НЕ зная броду, не суйся в воду

Вот уж несколько вёсен и как наступают осенние деньки, душа нестерпимо скучает об отдыхе на природе. Мы, с коллегой Валентиной, решились все – таки в один из выходных дней, отдохнуть на природе. Раскопали в сараях, сохранившиеся удочки, накопали червей и в путь. При этом договорились « Не нарушать тишины в природе, общаться глазами, выражением лица, движением тела и т.д , а затем , придя домой, поделимся, насколько правильно без слов, понимали друг друга». Не сомневаясь в том, что расстояние в семь километров преодолеем не спеша, ведь находимся в том возрасте, когда посторонние люди, обращаясь, говорят: « Разрешите женщина».

 В путь отправились до обеда, чтобы успеть на вечерний клёв. Был теплый осенний день. Светило солнце и совсем по- летнему тенькали синицы. У дороги еще кое, где цвели запоздалые кусты иван-чая, легкий ветерок доносил от них запах меда, а над вырубкой, что начиналась сразу за поселком, кружили  их пушинки.
- Кто уничтожил стройные, высокие сосны, великолепные лиственницы?!  Кто ликвидировал приречную, водоохраною зону?! - нарушив обед молчания, возмущенно и с удивлением произнесла Валентина.
- Уже никто, не обращает внимание на творимый беспредел в нашем лесу! Шагай веселее и помни, что нас ожидает приятное время препровождения, а так же не забывай, что взаимопонимание между нами должно быть без слов, и продолжаю:
- Ночью в лесной избушке не будет громкой музыки, которая звучит на улице у предпринимателя за выносными столиками, не будет визгливых матерных голосов в пьяном угаре. В природе другой уклад жизни, в которую мы должны влиться и успокоиться. На этом разговоры заканчиваем- подытожила я
 Спустились на тропу, протянувшуюся вдоль берега реки, на поверхности воды чуть-чуть обозначена рябь. Аромат от смородиновых кустов, речная кладь успокоила наши натруженные нервы.
 
 Река Зима, вода в ней холодная, и донный лед лежит в ее верховье до конца июня. И уже потом она, как будто отогревшись, степенно несет свои воды в реку Оку. Возмущаясь под тяжестью сплавной древесины, она, как бы в отместку, подмывает корни растущих деревьев на ее берегах и после высоких паводков воды, успевает изменить русло реки. Перенося для этого, с одного места на другое, целую гору песка. Освобождённая от транспортировки леса, как бы успокоившись, образует спокойный плёс с зеркальной поверхностью и с медленным течением воды. Принимая в свой приток новые ручьи и речки, на мгновение приостанавливается, кружит на месте, как бы давая им чуть- чуть обвыкнуться, приноровиться к ее течению и одновременно вбирает их чистоту, звон струй, плеск рыб, чем полнились они по пути к ее берегам, и становится от этого еще светлее и краше. Есть при всей ее силе и неукротимости и какая-то особая доброта.   
 
 Каждый раз, когда ныряешь в ее холодные воды, ощущаешь всем телом тепло, ласковое касание воды и безопасность, как будто ласкают и берегут тебя ладони родной матери.
 Прошли горный хребет « Унышинский лоб», вот она «гостиница» для рыбаков, охотников.
 Избушка встретила нас полураскрытой дверью, множеством следов диких животных. Кто здесь только не гулял! Уходя, рыбаки вылили на мох рыбный рассол, вот звери кинулись на солонину. В избушке холодно и сыро, пахнет прелостью. Рыбаки оставили в этом домовладении кучу всякой одежды. Не прибранная алюминиевая посуда валяется на грязном полу. Хотя мы изрядно подустали, от неспешной ходьбы и тем ни менее, немного отдохнув, принялись за уборку нашего временного пристанища. Кучу одежды вынесли на улицу и раскидали поверх кустарников. Кое - как ножом отскоблили от грязи стол и два топчана. Чистый пол застелили осокой, на топчаны « вместо матраса» в два ряда уложили еловые лапы, по углам разместили березовые ветки, на столе красуется букет из аптечной ромашки и веток кедра. Алюминиевая посуда от речного песка, блестит как серебро. Внутри избушка превратилась в сказочный уголок и наполнилась ароматом запахов леса. Заготовили дровишки из сухих веток, немного бересты на растопку и довольные собой и уже проголодавшиеся, отправились на рыбалку.

 Шагая с удочками к месту пристанища хариуса, мы были уверены, что поймаем черных, жирных рыбин. Уже высветилась вода от последнего половодья, созрела брусника, по утрам звенела трава от инея, в это время линьки и хариусы собираются в стаи, и отправляются на зимовку. Но клевали только худосочные недоросли, на изготовленную из пера кур « мушку», червей заглатывали пескари. Крупная рыба степенна и осторожна, она не сразу бросится на предлагаемую приманку. Но голод « Не тетка», пришлось смотать  удочки и отправиться к избушке, готовить уху и чай. Решили развести костер на прибитом к земле пепле давнишнего кострища.
 
 Пока Валентина готовила таганок для котелка под уху, у меня молочная береста загорелась от первой спички. Огонь захватывает ломкий хворост. Лижет толстые обрубки. Дым идет густой, едкий,  но постепенно светлеет и огонь прорывается вверх. На таганок вешаем котелок, а рядом с костром примостили еще один под чай. У костра хорошо, тепло и даже немного празднично. Языки пламени пляшут магический древний танец: в бесконечном повторении и в бесконечной неповторимости перемежаются, сплетаются, опадают и взлетают белые языки пламени. И не знаешь, зачем смотришь на это волшебное чудо. А не смотреть – невозможно. Приготовленная уха и чай на костре с запахом дымка, да и на свежем воздухе одно объедение. С аппетитом покушали, глазами сказали друг дружке спасибо и улыбнулись. А, как замечательно сидеть у костра!
 
 Тишина лесной глуши, какая-то особенно торжественная и извечная прикоснулась к нашим душам и далеко-далеко отодвинула от нас все, что так было близко и дорого. Слежу за Валентиной, а она умиротворенная и радостная в душевном спокойствии смотрит, как пляшут языки пламени. Нет сил, чтобы нарушить душевную идиллию Валентины, подняться и идти к реке за рыбой.

 Божественное состояние у человека возникает очень редко, а у некоторых людей его нет. Огонь жертвенник и огонь праздничного костра - в одном кругу. Сходятся, расходятся, растворяются  друг в друге и рождаются друг из друга огненные ленты. Но жизнь огня в нашем костре коротка, исчезла его веселость, догорали головешки.

  Мы спустилась к реке и пошли к заводи, образовавшейся у берега на повороте реки. Когда то столетняя сосна, не выдержав натиск половодья, свалилась поперек реки, а мощные корни остались на берегу. Вода, перекатываясь по камням в стремительном течение воды, переходя в спокойный тихий плёс, образует небольшой водоворот под заломом. Вода прозрачная, можно изучить все дно. Здесь любят отдыхать хариусы. Толстые, угрюмые, неторопливые. Нас они совершенно не замечают, ноль внимания на плавающую из шерсти мушку и предлагаемого червя. Разочарованная в рыбалке Валентина смотала удочку, я наблюдая за поведением рыбы, придержала ее за рукав, предлагая   присоединится и определить поведение рыб.Оказывается, время от времени один из этой стайки покидает убежище и выходит на промысел.
 
 Сделав неторопливый круг вблизи водоворота, рыба на минуту замирает, соображая, что же ей делать. Затем всплывает к самой поверхности и принимается за охоту. Хариус крадется в тихой заводи, не оставляя без внимания даже плавающие на воде хвоинки. Иногда среди них попадаются мошка или мотылёк. Хариус тыркается в насекомое тупым носом, на воде вскипает пенистая волна и мотылёк исчезает в пасти прожорливой рыбы. Все заметит, все обследует своим носом, везде оставит след. Случается, присевший на воду комар пытается спастись и взлетает. Тогда хариус выпрыгивает из воды, раздается всплеск, и насекомое исчезает в пасти рыбы. Закончив охоту, хариус заворачивает под завал. Проследив, мы поняли, хариус в этой тихой заводи отдыхает. Облегчив, крючки от грузил, возобновили рыбалку на поверхности воды.
 
 Наконец у водоворота вскипел бурунчик, за ним другой, третий. Мы отправляем приманку к месту их охоты. Один обратил внимание на мушку из пера. Накололся, но, не успокоившись, подсел на крючок. Валентина, на радостях оставляет удочку и помогает мне, вытянуть на берег крупного, жирного красавца. У Валентины на червя, попадаются худощавые недоростки. В азарте не заметили, как появились осенние сумерки.
 Это был королевский улов три черных и десять худосочных оказались у нас на крючке. Разводить костер не стали, затопили печь в избушке и в фольге на углях приготовили два жирных хариуса. Потрескивают дрова в печке, свет от языков пламени причудливо пляшет на стене. Еловый запах нашей « перины» благотворно действует на нас и мы тихо - мирно засыпаем - и вдруг как загремит!
  Вообразите только, висевшая под потолком кастрюля вместе с мисками - ложками и вдруг! Свалилось на пол. Мы, обе перепугавшись, мечемся в темноте и никак не можем найти спички или фонарик, хотя с вечера их положили на стол. Валентина открыв дверцу печки, забрасывает в топку бересту на чуть- чуть потемневшие угли. На мгновение вспыхнуло пламя и высветило спички и фонарик. Лучом фонарика осветила избушку нигде никого. Валентина смотрит расширенными глазами на меня, а я на нее. В глазах испуг и смятение. На полу валяется котелок, мыло, кастрюля и глухариное крыло видимо, предназначенное для уборки пыли.
 
 Поставили все на место и снова легли на топчаны. Лежим тихо- тихо, прислушиваясь к каждому шороху. Я вспоминаю, бывало ва избушке ночевали с мужем но, ничего подобного не происходило. «А, как давно это было! Вот и избушка постарела, дверь с трудом закрывается, запах гнили от сырости пробивается, через теплый воздух и смешивается с запахом хвои, ничего нет постоянного, все меняется, и обстоятельства жизни меняются, и местность видоизменяется, такова жизнь» подумала я. Но тепло и аромат еловых веток постепенно успокаивают нервы. Слышу спокойное дыхание Валентины и сама отключаюсь и засыпаю.

 Вдруг снова что-то на пол шлёп! Я фонариком щёлк! На полу лежит глухариное крыло, а на нем зверек, необычайной белизны. Уставился на меня, ждёт, когда я уберу свет. Валентина встала и выбросила приманку на улицу. Легли, но спать мне уже не хотелось, лежу с открытыми глазами и смотрю в темноту. В памяти начали всплывать разные страшилки. Вспомнила рассказ знакомого охотника - Петрова, изрядно покалеченного медведем, который смог описать свои ощущения в момент, когда медведь его ломал:

 «Мы, с напарником Симоненко, осторожно шли к берлоге. Уже виднелась груда бурелома, осмыслено, наложенная пирамидой и закатана плотным тяжелым пластом снега. Я взял ружье на готовку и пошел к берлоге. Симоненко что-то маячил мне руками, как бы останавливая меня, но я медленно двигался и радовался тому, что совсем не волнуюсь. Мне даже представилось, что в берлоги нет никого и что это, вероятно, и не берлога вовсе, а так куча бурелома. Симоненко, держа ружье на изготовке, молчал и пятился за кедр. Собака рвалась, потягивая его за опояску. От выстрела в берлогу, затрещали буреломные завалы и в крупных брызгах снега, как в облаке, на задних лапах стоял огромный зверь и раскатисто, свирепо рявкал. Я прицелился и выстрелил во что – то близко подкатившееся, кошмарно - беспощадное и дикое. В тот же миг почуял, что болезненно кричу и с кем- то борюсь, сжимая голыми руками сырую шерсть. И чую: хрустнула моя ступня в железной пасти, и внутренности подступили к горлу, лезут в рот, но мне не больно. Лицо, засыпанное снегом, почему – то не холодит, а пахнет теплым и соленым.- Кровь – догадываюсь.
- Значить медведь тяжело ранен и лежит на мне, сдыхает. И от радости забылся и потерял сознание. Симоненко, сделал из лыж нарты, и привез меня в близь лежащее село, оказали первую медицинскую помощь и на вертолете доставили в районный центр, где умелые руки хирурга сшивали, клеили, мастерили меня заново»- рассказывал Петров

 Медленно, словно нехотя, просыпается осеннее утро. « Трещит» голова от ночных, мрачных мыслей, настроение препаршивое и никакого желания нет, что бы подняться с топчана. Валентина тоже не спит.

 «Кто это? В такой ранний час!»- испугавшись, подумала я. Под дверями нашей избушки кто-то аппетитно чавкает, видимо, крыло глухаря оказалось приманкой для нового посетителя.
« Мамочка, моя!» Глянула в окно-то! А, к избушке не спеша идет огромная медведица с маленьким медвежонком! « Вот тебе и утренний клев!»- мелькнула мысль. Валентина, нарушив обед молчания, испуганно, тихонько спрашивает:
 - Что будем делать?
 – Не знаю. Пока они едят остатки от нашей ухи и грызут крыло, растопим печь и будем греметь посудой. Мы устроили такой звуковой тарарам! Что чуть сами не оглохли, при этом не выпускали из внимания окно и дверь. Через минут тридцать, прислушались,  тихо на улице. Ещё прошло, минут тридцать чуть-чуть приоткрыв дверь, смогли рассмотреть другую сторону вблизи избушки. Убедившись, что звери ушли, осторожно вышли на улицу. Остатки от нашей ухи - съедены, крыла тоже нет. В голове один вопрос: « Как возвращаться домой?». Медведи чувствуют не защищенного человека, они могут  скрадывать на дороге. Думаю:- « Ожидать случайного рыбака или мимо, проплывающего лодочника. Смысла нет, не дождавшись ни того не другого, ночевать опасно».
- На противоположном берегу реки - безопаснее и до автомобильной дороги «рукой подать»:- предлагает Валентина.
- Дорога там не приведи господи. И она не эксплуатируется - объясняю Валентине.
- Точно! Ведь медведи были сухие и шли к избушке не со стороны реки, а спускались со склона хребта - согласилась я. А как же переправимся через реку?
- Наверное, на своих двоих – ответила Валентина.
- Ты что забыла! На дворе осень! «Да и глубина в русле реки без малого метра два». – возмутилась я.
- Есть другой вариант?!- удивлено спросила Валентина.
- Ты права - согласилась я.

 Глазами прибросили, до русла реки пройдем по мелководью, где вода шумит и перекатывается по камням, но, а русло – ширина его - не более пяти метров, а глубина - неизвестна.
 Собрали вещи и к реке. Злой утренник обжег растущие на берегу лиственницы. Осыпающие с них хвоинки вызолотили тропу. Даже шляпка примороженного гриба походила на маленького мышонка. Под ногами хрустит покрытая инеем трава.
- Ну, что « Моржихи» вплавь или как?- смеясь, спрашиваю Валентину.
- А, что? Можно и вплавь, мы что, не Сибирячки? – бодро отвечает Валентина
Оставшись ( в чем мать родила) посинели, как две общипанные, худосочные курицы. Шагая по мелководью, вода гладит щиколотки ног теплым течением. Переплыв русло реки, мы немного согрелись, но выйдя на берег, зубами отбивали дробь. Пробираясь сквозь лесные заросли, температура нашего тела постепенно приходила в норму, а когда вышли к дороге, стало ясно, что попутного автомобиля не будет. Глубокая, заросшая травой колея от большегрузных - тягачей, когда-то в далеком прошлом, перевозивших древесину. Что делать? Мы не знали. Ждать попутную машину – бесполезно, вернуться к реке и ждать случайного лодочника, это что у «моря погоды». Кто утром возвращается домой? Идти пешком или сидеть и ждать, также страшно. Медведи, где то рядом, возможно учуют наш след и устроят охоту. Делать нечего, оказались в тисках, надо двигаться при движении, уменьшается страх.

 Пройдя километр, услышали, рокот мотора. Радость вырвалась наружу и мы как сумасшедшие, запели частушки и пустились в пляс. Промелькнула мысль «Неужели ангел с нами?», а ,когда мы уселись в теплой кабине автомобиля « Нива», почувствовали необыкновенное счастье.
- Что здесь делаете?- удивленно спросил водитель. Мы рассказали, почему мы тут, как сюда попали и что с нами случилось.
- Вот это да.а.а!-удивился наш спаситель, и продолжил – однако, года два если не более, в этих местах рыбу ловят, только с лодок, даже чай не кипятят на берегу.
- А, что случилось? Спросила я.
- Слышал, от рыбаков, охотников, что где то не далеко от избушки в берлоге живет матерая медведица. Спускаясь к водопою, она проверяет на своем пути все, ничего не оставит без внимания, а если она голодна и медвежата при ней, обязательно вломится во внутрь избушки. В этот раз вам повезло.
-Места мне знакомы - успела сказать, но водитель перебил
- Знаю, знаю, ваш муж Юрий Георгиевич был удачлив на рыбалку. Царство ему небесное.
- Вы знакомы были с ним?
- Да, случилось совпадение, когда из разных поселений  рыбачили и охотились в одном месте и он мне рассказывал, что с женой Тамарой частенько отдыхаем в этих местах.
- Да, это так - ответила я. Но, как вы узнали, что мое имя Тамара и я жена Юрия?
- Это было лет десять тому назад. В ту осень я охотился на водоплавающую дичь. Рано утром скрадывал уток на болоте, а после решил собрать ягоду бруснику, она красивыми, крупными гроздьями, завлекла меня и я не заметил как наступили сумерки. Возвращаться домой поздно и решил переночевать в избушке на берегу реки. Избушка оказалось занята Вами. Юрий Георгиевич еще не спал, сидел у костра. Мы заварили свежий чай и разговорились об охоте, рыбалке о производственных делах. В часа три ночи осторожно разместились в избушке, он на топчане, я на полу. Ваш крепкий сон не стали тревожить, а как только чуть-чуть начал брюзжать рассвет, попрощавшись с Юрием, ушел к болоту - закончил свой рассказ водитель. Из-за нашей оплошности, могли лишиться жизни. Прежде чем идти рыбачить в ранее знакомое место, надо было разузнать, разведать у рыбаков, охотников и просто любителей отдыха на природе, что изменилось в знакомых местах по- прошествии десяти лет, а мы этого не сделали.
Тамара Велигжанина
 
.