Шаман, Белый и Чёрный альпинисты, секта и смерть п

  За  спиной хрустнула ветка, он вздрогнул, но не обернулся. 
Тропа,  по которой он шёл, напоминала туннель из деревьев. И чем дальше человек шёл по нему, тем уже он становился.  Большие деревья постепенно остались  сзади,  а впереди  в ряд выстроились чахлые деревца. Голые ветки хлестали по лицу, но он упорно шёл вперёд.  Ему чудилось чужое дыхание за спиной или это разыгравшееся воображение рисовало  преследование диких животных и “лесной нечестии”.     Преодолевая  мерзкое чувство страха, он запретил себе оглядываться. 
С   бока тропы  потянулся туман, окутывая   серой пеленой тонкие стволы осин и сосёнок. Внезапно в лесу  стихло, только надоедливая мошкара гудела возле уха.    Край   солнца коснулся  верхушки сопки, и в его уходящих лучах  Николай  заметил белый силуэт. От  внезапности видения он остановился, судорожно соображая человек это или зверь… 
Но белое пятно обрело человеческие очертания или это воображение рисовало ему желаемое.  Он  ускорил шаг.  Вскоре коридор  захлопнулся,  и он вышел на открытое пространство. В нос ударил резкий  запах сырости и гнили.  Белый  силуэт исчез.
Перед ним расстилалось бурое с зелёными проплешинами болото. Окинув беглым взглядом, он решил, что успеет  пересечь его до сумерек.   Под  ногами чавкала жижа,  хрустела корочка льда. Он  зябко передёрнул плечами, холод опустился за воротник куртки.  Не мудрено,  в этих краях заморозки бывают даже летом, а сейчас весна.   
Приближалась ночь. Он  никак  не мог привыкнуть, что солнце пряталось ненадолго, небо серело, показывалась белёсая луна и вскоре вновь выкатывалось солнце, поднимая тучи гнуса. Белые ночи дезориентировали  и бесили, путали подсчёт дням.     Николай не мог ответить на вопрос, сколько дней он плутал в лесу.
Он прыгнул  на кочку, покрытую мелкой порослью, она фыркнула и мягко провалилась, пружиня  шаг.   Растревоженное болото ожило,  шипя, выходил воздух из следов за  спиной, клочья густого тумана  облизали  ноги, поднявшись до колен, не дали определить точное расстояние до следующего островка сомнительной тверди.   
Очередная  кочка под  ногами  резко ушла в бок, огромный пузырь, образовавшейся на поверхности, лопнул, обдав брызгами и запахом серы, откуда-то сбоку раздался  вопль, напоминающий жалобный плач ребёнка, и он, теряя равновесие, соскользнул. Одна нога ушла в жижу, второй он попытался удержаться, но тело, по инерции завалилось в трясину.  В последний момент он ухватился  рукой за останки  некогда могучего дерева, а теперь раскидистой коряги, торчащей из воды.
 Тело обожгло холодом, а в голове пронеслось:
“ Белый альпинист любит  смерть. Он   появляется, когда безнадёга сковывает сердце”.
  Николай громко засмеялся, жижа в ответ  забулькала, крепко сжимая в своих объятиях.  Вдохнув и  набрав больше  воздуха в лёгкие, сдерживая порывы эмоций,  он подтянулся и  перевесился  через сук коряги. Замер.   Хватка болота ослабла.
Ноги замёрзли, он перестал шевелить пальцами, любое движение вызывало обратную реакцию  жижи, чувствуя сопротивление человека, болото начинало засасывать в глубину.  Воронка от следов продолжала бурлить и пузыриться.
 
С леса вновь раздался протяжный крик, но туман глушил звуки и вскоре растревоженное болото затихло. Но тишина была зловещей, точно предвестник больших потрясений.  Тут  он заметил как от тумана, расстилающегося на уровне колен, оторвался  более тяжёлый клок   сиреневого цвета.  Он, хаотично двигаясь, поднялся выше и начал метаться над болотом, исполняя только ему ведомый танец.  То, ускоряя свой бег, то замедляя: грациозно описывал круг, разворачивался и вновь кружил.
Николай  перестал чувствовать холод,  понимать, где он находится, танец огня приковал его внимание.  Описав очередной круг над болотом, клок тумана приблизился к парню, обошёл медленно корягу и завис на уровне лица. Точно  живое существо  рассматривало человека.
— Отпустив  на Массиве, ты пришёл за мной на болото?  Ты охотишься за мной!? —  прошептал он, — я не сдамся. Чёрный альпинист любит жизнь. Мне с ним по пути. После этих слов сила покинула его тело, и он потерял сознание.
***
Когда он пришёл в себя и открыл глаза  первым, что увидел:  в проёме распахнутой палатки стоял белый альпинист в полной амуниции:
— Ноги колет, — сказал Николай первое, что пришло в голову.
— Это хорошо, значит, живые. Растирай  их сильнее, — ответил альпинист  и, помолчав, добавил, — греешься, а друг твой  на стене застрял и замерзает.
— Врёшь! — выкрикнул Николай, — мы вчера вместе спустились, трудно было, но мы дошли и палатку установили, чай пили вдвоём.
— Посмотри спальный мешок, — ухмыльнувшись, сказал  альпинист.
Николай  ощупал, хотя и так было видно, что друга там нет.
 
Накануне  с утра светило солнце, обжигая лица и глаза даже в очках. 
Шли, молча и быстро, на горизонте маленькая чёрная точка по опыту знали, может к вечеру разразиться бурей. Делали своё дело слажено, но к середине пути Николай стал выдыхаться. Он вытащил из рюкзака сигареты и швырнул на ледник, дав себе зарок бросить курить.  А ночью греясь у примуса, после кружки крепкого чая, и слушая, как за палаткой завывает ветер, страшно хотелось курить. Он  вспомнил, как друг попросил сигарету, как потом он долго ворочался в мешке, не мог уснуть.

— Ну что идёшь спасать друга или так и будешь лежать в тепле? — задал вопрос белый альпинист.

Пальцы  Николая плохо слушались, он с трудом натянул  ботинки, застегнул куртку и выполз наружу. Ветер, дувший ночью стих, снег блестел в солнечных лучах, рядом с палаткой торчал ледоруб, он пристегнул его к запястью. Как только глаза привыкли к  свету, он внимательно посмотрел на альпиниста.  Обветренное лицо, красные газа и седые волосы. Заметив  взгляд, альпинист опустил чёрные очки и они, молча, двинулись.   Шли  ближе к скалам, игнорируя опасность камнепада. Отражение света от снега сильно резало глаза, но это не помешало парню заметить на скале пластинку с гравировкой.  Они проходили кладбище альпинистов. 
Из не глубокой ниши в скале на него смотрел пустыми глазницами  чёрный бюст погибшего скалолаза. Николай невольно остановился и поприветствовал, пытаясь улыбнуться, но вместо улыбки получилась кривая ухмылка. Он развернулся, но спиной чувствовал, как  буравили  спину дырки вместо глазниц бюста. 
Николаю  стало не по себе. Холод пробежал по спине:
« Как седой альпинист нашёл нашу палатку? И куда он меня ведёт? Откуда ему известно, где мой друг?» — впервые за утро пришло ему в голову, но альпинист уже ушёл далеко,  спросить было некого.
 
 Вверху что-то загремело, и перед ним сошла лавина, разделив их с альпинистом, вопросы так и остались в его голове без ответов.  Если бы он тогда не остановился у бюста, то лавина унесла бы его в пропасть. 
***
В нос ударил резкий запах жжёного можжевельника. Николай сел, топчан под ним заскрипел. Он осмотрелся: небольшое помещение, скромный скарб, с натянутых верёвок под потолком  свисали сухие пучки трав. Дверь жилища открылась, и он увидел  мужчину непонятного возраста.
— А где альпинист? —  растеряно, спросил Николай.
— Нет тут никого, кроме меня, — спокойно ответил мужчина.
Коренастый, невысокий в маскировочном костюме, в  пробивающихся из-за спины солнечных лучах он походил на космонавта.
— Я же видел, раньше,  — удивился  парень, — а ты кто?
— Человек, —  тихо ответил мужик.
— А имя есть у вас?
— Что даст тебе моё имя? —  вопросом на вопрос ответил он, и без перехода вновь спросил:
— Ты больше не видел своего друга? Он остался на вершине?
Николай, молча, кивнул головой, ему не хотелось отвечать на больной для него вопрос.
 — И ты винишь себя в его смерти?  — спросил Мужчина, походивший на космонавта, замолчал, и когда  тишина затянулась, продолжил, —  напрасно, он ушёл за своей судьбой.
— Откуда ты знаешь про друга и вершину?! — взорвался Николай.
— Ты бредил, звал его, думаешь, твой друг той ночью пошёл искать пачку сигарет, что ты выбросил на леднике, — это не прозвучало вопросом, больше утверждением.
— Ты кто?—  повторил  Николай.
— Люди кличут Шаманом, а я называю себя божьим человеком.
У Николая комок стал в горле, а все слова, что он хотел сказать застряли в голове.
—Ты по што хозяина болота побеспокоил? Зачем полез к нему без приглашения? Зачем в наши края пожаловал? — хрипловатым голосом задавал вопросы хозяин.
— Это вы меня из болота вытащили? — после минутного молчания, не ответив на вопрос  шамана, сам задал.
— А кто же… я тебе знак подавал не ходить туда, а ты “лихая голова” полез, слушать лес не умеешь? 
— Так мне не померещился белый силуэт на тропе?
— Видел, значит меня, — ухмыльнулся мужик, — попугать тебя хотел отвернуть от болота, а ты напрямик  полез, “дурья” твоя башка. Я тебе и птицей кричал…
— Ты же всё знаешь, зачем спрашиваешь? — ответил Николай и зашёлся кашлем.  Кашлял долго, надрывно, сотрясаясь всем телом. 
— Э! Да ты болен, мил человек.
— Сестра у меня пропала, книгу прочитала и как с ума сошла,— выдавил Николай. 
— Потом расскажешь, тут суетиться не надо, знания суеты не требуют, лечиться тебе надо.

Он встал, развёл огонь в буржуйке, бросил в медную чашу пучки сушёных трав, залил водой и долго и монотонно шептал над варевом. Вода закипела, и пряный дух магического напитка разлился внутри помещения. Николай вновь впал в забытьё.
Потянулись дни лечения, в короткие промежутки просветления он пил варево, вспоминал прошлое и вновь отключался. 
Прошла неделя, а может и больше Николай счёт дням  не вёл,  волшебные отвары помогли физически он окреп, но видения периодически к нему возвращались.
— Какую книгу прочитала твоя сестра? — неожиданно задал вопрос шаман. Он отсутствовал два дня и вот теперь с порога начал свою беседу.
— Книгу? Я забыл название, но после прочтения книги, она перестала, есть мясо и рыбу, перешла на траву.  Уверяла всех, что животные страдают их жалеть надо. А главная героиня романа в конце сама  стала  деревом. Сакурой, а может липой, муть какая то.
— Люди глупы, они думают, перестав,  есть мясо и, поедая растительность, они делают меньше зла. Растения живые существа и обладают удивительной сверхъестественной способностью чувствовать боль, страх, грусть и любовь. 
— Вы  это серьёзно? И что голодать?
— Думать… я ведь тоже не знаю правильных ответов на все вопросы. В мире нет зла, как  нет и добра, мне много пришлось размышлять, чтобы понять это.
—А что же тогда есть? — удивился Николай.
— Везение, удача или неудача. А что произошло дальше с сестрой?
— У неё нашлись единомышленники,  а по мне  просто секта, они создали общину и решили построить деревню. Название придумали “Флора — наш друг”. Полный  бред, раньше хоть сэмэски приходили, а теперь и этого нет. Испытать трудностями себя решила.
— Так уж и секта? — Хмыкнул шаман, — И где та деревня?
— Писала в этих краях, на берегу озера,  лебеди на лето прилетают  птенцов высиживать.  Красивое  место, но с прошлой осени весточек нет, — Николай горестно вздохнул и замолчал.

— А ведь ты в горах ни один зарок давал, был ещё второй, один ты выполнил, курить бросил, а вот второй… —  задал шаман вопрос не в тему, после затянувшейся паузы.
— А второй… мой секрет, — выкрикнул Николай, желваки на скулах заходили ходуном, — немного успокоившись,  добавил, — всё-то, ты знаешь.
— Нет, не всё, но в бреду, ты болтал много, видать крепко тогда тебя прижало, всё не отпустишь?
— Там у бюста погибшему альпинисту, после того, как сошла лавина, я обещал: вернусь с Массива и всё…  ни ногой в горы. Но не сдержал слово. Пошёл на следующий год, искать тело друга и упокоить на том кладбище. Он же мне  жизнь спас. Ведь ту чёртову пачку сигарет мы пошли искать вместе, а ветер поднялся и похолодало. Я и сказал, тогда, что обещал горам бросить курить.
А друг ответил,  что обманывать Массив нельзя, он этого не простит, горы чувствуют ложь,  а я смалодушничал, обрадовался и вернулся в палатку, оставил друга одного. Потом убедил себя, что это мне приснилось, да так, что и сам поверил. 
— Ну и как второй поход удался?
— Тело не нашёл, но гравюру с датами и бюст другу установил. А седой альпинист фантом, охраняет души ушедшие в небо. Трудный разговор вышел, но я даже рад, что сказал, с души камень упал. 
— Знания  суеты не требуют, думать надо, — хитро сощурив глаз, проговорил свою поговорку шаман.
 
Николай замолчал, говорить больше было нечего, он вышел во двор. Весна вошла в свою лучшую пору. Светило солнце, пели птицы, деревья покрылись зеленью. Впервые ему стало легко, как бывает на покорённой вершине.  Нет  ничего приятнее, чем ощущение свободы, на вершине горы, когда весь мир у твоих ног.
***

После того разговора прошло два дня, больше к этой теме не возвращались. 
Шаман был молчалив и сосредоточен. Николай невольно, сам не понимая зачем,  стал следить  за хозяином.  Шаман, тайно вёл подготовку к походу, а  у Николая росло желание узнать, во что бы то ни стало,  куда и главное, зачем собирается хозяин.

Шаман вышел в поход рано утром. Николай выскользнул следом,  шёл  бесшумно и осторожно, как на восхождении, выверяя каждое движение.
Замирал, как кошка, если впереди идущий замедлял шаг и ускорял свой бег, как барс на охоте, когда шаман скрывался из вида. Наконец - то навыки альпиниста  пригодились ему в лесу. Поход занял день и ночь.  Белая ночь полностью вступила в свои права, солнце совсем не пряталось, лишь только серая мгла окутала лес.  Смутные догадки, терзавшие Николая, перешли в уверенность, когда впереди сквозь стволы сосен и берёз заблестела вода. Он понял, он пришёл туда, куда стремился попасть.
Озеро, обрамлённое зелёной каймой кустарников, камыша и травы искрилось в  лучах солнца,  пробивавшихся сквозь пелену утреннего тумана . Посередине плавали лебеди, недавно вернувшиеся из дальних стран.
На поляне рядом с озером в два ряда выстроились  свежесрубленные избы, между ними проходила просёлочная дорога, уходившая в лес.  В  центре  посёлка высилась фигура напоминавшая солнце в виде одуванчика, вырезанная из дерева.
“Всё как писала сестра, странно, почему он плутал по лесу, когда есть дорога? Получается,  есть и у него причина скрываться”, — думал Николай, подходя к поселению. 
 Чувствовал , что действовать надо осторожно, не обнаруживая себя. Навстречу  шаману вышел мужчина в длинной белой  рубахе выпущенной поверх штанов. Они обнялись по-братски и после рукопожатий зашли в сени дома. Николай, прибавил шаг и вскоре стоял рядом с домом, прислушиваясь.
— Ну, как жар у неё спал?  Я  же тебе говорил в больницу её надо вести, травы тут не помогут. Много  крови потеряла… — услышал он голос шамана.
— Обойдётся, не впервой такое у местных баб. Оклемается, а если нет, то на всё божья воля,  — донёсся голос чужака.
 — На всё у тебя отговорка есть…  врача надо привезти, молодая совсем девчонка. Не жалеешь ты своих баб.
— Жалею, как без них жить, скучно, посмотрел бы ты её ещё раз.
Дальше слов Николай не расслышал, в сенях что-то загремело, хлопнула дверь и стихло. Николаю, как на болоте стало не по себе, холодок пробежал по спине.
Как ни пытался он  услышанное осмыслить, но ничего не получилось.  Солнечные лучи  осветили улицу, заиграли на резных ставнях. Захлопали двери и на  улице показались  люди,  все они были одеты в белые рубахи, женщины в длинные сарафаны. Никто  не удивился, увидев нового человека в поселение.  Казалось, они или привыкли, что к ним незнакомые люди приезжают или безразличие вверх взяло.
***
— Привет, красавица,  куда спешим? — он улыбнулся и попытался завести беседу с молодухой, идущей ему на встречу.
Но девушка ускорила шаг.
— Да не спеши ты! Я  не кусаюсь, заплутал немного, вот вышел на ваш посёлок, не подскажешь, где отдышаться можно и водицы испить?
— Колодец  видишь!? — махнула рукой девица в сторону.
— А что у вас все такие не приветливые, а красавица?  И  что за наряды у вас?
Я  случайно не в девятнадцатый  век попал? — попытался шутить Николай.—  Все хмурые с утра, или беда, какая у вас случилась?
— А может и беда, тебе-то какое дело? — огрызнулась девица.
— Так может я  помочь смогу. И куда вы все спешите?
— На площадь, отец Феодосий даст нам своё благословение на работу, на просветление.
— Где же у вас работают?
— Посевная в самом разгаре, а поля и огороды у нас большие, работы всем хватает.
— А ни это ли знаменитая деревня  “Флора — наш друг”?
— А ты откуда знаешь про деревню нашу? — удивилась она.
— Так сестрица моя у вас проживает, писала, что весело,  хорошо живёте. Травку курите, — сострил парень, не догадываясь, как попал в точку.
— Так и писала про травку? — быстро проговорила девушка, — а, что ещё она вам писала?
— Люди добрые, приветливые, а по вам не скажешь, но как осенью последнюю весточку получили, так и пропала, больше не пишет.
— А говорил, заблудился,  — усмехнулась девица, — соврал? Сестру ищешь?
— Сестру,  ты мне поможешь найти? 
 И он назвал имя сестры.   Лицо девушки изменилось.
 — Так  вы её брат? Она  рассказывала про вас,  говорила: вы горы любите.
Тока беда у неё. Не знали?
Николай схватил девушку за плечи:
—  Что с ней? Она жива?
— Да жива, но слаба очень. Родила она сыночка, а в больницу не поехала, да и батюшка  против был, сказал, что молодая, здоровая сама родит. Раньше бабы в поле рожали и работали дальше. Так-то бабы, — вздохнула девица и продолжила, — а тут девчонка совсем, былинка, да с такой еды разве растолстеешь? Да и практика очищения разума от посторонних мыслей у неё трудно проходила. Говорила: горы тому виной, горы — это свобода. Вы привили ей любовь к горам, и как ни старался отец Феодосий, ни отреклась она от них. А я вот никогда в горах не была.   
Сказала и ойкнула:
 — Что это я совсем разболталась с вами, говорю  лишнее.
— Какая еда, какая практика? — с трудом выдавил из себя  Николай.
— Так “вегеты” мы.  Едим, что сами вырастим, а вечером практика, дышим дымом от трав. Батюшка  говорит: от растительной пищи и от дыма просветление наступает, осознание кто мы и зачем пришли в этот мир. А батюшка святой человек врать не будет.  А сестра ваша в избе Феодосия лежит, шаман травами отпаивает,  на него  уповаем и молимся за выздоровление сестрицы нашей. Да дарует ей Отец наш многие лета жизни.
У Николая из-под ног земля ушла, он развернулся и побежал обратно в дом.
На пороге он столкнулся с шаманом. Тот  удивился, но быстро справился с эмоциями.
— Где она? —  крикнул Николай.
— Лежит за перегородкой, я чувствовал, что ты появился у нас в лесу не просто так,  миссия у тебя особая.
 Парень  оттолкнул его, не дослушав, и бросился к сестре.
Сестра пришла в сознание, огромные глаза на прозрачном лице стали ещё больше, она улыбнулась:
— Коля ты пришёл попрощаться со мной? А я тебя вспоминала, верила, что ты придёшь за мной.  У тебя теперь племянник есть, и я  спокойно могу уйти. Обещай,  ты не бросишь его, вдвоём будете в  горы ходить. Про твой зарок я знала и снимаю его своей смертью, люби горы и сына.  Теперь  он твой. Вот видишь,  как получилось, но я не печалюсь.   Ты  не переживай за меня, отпусти и я уйду легко.
— Что ты такое говоришь?—  закричал Николай.
— Я знаю, пришёл мой срок, да и на батюшку с шаманом не серчай, я сама выбрала свой путь. 
Говорила она тихо, часто  останавливалась. Но вскоре, силы ушли, и она  потеряла сознание.
— Ты тут главный? — устало спросил  Николай шамана.
— Я же тебе говорил: нет в мире зла, как и добра. Вот твоей сестре не повезло, —  бубнил под нос шаман.
 — Не повезло, говоришь, а не ты ли приложил руку к обустройству этой обители? Не ты экспериментировал над людьми?
— Ни над  людьми…  — шаман замолчал, вдохнул и продолжил, —  я проверял симбиоз человека и растений.  Я давно понял, что флора принимает непосредственное участие в сохранении человеческой расы.
А если очистить и перепрограммировать сознание  людей, то открывается простор. Ты только послушай, у меня  много задумок…
Но договорить он не успел, разъярённый Николай накинулся на него с кулаками:
— Полиция разберётся с твоими задумками!
 На крики сбежались люди и оттащили парня.
Сестра тихо ушла на рассвете, улыбка  застыла на неподвижном лице.
***
Николай выполнил обещание данное сестре. Сын,  как и он, любил горы.
Горы — это свобода.   Секту «Флора»  закрыли,  отец Феодосий понёс заслуженное наказание.  Шаман отделался лёгким испугом, следствие не нашло состава преступления в его действиях. Говорят он продолжил свои исследования  на растениях.