Калым сержанта

Плацкартный, полный призывников вагон был тих в этот ранний час. Крепко спали закавказские юноши, которым скоро предстояло примерить солдатскую форму и становиться настоящими мужчинами.  Спал старший лейтенант – «покупатель», набравший эту команду в военкомате южного, оставшегося уже далеко позади, прекрасного города. Спал бы и сержант срочной службы – усатенький «дед» с выпуклыми глазами и носом картошкой, - кабы не висела на нём сейчас обязанность разбудить кого-то из молодых бойцов на предмет помывки полов в вагоне.

Ушлая проводница эту свою обязанность на призывников быстренько свалила: стоило ей только «лейтёхе» улыбнуться лишний раз, да лишнюю секунду в глаза томно взглянуть: в момент и спёкся, пентюх! А сержанту теперь разгребай! Поднимай теперь кого-то спозаранок – не самому же, в самом деле, при трёх его нашивках руки тряпкой марать!

С другой стороны - пусть духи уже в службу втыкаются: суровые ее тяготы ждут впереди...

Прошел служивый до середины вагона, остановил свой выбор случайный на каком-то бедолаге в красных махровых носках, шагнул в плацкарт, затеребил по плечу:

- Вставай! Полы в вагоне помыть надо!

Не с первого, конечно, толчка, но разлепил глаза упитанный юноша с благородным профилем – когда понял, что сержант от него просто так не «отвянет».

- Слющай, - наводя спросонок резкость куда-то вдаль, призывник пошарил в кармане штанов, и выудил помятую трёшку, - Иды, во-он того биджо подними, а!

И он пальцем указал сержанту жертву в другой половине вагона.

Хмыкнув, и упрятав нежданный калым в карман гимнастёрки, сержант двинулся по указанным координатам.

- Вставай, твоя очередь полы в вагоне мыть.

Сэржант! – облокотившись на локоть, означенный джигит принялся выискивать сонным взором кого-то. – Ти иди – во-он того, в носках красних, подными – пусть он помоет.

И протянул невесть откуда взявшийся в руке рубль.

Нежданно заработав на междоусобице чуть не половину своего месячного жалованья, сержант верно смекнул, что не стоит больше кровную вражду в вагоне разжигать, и благоразумно растолкал кого-то третьего: не имевшего то ли ненавистника, то ли денег для вражды свободных.


Могуча и непобедима была Советская Армия!