Уголёк. Приключения пиратского кота 2

Старая Мэл следила за погрузкой своими подслеповатыми злыми глазками.

Надо же — сколько она себя помнила, никогда ещё в порту на этот корабль не грузили так много. Обычно — только выгружали. А грузили прямо в море, с другого судна.

 Признаться, старая Мэл и сама попала на Берргатту так же — с грузом с другого корабля. Почти всех её товарок передавила эта жуткая тварь — Серый. Только старая Мэл оказалась хитрее, умнее, везучее.

Но ничего, ничего. Теперь хищное чудовище сгинуло без следа. Старый идиот усатый — решил покрасоваться перед молодой портовой кошечкой, пошел по канату да и рухнул вниз.

Мэл мерзко захихикала. Сама  она не видела этого, но Одноухая Сьюти клялась своим хвостом, что видела это собственными глазами.

Старая крыса не таясь села умываться прямо на одной из бочек.

Ничего, теперь-то уж их племя заживёт! Теперь-то уж некому будет наводить страха на её семейство.

*************************

— Я тебе сам печень вырву и коту скормлю! Что значит — не было? А я что велел? Якорь мне в глотку! Совсем от рук отбились!
Старый Херш на чем свет стоит ругал матроса, которому велел на берегу купить печени для кота.

Кот был совсем слаб, и более всего походил на скелет, обтянутый шкурой. Херш где-то слыхал, что таких доходяг хорошо откармливать печенью и фаршем. Поэтому велел ещё с вечера Косому Скоту купить для котенка печени в городе. Но тот то ли с вечера запил, то ли просто забыл, но печени не купил. А с утра печени было добыть негде.

На самом деле капитан злился из-за того, что ввязался в авантюру с грузом. Мало того, что кроме разных образцов в ящиках, этот ненормальный аристократишка, Эвор Смит, тащил живой груз — клетку с пятью снежно-белыми обезъянами маси-маси, так к ним была преставлена девка из племени М-гото!

Он, чуть было, не выкинул Смита за борт вмести со всем его скарбом. Где это видано — баба на корабле? Да ещё такая! Про это племя люди болтали такое... Бррр.

У них если баба не ведьма, то духом  злым одержима. И вот, пожалуйста — одна из них на борту!
Смит удвоил сумму вознаграждения и жадность победила голос разума. А ещё пообещал, что туземка будет сидеть в трюме тихо, не попадаясь никому на глаза.

Корабль отбыл. Через три часа на горизонте появилась небольшая тучка.

Капитан, разглядев её в подзорную трубу выругался так грязно, что у Беззубого Хы, что проходил мимо, вспотели уши.
— Я так и знал, так и знал, что эта баба на корабле к беде. Якорь мне в печень! Свистать всех наверх! Убрать паруса!

*************************

Накормленый до отвала куриными потрохами, наконец-то оказавшийся в безопасности, я продрых всю ночь между сундуками в капитанской каюте.

Гладить и тискать себя я пока не позволил, но и человек, спасший меня, не настаивал. За это я был ему очень благодарен.

Утром до меня наконец дошло произошедшее — я стал корабельным котом! Не иначе Кошачья Богиня смилостивилась ко мне и повернулась мордой, а не своим великолепным хвостом. Невообразимая удача! Обычно котят на корабли заказывают заранее, от крысоловных серых кошек. А я просто упал в нужное время и в нужное место. Хаааааааа! Да Ржавый бы треснул по всем своим полоскам от зависти, если бы узнал.

Совершенно воодушевленый, я выбрался из своего убежища оглядеться.

Ну, человек, ты меня спас, и ты дал мне счастливый шанс! Я тебя не подведу!

Я обходил свои новые владения. В трюме не было мышей, но отчетливо воняло крысами.

Беда. Я родился в середине зимы, а сейчас близилась середина лета, но из-за того, что я рано стал сиротой и есть мне было нечего, я не набрал ни роста, ни массы.

 Со взрослой крысой вряд-ли справлюсь, как бы самого не сожрали. Зато за мной была ловкость и скорость. К тому же, корабль  пах другим котом. Человек, что спас меня — Херш, кажется, что-то вчера вечером бормотал про пропавшего Серого и про то, что тот послал на замену меня. Глупости, конечно... Хотя, как знать — может и правда он замолвил слово перед Кошачьей Богиней за меня, сиротинушку.

Я усмехнулся в усы, представив такую картину. Что же, надеюсь зловредные твари ещё запуганы прошлым котом, и у меня будет время окрепнуть и набраться сил.

***************************

Старая Мэл решила наведаться в святая святых — капитанскую каюту. Капитан любил вкусно поесть и питал страсть к вяленому мясу. Раньше подобная вольность могла  стоить жизни. Но уж теперь-то Мэл исполнит свою давнюю мечту и полакомится вволю.

 Тем более начинался шторм — корабль раскачивало всё сильнее, а значит глупым двуногим будет не до того, что бы сидеть в каюте.

Она как раз тянулась к жирному кусочку, подвешаному на один из крючков над полкой, когда, как ей показалось сначала, из густой тени вылетел кусок тьмы. Мэл увлеклась и не успела среагировать. Нечто сбило её на пол. Крик, писк, визг утробный вой.

Мэл по крысиным меркам была уже стара, к тому-же ей скоро было рожать, что вкупе делало её неповоротливой и тяжелой. Однако она успела прокусить противнику, который был даже мельче её, лапу и нос. Но и он умудрился её потрепать.

Корабль качнуло особенно сильно, дерущиеся противники покатились по полу и шарахнулись о шкаф. Если бы не это, ещё неизвестно, чем  кончилась схватка. Но противники приложились о препятствие спинами одновременно и со всей дури, и от неожиданности рванули в разные стороны.

Старая Мэй забилась в щель, пообещав ещё вернуться и отомстить мелкому кошачьему отродью. А Черный запомнил старую крысу по запаху.

***********************

Корабль болтало всё сильнее и сильнее.

— Где этот черррртов щенок, Смит? Клянусь прахом моей матушки, я выкину к морским чертям и его, и его груз и девку, что он притащил!

Матросы спешно привязывали канатами всё, что могло свалиться за борт, а некоторые — себя. Дождь хлестал как из ведра, ветер и волны крутили корабль, словно щепку.

Из трюма показалась смуглая девушка в белых шароварах до колена и короткой льняной рубашке. Она ступала босыми ногами по мокрой раскачивающейся палубе так легко, словно танцевала, словно вокруг не свирепствовала буря, и волны не грозили перевернуть Берргатту, как игрушечную  лодочку. Дошла до носа корабля и запела.

Шторм стал утихать, и к тому времени, как она закончила петь, стих, словно у него напрочь иссякли силы.

Черный Херш, старый безбожник, который вот уже двадцать восемь лет бороздил моря и видал всякого истово крестился.

Девушка развернулась, и, ступая всё так же плавно, подошла к капитану. В её глазах плескалось темное, предгрозовое море.
— Ваш Бог давно отвернулся от Вас, капинан, — сказала она с каким-то тягучим, напевным акцентом, — так к чему вы осеняете себя его знаком?
— Прости меня, Великая Йеманжа, прости мать всех морей! Не признал! — Херш грохнулся перед девушкой на колени, а потом согнулся в земном поклоне.
Она засмеялась и тоже опустилась на колени, гладя капитана по голове, словно малое дитя.
— Полно Вам капитан. Встаньте. Все мы дети Великой Матери. Просто некоторые не забыли её сказок. Моё имя Маиа.

Она помогла Хершу встать. Сжала его руку  своей тёплой маленькой ладонью, улыбнулась напоследок и ушла обратно в трюм — так же плавно, словно танцуя неведомый танец.

Капитан моргнул ошалело несколько раз, а затем оглянулся на команду, замершую в немом изумлении. Некоторые из матросов даже пооткрывали рты.

— Чего вылупились, сучьи дети? А ну за работу, якорь мне в глотку!