Как домовой на приём к психологу ходил Часть 1

- А потом она тарелку убрала со стола демонстративно, хотя я еще не доел, - продолжал тоскливо бубнить мужчина в кресле, - обесценивает меня, понимаете? - произнеся модное слово, которое с легкой руки псевдо психологов уверенно вошло в обиход и столь же легко потеряло первоначальный смысл, он с гордостью посмотрел на меня, требуя одобрения.

Я поощряюще кивнула, не снимая благожелательной маски, которую я с утра с отвращением надела перед входом в кабинет. Работала я психологом, и основная часть моих клиентов приходили просто выговориться, "выпустить пар". Терапия как таковая их не интересовала. Мало того, пока я по первости резво бросалась в бой, выискивая страхи, травмы и слабые места, необходимые для проработки, я теряла больше клиентов, чем приходило ко мне благодаря дорогущей рекламе. Работа над собой трудна и далеко не всегда приятна, гораздо проще обвинять во всех бедах окружающий мир.

А так как мне иногда хотелось есть и, ради разнообразия, приобретать вещи, а не перешивать старые, вовремя платить за квартиру, не скапливая огромные долги и ужасающие пени, я стала оказывать терапию исключительно по запросу, т. е. практически никогда, а остальных клиентов - просто слушать, изредка направляя вопросами тех немногих, кому это еще было необходимо.

Так, сегодня мне поведали историю двух адюльтеров, поныли о равнодушии эгоистичных подростков, пожаловались на меркантильных женщин и безынициативных мужчин, а на десерт предложили жуткую историю кота жены, потихоньку сживающего со свету ее праведного мужа. На часах почти восемь вечера, а значит, последний клиент, стонущий о своей тяжелой доли семейной жизни с женой абьюзером, скоро покинет мой кабинет, и я смогу насладиться долгожданной тишиной и спокойствием до девяти часов утра завтрашнего дня.

Закрывая дверь за все еще норовящим мне что-то рассказать клиентом, я услышала, что за окном прокатился громовой раскат и следом небо раскололи ослепительные молнии. В окно торжествующе забарабанил дождь. Спешить домой по такой погоде мне резко расхотелось, и я плеснула себе в бокал немного виски, на прошлой неделе подаренного мне благодарным клиентом. Клиент был занудным, но виски очень даже неплохим.

Сделала небольшой глоток, смакую тягучую жидкость, и тут же краем глаза увидела, что в большом мягком удобном клиентском кресле кто-то зашевелился. Нет, всё-таки не зря я уже два года не пью совсем, с маленького глоточка развезло! Я помнила, что отходя к окну, бросила в кресло легкую шаль, и в темном полумраке комнаты ее очертания под действием алкоголя создали иллюзию движения. Я без колебаний направилась к креслу и подняла с него расшалившуюся накидку, и в испуге отпрянула от кресла. Слетевшая по мановению моей руки шаль обнажила прикорнувшее в глубине толстенькое мохнатое существо, которое тут же сердито уставилось на меня маленькими глазками - бусинками под густыми разросшимися бровями.

- Что, срочно шаль понадобилась? - угрюмо попеняло оно мне, и даже протянуло маленькие лапки с явным намерением вернуть нагретую накидку, служившую ему одеялом, на место, то бишь на свое миниатюрное тельце.
Кого-то оно мне напоминало! Бабушка, деревня, вечерние рассказы перед сном.
- Вы домовой? - воскликнула я, отступая на шаг назад и непроизвольно пряча за спину шаль.
- Да, я Антоха - домовой, - смягчился он, - надо сказать, мало кто вот так с ходу признаёт, обычно верещать начинают, кто ты, да что ты тут делаешь.

Я посмотрела на бокал в своей руке с остатками виски, на домового, и снова на бокал. Протянула руку и нерешительно ткнула Антоху пальцем, чтобы убедиться, что он не галлюцинация. Домовой проворно отпрянул и схватил мой палец мохнатой лапкой.
- Убедилась?
- Наверное, - осторожно ответила я, потихоньку освобождая палец и подальше отставляя бокал, который мне резко расхотелось допивать. Лапки домового были слегка влажными, и я машинально вытерла палец об рукав.

В голове уже более подробно всплыли старые бабушкины деревенские рассказы о том, что если увидишь в кабинете избе шмыгающего по углам домового, надо быстро спросить - к худу или к добру? Происходящее, впрочем, сильно отличалось от сценария бабушкиных историй - домовой не скрывался, охотно поддерживал разговор и даже представился. На всякий случай, я решила не отступать от традиций.
- К худу, батюшка, или к добру? - глупо спросила я, и замерла в ожидании ответа.

Домовой вздохнул и сочувственно посмотрел на меня. В его взгляде явственно читалось, что я, взрослая женщина с высшим образованием, сморозила дикую нелепость, на которую он, порядочный домовой, отвечать не склонен. Но все же ответил.
- Вот сама и рассудишь, не зря, чай, тут сидишь, в кабинете вместо кухни, - в его голове прорвалось неодобрение, - назвалась груздем, разбирайся сама значит, что происходит, - переиначил он народную мудрость, - психолог, все же таки!
- Может, и мне поможешь? - он привстал и с энтузиазмом топтался в кресле на своих кривых ножках, с удовольствием наблюдая моё пристыженное молчание.

Загнанная в угол, я неопределенно пожала плечами, и обреченно вернулась в свое кресло. Антоха удовлетворенно хмыкнул и начал вещать.

Оказалось, что работает домовёнок не покладая лап, уже почти двести лет, без выходных и отпусков. Решает проблемы людишек, а благодарности за это ему - никакой.

"Это точно,"- тут же подумала я, - "еще ни один клиент не спросил у меня, как мои дела, как себя чувствую. Конечно, это они мне платят за то, чтобы я разбиралась с их проблемами, но можно же и спросить чисто по-человечески. Хотя бы из вежливости! Эгоистичные, сухие, черствые люди".

Домовёнок мне тут же показался очень симпатичным, почти братом. Я благоговейно пялилась на него несколько минут, пока не поняла, что он замолчал и вопросительно смотрит на меня. Я растерянно захлопала глазами.

- Ну? - поторопил он меня, - делать - то что?
Запрос на терапию!
Отвыкла я, однако, расслабилась. Внезапно мне стало стыдно перед Антохой, должен же хоть кто-то из людей ему помочь?