Котькудай! или Процесс воспитания

- Котьку дай!
Это возглас означает, что сын проснулся и просит дать ему кошку для окончательного просыпания.

- Она не может, она завтракает.

Через некоторую паузу, примерно через полминуты опять:
- Котькудай!

- Вставай, сегодня едем на дачу, а тебе ещё нужно гимнастику сделать, постель убрать, почистить зубы, умыться, позавтракать…

- Нет, Котьку дай сначала и я сразу встану.

     - Я не буду больше с тобой разговаривать!

- Почему?

- Ты знаешь, почему.

- А когда будешь?

- Когда ты всё сделаешь то, что нужно делать по утрам!

- А именно?

Терпение моё начинает иссякать и все мои добрые намерения жить  в мире, любви и согласии остаются не более, чем благими наме…
- Ты будешь вставать,  в конце-то концов?!

- Котьку дай…

Это уже слишком. Дела стоят, в голове сумбур, нет, так дело не пойдёт!
- Немедленно вставай, или….

- А что будет?

- Я тебе уже говорила.

- А ты ещё скажи…

- Всё, я больше не буду доброй. Да. Я так решила. Буду злой и счастливой. Больше не хочу быть доброй и несчастной.

- И что ты будешь делать?

- Буду злой!

- А как это будет?

Я замолкаю, глаза мои мечут молнии. Я молча иду на кухню и стиснув зубы принимаюсь за дела.

- Мам!
Молчу.

- Маманя!
Молчание.

- Ну, мам…

Сын надолго замолкает, это настораживает меня больше, чем бесконечное "Мам!" Я тихо вхожу в комнату, постель по-прежнему разобрана, на постели кошка, сын, в ночной одежде, увлечённо строчит что-то на клочке бумажки, под которой подшивка журналов "За рулём" за 1984 год.

"Мама, я виноват – это факт.
Я считаю, что всегда прав. Это так.
Но, неправ я тоже бываю!
Вот сегодня, предлагав, что возьму я кошку, был неправ.
Да, неправ.
Я утром всегда неправ. О том, что надо встать, почистить зубы, убрать постель, сделать физкультуру.
Надо.
Ты кипятишься, заставляя сделать это. Да, и ты права.
Я виноват – конечно, это ясно. Но ясность постепенно переходит в туман. Этого быть не должно. Я виноват.

PS. Господи, моё письмо на тринадцатой странице! Я не выбирал!"

- Ты же за это время мог уже трижды обежать земной шар и почистить зубы у половины населения планеты! Ну почему ты не хочешь меня понимать?! Так нельзя!
И я выдаю большую тираду о пользе гимнастики, чистки зубов, послушного поведения всего человечества. Я привожу в пример кошку, соседского кота и ещё пять кошек живущих по соседству, все-все они делают гимнастику! И бывают послушны!
 
"Мама, понимаешь, я хороший.
Мама, понимаешь, у меня бывают сдвиги.
Ты добрый человек, я знаю, по натуре.
Ты человек, понимающий других.
Ты ж пойми меня – я всего твой
сын.
Ты вывела меня в кипучий свет.
Это жизнь. Она прекрасна, много-
образна, но жизнь – она не для других.
Ведь ты, я и папа – мы толь-
ко эти люди – мы!
Я понимаю, тебе тяжело в мо-
менты этой жизни, но я –
единственный твой сын.
Никто, маманя, не поймёт тебя как я. Я человек, ты это
знаешь.  Я РОДНОЙ ТЕБЕ.
Я думаю, жить лучше нам с
тобою надо. Мы одинаковые
люди в этой жизни. Так прости
 меня, мамочка, прости: Ты пой-
мешь меня. Я знаю. Ты пой-
мешь."

В полном изнеможении я забираюсь в свою норку: ложусь на диван и отворачиваюсь к стенке. Около дивана возня, пыхтение, топающие туда-обратно шаги, дребезжанье и звяканье, шорох бумаги. Не слышу и не вижу! Держу характер, на диване это так удобно!, что я нечаянно для себя засыпаю. Просыпаюсь от непривычной тишины. Тишина в доме, где есть мальчики – вещь очень опасная, поэтому я не вскакиваю, я взвиваюсь с места и застываю в полёте.
 
Рядом с диваном стоит стул, на стуле поднос, на подносе уже остывший суп в тарелке, чай и бутерброд с маслом. Рядом очередное послание, но уже в стихах.

"Мама, мамочка, вставай
Да еду поешь, давай,
Видишь – тут и суп, и чай,
И масло – заждались уже тебя.

Я тебе подарок сделал, чтобы
Стала ты добрее,
Я тебе еду сготовил,
Чтобы стала посильней!"

- Мамочка, ты видела?

- Ну, видишь, как полезно быть злой! Видишь? – и я обнимаю своего единственного, своего глупого, упрямого - донельзя! – сыночка.
 
Через несколько дней, перечитав адресованные мне записки, я спрашиваю сына, уважая авторские права:
- Можно я твои записки вставлю в какой-нибудь рассказ?

- А гонорар будет?

- Будет.

- Какой?

- Пять рублей за одну штуку.

- Согласен. А сколько записок ты хочешь использовать?

- Три.

- Это мало! Давай по три - но за каждую строчку!

                2005