Каспийская Вобла пошла!

               

      Вторая половина февраля, река Урал. Все разговоры в ожидании, когда же косяки Воблы пойдут в реку. Каспийская вобла, это род морской крупной плотвы весом до килограмма, вид Вобла. Кормиться в море мелкими рачками и безпозвоночными. Зимует в ямах, рядом с устьем реки. Высокое качество этой рыбы, обильный живой корм и чистая вода. Поэтому все ждут начала хода этой рыбы. В реку косяки заходят не далеко, до сотни километров. А река Урал, четвертая в Европе по длине, более 2- х тысяч километров.

      Общественный транспорт из Азии, это центральная часть города, ходит в Европу, это правый берег. Там жилой массив, колхозный рынок и на окраине аэропорт. При пересечении реки, все головы смотрят вниз по течению реки от моста. Там рыбаки встречают косяки Воблы.

      Ориентиры простые, пока рыбачат отдельные рыбаки, хода нет. Ход, это когда на реке людей больше, чем в выходной на колхозном рынке. Все добытчики в возбужденном состоянии стартовой готовности.

      Гурьев, город ссыльных и оставшихся на поселение, после окончания сроков заключения. Снабжение по четвертой категории. В магазинах бедно, надежда только на колхозный рынок, если деньги есть. Практически все мужчины, и часть женщин, заготовители. Гурьев, областной город с населением около девяносто тысяч человек. Владельцев охотничьих билетов более 27 тысяч, в том числе более трехсот женщин. Сколько охотников без билетов, не знаю. Но карабин и 250 патронов к нему, стоили 50 рублей на руках, без проблем. Но это, когда порох (Сокол), стали продавать по одной банке, с отметкой в охот- билете.

      В начале войны, в Гурьеве были созданы женские бригады заготовителей, охотничьи и рыболовецкие. Была выпущена большая партия охотничьих ружей для женщин. Мартирки восьмого калибра. Заряд дроби в три раза больше, чем в 16 калибре. Для рыбачек рыболовные комбинезоны и яловые сапоги до пояса. Женщины охотницы, это в основном еще из тех времен.

      Подготовка к сезону хода Воблы начинается еще летом. Жители собственных домов, большинство населения города. Подвалов нет, до агрессивно соленой воды, два- три штыка лопаты. Древесина вся привозная. Подготовка включает две основных заготовки.

      Первая, изготовление бочек для хранения рыбы. Бочки диаметром 0,8 метра, высотой 1,2 метра, сваривают из тонколистовой стали. Горячим битумом красят снаружи и изнутри. Деревянный кружек и окатанный булыжник, привозные. Такие бочки в сарае, заменяют подвал. Соль заготавливают в солончаках за городом. Каменная из магазина не годится, рыба в ней пропадает.

      Вторая, на подоконниках южной стороны дома, выращивают земляных червей. Ящики с привозной почвой и, червями из Дагестана, выращивают на отработанной заварке чая. На льду реки, во время хода Воблы, продают червей. Из Дагестана или выращенных. В спичечной коробке 7- 8 червей, один рубль. Дневная рыбалка, 5-6 коробок. Бизнес в Союзе, не наказуемый, но денежный.

      Удочка простая, мотовильце и 10 метров лески 0,4 на нем. Три крючка на поводках и нижний груз, грамм десять. Большая сумка из кирзы и пешня. Местные правила ловли Воблы, 50 голов на рыбака. Поймал, отнеси домой, лови еще. Это примерно 30- 40 килограмм, смотря какой размер в косяке. Народ опытный, как у Некрасова. Мужичек с ноготок возит дрова, а тут рыба. Отец, или мать, видишь ловит, а я отвожу. Косяк движется и рыбаки перемещаются за ним. За рыбалку уходит до шести коробок червя, это дорого.

      Я пришел на лед часов в десять. Клев сумасшедший весь световой день. Когда очередной косяк на реке подходил на против моего дома. Купил коробок червей, много рыбы мне не надо. Бросил груз в лунку, глубину померить. Еще до дна чувствую, дергает хорошо. Вытащил, на двух крючках крупная  Вобла. А у меня крючки из Харькова, никелированные, блестят на падении. Сашкин сын с санками, рыбовоз. Перешел вперед к Сашке, и там голые крючки работают. Отдал Сашке червей, и через пару часов пошел домой. Себе взял три штуки, больших с икрой.

      Поймал больше сотни, душу отвел полностью. Азарт быстро пропадает, не интересно мне так ловить. Но дома, от прекрасной половины услышал. Ты наверное думаешь, что я всю жизнь буду есть только икру и рыбу? Холодильник уже рыбой воняет, и места в нем нет. Одна рыба.

      Выручили, как всегда, соседи казахи. Оба учителя, еще молодые, дома восемь детей. Рыбу, уток, все сьедобное берут и говорят спасибо, сами дети дома. Без ограничения по количеству. Добытых мною уток, в мою квартиру уже не пускали.

      Как то осенью, после охоты ощипываем перья, в ванной штук тридцать, нам и трех- четырех хватит. У моей половины, по руке ползет мелкое насекомое. Спросила, что это. Я честно ответил, утиная вошь, на человеке она не живет. Утки, одежда и все кроме ружья вмиг оказалось на лестничной площадке. Обильно пролилось средством от насекомых, и моя голова тоже. Доступ уткам в квартиру был закрыт навсегда. Только ружье и патроны остались дома. Остальное разместил в кладовой своего рабочего блока на строительном участке.

     Две вязанки уток, включая уже ощипанных, отдал в квартиру казахов, детям. В окно кухни были видны мусорные баки. Через пол часа вынесли несколько тазиков перьев, а через пару часов еще тазик с косточками. И никаких проблем.

      На Воблу ходил еще раза два или три, помогал заполнить бочки Сашке. Домой не приносил, да и в квартире постоянный запах рыбы не нужен. Стоит трехлитровая банка севрюжьей икры на палец залитой оливковым маслом.Так хранится до трех месяцев, без доступа кислорода. Никто ее есть уже не хочет. Вот оливковое масло, это дефицит, из Москвы вез трехлитровую в железе.

      У Сашки в сарае, после очередного улова, складируем в бочке слой Воблы, слой соли. Сверху деревянный кружок и булыжник, рассол выше кружка. Может и два- три года стоять на жаре. Рассол мертвее Мертвого моря.

      Весной, уже тепло, в пятницу пьем пиво. В среду Сашка достал три Воблы, в сеточке положил в проточную воду, придавив камнем. Потом в сушилку под крышей, в три слоя марли. Пятница вечером, Вобла восковой прозрачности, с хвостов капает жир. Есть ее надо сегодня или завтра. После завтра она жесткая, не вкусная, хотя она совсем слабо- соленая. В Гурьеве только выбросить, там ее никто есть не будет. Точно так же и балык, на третий день он начинает становиться резиновым.

      На рыбокомбинате Воблу солят сотнями тонн, вялят, пакуют в мешки из специального полотна серого цвета. Мешки по 30- 35 кг, полотно дышит, но запаха нет. Отправляют на экспорт, срок хранения месяц, какой то консервант там есть. В продаже такой никогда не видел. Но на комбинате такой мешок можно было купить, рублей за тридцать.

      Вобла на нерест шла до конца мая. Подо льдом в феврале и марте самая крупная, потом все более мелкая. В это же время, подо льдом на нерест шла и Белуга, следуя за своим кормом. А в море, поближе к устью реки, Каспийская нерпа, со льда  кормила Воблой и выращивала свое потомство. Природный цикл омоложения работал ритмично и продуктивно. Люди были сыты, Каспийский тюлень гладкий и много разной рыбы. Осетрину рыбокомбинат принимал у рыболовов и колхозов по 29 копеек за килограмм. Черная икра на колхозном рынке стоила 3 рубля килограмм. Бутылка водки Экстра стоила 4 руб 12 коп. Бутылка коньяка КВ- ВК стоила 8 руб 30 коп. Хорошо работали, было трудно, но жили все, даже в Гурьеве.