Гаркин тихонько стукнул его в бок своим широким лбом и спросил:
– Успокоился?
– Да. Спасибо друг…
– Это хороший. Теперь шагать тихо-тихо, говорить что вперёд, моя и наша за твоей ходи-ходи и на свободу. Воздух и солнце вдыхать…
Произнося столь длинную тираду, Гаркин водил палочкой, словно рисовал всё то о чём говорил. Его тихий шелест и мерные движения успокоили Валунчика и он продолжил путь.

Тьма не мешала упорному проводнику, и перед внутренним взором гальки простирались пучки красных линий, перемежающиеся золотыми и серебряными вкраплениями. Сизые полоски струились вдоль линий – так Валунчик ощущал потоки воздуха – ныряли поперёк вкраплений и растекались по площадям странных конструкций. Иногда пространство взрывалось изумрудными концентрическими кольцами, и проводник определял это как падающую каплю. Базиликовые наросты, свисающие с красных линий – сталактиты. С них и срывались капли, даря удивительное зрелище интерференции. Причудливые переплетения разбегались в стороны, искажая красные линии и проявляя вкрапления. А эти мерные пульсации серых тенёт – удары палочки. "Ох уж этот Гаркин", – с теплотой подумал Валунчик и тихонечко завибрировал, радуясь и своему смеху, и уютной тьме, и походу с друзьями, что свёл их вместе, а ведь всего каких-то двести лет назад он и не мечтал об этом.

Около двух тысяч лет, Валунчик прожил на берегу океана, а двести лет назад один из мятанакосов перевёз его к подножью горного хребта и оставил в небольшом урочище. (Примечание: мятанакос – человек в представлении камней, составлено из фразы "Мясной Танк На Костяной Основе). Первое время он тосковал по мягкому прибою, по колющим штормам, по старым друзьям и крику чаек, но вскоре встретил Гаркина с компанией, и его захватила идея похода.

В то время беспокойный обломок гранита подошёл к Валунчику и тихонько стукнул его в бок – мол, вставай, хватит лёжнем лежать. Как выяснилось, их призвал местный шаман и сообщил, что очень скоро на землю должен прилететь необычный гость, а поскольку заранее неизвестно где он приземлится, они должны отправиться к месту силы, где он (шаман) проведёт нужный ритуал. За двести лет подготовки к походу, Валунчик успел исследовать урочище и выяснил, что с южной стороны оно примыкает к небольшому каньону, в котором и обнаружилась удобная трещина, по которой они теперь продвигались.

Вскоре красные линии стали расходиться в стороны, уступая место изумрудным структурам и базиликовым наростам – отряд вышел в карстовый грот, в вышине которого сияла ослепительная звёздочка.
– Это же… – удивлённо воскликнул Мазей и запнулся от внушительного тычка Гаркина.
– Моя и наша все знать, что это есть, – с поучительной учтивостью забубнил тот, – твоя смотреть и восхищаться, твоя молчать…
Многоуважаемый шаман смущённо крякнул и ответствовал благостным голосом:
– Да-да! Я понимаю, мой друг. Думаю нам надо продолжить путь. Валунчик, веди нас дальше…

И Валунчик потрусил по тропке, огибающей волшебную пещеру по самому краю. Вскоре пучки красных линий начали сужаться, и отряд протискивался сквозь трещину, буквально сдирая бока. В одном месте неповоротливого кварцита пришлось переворачивать набок и волочить на себе, хотя это его нисколько не смутило и он, как ни в чём не бывало, продолжал разглагольствовать о судьбе и особом месте в жизни.
А затем проводник внезапно остановился и Гаркин, налетев на его спину, возмутился:
– Твоя что, заблудился? Ай-яй! беда однако.
– Да нет! Тут вскрылся новый путь. – Валунчик выхватил из рук друга палочку и ткнул куда-то вверх. Посыпалась земля, и через минуту другую сквозь толщу скалы каменный отряд увидел звёзды, а выбравшись наружу они увидели дорогу которая привела их к небольшому городку, где они выкатились на булыжную мостовую, начали приседать и постукивать своими брюшками и будить таким образом собратьев. Те медленно просыпались, ворчали и ворочались, а возмутители спокойствия говорили им:
– Идём с нами…
– Идём с нами…
– Идём с нами…

И пленники мостовой продолжали ворчать и ворочаться, и вырывали свои тела из земли, отряхивались и пополняли отряд спасения, а некоторые оставались лежать и говорили:
– Мы не пойдём…
– Мы не можем…
– Мы так долго лежали, что тела наши срослись с твердью мира.
– Но мы будем думать о вас, и поддерживать морально.
– Мы будем видеть сны…
– Мы будем…
– Мы…

И засыпали снова, а выросший отряд уже катил свою каменную волну сквозь небольшой лесок. И странное дело, но оставшиеся камни составили удивительный узор на бывшей мостовой, очень похожий на слово "УДАЧИ!", но только, конечно же, на языке камней, а как вы хотели?!

У опушки леса лежал одинокий валун, огромный и корявый, он попытался заворочаться и пробасил:
– Я с вами, друзья, и я хочу. Ээх! – разочарованно запыхтел он и Валунчик легонько ткнул его по подошве.
– Отдыхай, добрый друг, мы всё сделаем сами, а на обратном пути я тебе подробно расскажу всю историю наших приключений.
– Тогда я буду ждать. Ээх-Оох-Уух! – пропыхтел валун и уснул со сладким предвкушением будущего рассказа об удивительных странствиях.
Выкатившись из леса, волна камней остановилась и опала. Перед ними открывался простор, посреди которого высилось плато.
– Мы прибыли, многоуважаемый Мазей, – обратился Валунчик к порфиру, – осталось взобраться наверх, и я знаю одну замечательную лазейку…

Все в отряде знали, что со всех концов света на плато идут такие же группы, собирая по пути собратьев, но увидеть такое количество камней в одном месте – редкое зрелище. Валунчик и компания, поднявшись на плато, сразу же попали под пресс дружеской возни, весёлых тычков и заразительных вибраций. Тысячи камней устроили дикий тарарам, но достопочтенный порфир был опытным шаманом, и достав из глубины своего каменного нутра рыжеватую пластинку слюды, стал отбивать на ней незатейливый ритм. Камни не остановились и не перестали производить меньше шума, но их действия стали осмысленными и целенаправленными. Подчиняясь настойчивому зову, они стали сползаться к центру плато, образуя огромный круг, на него заползали новые волны камней, а после ещё и ещё образуя курган. Иногда, при ужасно неудачном построении, камни расползались в стороны и перестраивали слой, а то и больше.


***
Три дня и три ночи грохот стоял такой, что во всех окрестных селениях и небольших городках было слышно, и большинство людей попрятались по домам, а самые смелые, похватав; кто вилы, кто ухваты, кто топоры, собирались в кучки и патрулировали улицы. Но не таков был старый Туграй живший на отшибе одного тихого городка. Чего ему было бояться в свои сто двадцать лет. Он сидел на лавочке под старой грушей, которую сам и посадил ещё мальцом.
– Эх, красавица, – он положил на высохший ствол груши не менее высохшую, морщинистую руку, – дожили до светопреставления, совсем ты у меня расхворалась, видно отжила своё, – а про себя подумал, – "знать и мне за тобой скоро".

Старик сидел на лавочке и смотрел на плато, откуда и исходил невыносимый шум, потом вдруг стало тихо на целых три минуты, а затем окрестности огласили далёкие раскаты грома, словно где-то в небе за горами разверзся ад. Туграй повернул голову в сторону долины и увидел, как откуда-то сверху пронеслась огненная вспышка и улетела за горизонт. А затем вдруг стало так тихо, что сердце старика остановилось, и он плавно опал на лавку. Его мёртвая рука продолжала лежать на иссохшем стволе мёртвой груши, и он не услышал отзвук далёкого взрыва…


***
Три дня и три ночи многоуважаемый Мазей строил курган из соплеменников, три дня и три ночи он непрестанно руководил процессом, и никто не оспаривал его решений. Три дня и три ночи камни усердно трудились, циркулировали и ворочались в гигантской куче мале, и шаман принимал вибрации каждого из них – ни страха, ни сожалений, одна решимость и желание свершения, желание добиться цели. Но пришёл момент истины, и пурпурный осколок священного Карфагена уловил чуждое и одновременно знакомое присутствие. Мазей вновь использовал кусочек слюды, и все камни замерли, затаили каждый свою вибрацию и обратились в слух, а через три минуты небо окрасилось мириадами ярких аксонных всполохов. Резкие, угловатые тени порскнули в стороны и пространство наполнили сотни крохотных трещин, словно кто-то очень большой и сильный ударил по глиняной амфоре, а затем замедлил время. Нечто, не имеющее размера, несло с собой волну огня и спрессованного воздуха, и давление было так велико, что всё кругом плавилось и вскипало. Казалось само солнце спустилось на землю, и удивившись жизни на ней пронеслось совсем рядом, едва коснувшись глубин тропосферы с любопытством разглядывая крохотных созданий, а после осознав бедствия, что несёт с собой,поспешно удалилось восвояси, оставив после себя лишь чудовищный взрыв.

– Наверх! – скомандовал Мазей, и весь отряд Валунчика ждущий у основания кургана стал карабкаться на него, цепляясь за бока лежащих сородичей, помогая мелким окатышам; кто, таща их на горбу; кто, подталкивая сзади, а Гаркин усадил с пяток коричневых горошин на свою палочку и поволок за собой. Нелепому и неповоротливому кварциту помогали его лучшие собеседники – пара булыжников, а упругий Валунчик скакал с камня на камень, приговаривая считалку: – Сарик тук! Вилок так! Лазго тик! Мимик… мимо! Эх!

И вот основной костяк отряда на вершине кургана. Мир, окрашенный в пепельные тона, стонет от напряжения, и бесконечные нити чуждой силы оплетают его словно кокон, пронесшаяся волна создала в пространстве вокруг траектории полёта завихрения, и маленькие чёрные точки плавно двигаясь, образовали чёткий след в вышине неба. Шаман, неистовствуя, нагнетает вибрацию, она низким гулом исходит из глубины его каменного нутра и обретая лёгкость стремительно уносится вверх, разворачивается в дрожащей высоте серебристой линзой и разбившись от соприкосновения с трещинами, опадает ярким дождём. Отряд Валунчика, каждого из них, окутывает белое сияние, а уже через мгновенье они исчезают, и выпадают на высоте километр в районе падения пришельца.

Гроздь камней окутанная радужным всполохом летит вниз и обозревает жуткую картину: чёрная, оплавленная проплешина посреди тайги; деревья, сломанные и скрученные чудовищной силой, лежащие в направлении от эпицентра на многие километры и напоминающие причёсанную шерсть гигантского зверя; и наконец – чёрные разрывы, словно реющие полотнища, что наполняют собой всё пространство в округе. И над всем этим крики, гомон и возня обескураженного валунчикого отряда:
– Ай-вай конец!
– Мазей! моя твоя колоть как орех…
– Йуху!
– Гы-гы-гы…
– Красота!
– Что это!?
– Жуть жуткая!
– Мы пропали, мы пропали, мы пропали…
– Пали, пали, пали…

Но у самой земли, аура, окутывающая отряд, разворачивается в тугую плёнку батута, ухает ? и принимает в себя визжаще-кричаще-гогочущую толпу безбашенных камней. Они со страхом и восторгом отскакивают от неожиданно спасительной преграды и хаотически разлетаются по самым неожиданным орбитам, они парят, нарушая все законы физики, и безумным каскадом разлетаются по округе, они медленно, но верно собираются в кучу, беря шамана в плотное кольцо:
– Ты что наделал!? – кричали булыжники.
– Твоя совсем плохой стать… – возмущался Гаркин.
– Моя не делать плохой… тьфу! В смысле это не я сделал, – оправдывающее ответствовал пурпурный осколок священного Карфагена, и завибрировав продолжил, – это всё пришелец натворил…
– Тихо! – закричал Валунчик и когда гвалт утих, продолжил, – многоуважаемый Мазей, все мы возмущаемся не тем что вокруг нас, вся эта разруха и жуть… – и выждав паузу заорал, – какого ляда ты нас забросил на орбиту!
– Но ведь было весело, да и обзор хороший сверху и сразу видно куда после приземления двигать.
– И куда?
– Минутку! – провозгласил шаман, и вырвав из руки Гаркина палочку, крутанул её на своей гладкой, отполированной спине. – Туда, – указал он в направлении замершей суковатой трости и отряд двинул к центру оплавленной проплешины. А впереди бушевала преисподняя; рой чёрных полотнищ срастался в конгломерат хаоса, и тени иных миров проступали, пересекались и мерцали призрачными бликами, образуя портальные структуры, разбегающиеся хаотическими волнами.
– Божечки, – завибрировал потрясённый Валунчик, – мир рушится, боюсь цивилизация людей погибнет. Как думаете многоуважаемый Мазей?
– Мятанакосы, – проворчал в ответ шаман, – что это ты о них беспокоишься, ведь это тебя они лишили родины, подумаешь "мир рушиться"…
– И всё же благодаря им я встретил вас и обрёл новую семью. Вот уж и не капельки не жалею об этом!
– Твоя правда говорить, – вмешался в разговор Гаркин, – моя рад такой поворот, моя думал-думал, моя решал – твоя хорошо в наш приходить быть.
– Да-да, спасибо дружище, но всё же, что происходит, и что будет?
– Об этом надо спросить у самого мудрого из нас, – пророкотал один из булыжников и легонько подтолкнул вперёд умудрённого кварцита.
– Кхе-кхе, – тоненько завибрировал профессор и продолжил, – по сути, для мятанакосов (называющих себя людьми) ничего не изменится, более того, они ничего не увидят из этого! – сделал он грациозный жест и завалившись набок продолжил, – возможно что-то почувствуют, но не более того, не более того…
Братья булыжники привычно подхватили профессора на свои покатые спины и потащили, давая ему возможность излагать свои мысли.
– …так вот, это ответ на твой животрепещущий вопрос, мой юный друг, можешь быть спокоен на этот счёт. Что же касается двух других вопросов… хмм… – задумался на десяток вибраций нутра Монуй'ши (именно так звали умудрённого кварцита – профессора каменной академии), – что будет, трудно сказать, вероятно, всё постепенно успокоиться и разрывы затянуться, а вот что происходит… что за технологию использовал пришелец? Мы даже не можем себе представить процесс прорыва из другой вселенной в нашу. Он прибыл оттуда, я чувствую это, – вибрации иных миров наполняют меня… многоуважаемый Мазей, – вдруг обратился профессор к шаману, – надо немедленно приглушить все наши внутренние вибрации и синхронизировать их с вибрацией нашей реальности иначе мы рискуем разлететься на атомы.
– Быстрее, все в кучу! – скомандовал Мазей, и все стали стягиваться к нему как к центру притяжения. Гаркин словно пастух направлял своей палочкой горошины окатышей, помогая им притянуться поближе. Вскоре отряд камней напоминал плотный сгусток, центром которого был шаман. Сгусток пульсировал и источал густой, молочно-синий свет, который растекался по поверхности камней, изолируя их от внешней среды.
В какое-то мгновенье, Валунчик перестал ощущать сущность бытия, и весь хаос чёрных разрывов и острые углы иных миров перестали роиться, стали блекнуть, отступать на второй план, выталкивая наших путешественников в реальность родного мира.
– Там! – закричал кто-то
– Моя тоже видеть, моя смотреть-смотреть хорошо, пришельца висит воздуха, его пугаться, его сожалеть…
– Осторожно, близко не подходим, – продолжал командовать шаман, – Бал и Бол, доставайте капсулу, дело за вами.
Братья булыжники, достав из своего нутра две половинки капсулы, стали приближаться к пришельцу. Он был маленький, всего два с половиной карата и висел над оплавленной землёй на высоте не более дюйма. Призрачные пучки нитей приходящие из бесконечности пронзали его насквозь, поднимались в зенит и на высоте экзосферы распускались гигантским цветком, охватывали планету и стекали в надир, убегая от него в противоположную бесконечность.
– Бал и Бол! Отсекайте его, используйте половинки капсул.
И булыжники медленно обошли пришельца с двух сторон, держа каждый свою половинку капсулы на высоте дюйма. Ещё минута и обе части капсулы, как две половинки ореха, сомкнулись вокруг прозрачного малыша.
– Держите так, и не двигайтесь, – подкатил шаман к булыжникам и ловко провёл кусочком слюды по стыку, сплавляя обе половинки капсулы в единую структуру, затем подхватил её и спрятал.
– Все ко мне! Делаем курганчик…
Братья булыжники с кварцитом окружили шамана, образуя основу, Гаркин забрался наверх, горошины окатышей окружили его со всех сторон, а одного, самого маленького, Валунчик посадил себе на спину и взгромоздился на Гаркина. Курган ни курган, даже не курганчик, но пирамидка из камней была собрана, и многоуважаемый Мазей завибрировал в привычном ритме.

Хлоп! и каменная пирамидка исчезла с места катастрофы не оставив и следа. Только слепые, хаотические метания невидимых линий из другого мира, но и они вскоре растворились в пустоте, а отряд Валунчика осыпался дружным каскадом внутри пещеры, той самой что они обнаружили пробираясь по трещине, берущей своё начало в родном каньоне. Паутина красных линий, перемежающаяся золотыми и серебряными вкраплениями, встретила их как родной дом, изумрудная сеть интерференции на дне пещеры завораживала, как и крохотная звёздочка под каменным сводом.

Огибая сталагмиты со сталактитами, шаман прошествовал к центру пещеры и достал из своего каменного нутра капсулу.
– Бал и Бол, помогите мне, – пропел он и достал свою любимую пластинку слюды. Братья послушно приблизились, ухватились за бока капсулы и удалились восвояси, а Мазей распаял её одним движением и укрепил пластинку на невысокий столбик сталагмита, образуя ложе для пришельца. Кроха медленно опустился на слюду и благодарственно завибрировал.

– Алмаз, однако! Удивлённо завибрировал Гаркин.
– Ага…– заворожёно отреагировал Валунчик, – чистый, прозрачный… тебя как зовут, малыш?
Пришелец загудел как сердитый шмель и проводник радостно сообщил:
– Вы слышали, его зовут Кой.

Шаман продолжал колдовать над малышом, снимая с него остаточный негатив. Он что-то бубнил, вибрировал, гудел, иногда, постукивая по шероховатым бокам драгоценного камня, вслушивался в ответные вибрации и продолжал своё шаманство. Наконец он остановился и сказал:
– Всё! Теперь ты свободен от уз иного мира и принадлежишь этому.
– Моя хотеть спрашивать, моя знать предания, твоя рассказывать…
– Да, да! – вмешался шаман в вопрос Гаркина, – мы знаем о предании, что некто прибудет в наш мир и принесёт с собой нечто бесценное и удивительное.
– Твоя принёс это с собой, правда же?.. – вкрадчиво спросил Гаркин, от нетерпения постукивая себя палочкой по спине.
– Да, – неожиданно низким баском ответствовал Кой, – моя принёс это с собой.
Неожиданно проворно он достал из своего нутра штучку, прозрачную и неуловимо дрожащую, как дрожит марево в летнюю жару над асфальтом. Весь отряд сгрудился у центра пещеры что бы лучше разглядеть то, что достал Кой. Небольшой цилиндрический контейнер, обрамлённый с торцов шарнирными узлами, а в центре контейнера бесновалась крохотная искорка.
И тут пришельца прорвало, и он стал рассказывать:
– Более двух миллиардов лет назад, мы заметили странную вибрацию и в глубинах космоса обнаружили частицу, – он поводил контейнером, что бы всем лучше рассмотрели, и продолжил, – каково же было удивление ученых, когда они поняли, что она, кроме своих вибраций, несёт в себе отзвуки другой частицы-антипода. Более полутора миллиарда лет, мы искали из сонма вселенных ту, откуда шёл сигнал, а когда нашли, стали строить межпространственный мост… и вот я здесь, а то что случилось над тайгой вашего мира – роковая случайность, критическая ошибка в расчётах синхронизации…
– Да-да, – перебил Коя шаман, – что случилось, то случилось, но что всё же это за частица, я ощущаю в ней титаническую мощь, и что ты намерен делать?
– Я не спец по частицам, но мне было предписано открыть контейнер сразу же по прибытию к антиподу, однако я не буду этого делать…– пришелец заколебался и продолжил, – без вашего дозволения.
– Что ж, разумное решение. Насколько я знаю учёные мятанакосов считают что при столкновении, частицы и античастицы происходит аннигиляция… фр! Полная чушь!
– Однако такая возможность не исключена.
– Да-да-да, – согласился многоуважаемый Мазей, – тем ни менее я беру всю ответственность на себя, тем более что у тебя есть приказ, так исполняй его.
– Этот контейнер, – начал объяснять Кой, – этот контейнер состоит не из вещества, он сотворён из силовых полей, шарнирные узлы по краям создают это поле и поддерживают его. Если разрушить их, то поле пропадёт и частица окажется на свободе.

Все члены отряда наблюдали за происходящим с широко открытыми ртами, если бы они (рты) конечно бы были у них, но их вибрации говорили сами за себя – поток несвязных волн сходился в один мощный хор, и отражаясь от пучков красных линий, рушил красоту изумрудной интерференции. Тем временем пластинка слюды воспарила, как ковёр самолёт, неся на себе пришельца, и чем ближе он приближался к ослепительной звёздочке, тем большее беспокойство она отражала. Её ровное до сих пор сияние начало пульсировать и менять цвет – словно крохотная радуга родилась под сводом пещеры. Вскоре Кой поравнялся с частицей и произвёл кодовую вибрацию, узлы разрушились на мелкие фрагменты, поле мигнуло раз, другой и крохотная звёздочка устремилась к своему антиподу, но вместо того что бы столкнуться, она по немыслимой траектории забежала за спину пришельца, с противоположной стороны от своей соперницы. Две частицы, в попытке догнать друг друга, стали кружиться вокруг малыша, образуя миниатюрную систему.

– Спасибо друзья, вы спасли меня и дали укрытие, теперь эта пещера будет моим домом, а я хранителем частиц. Приходите в гости полюбоваться на красоту и просто пообщаться.
– Да-да, нам пора. Валунчик, веди нас…

Из уютной тьмы расщелины вывалился валунчиков отряд в не менее уютную тьму каньона, родного и знакомого, а над каньоном светили звёзды.
– Ночь, – выдохнул тихой вибрацией проводник, а многоуважаемый Мазей припустил в сторону долины, ему не терпелось улечься на бок и мирно подумать, в течении ближайших ста лет, о том что произошло. – Но куда же ты, у меня так много вопросов…
– Договорим по вибросвязи, малыш, – донеслись из тьмы тихие вибрации, и разочарованный Валунчик побрёл к обрыву у излучины местной речушки, с тех пор как его умыкнули с родного пляжа, он стал избегать открытых мест.

Какое-то время он просто лежал, не думая ни о чём, нежился под благостным ветерком, а затем пришли вибрации от шамана:
– …малыш, ты меня слышишь, заснул там что ли?
– Ой, многоуважаемый Мазей, расслабился, ни о чём и думать не мог, так обрадовался, вернувшись домой.
– Значить проникся путешествием?..
– Ещё бы! Впечатлений на тысячу лет.

Они затихли на какое-то время, а затем Валунчик спросил:
– Так что произошло, там, в пещере?
– Вся энергия, что должна была выделиться при аннигиляции, теперь преобразовывается и наполняет пространство, я чувствую это так же верно, как и вибрации твоего нутра.
– И что это значит?
– Это значит, что через пару другую столетий, вся магия этого мира обрушится на род людской и тогда всё то, что описывают человеческие фантасты, станет реальностью.
– Среди них появятся волшебники?
– Да, и темные властелины…
– Значит, буду магические сражения?
– Безусловно, мир магии опасен и непредсказуем и это придётся принять.
– Принять кому?
– Всем. И нам, и мятанакосам, и тем существам, что неизбежно появятся в этом мире.
– Существам? Каким существам?
– Как же, тем, что просочатся к нам из других миров, а часть из них будет создана великими волшебниками и злыми колдунами, так что наряду с ними появится и всяческая нечисть.
– Улёт, улёт, улёт!!! – Высоко завибрировал Валунчик, и захлёбываясь пульсациями, продолжил, – я тоже смогу стать волшебником, или шаманом, например?
– Всё, – заявил шаман, – мне пора на покой, надо многое обдумать и принять решение, а ты… заходи лет эдак через десяток, я тебя научу паре трюков.

И отключил вибросвязь, а молодой галька никак не мог успокоить вибрации, мысли пульсировали в его теле набегающими волнами, напоминая ему прошлую жизнь у моря. Он грезил штормами и закатами, убаюкивающим прибоем и криками чаек, а потом вдруг вспомнил про обещание старому валуну и послал пучок вибрации на его частоте.
– Кто? Ээх-Оох-Уух! Кто меня зовёт?
– Это я, Валунчик, мы завершили своё путешествие, и я хочу рассказать тебе об удивительном.
– Об удивительном? Оох-Уух! Что… что удивительного произошло?
– Это происходит сейчас…
– Да что же? Ээх-Оох…
– Вся магия мира!



КОН ЕЦ