НАШИ

(из серии «Мирославные рассказы»)

-Деда-а  а дед!
- А?...Что?...Кто тут?- произнёс дед,  проснувшись, - Ну, ты посмотри на него , никак не спит! Уж и я задремал… Спи давай, наказание  ты моё!
- Я спвосить хотел…- Мальчик не выговаривал букву «р».
- Ну чего ещё?
- Вот ты гововил: «наши», - а кто это наши?
- Наши…

Они расположились вдвоём на диване, - дед и внук. Оба с редким именем Мирослав.
 Внук -  возраста младшего школьного, дед- старшего предпенсионного.

Постсоветский быт двухкомнатной квартиры: сервант-стенка, телевизор в углу, над ним полка с книгами. Над диваном ковёр. Стол, на столе ваза с яблоками, газета, очки деда, вазочка с конфетами, часы «будильник»…
Словом, обычная «двушка» пенсионера, с балконом и общим туалетом советских «хрущёб».

За окном последние дни августа.
- Наши , это водня, да?- бодро продолжил мальчик.
-Ну да!- согласился Мирослав Старший, и пояснил, - тех, кого ты любишь…понедельник-вторник…- те и «наши». Ну, там, мамка твоя,  папка…бабушка, брат Серёга, …я. Ты же меня любишь?- с мягкой улыбкой спросил он.
- Да, деда, конечно!- прошептал внук, залез к нему на колени, обнял старика за шею.- больше всех на свете!
- А почему же тогда не слушаешься, раз любишь?!- произнёс дед с укоризной, - вот не спишь…понедельник- вторник!...Сколько раз зарекался с тобой оставаться…- не понятно кому сказал старик.

У деда была привычка вставлять «понедельник -вторник» в любой текст, в любой день недели, в любой год и месяц. Что это значило, и зачем он это делал - кто ж его знает?!…
 
- Всё деда, сплю…сплю…можно сидя, как ты сейчас спал…?!Всё сплю- закрыв глаза сказал Мирослав , и мечтательно продолжил перечислять. – Наши это, те, кто не мучает кошек, ковмит птиц… те кто не жадный…те кто…вот Витёк из твидцать шестой квавтивы…он тоже наш, да?! И Вовчик с шестнадцатого дома…тоже… да?
- Да, да …тоже , тоже…!- согласился дед и закруглил, - много наших! Давай засыпай!               
 -Весь дом наши, да?- с живейшим интересом продолжал мальчик, поудобнее усаживаясь на колени к деду.
- Весь вайон! Весь говод! Вся ствана! Да?!
- Спи!
- Я в туалет хочу!- растягивая слова, притворно- плаксивым голосом произнёс малыш.
- Ну так –иди, понедельник-вторник!- слегка раздражаясь, пробурчал старик.

Быстрый топот босых детских ног. Несколько длинных секунд стояла полная тишина. Потом раздался шум воды. Мальчик что-то говорил из туалета, но его голос тонул в шуме воды.

С криком «Смотви , что я нашёл!» Мирослав выскочил в комнату к деду.
- И что это?- спросил дед без особого интереса. Он приподнял густые , седые брови, сросшиеся на переносице и переспросил - и что это такое? Потом уставился на внука.

- Смотви, смотви!- в голосе внука слышалось нескрываемое торжество. - значок «Бавнаул»! В пвошлом году мы ездили на Алтай, я купил себе, а потом потевял…
-Ну и?… город Барнаул. Столица Алтайского края. Дальше-то что?- сказал дед.
- Бавнаул - это не говод!...Это Алтай! Там квасиво! Мне понвавилось!... И квасота там всехняя! Всамделешная! Пвавда, деда?
 - Конечно! – сказал дед и продолжил, - ложись сейчас же. Иш, ты понравилось ему!!

Мальчик весело посмотрел вокруг, и таинственно произнёс, почти шёпотом: - Я понял, деда! «Наши» это те, кто любит нашу Землю! Нашу водину! Да?
- Да, да, конечно! Любит и бережёт… Ты будешь сегодня спать, в конце концов?!!!
- А ты любишь свою водину, деда? – как бы не слыша слов, не успокаивался малыш.
-Люблю- сказал дед и чуть погодя добавил печально, - правда, её почти и не осталось… Родины-та моей!...

-Как так?- по-настоящему удивился мальчик.
Понимаешь Мирося?!... - Моя Родина- СССР! А её уже нет… Я родом оттуда, куда нельзя вернуться. Помнишь, я тебе рассказывал про эту страну?                Мирослав кивнул, и торжественно произнёс: Союз Советских Социалистических Веспублик!
- Верно! Так вот её разделили.- вздохнув, молвил дед,- а когда нас делят, понедельник-вторник, то всегда «наших» становится меньше. …Ну, ты будешь спать?!

Сказав «да» , малыш весело посмотрел кругом, остановил взгляд на вазочке с конфетами. В глазах мальчишки мелькнула догадка, и он воскликнул- Да, да! Я знаю!... вон конфеты, их тут восемь штук… Еслив вазделить их пововну на двоих, то будет по четыве каждому, да? По две конфеты со вкусом «мишки на Севеве», и по две со вкусом «Квасной Шапочки»…да?
- По четыре! Этточно!- согласился дед, - насчёт конфет, ты это точно заметил…- их, понедельник-вторник, лучше делить! Много конфет не надо…не полезно это! Мирося, ну ты уснёшь когда-нибудь?!!

Мирослав  кивнул. Лёг на диван. Укрылся с головой пледом и запел : « Союююз Невушимыыый Веспублииик Свободных Сплотииила на веки Велииикая Вууусь!»
-Гимн, понедельник-вторник, лёжа не поют!- сердито сказал старик,- прекрати!...

Внук встал на диване.
-Угу, - шмыгнул носом Мирослав и протянул - Я пить хочу…
 Старик взял стакан, налил воды. Мальчик пил её дооолго, часто останавливаясь, громко вздыхая.

Старик помолчал, потом сказал.
- А вот бывает такое, что когда делишься, то и не всегда становится меньше!
Загадочно произнёся это, старик замолчал.
- Как так? -удивился мальчик, - взапвавду что ли?...не понял я…
- Ну вот подумай сам, - начал дед, - у тебя есть идея, и у меня есть идея… И мы ими  поделились друг с другом! Вот тут –та и получилось, что у тебя стало две идеи, и у меня две…- хитро улыбнувшись, подытожил дед.
- А-а-а, еслив так!!!- растягивая слова, сказал внук, и сделав лицо предельно серьёзным добавил, слышанные от взрослых слова, - Ну, это… это не вещественно…не натувально!...Фикция!
    
Нужно признать, что Мирослав Младший любил «умные слова», почерпнутые им из интернета, или из разговоров взрослых. Такие «научные», как говорил его папа «слова-амёбы ютубнутой информации». Слова, которые порой  чёрт знает, что и обозначают.
-Фикция?!- едва сдерживая смех, повторил дед, - Ишь, ты! … И слова –та какие знаешь! Молодец! Несколько выдержав паузу, продолжил:- Только букву «р» научись всё-таки выговаривать… А то знаешь, как-то… «дикция- фикция!»… и поменьше этих умных слов запоминай.  А вообще-то у тебя уже «натувально» полчаса как «тихий час» идёт!
Фииикция!- повторил  дед с улыбкой.

Мирослав точно знает, что его дед всё может. Объяснить и сделать всё что угодно. Мирося , забыв про сон, начинает улыбаться и пытается опять обнять деда.

Да-а-а, «наши»…- думая о чём-то, о своём, повторил дед.
Он взял внука на руки. Прошёлся по комнате. Баюкая внука, как маленького.
-На-аши…- повторил он сам себе.
-А вот ты знаешь, когда я был таким  как ты, спросил у своего деда, твоего прадеда…или постой, понедельник-вторник, кто он тебе… «Дед, а дед, а кто такие «наши»? – спросил я его. Помню, я тогда только-только читать научился, и прочитал в дедовской газете заголовок «Наши в космосе». Дед мне так же , как я тебе ответил: Мол «наши» это те, кто не врёт, кто не жадный, смелый… ну родственники, конечно. То есть, те, кто, понедельник-вторник, тебя любит. А потом, помолчав, рассказал мне историю про деда Касьяна, твоего прапрадеда… или кто он тебе этот предок. Вот слушай.
 
А дело было в прошлом веке , на Украине. Когда война началась его мамку бомбой убило, а отец, ещё раньше, до  войны, на границе погиб. Так он, понедельник-вторник, сиротой и остался. Один дед Касьян у него, деда-та моего, из родни и был. Старый уже этот Касьян был. Ему уже за девяносто годов, понедельник-вторник, но бодрый  такой, шустрый.

 И вот пришли в их село враги. Точнее приехали на мотоциклах. Пьяные все , понедельник-вторник, с собаками.
Согнали весь народ. Отобрали ребятишек семи, восьми, десяти лет. Потом оказалось, понедельник-вторник, что какой-то мальчишка что-то у них подорвал там. А мы, рассказывал дед, -мальцы все от десяти лет и младше. У детей и стариков на войне выбор не большой… Кто постарше- та все в лес к партизанам ушли. А мы остались- рассказывал дед. Нас человек шесть-семь и осталось-та, на всю деревню.

Выстроили нас вряд перед «бурьяном» «Бурьян» это яма такая была типа рва. Большая.
Дед прошёл по комнате, укачивая Мирослава.
Хмурое небо в свинцовых облаках. Тоска! Старухи воют, собаки лают…
Так вот, выстроили, и стали целиться  из ружей. И тут из за серых туч, плывущих над деревней, понедельник-вторник, вышло солнышко…Помню, говорит дед, что ружья у них были чистенькие, блестящие…новые! Не то, что у соседа дядьки Тараса.

 Ну так вот , значит, целятся они в нас . И не успели выстрелить, как из народа, толпы стариков да старух, дед Касьян, твой прапрапрадед, или, понедельник-вторник, кто он тебе…выходит и перед внуком своим, моим дедом, твоим прапрадедом…или кто он тебе и встаёт.
А враги смеются!...Бабки воют…
 Тут из толпы потихоньку мужики стали выходить… ну наши, деревенские…те, кто в лес не ушёл, в партизаны.

 Вышли закрывать, заслонять, значит, собой каждого мальчишку. Встали пред каждым мальцом.
Враги выстрелили. Мужики упали.

 
Бабки плачут,  в голос воют…собаки лают…
 А эти смеются! Ну, нелюди!...

Помню, говорит дед, как прадед Касьян вперёд упал…  Да так легко как-то, медленно. Мужики те, понедельник-вторник, попадали как срубленные, или как падаешь, когда спотыкнёшься, или как будто тебя кто-то дёргает… А он плавно так, медленно… Я, говорит, плачу, к нему, а враги смеются. За волосы подняли, поставили…и опять целятся. Слёзы, понедельник-вторник, размывают очертания людей и предметов, и  я ничего не вижу- всё плывёт сквозь слёзы. И солнце такое яркое- яркое!!...и блики!…
 
Ну, думаю – всё! Тут бах, свет пропал. Гляжу, сосед наш - дядька Тарас встал передо мной. А он большой был, понедельник-вторник, высокий. Правда ,безногий, с протезом. Закрыл меня, заслонил, прикрыл от врагов.
Бабки воют, собаки лают, враги смеются.
 А я , говорит дед, церквушку нашу деревенскую вспомнил. Купол её. Звёздочки на голубом фоне. Стою, а сам всё думаю, вот, понедельник-вторник, жаль у дядьки Тараса ружьё забрали… Хоть и грязное, а он сейчас бы выстрелил…
Тут и раздались выстрелы…
Только, как-то не залпом… Я зажмурился, глаза открываю…Вижу дядька стоит… И мужики стоят. Только, помню, говорит дед, сжатые кулаки у дядьки Тараса  белые-белые стали. И сам он поседел. Посмотрел я за него .Глядь, а враги все на земле лежат…дохлые…ну, понедельник-вторник, убитые!!!

 Как потом ,оказалось - Пока выводили, пока строили, пока деда Касьяна с другими мужиками расстреливали, кто-то сбегал в лес к партизанам…
И пришли НАШИ!

Вот такие они НАШИ!!! Они всегда вовремя приходят!
Подойдя к дивану, старик посмотрел на внука. Тот, с блаженной улыбкой, спал.
- Ну, вот и слава богу!- сказал дед, перекладывая спящего на диван и укрывая пледом,- не нужно тебе знать этих ужасов. Война это такая…

Это страшно! Но всё же люди должны говорить правду о том, сколько стоит война.
Эх, понедельник-вторник!.... Не дай бог!