Удивительные встречи

Приехал я загорелый с юга, но скорее потемневший и заветренный. Кожа у меня такая, сосуды расположены близко к поверхности. Когда злюсь или гневаюсь становлюсь красным. Читал когда-то, что Александр Македонский по этим признакам отбирал себе солдат. Против друзей моих, загоревших на Волжских островах до черноты, с выцветшими до бела волосами, был я, прибывший с моря брюнет с белой кожей.
Сентябрь был тёплым, и мы ходили на танцы в городской парк культуры и отдыха ГПКиО имени А. М. Горького. Ходили познакомиться с девушками, потанцевать. Как все молодые люди во всём мире. Одному ходить туда было не принято. Кто ты один, нет никто и звать никак. Конечно если ты признанный авторитет в этом парке или боксёр-разрядник, или спецназовец демобилизованный, это пожалуйста, ходи один, ищи приключений. Но когда вас с друзьями трое или пятеро, отдыхай спокойно, желающих задираться мало. Конечно милиция и дружинники стоят вокруг группами. Проверяют, чтобы пьяных не было, и бутылки на площадку не приносили.
Однажды объявили белый танец, когда девушки выбирают сами, кого пригласить. Вдруг смотрю через площадку идёт в мою сторону сама мисс- Агафоновка или мисс - Агафония. Это была признанная красавица танцплощадки и своего рабочего поселка Агафоновка, расположенного за железнодорожной линией и между склонами Лысой горы, покрытой дубовой рощей, под названием Кумысная поляна. Короче место гиблое, народ там живёт на горах и в лесах отчаянный, и чужие там не ходят. Зато ходит 10-й трамвай до кинотеатра «Родина». На другом конце маршрута центр и мой дом. Мисс была в чёрном шёлковом платье, с копной белых волос, с попой, как у беленькой солистки шведской группы «АББА», тонкой талией и декольте, как у актрисы из фильмов про Анжелику, Мишель Мерсье. Я танцевал с красавицей медленный танец, переминаясь с ноги на ногу, прижимая и отпуская её. Ей это нравилось. Вдыхая запах её волос, я незаметно разглядывал парней из угла, откуда она пришла, свалилась мне на голову. Масштаб предстоящих проблем поражал воображение. Пока танцевали, познакомились, её зовут Наташа, работает на Полиграфкомбинате и учится на парикмахера. Танец кончился.  «Не хочешь погулять?» -  спросила Наташа. «Пойдём, погуляем», - ответил я. «Сейчас, подожди меня, возьму сумочку и пойдем». «Повезло!» - сказали друзья, - «Надеемся тебя ещё увидеть». Если от парка культуры дойти до Детского парка, было бы в кайф посадить её на 10-й трамвай, а самому остаться на остановке и потом пойти домой. Или доехать с ней до конечной, где она проживает, и на этом же трамвае уехать домой. «Выпить хочешь?» - спросила Наташа. «Тут тетка на скамейке сидит рядом, у неё есть белое крепкое за 2 рубля бутылка. Давай рубль, схожу, куплю». «Возьми два рубля», - предложил я.
«Это мне нравится», - засмеялась Наташа, - «Но для первого раза давай поровну». Минут через пять она появилась с бутылкой в дамской сумке. Надо было срочно сваливать из темного парка. «Пойдём к дворцу спорта, там фонтан и народу нет». - и взяла меня под руку. Это был выход в другую сторону от намеченной цели. Вышли к фонтану - охладителю, что был расположен между дворцом спорта и бассейном. Фонтан работал, стенки у него были высокие около метра над землей и ещё приступочка сантиметров двадцать. Наташа поставила сумку на широкий парапет фонтана, встала на приступку, повернулась ко мне лицом и вдруг с театральной интонацией вскрикнула: «О, безумец, иди ко мне, лобзай, лобзай мои перси!!!» При этом она раскинула руки, потом обняла меня за шею поцеловала в губы долго, так долго и потом глубоко. Я подумал, ну тут палата номер шесть отдыхает.
Встав на приступку Наташа оказалась одного со мной роста. Ситуация была неустойчивая. Я поставил одну ногу на приступку и руку положил на парапет, другой рукой я поддерживал актрису ниже талии. Наташа перестала целовать меня и сказала, что она занимается в драмкружке при Полиграфе и рассмеялась. Отодвинувшись к стенке, Наташа оценила мою удобную стойку, сказала: «Дай мне твои руки и придержи меня». Картинно подняв правую ногу, согнутую в колене, распрямила ногу и перекинула её через мое колено, сев на него верхом.
Откинулась спиной на стенку фонтана положив свою правую руку на мою левую сверху, как на поручень. «А теперь будем пить вино и целоваться», - сказала мисс Агафоновка. Достала из сумки бутылку и стакан, складной в круглой коробочке. Мы пили по очереди вино и целовались. А потом пошли пешком, через Полиграф и Красный мост, через железнодорожную линию и дальше в гору и по горе к дому её родителей, а это уже рядом с трамвайной конечной остановкой. Наташа показалась родителям, сменила туфли и проводила меня до трамвая. Пригласил Наташу в кино на пятницу, и договорились о встрече.
Утром следующего дня меня разбудил звонок телефона, вернее мама, с телефонной трубкой в руке. Телефон стоял на тумбочке в углу коридора, рядом с проёмом двери в мою комнату. Комната была у нас на двоих с братом, но на ночь постель ему стелили в гостиной. «Целое утро трезвонит телефон, твои дружки по тебе соскучились. Ты как приехал, так ничем полезным заняться не хочешь. Каждый день одни развлечения: карты, пиво, музыка, танцы, прогулки под луной». «Мамуля, у меня законные каникулы». Встал с дивана, взял у неё из рук телефонную трубку и, приобняв, поцеловал в макушку. Волосы были чёрные, густые и жёсткие, как лошадиная грива. От мамы всегда хорошо пахло. Звонил Серж из больницы, из холерного барака, так называлось отделение инфекционных болезней. «Мне Андрей позвонил из магазина и сказал, что ты вчера красотку закадрил и больше тебя никто не видел.
Андрей сам тебе звонит, но трубку берет тетя Мира, а он с ней боится говорить, вот попросил меня, я же в больнице лежу, ваших дел не знаю, ко мне претензий нет». «Скоро выписывают?» - спросил я. «Обещают в четверг или пятницу».
- Сережа, иди выпей чаю и помоги убраться. Вымой пол в своей комнате и коридоре.
- А где Виктор, наш младший брат и сын? Вот трудовые нераскрытые резервы. Мамаша, вдумчиво подходите к руководству коллективом.
- Я тебе сейчас такую мамашу покажу, тряпкой прямо по башке.
- Мамаша, Вы преподаватель, методист, отличник народного просвещения, на районной доске почета Ваш портрет.
- Не на районной, а на городской.
В этот момент я ловко увернулся от тряпки и ещё два раза. Нас разделял стол в гостиной.
- Всё, всё, мадам, успокойтесь, в гневе вы прекрасны. Я всё вымою. Я всегда знал, что Витька твой любимый сын, а меня ты из дома малютки забрала.
- Ты чего мелешь ерунду, Витя уже в зале пол вымыл, мусор вынес и в магазин пошёл за продуктами. Не хочешь по дому помогать, не буду твою одежду стирать и гладить, сам будешь заниматься.
- Тогда я женюсь и решу эту проблему.
- Женишься? На ком? Ты в уме? Где ты жить собираешься?
- Как где жить, прямо здесь. Где я прописан, ты только сейчас подтвердила, что я сын родной, не приемный. Да и вариант сейчас подвернулся подходящий. Представляешь, девушка, красавица, блондинка, работает и учится, да и ещё в драмкружке занимается, разучивает роль знойной красавицы. Ты представь, как гармонично будет: ты брюнетка, она блондинка, папа блондин, а я брюнет. Две королевы - черная и белая или две дамы, дама пик и дама червей.
Пришел Витюшка, брат с хлебом и сыром, молоком, кефиром и колбасой. Мама села у кухонного стола и из её зеленых глаз покатились слезы. Много лет спустя я наблюдал похожую картину. Моему сыну Владимиру тоже было лет 20-21, и его мама пыталась что-то ему поручить или втолковать, а ему тоже было смешно. Лора в пылу забыла, что её сын давно не школьник средних классов, а студент и каратист. Она раз попробовала дать ему подзатыльник, два и три, а он укорачивался от неё, ставил блоки. Собака в коридоре лаяла, наблюдая это невиданное дело. Кот прижал уши и пришипился. Лора отбила об сынка руки и расплакалась. Вова подошёл к ней, обнял, поцеловал и сказал, что всё сделает. Я тоже подошёл к маме и сказал, что люблю её, обнял и поцеловал в щеку. Мыть пол у нас в доме было принято руками, не шваброй. Ползая по полу, я думал, что Наташа конечно девушка, выдающаяся внешне, но это точно роковая красотка и точно она не проста и не та, кем хочет казаться. Наверняка с ней проблем не оберёшься. «Ну и пусть», - подумал я. «Посмотрим, поживем увидим».
Шла вторая половина сентября. Папа возвращался из Ялты в самом конце месяца. Мама работала в школе с первого сентября. Тётка еще не вернулась из своей ежегодной летней геологической экспедиции с Урала. А заготовки в зиму в доме бабушки Елизаветы Назарьевны шли полным ходом с июня месяца.
Уже прошло три года, как умер дедушка Виктор Дмитриевич, но быт и уклад, установленный в этом маленьком бревенчатом домике, обшитом досками и засыпанным для утепления опилками, продолжал идти своим чередом, как и десятилетиями до того. Дом находился в самом центре города, внутри двора бывшего доходного дома, теперь разделенного на коммунальные и индивидуальные квартиры. У каждой квартиры был свой сарайчик и погреб. И только у нашего дома был палисадник с погребом внутри. Палисадник небольшой, но в нём росли два старинных, наверное, столетних американских клёна и дикий канадский виноград с несъедобными синими мелкими ягодами в плотных гроздьях. Виноград оплетал стену соседнего сарая, глухой высокий забор в соседний частный двор и штакетник палисадника, отделяющий его от общего двора. Ещё была мощенная диким камнем дорожка, небольшой штабель досок и брусьев у забора, для ремонтных работ и зелёная травка. На лето в палисадник выставляли домашнюю пальму. Сколько этой пальме лет никто не знал. Бабушка ежегодно подрезала отмирающие нижние листья, как это делают садовники в парках Средиземноморья. Наверное, пальму привезли в конце 20-х годов из Хвалынска, когда отобрали семейный дом. Пальма весь год стояла в красном углу дома. Над пальмой висели иконы, а под ними всегда горела лампадка. С обратной стороны икон были спрятаны какие-то важные документы, завернутые в широкий пояс из тонкой, но прочной кожи. Три окна выходили в палисадник и одно окно на крыльцо. Пальма была выдвинута из самого угла, так чтобы на неё падало солнце из двух окон. А в самом углу между стеной и комодом стоял большой сундук с лакированной крышкой и кованными ручками, петлями и запором на петлях с навесным старинным замком. На этом сундуке я любил играть в детстве, представляя, что это не сундук, а парусный корабль, плывущий в тёплых морях, среди пальм. Я ждал, что вот-вот пальма вырастет и будет плодоносить финиками или бананами. Увы этого не случилось никогда, хотя иногда она цвела и давала какие-то плоды, мелкие-мелкие. Видимо бабушка выращивала её в японской традиционной культуре «бонсай». У бабушки болели ноги, она их застудила в середине 30-х годов, когда работала прачкой в госпитале, пока дедушка рубил лес в ГУЛАГе на Севере. Её доверенные подружки покупали ягоду на базаре и приносили в дом. Клубнику, потом малину, потом вишню. Бабушка варила варенье. Приносили смородину, её мыли, сушили, перебирали. Бабушка перекладывала смородину в бутылки из-под шампанского, плотно укупоривала и отправляла в погреб. Из смородины обязательно варила раз в неделю кисель. Смородина лежала в погребе год и не портилась. Но пришёл сентябрь, и приходила моя пора участвовать в заготовках.
Лет с 12-ти давал мне дедушка задание рубить дрова. В сарае лежали штабеля нарезанных кругляшей от ствола. Надо было вытащить эти пеньки из сарая, нарубить на небольшие поленца и занести их опять в сарай, сложив в поленницу. В доме была ванная и к ней дровяная высокая чугунная колонка. Печки-голландки были на газе, а колонка - на дровах. Хотя папа был в санатории, но в определенный день к дому бабушки подъезжали его люди, и я выносил им свертки выстиранных крапивных мешков, больших, на 8-10 вёдер, подписанных «КОНДР» и к ним обязательно крепкие завязки в отдельной упаковке. Через 2-3 дня привозили мешки с картошкой 60-80 вёдер на всю семью и на Софью Марковну, мою вторую бабушку, живущую тоже отдельно, и на тёткину подружку, тоже геолога. Вот я с 14-ти лет эти мешки разгружал и таскал их в сени, расставляя вдоль стены. Надо было развязать тесёмки и открыть мешки. Они неделю должны отстояться в сухом сумрачном помещении. С молоду у меня ноги подгибались. Носить было вроде недалеко, с улицы, через арку дома три ступеньки на крыльце, ещё три шага, порог, и ещё несколько шагов по сеням. Аккуратно поставить, не бросать, чтобы не раздавить картошку. Обычно было по 8-мь ведер в мешке это больше 4 пудов, 64 килограмма, но в некоторых было и побольше. Мешки были на 10-ть ведер. Дедушка и папа считали, что это мне под силу, ведь в мои годы они также таскали эти самые мешки, которым было уже 100 лет. Через неделю в сухой, солнечный день несколько мешков рассыпали на большом крыльце, скорее это была веранда, целый день картошка сохла ещё, обветривалась, потом её сортировали по качеству и в определенном порядке раскладывали в специальные ящики в погребе.
Через несколько дней привозили килограмм 150-200 помидор, их перебирали, мыли, складывали в бочки, варили и остужали специальную заливку из листьев смородины, вишни и т д., солили, заливали бочки подготовленной, отстоянной водой и клали гнёт.
Позже привозили голубую муку из Оренбурга, из пшеницы твёрдых сортов, с определенной мельницы, два мешка и пару мешков сахара, обязательно желтого, не рафинированного, по 78 копеек за кило. Ни в коем случае не белый за 84 копейки.
После встречи с Наташей из Агафоновки прошла почти неделя. Я всё время думал о ней. Взял билеты в «Красный зал» кинотеатра «Победа» на французский фильм, детектив из современной жизни. Мама задала темп рабочей жизни в воскресенье, прошедшее, и я честно отработал. Как бы в награду за это она в пятницу в обед забрала брата Витю, и папин водитель отвёз их на дачу в Пристанное до воскресения, собрать остатки урожая и прибраться к папиному приезду, она зазывала и меня помочь, но я категорически пресёк это посягательство.
Билет в кино был на 18-45. К шести вечера подошёл к месту назначенной встречи у входа в Центральный дом быта. Я не был уверен, что Наташа придёт. Смеркалось.
Кинотеатр был неподалеку, и без конца мимо проходили и подходили знакомые с вопросами: «Как дела? Где летом был? Идем прогуляемся? Кого ждешь?» Я не особенно хотел, чтобы кто-то увидел меня с Наташей, если она придёт. Почему я этого не хотел? Наташа слишком яркая и поведение у неё несколько вызывающее, демонстративное. А может специально провокационное, посмотреть, как я себя поведу: застесняюсь её общества или буду ей подыгрывать и поведу себя неестественно. Кто может заранее знать, что у женщин в голове? Наташа пришла вовремя и была красоткой на все времена, без эпатажных театральных заскоков. Мы посмотрели фильм, вышли из кинотеатра. Было по-осеннему темно, но не холодно.
- Зайдем ко мне, - предложил я. Я живу около детского парка, прямо над остановкой твоего трамвая.
- Давай зайдем согласилась Наташа.
Пришли в квартиру, я провёл Наташу через гостиную на лоджию. На лоджии стоял высокий диван и здоровенная, из нержавеющей стали, кадка с кустом винограда. Лоджия была не застекленная, и виноград, разросшись, увил её всю. 8-й этаж, перед нами Детский парк, звёздное небо, и видно в темноте ещё Волгу. Мерцают огоньки. Принес бутылку Болгарского вина «Варна». Выпивали, целовались, курили и обнимались.
- Может пойдем, полежим немного? - Предложил я.
- Пойдем. - Сказала Наташа. - Дай мне твою рубашку, и где у тебя здесь душ и туалет?
Пока доставал рубашку, Наташа с размаха села своей красивой попой на мой разложенный диван или тахту, так они раньше назывались. Я смотрел на неё в этот момент.
- Ох, еб…, оху…, что это было?!
Меня разобрал смех. Еще с 14-ти лет я решил вести аскетический образ жизни, как воин и, в частности, спать на земле. Спать на жёстком, в холоде, и вставать каждое утро под холодный душ. В здоровом теле здоровый дух. Меня с этого возраста стали мучить видения красавиц, но кроме поцелуев в подъездах мне судьба ещё четыре года ничего не преподносила. Папа привез по моему заказу лист фанеры 12-ть мм. На нём по привычке я и спал до сих пор.
- Наташа, я йог, не успел тебе рассказать. Хочешь я сяду в позу лотоса?
Занимаясь борьбой в старших классах, я был очень гибок, и настоящая поза лотоса далась мне без труда. Я ещё мог, сидя в этой позе, отжиматься на руках и долго на них стоять. Где вы годы молодые, где кураж, где силушка? Наташа взяла рубашку и пошла в душ. Я вынул лист фанеры и поставил его вдоль стены. Наташа пришла в моей красивой приталенной голубой в синюю полосу рубашке и, обернувшись простыней, легла на уже мягкую тахту. Я тоже пошёл в душ и постоял под ледяной водой. Одел плавки и пришёл в свою комнату. Горел ночник. Я лег рядом с красавицей-блондинкой и обнял её. Расстегнул несколько пуговиц на рубашке и увидел, что Наташа под рубашкой лежит в чёрном белье.
- Зачем тебе нужна рубашка, если ты не раздеваешься?
- Мне так удобно и уютно. Обними меня покрепче, и я расскажу тебе один секрет на ушко…
Я прижал Наташу покрепче. Она лежала у меня на груди, чуть наискосок, и её волосы лезли мне в глаза и в рот, но мне было приятно.
- Слушай, мой прекрасный безумец, знаешь почему я пришла сегодня? Я подумала, что если не приду, то ты приедешь меня искать или я ошибаюсь?
Я молчал, дышал ее запахом и прижимал выше талии правой рукой, а левой гладил по волосам, шее, плечам, спине и везде, где доставала рука.
- Ты слышишь, как бьется мое сердце? - спросила Наташа, - Ты мне понравился и удивил прошлый раз.
- Чем удивил?
- Ну, многим, я придурялась, потом долго сидела на твоей ноге, наверное, отсидела, а ты не подавал виду.
- Мне было приятно чувствовать твои ноги и всё остальное. Так что напрасно переживала.
- Потом пошел меня провожать по темноте в чужой район.
- А что я должен был сделать, сказать: вот вино допили, я на трамвай, а тебе со мной не по пути?
- А кровушкой не боялся умыться?
- Что-то я об этом и не подумал. Наверное, размечтался.
- Всё ты врёшь, конечно подумал и пошёл.
- Мне просто понравился запах твоего лака для волос, не мог оторваться, хотел ещё подышать.
- Болтун ты, балабол и всё ты врешь.
- Нет, не вру, - сказал я, поцеловал её в губы и перевернул на спину, так, что теперь сам оказался сверху и тоже наискосок.
- Не придавил?
- Нет, не придавил, ты же лежишь не на мне, а на своём локте.
- Придавить? Убрать локоть?
- Нет, рано пока, я еще тебе секрет не рассказала. Ты меня перебиваешь и слушать не хочешь, потом будешь локотки кусать, да поздно будет.
- Это уже из пьесы Островского? - Спросил я.
Наверное, в кружке драматическом начали разучивать «На каждого мудреца довольно простоты».
- Нет, мы сейчас начали репетировать сцены из пьесы «Красавец мужчина».
- Давай, говори свой секрет! - И ещё раз поцеловал её крепко, сделав вид, что хочу откусить кончик язычка.
- Мне 20-ть лет, - начала рассказывать свой секрет Наташа. - Я могла выйти замуж ещё полтора года назад, парень за мной ухаживал со школы, его в армию забирали, и он просил меня выйти за него замуж. Я отказала, и сказала: придешь и посмотрим.
Не хочу никаких обязательств два года на себя брать. Он парень неплохой, но и я девушка завидная. Поэтому живу, как хочу, пока молодая.
- Так в чем секрет?
- А ты не торопись, как голый в баню. Ты выслушай до конца. Так вот у меня отец, солидный и серьезный человек, работает в Крытом рынке, рубщиком мяса. И два брата старших. Один уже женился, а второй год назад из армии пришёл. В мою жизнь никто не лезет, но в полглаза присматривают и в обиду не дадут.
- Другими словами ты одна по ночам и вечерам ходить по своим горам не боишься?
- Не боюсь. И ты не бойся, пока ты со мной и тебя никто не тронет.
- Спасибо, ты, Наташа, теперь моя надежда, защита и опора.
- Посмейся, как смешно, ха-ха-ха, и я посмеюсь.
Пока слушал секреты, левой рукой нащупал под рубашкой крючки от бюстгальтера и уже почти всё расстегнул.
- Это только присказка, - сказала Наташа, - а сказка впереди. Я – девушка! И стану я женщиной только с мужчиной, который мне понравится и женится на мне.
- И когда это случится?
- Когда? Не знаю, может сегодня, а может через год. Загадывать не хочу.
Я перестал теребить оставшиеся крючки на лифчике. Обычно их бывает три, а тут прямо корсет, широкий, крючков пять. Эксклюзивный, под стать хозяйке. Повернулся на спину. Эти девственницы меня одолели. Кого не послушаешь, все без проблем и заморочек, у всех, но только не у меня. Вспомнил Джугбу. Почему я живу сейчас в Саратове, а не Краснодаре.
Наташа села на диване. Сняла рубашку, а потом расстегнула лифчик и вместе с рубашкой бросила в кресло. Она опять наклонилась надо мной. Да, она красавица.
- Ну мой прекрасный безумец думай и решай, я буду сегодня ночевать у тебя. Дома сказала родителям, что подменяю подружку в ночную смену. Ну, обратного хода тебе не будет уже никогда.
Наташа приподнялась и водила сосками своей упругой груди по моему лицу.
- Ну, обними меня покрепче, как ты умеешь, и поцелуй меня в грудь, в одну и в другую. Я вижу ты хочешь меня. Давай рискни. Один раз живём. Ладно расслабься, моя смена закончится в семь утра, а в восемь я должна быть дома. Давай обнимемся и полежим. У тебя вся ночь на раздумья…
Прошло несколько лет. Я лежал в ортопедическом институте. Мне делали операцию на позвоночнике. Операция, сказали, не сложная. Делал её сам директор института, профессор. Мне повезло, и на третий день можно было уже встать и ходить. В молодые годы всё заживает быстро. И всё случается быстро. На трассе зимой встречный трубовоз на гололёдной дороге занесло. Он летел на большой скорости поперек дороги.
Мы на грузовом «Урале» ехали втроем, в кабине. Водитель притормозил, съехал на обочину, а дальше, как водится, на наших дорогах был глубокий кювет. Трубовоз шел с горы. Смерть была неизбежна. Мы смотрели на приближающуюся смерть как зачарованные. Деваться было некуда, и времени уже не было. Эти несколько секунд затянулись. Водитель трубовоза перестал тормозить и нажал на газ. Концы труб прошли в полуметре от кабины и ударили в кузов. От удара «Урал» снесло в кювет, и он перевернулся. Трос на задней сцепке лопнул, и трубы рассыпались на дорогу и в кювет. По счастью до нас не докатились. По счастью все остались живы, но с ушибами и тупыми травмами.
В палате со мной лежали мужчины с тяжёлыми травмами. Один молодой парень, мой ровесник, с тяжелыми переломами, водитель, всё время рассказывал, как ему в жизни повезло, подбадривал себя. А мы лежали и слушали его. А куда денешься? Почти все были не ходячие. Раз за разом он рассказывал о своей счастливой жизни. Как он вернулся из армии и его дождалась невеста, писанная красавица, работает парикмахером, хорошо зарабатывает, у неё от клиентов отбоя нет. Принимает только по предварительной записи. И тесть у него бригадир рубщиков мяса. И то, что голяшки говяжьи стоят копейки, и их всем не продают, а ему, по-родственному, пожалуйста, сколько хочешь, и мяса в них полно. И сам он работает с отделом снабжения и возит на номерной завод два раза в неделю спирт, и медицинский, и технический, но тоже питьевой. И заведующая складом каждый раз ему, как надежному человеку, наливает армейскую фляжку. И дом новый им родители помогли построить. И в доме всё есть. Его регулярно навещала мать и приносила всякие вкусности. Он их ел и нахваливал.
А однажды пришла жена, блондинка и цветущая красавица. Это была она. Это была мисс Агафоновка, Наташа. Наташа села у кровати, достала гостинцы и отдала мужу. Пока он с интересом их разворачивал, красавица осматривала палату и пациентов. Её взгляд скользнул и по мне. Скользнул и ушел. Прошло несколько секунд, и она в упор смотрела на меня. А я смотрел на неё. Она вспомнила меня, а я её сразу узнал. Уходя, она ещё раз посмотрела на меня и подмигнула, незаметно улыбнувшись. А я тоже подмигнул ей. Это была наша не последняя встреча, но тогда я еще не знал об этом.