Памяти Марии Лакман. Николай Грандмезон-Маленькое

Полная версия: https://vk.com/club87908871


         Памяти Марии Лакман.Deich (Lakman) Maria.(1957 – 2020)

          Николай Грандмезон - почетный вождь Маленькое Перо.
               

 

Лакман (Дейч) Мария Григорьевна родилась 20 июня 1957 года в Свердловске. Окончила Уральский Государственный Университет по специальности "журналистика".
Еще во время учебы в университете пела в ансамбле политической песни "Аванте".
Во время работы в г.Советская Гавань была членом КСП "До встречи" и принимала участие в фестивалях "Золотой Сетуан".
В 1992г. перебралась в Израиль, где недолго выступала в Ашдодском КСП. В течение многих лет освещала бурно цветущую бардовскую жизнь Израиля в персональной рубрике "Мое королевство" в газете "Новости недели".
В 2004г. снова сменила страну и обосновалась в Оттаве (Канада). Здесь уже не выступала, но была верна авторской песне до последнего дня своей жизни.

Написала и издала несколько книг.
Исследовала и описала жизнь и творчество ряда неординарных людей, имеющих своими корнями Россию, а нашедших и проявивших себя в эмиграции.
В течение почти 15 лет дарила радость людям своими красочными цветочными композициями.

Трагически ушла из жизни 14 февраля 2020 года, проиграв скоротечную битву с раком поджелудочной железы.

Более подробно узнать об этом неординарном человеке вы можете здесь artmemories.vpweb.ca/

 
 
https://artmemories.vpweb.ca/books



 

Автор здесь: https://artmemories.vpweb.ca/books

Эта книга начиналась как подарок на мое пятидесятилетие. Этакая краткая история нашей семьи, а уж рассказать там было о чем! Маша напечатала 2 экземпляра, которые всегда будут храниться в семейном архиве. Тогда книга имела совсем другую обложку и несколько другое содержание. Она так и осталась бы семейным курьезом, если бы я не уговорил Марусю послать книгу на конкурс имени О. Бешенковской, проводимый Гильдией Русских Писателей в Германии. К нашему обоюдному удивлению, Маша выиграла конкурс и книга увидела свет в издательстве "Стелла" в 2011 году в таком виде с прекрасными иллюстрациями Юлии Зисман.

из предисловия:
  Я не повзрослела, но, кажется, наконец, выросла. Я не знаю точно, как надо поступать во многих ситуациях, но я уже знаю, как не надо. Иногда мне кажется, что я что-то поняла про Жизнь, и я пытаюсь рассказать об этом своим детям, но сама себя останавливаю: «Не зуди». Господи, неужели так подшаркивает Старость?
- Нет, это мудрость и опыт.
  А еще… А еще я ощущаю некую перенаполненность Увиденным и Услышанным, мельканием разных времен, городов и стран, разноязыких людей…
- А ты пиши, пиши…
  Вот я и написала.

Книга здесь:



 

Мы с Марусей любили путешествовать. Как минимум раз в году. Причем этим словом мы не обязательно называли поездки в дальние страны. Ведь побывать в каком-нибудь маленьком городке соседней или даже своей провинции - это тоже путешествие. Потом, конечно, хочется рассказать о впечатлениях дальним и ближним друзьям, но по мере того, как ты повторяешься, наступает "словесная скука". Маруся как всегда нашла выход - вот эта самая книга. Мы издали ее только для своих друзей.
из предисловия к книге

 Вы не найдете в книге глубого анализа событий, подробной исторической хроники или географических изысканий. Это скорее «видеофильмы» в словесном исполнении — «короткометражные» и «полнометражные», в зависимости от того, сколько по времени удалось путешествовать по той или другой стране...
 Несколько пояснений, чтобы предупредить некоторые вопросы. Мы родились и жили в России, потом в Израиле, а сейчас – в Канаде. Парочка моложавых, честнее сказать, молодящихся старперов, обожающих смену стран, городов и городков.


Книга здесь:



Мост через века.

Этому проекту Маруся посвятила пять лет своей жизни. Они прошли в постоянных поездках, встречах с людьми, работе в архивах и музеях, подготовке и публикации материалов. И все это шло параллельно с "основным" цветочным бизнесом и репетициями и выступлениями хора. Все, что было опубликовано, вы увидите ниже. К сожалению, проект остался незаконченным.

Цель проекта «Мост через века» — познакомить читателей с судьбами художников, скульпторов, архитекторов, которых мы — нет, не забыли, мы о них просто не знали. Все они родились в России и по разным обстоятельствам оказались вне ее. Некоторые покинули страну взрослыми людьми, другие были вывезены родителями в раннем возрасте, однако несмотря на разное происхождение, на каждого из них место рождения, культура, впитанная в семье, язык, на котором они говорили в детстве, безусловно оказали большое влияние.


 Я не искусствовед и поэтому не считаю своей основной задачей — проанализировать и оценить их творчество. Скорее, мне хотелось бы понять, почему человек занимался тем или иным видом искусства, что способствовало этому, что мешало, как его перемещения влияли на содеянное им, с кем встречались мои герои, с кем дружили, кого любили... Они интересны мне как люди талантливые, пытливые, энергичные, ищущие, азартные, способные начинать все сначала, несмотря на трудности, которые выпадали им на их пути. Они же (и здесь нет противоречия) — люди ранимые, тонкие, художественные натуры, не всегда и не все выдерживающие — иногда сворачивали с этого пути...

 Этот проект — нескорый, он требует кропотливой работы в архивах, музеях, поездок, встреч, переписки. Более того, он нескончаем: во-первых, их много — ярких необычных людей, о которых хотелось бы рассказать, во-вторых, часто после опубликования статьи появляется новая информация, и исследовательская работа продолжается.

 Забвение — слово грустное, пожалуй, несправедливое, но и неотвратимое: что поделать, судьбы растворяются в океане времени, столетия стирают подробности, рвут родственные ниточки. Однако на пороге нынешнего века мы получили великий дар: Интернет дал необыкновенные возможности восстановить утраченные связи, выстроить семейные древа, найти корни... И вместе с тем, это не могло быть осуществимо без людей, хранящих прошлое: в архивах, музеях, галереях мира, в семьях, наконец. Спасибо всем, кто понимает и помогает проекту. Без вашего неравнодушия и исследовательской жилки не существовал бы мост через века.

          

      

               


Мария была автором исследований семьи канадского художника русского происхождения, связавшего всю свою сознательную жизнь с индейцами, написала о нем книгу на русском языке, также посвятила ему два из  номеров журнала «Золотая палитра».
 
 
 
 

Этот специальный номер журнала "Золотая палитра" — о художнике русского зарубежья Николасе де Грандмезоне (1892—1978), его большой и талантливой семье, знаменитых родственниках и о трагической истории нашей страны.
Николас де Грандмезон был русским офицером с французскими корнями, участвовал в Первой мировой войне, попал в немецкий плен и после революции оказался в Канаде, где стал рисовать индейцев и посвятил этому всю свою жизнь.
В этом выпуске мы публикуем воспоминания старшей дочери художника Тамары де Грандмезон (Канада) о жизни семьи в Канаде с 1940 по 1960-е годы.
Военный историк из Санкт-Петербурга И.Б. Иванов рассказывает о военном прошлом художника: его службе в Невском полку, в Императорской Гвардии, о пребывании в немецком плену и последующем участии в Гражданской войне на стороне белых, о том, как Николай Гранд-Мезон (так его звали в то время) обучался в военном лагере Нью-Маркет под Лондоном, но вернуться на родину ему так и не удалось... В немецком плену Николай Гранд-Мезон начал рисовать. Любопытна судьба одной его работы того времени, которая сохранилась до сих пор и находится в Англии.
В собрании Художественной галереи Летбриджского университета сегодня более 200 портретов художника, его архив и личные вещи, о чём поведала на страницах
журнала сотрудник галереи Андреа Кременик (Канада).

Исследователь североамериканских индейцев Г.Б. Борисов написал статью о том, что отличает Николаса де Грандмезона от других художников, увлекающихся индейской темой; о том, как индейцы уважали, любили его, а в 1959 году посвятили в почётные вожди племени и дали ему новое имя — Маленькое Перо.
Серию статей о родственниках художника открывает материал об Оресте Дурново (отец Софьи Дурново, жены художника), который включает его биографию, написанную женой А.Л. Дурново и обнаруженную в Музее Николая Рериха в Нью-Йорке (предисловие и публикациия — В.А. Росов), и статьи из советской и эмигрантской газет, повествующих о малоизвестном факте помощи О.Д. Дурново русским в переселении из Китая в Канаду в 1920-х годах (публикации газетных статей
и комментарии — И.А. Рожков).
О.С. Четверухина написала статью о своей бабушке и двоюродной сестре Н. де Грандмезона Евгении, которая вышла замуж за Илью Четверухина, будущего священномученика российского о. Илию, настоятеля Толмачёвского храма при
Третьяковской галерее.

О Николае Евреинове, знаменитом театральном деятеле и двоюродном брате Николаса, — статья автора из Санкт-Петербурга В.Ю. Рыженкова, где впервые публикуются два письма Евреинова Николасу в Лондон.
Статья Игоря Краснова из Канады — попытка проанализировать творчество художника, ответить на вопрос: почему сегодня так популярны индейские работы Николаса де Грандмезона среди деловой элиты Канады и США.
Завершает номер интервью с дочерью художника Соней де Грандмезон, успешным
арт-дилером и экспертом из Канады.

Составитель номера — Мария Лакман (Канада).



 


 
 
 
ГРАНДМЕЗОН (Гранд-Мезон, Гранмезон) Николай Рафаилович.
Grandmaison  Nicholas  de.
Н. Гранмезон.
24 февраля 1892 (г. Обоянь, Курская губ.*) – 23 марта 1978 (Калгари, Канада). Живописец. Правнук обрусевшего француза Жана де Грандмезона (Ивана Ивановича Грандмезона), принимавшего участие в Бородинском сражении в составе Московского ополчения и удостоенного серебряной медали «В память Отечественной войны 1812 года», учрежденной Александром I.
В 1911 окончил 3-й Московский императора Александра II кадетский корпус и поступил в Александровское военное училище в Москве. После его окончания в чине подпоручика был направлен в 1-й пехотный Невский полк, а в марте 1914 прикомандирован к лейб-гвардии Кексгольмскому полку, в рядах которого попал на фронт Первой мировой войны. В ходе операции в Восточной Пруссии в августе 1914 был ранен и попал в плен, провел 4 года в Германии в лагерях для военнопленных. В этот период начал заниматься живописью.
Осенью 1918 вернулся в Россию, был в числе тех, кому было поручено наладить работу вербовочного бюро для набора добровольцев в Астраханскую армию в Кременчуге. После восстания С. Петлюры, вместе с другими русскими офицерами оказался на территории Германии, откуда, благодаря Британской миссии, был переведен в Англию в учебный лагерь для русских офицеров в Нью-Маркете, где провел около двух лет. При поддержке влиятельной знакомой леди Айви Дандас начал получать заказы на портреты и смог посещать лондонскую художественную школу (St. John’s Wood Shool of Art).
В 1923 эмигрировал в Канаду. Работал в издательстве, с конца 1920-х зарабатывал заказными портретами для адвокатской гильдии, писал портреты детей и политических деятелей. В 1931–1932 преподавал в Институте технологии и искусств в Калгари. В 1931 женился на Софии Орестовне Дурново (С.О. Грандмезон). Несколько лет жил с семьей в Калгари, а c 1939 поселился в Банфе, пров. Альберта (центре Национального парка), где прожил около 40 лет.
С начала 1930-х рисовал пастелью портреты индейцев Канады и США, принесшие ему впоследствии известность. Он оборудовал передвижную автомобильную студию и ездил по резервациям в поисках героев своих портретов. Со временем осознал важность своей деятельности для изучения и сохранения культуры индейцев и начал собирать этнографические материалы: делал фотографии, записывал устные интервью со своими моделями. В 1959 был посвящен в почетные члены канадского племени пейган, получив индейское имя Маленькое Перо. В 1972 стал кавалером Ордена Канады. Похоронен в резервации индейцев пейган Брокет, пров. Альберта.
Личный архив и самая большая коллекция работ (около 200) хранятся в Университете Летбриджа, пров. Альберта. Здесь в художественной галерее неоднократно проводились выставки работ художника. Биографические материалы имеются также в Архиве провинции Альберта, Музее Рейнольд-Альберта (передвижная студия и артефакты). Представлен в Художественном музее Гленбоу в Калгари, Музее Уайт в Банфе, Музее Мак-Корд в Монреале, в частных коллекциях.
Имел пятерых детей: Орест Грандмезон (1932–1985) – художник-пейзажист, Тамара Грандмезон (род. 1936) – художник-портретист, Николай (род. 1938) – занимался живописью, Соня Эдвардс (род. 1948) – искусствовед и артдилер, Любовь Александра (Лу-Сандра, 1951–1993).
(*) Место рождения указано по церковным документам; по военным документам – Кременчуг, Полтавская губ., ныне Украина; по канадским документом – Полтава.
Библиография:
†† Archive of Alberta (Nicholas de Grandmaison fonds, Sonia de Grandmaison et al.); University of Lethbridge (Nicholas de Grandmaison Digitized Collection).
* WWAA 1947/528, 1953/480, 1966/534.
Лакман М. Маленькое Перо. Sindelfingen: Stella, 2013.
Золотая палитра (Москва). 2016. № 2 (15). (Выпуск, посвященный Н.Р. Грандмезону и его семье).
MacDonald C.S. A Dictionary of Canadian Artists. Vol. 1, A–F. Ottawa: Canadian Paperbacks, 1967.
Dempsey H.A. History in their blood: The Indian portraits of Nicholas de Grandmaison. New York: Hudson Hills Press, 1982.
Snyder G. Drawn From the Past: Nicholas de Grantmaison. Snyder Fine Arts, 2007.


Художник Николас де Грандмезон: из царской России к канадским индейцам.


 

Индеец Волчий Хвост родился в 1872 году.
Он был одним из главных знахарей племени пекани.

О канадском художнике Николасе де Грандмезоне (Nicholas de Grandmaison, 1892-1978) на русском языке написано мало, во всяком случае поиск в Гугле был практически безрезультативным. Его двоюродный брат, известный российский режиссёр, драматург, теоретик и преобразователь театра Николай Николаевич Евре;инов (1879-1953) известен в России гораздо лучше.
Однако это не совсем справедливо в отношении Николаса де Грандмезона. Он был замечательным канадским художником, но происходил из России. Всю свою жизнь он демонстрировал свою «русскость» будучи галантным, щедрым, эксцентричным, дружелюбным человеком, а также очень талантливым художником и страстным поклонником изящных искусств. Можно поспорить, что трагическая судьба его дворянского рода коренным образом повлияла на его творчество.

 
Индеец пекани Быстрый Ход родился в 1865 году.
Он был владельцем медицинской трубки.

Николас Рафаэль де Грандмезон родился в южной России 24 февраля 1892 года в семье благородного российского и французского происхождения. Его прадед Иван Иванович (Жан) де Грандмезон родился в французской Нормандии в аристократической семье, но потерял своих родителей во время Великой Французской революции. Российская царица Екатерина Великая ненавидела французскую революцию и боялась ее распространения в России. Узнав о благородных французских сиротах, она предложила переселить их в Россию и полностью обеспечила их воспитание и образование. Так предок Николаса оказался в далекой экзотической стране, где он пошел в военную академию. Он дослужился до высокого по тем временам чина полковника, участвовал в Отечественной войне 1812 года, воевал в Бородинском сражении. Так началась военная традиция в семье Грандмезонов. Сын Жана и дед Николаса Петр был военным врачом. Двое сыновей Петра Ивановича Рафаэль и Леонид были отданы в военную школу и стали офицерами императорской армии. Ожидалось, что Николас, сын Рафаэля, тоже пойдет по их стопам.
Николас де Грандмезон родился и вырос в Полтаве. С детства он проявлял интерес к искусству, рисуя картинки на стенах семейного дома. В десять лет Николас переехал в Москву, где поступил в элитную военную школу. Все кадеты этой школы стояли на карауле в царском дворце, где часто видели, а иногда и общались с членами императорской семьи.
В 1914 году в чине младшего лейтенанта Николас де Грандмезон был послан в сражения Первой Мировой войны. В этом же году он попал в немецкое окружение и попал в лагерь военнопленных Антанты. Чтобы занять себя в лагере он стал рисовать. Его интересовали портреты, которые у него так хорошо получались, что ему стали позировать не только военнопленные, но и охраняющие их немецкие офицеры. По окончанию войны Николаса отпустили; он ненадолго снова присоединился к российской императорской армии и даже успел поучаствовать в Гражданской войне в России 1919 года, но вскоре был отослан в тренировочный лагерь для офицеров в Англию, откуда решил не возвращаться в Россию, где весь его аристократический социальный класс был снова уничтожен в бурях революций, репрессий и войн.

 

Пемота из племени кри был любимой моделью Грандмезона.
В Англии молодой и симпатичный русский офицер с чувственными глазами и художественным талантом пользовался большим успехом у дам, которые не только приютили его, но и оплатили учебу в одной из лондонских школ искусств. Николас ее успешно окончил и жил случайными заработками. Условием получения английского гражданства для военных беженцев было нахождение постоянной работы, что было довольно сложно для начинающего русского художника. К 1923 году Николасу стало ясно, что Англию ему придется покинуть, чтобы не быть возвращенным в Россию. Своей новой родиной он решил выбрать Канаду, а местом поселения – сельскохозяйственную провинцию Манитоба.
В иммиграционных документах Николасу необходимо было обозначить, чем он собирался заняться в Канаде. Он указал сельское хозяйство, но по приезду в новую страну он быстро понял, что это не его стезя. Друзья детства и просто доброжелатели часто помогали Николасу в Канаде, да и в Англии; многие из них стали его друзьями на всю жизнь – доказательство очарования, которое было присуще этому талантливому и образованному аристократу, говорившему с экзотическим русским акцентом.
Первой его профессиональной работой в Канаде стала должность оформителя в сельскохозяйственном печатном издании «Руководство для выращивания зерновых культур», где он должен был рисовать черно-белые изображения зерноуборочных машин а также многочисленные и разнообразные колосья. Свою личную страсть, портреты исполненные пастелью, он стал рисовать на стороне. Наиболее прибыльными были портреты детей. Об этих заказах он говорил, что они его научили терпению и настойчивости в работе со своими героями, а также неплохо его кормили, но к сожалению они не давали ему возможности изображать характеры, поскольку дети еще не успели «прожить долгую и сложную жизнь, чтобы их лица стали интересными».

 
Изабелла Браун из племени кри, или Голубая Молния,
считалась в своем племени настолько хорошей партией,
что будущему мужу пришлось заплатить за нее ее семье пять лошадей!

Первый заказ, который пришелся ему по душе, был получен Николасом в возрасте 33 лет. Это был заказ на портрет маслом главного шерифа Манитобы. Это лицо Николасу понравилось – заказ был выполнен в срок и одобрен заказчиком. Следующий небольшой прорыв случился, когда издательство ставшего популярным «Руководства для выращивания зерновых культур» заказало Николасу цветную иллюстрацию на обложку своего нового издания.

 

У художника появились деньги, которыми он тут же начал играть на местной бирже зерна. Конечно же в 1929 году случился финансовый кризис, и Николас потерял все свои заработки. В придачу к этому он потерял и заказы. Жизнь играла беспечным художником как игрушкой!
В конце 1920-х годов Николас де Грандмезон решил полностью посвятить свою жизнь рисованию портретов. В поисках натуры он сделал несколько полевых выездов в северную Манитобу, где рисовал охотников, торговцев мехом, индейцев. То, что получилось в результате, было оценено в газете «Вечерняя Трибуна Виннипега» как «работы художника с большим талантом». Когда Грандмезону было 38 лет, в столице Манитобы Виннипеге прошла его первая выставка, воспринятая публикой благожелательно, но не принесшая ему доходов – экономика была все еще в упадке, и денег на искусство у людей не хватало.

 
Узел Бизона, племя кри, был очень уважаемым человеком
в своем племени за свою мудрость и лидерские качества.

Наибольшим спросом у Грандмезона стали пользоваться портреты индейцев. В этих портретах у него получалось с наибольшим успехом совмещать технику пастели и свое романтическое видение индейских характеров. Лица индейцев – скуластые, с выразительной линией подбородка и бронзовой кожей, изборожденные глубокими характерными морщинами, говорящие о богатом романтическом прошлом – вдохновляли художника больше всего. Своими европейскими глазами Грандмезон видел в индейцах гордый и независимый кочевой народ, некогда королей канадских равнин, что и пытался передать в своих картинах. Возможно он также вспоминал популярные в России в начале двадцатого века «индейские» романы Фенимора Купера и Майна Рида, которые он не мог не читать в кадетском юношестве. Эта красивая романтика и экзотика индейских портретов Грандмезона вкупе с высоким профессиональным мастерством исполнения и подкупали зрителя. Таким образом поиск своего стиля закончился успехом, когда художнику было уже за 40.
Художника интересовали «чистые» индейцы, то есть те, в которых не было примесей европейской крови, или метисов – именно лица «чистых индейцев», по мнению Грандмезона, имели черты, свойственные «благородным дикарям», которые он изображал на портретах. Сам аристократ по происхождению, он видел в темных ликах гордых индейцев «что-то очень близкое, почти как иконы из детства». Иногда он предпочитал свое видение реальности, немного облагораживая лицо модели: если ему что-то в лице модели не нравилось, он с легкостью «улучшал фактуру» на холсте.

 
Вождь Утка и его семья.


Здесь необходимо отметить, что гордость и независимость его моделей скорее была продуктом артистического воображения Грандмезона, нежели присутствовала на самом деле. Индейцы, жившие уже по многу лет в своих резервациях к моменту позирования, растеряли независимый дух предков, многие спились. Известно, например, что канадская художница Эмили Карр, в молодости пытавшаяся рисовать индейцев, с некоторым скандалом неожиданно для себя выяснила, что старым индейцам это не нравилось. Они верили, будто душа человека, которого рисуют или фотографируют, прирастает к портрету и остается в нем, даже когда человек умирает (http://pomyslivden.blogspot.ca/2013/02/blog-post_28.html). После этого Эмили Карр решила больше индейцев не рисовать. Грандмезон же особых проблем с этим индейским поверьем не испытывал, щедро оплачивая время своих моделей. Индейцы сами приходили к нему в студию, где художник усаживал их особым
образом и устанавливал освещение.


 
Длинная Белка успешно разводил лошадей. В его стаде было до 700 голов.

Грандмезон был не единственным художником, который специализировался на портретах индейцев. К тому моменту, когда он посетил несколько племен северной Манитобы, Альберты и Саскачевана, значительно пополнив свой портфель работ, уже были известны работы Джорджа Катлина (George Catlin), Пола Кейна (Paul Kane), Карла Бодмера (Karl Bodmer), Густава Сохона (Gustavus Sohon). Восходила звезда Джеймса Хендерсона (James Henderson). Некоторые художники рисовали те же самые модели, что и Грандмезон. Тем не менее, Грандмезон относился к своей работе серьезно, ответственно и целенаправленно, не отступая от своих интересов и не ухудшая качество своих работ. Когда ему нужны были деньги, он рисовал богатых белых бизнесменов или их детей. Летом же почти всегда отправлялся в экспедиции в очередное индейское племя. Он высоко ценил свои работы, продавая их от 500 до 1500 долларов за портрет – это было даже выше, чем просили за свои пейзажи члены знаменитой канадской Группы Семерых, вырабатывавшие то, что можно назвать канадским изобразительным стилем (о Группе Семерых смотрите мою статью здесь: http://pomyslivden.blogspot.ca/2012/09/blog-post.html). Грандмезон знал об этом и был доволен тем, что его клиенты платили ему столько, сколько он считал, работа стоит. Однако иногда он мог в приступе щедрости просто подарить картину. Его русские аристократические
привычки давали о себе знать всю его жизнь!

 
Пятнистая Мэри была женою вождя племени сарси и очень уважаемой женщиной.

И еще немного о его русских привычках. Самый устойчивый стереотип о русских в западном мире называется «crazy Russian», то есть «чокнутый русский». Этот стереотип выжил с начала 19 века, когда русские офицеры и казаки пришли на некоторое время во Францию по следам уничтоженной армии Наполеона. Во Франции их эксцентричные привычки и завоевали им прозвище «чокнутых». Николас де Грандмезон очень соответствовал этому стереотипу. О его непредсказуемости и эксцентричности осталось немало рассказов. Однажды, например, он неожиданно позвонил друзьям в Альберту и сообщил им, что будет в их краях и собирается остановится у них на ночь. Это новость закончилась совсем странно: «Приготовьте мне пожалуйста пельмени и отварите курицу!» - попросил Николас. «Но у нас будет полный дом гостей и на ужин жареная говядина!» - воскликнула ошарашенная хозяйка в ответ. «Ничего, а мне сделайте курицу с пельменями» - ответил художник и повесил трубку. Благодаря своему легкому и веселому нраву, умению поддерживать интересный разговор, а также несомненному художественному таланту, Николас был желанным гостем в семьях многих своих друзей, и ему прощалось такое поведение. Однако этот случай не закончился необычной просьбой. Когда он приехал к друзьям и получил свои пельмени с курицей, он вдруг заявил, что тоже хочет жареную говядину. Для хозяйки это было уже слишком, и она заявила ему при всех: «Ты либо ешь свои пельмени, либо ничего не ешь!» «Хорошо, хорошо!» - утихомирился «чокнутый» русский и, дружелюбно улыбаясь, продолжил есть то,
что ему приготовили.

 
Стамп, племя блэкфут, был одним из первых индейцев,
которые пришли к белым, чтобы вылечить зубы. Под анестетиком
он начал петь индейские военные песни и не останавливался, пока зубы не были вылечены.

Среди индейцев же его эксцентричность воспринималась как особый вид легкого помешательства, при котором, как верили индейцы, разум человека захватывают демоны. С таким человеком лучше не спорить потому что он не вполне отвечает за свои действия, а также потому что раздражать демонов довольно опасно. Кроме того, все, кто общался с Грандмезоном, были очарованы его дружелюбием и простотой в общении. Он навещал своих индейских друзей в те годы, когда из белых в индейских резервациях появлялись только миссионеры и государственные клерки. Он вел себя с индейцами на равных и чувствовал себя совершенно спокойно в любой, даже самой необычной обстановке. За все это ему прощались его эпатажные выходки и некоторая бестактность в отношении культурных тонкостей – так например, всех без исключения индейских женщин, которых он рисовал, он называл «скво» (оскорбительный термин для индейцев).
Интересен и такой факт, характеризующий творчество Грандмезона. Кроме художественной ценности его картины обладают большим портретным сходством с теми, кто на них нарисован. Некоторые современные индейцы с легкостью опознают на картинах своих предков, добавляя правда, иногда следующий комментарий: «Да, очень похоже на моего деда/прадеда, только он не был таким красивым!»

 
Волчья Нога, блэкфут, имел на одной ноге шесть пальцев.
Благодаря этому он считался среди индейцев двумя людьми в одном лице.

В конце жизни Грандмезон получил официальное признание от правительства Канады. В 1972 году премьер-министр Альберты и большой поклонник творчества Грандмезона Питер Локхид предложил наградить  художника высшей канадской гражданской наградой Орденом Канады, что и было сделано. Индейцы племени пикани из Альберты, которое особенно часто посещал и изображал Грандмезон,  отблагодарили и отметили заслуги художника и друга в 1959 году по-своему, сделав его почетным членом своего племени. Я уверен, что помимо щедрости, дружелюбия и располагающего к себе характера, индейцы видели в нем родственную душу – душу человека, который хорошо понимает, каково это, когда твоя культура и история становятся жертвами катаклизмов цивилизации.

 
Индейский шаман (справа, Вороний Орел) посвящает Николаса де Грандмезона
в почетные члены племени пекани, с присвоением имени Маленькое Перо

О своей же внешности как и о социальных условностях Гранмезон беспокоился очень мало; он заявлял, что одежда должна лишь только покрывать и утеплять наши тела. Если на его костюме были следы пастели, или она была мятая и далеко не новая, это его очень мало беспокоило. Однажды в главном холле богатого отеля Паллизер в Калгари, Альберта, где Гранмезон часто останавливался, произошел следующий комичный эпизод. Увидев привлекательную и хорошо одетую девушку Гранмезон – в оборванном и обляпанном костюме и больше похожий на бродягу нежели на джентельмена – подошел к ней, взял ее под руку и с сильным русским акцентом горячо зашептал в прелестное ушко: «Мадемуазель, вы так обворожительны! У вас прекрасные глаза! Вы должно быть из Ирландии, кто ваши родители?». Девушка в ужасе вырвалась и убежала, а Гранмезон в недоумении остался
посередине холла.


 
Николас де Грандмезон в своей студии в Банффе, Альберта.



Гранмезон любил свои картины и часто предпочитал сохранять, нежели продавать их. Он говорил по этому поводу так: «Если я их продам, то быстро потрачу деньги. Картины же, которые я храню, становятся частью моей жизни». Он собрал довольно внушительную коллекцию своих работ, которую возил с собой во время своих путешествий. Он использовал их для привлечения новых клиентов и моделей, организовывал домашние мини-выставки, чтобы отблагодарить тех, кто давал ему кров. Его личная коллекция была продана уже после его смерти в 1978 году одному из крупнейших канадских банков – Банку Монреаля.
Наследие Гранмезона не ограничивается прекрасными портретами индейцев и белых. Художник передал свою страсть к искусству своей многочисленной семье. Большинство из них, включая русскую жену Софью Дурново и пятерых детей, сами стали либо известными художниками, либо успешными арт-дилерами, значительно обогатив тем самым канадскую культурную среду. 

 
Всадник у Двери считался индейцами своего племени блад очень красивым.
Он получил свое прозвище после подвига его отца, который захватил и увел лошадь
прямо у порога вражеского вигвама.


В этой статье я использовал информацию и рисунки из альбома «История в их крови», посвященного жизни и творчеству Николаса де Грандмезона, под авторством Хью Демпси (History in Their Blood, Douglas & McIntyre Ltd., 1982 by Hugh A. Dempsey).

АВТОР: :  https://olgachernenko.livejournal.com/97962.html


О визите к Соне де Грандмезон.

 


Николас де Грандмезон

(с обложки книги М. Лакман "Маленькое Перо")

В своем очерке «Индейская деревня Уклулет» канадская художница и писательница Эмили Карр рассказала любопытную историю, связанную с индейскими суевериями (http://pomyslivden.blogspot.ca/2013/02/blog-post_28.html). Когда она пыталась нарисовать индейскую женщину, муж этой женщины устроил скандал и не дал художнице сделать этого. Позже Эмили Карр узнала, что индейцы не любят, когда их рисуют, потому что они верят, будто владеющий портретом человека владеет и его душой. После этого события Эмили Карр решила никогда больше не рисовать лица индейцев. И действительно, среди ее многочисленных картин на индейскую тематику практически нет таких, которые можно было бы назвать портретами.

Когда я прочитал эту историю, я испытал небольшой когнитивный диссонанс. Дело в том, что совсем незадолго до этого я видел в местной библиотеке большой альбом с прекрасно выполненными портретами индейцев. Как это так? - спросил я себя, - индейцев рисовать нельзя, но кто-то их очень хорошо рисовал. Что это за художник, которого индейцы принимали за своего? Я пошел в библиотеку и нашел тот самый красивый альбом. Это была книга Хью Демпси «История в их крови» (History in Their Blood, by Hugh Dempsey). С ее помощью я и познакомился с творчеством удивительного канадского художника российского происхождения Николаса де Грандмезона (1892-1978).

 

Один из героев Грандмезона-

обломок вымирающей цивилизации.

Николас де Грандмезон родился в России в благородной семье. После переворота 1917 года он принимал участие в Гражданской войне в России, оказался в Германии, в Англии, а затем в Канаде, где и прожил до глубоких седин. В Канаде он стал художником, его специализацией были прекрасные портреты маслом и, особенно, пастелью. Любимыми героями его творчества были индейцы (никаких проблем, связанных с индейскими суевериями, он кажется не испытывал). Его жизнь и творчество мне показались такими интересными, что я прочитал эту книгу, и на основании ее материала написал статью о художнике в этот блог (http://pomyslivden.blogspot.ca/2013/03/blog-post_15.html).

Статья эта получилась одной из самых длинных в блоге, ее героем был малоизвестный в России художник, и я не надеялся на какой-либо сторонний интерес к этой информации. Для «очистки совести» я ее целиком прочитал моему знакомому Диме (Владимиру Дмитриевичу Поплавскому), благородному потомку русских эмигрантов первой волны. Мой 86-летний друг внимательно выслушал историю Николаса де Грандмезона и сказал, что ему было очень интересно, и что в своих канадских скитаниях он даже, кажется, встречал Николаса. В далеких 1960-х годах общительный, веселый и с легкостью располагающий к себе людей «канадец русского происхождения» однажды вызволил непутевого молодого русского эмигранта Владимира Поплавского из цепкой хватки канадских таможенников в Торонто. «Он был очень приятный в общении», - вспомнил Дима, - «с угрюмыми таможенниками он говорил запросто, как со своими старыми приятелями». Может эта легкость в общении и помогала Николасу с индейцами. А может ему помогал тот факт, что мир русской аристократии, как и мир северо-американских индейцев, был полностью разрушен наступающим и агрессивным прогрессом. Ведь в сущности, современные Николасу индейцы, как и он сам, потомок русских дворян, принадлежали к одной вымирающей цивилизации, некогда царившей на своих просторах.
 
Грандмезон и Джо Хантер.

Однако, я оказался неправ в отношении отсутствия интереса к статье. Понемногу она начала набирать просмотры, ее довольно активно читают и сейчас, спустя год после опубликования. Одним из источников посетителей этой страницы был русскоязычный онлайновый ресурс «Мир индейцев», созданный и поддерживаемый русскоязычными энтузиастами культуры традиционных народов Северной и Южной Америки (http://www.indiansworld.org). На своем сайте они поместили ссылку на мою статью и несколько фотографий из нее. С этой ссылки ко мне в блог и стали приходить постоянные и довольно многочисленные посетители. Была среди них наверняка и журналист Мария Лакман, которая совсем недавно выпустила русскоязычную книгу о жизни и творчестве Николаса де Грандмезона «Маленькое Перо» (приобрести книгу можно у автора здесь http://shop.club-neformat.com/07/pero/).

 
Портрет дочери Сони де Грандмезон.

Через эту же статью со мной связалась Соня Эдвардс (де Грандмезон) - дочка художника. Выяснилось, что живет она совсем недалеко от меня. По-русски гостеприимная Соня пригласила меня к себе, и недавно мы встретились и, что называется, «развиртуалились». Соня стала арт-дилером, наверное самым лучшим специалистом в мире по творчеству своего отца. В ее доме висит лишь одна картина Николаса де Грандмезона: портрет Сони, когда ей было 5 лет. Хоть это не портрет индейца, на изборожденном морщинами лице которого читается гордый дух и тяжелая жизнь, но по нему все равно чувствуется большой масштаб таланта художника. Увидев, насколько прекрасна оригинальная картина художника в натуральную и довольно большую величину, я окончательно влюбился в его творчество!
 
Соня рассказала, что она помнит,
как после садика она позировала папе.

Соня рассказала несколько любопытных историй про картины отца (она ведет сайт, посвященный творчеству отца http://soniadegrandmaison.wordpress.com/). Картины Николаса де Грандмезона сейчас продаются довольно дорого, в 2009 году одна картина, например, была продана на аукционе за 58 тысяч долларов. Их часто покупают обеспеченные люди среднего возраста, успешные бизнесмены и торговцы акциями, быстро сделавшие большое состояние. Через некоторое время после покупки Соня звонит им и спрашивает, как им картина, и не желают ли они ее продать, потому что существует много желающих купить картины Николаса. В ответ часто звучит следующее: «Я влюбился в эту картину. Я ее абсолютно понимаю. Жена сказала, что если я ее продам, она меня убьет. Я с этой картиной ни за что не расстанусь, потому что у меня с ней самый настоящий психологический контакт».

Для тех, кому нравятся картины де Грандмезона, но кто не может позволить себе такую покупку, сообщаю, что одна из самых больших коллекций картин Николаса находится в архивах университета канадского города Летбридж, Альберта. Чтобы ее увидеть, необходимо заранее связаться с архивом университета. В Интернете хорошую подборку изображений картин Николаса де Грандмезона можно посмотреть здесь:
 
Софья де Грандмезон - жена художника.
Я также узнал о семье талантливого и общительного художника, который провел всю свою жизнь в разъездах. А ведь у него еще была жена и пятеро детей. Как жилось им, что это были за люди? Соня рассказывала о своей матери Софье Орестовне Дурново (1912-2000), которая всю свою жизнь обеспечивала «тыл» художника, поднимая пятерых детей, а когда ее муж состарился (он был на 20 лет старше жены), ухаживала за ним. Ее роль в судьбе художника очень велика, хотя и не очень заметна. По своему происхождению она была вполне равной своему мужу-дворянину, будучи родственницей таких знаменитых русских, как поэт Лермонтов, министры российского правительства Дурново, философ Бердяев и т.д. Софья Орестовна увлекалась скульптурой и была весьма успешна в этой области. Она является автором памятников первому премьер-министру Канады Джону Макдональду, американскому президенту Джону Ф. Кеннеди, епископу Оливеру Матье. Все эти памятники были заказаны ей муниципалитетом канадского города Реджайна (провинция Саскачеван), где семья Грандмезонов жила некоторое время. Эти памятники можно увидеть и сегодня.

 
Н. де Грандмезон "Русская красавица"

Отец Софьи Дурново и дедушка Сони Эдвардс (де Грандмезон) Орест Дмитриевич Дурново (1874-1934) был полковником Генерального штаба России, математиком, религиозным философом. До октябрьского переворота он возглавлял в Санкт-Петербурге кадетский корпус. Написал книгу «Так говорил Христос», в которой изложил свое понимание учения Иисуса Христа. После революции он сражался в рядах Белой армии в Сибири, затем поселился в Харбине. В 1924 Орест Дурново приехал в Канаду. Там он стал инициатором переселения русских беженцев-старообрядцев из Китая в Канаду по проекту «Русская семья». Всего под его руководством в мирную и религиозно-терпимую Канаду переселились свыше 700 трудолюбивых, непьющих, глубоко верующих людей. Можно сказать, что этим Орест Дмитриевич сделал большой подарок своей новой родине.

 
Стоят слева направо: Орест Дурново, Николас де Грандмезон,
сидит - Александра Дурново (теща Николаса).

В Канаде у Николаса де Грандмезона и Софьи Дурново родились пятеро детей: Орест (1932-1985) – художник-пейзажист, Тамара (род. 1936, в замуж. Шолерман) – художник-портретист, Николай (род. 1938), Соня (род. 1948, в замуж. Эдвардс) – искусствовед и артдилер, Любовь Александра (Лу-Сандра, 1951–1993). В России живут родственники Николаса, которые тоже оставили след в истории своей страны. Интересную статью о русских родственниках Николаса де Грандмезона «Маркизы из Владимирской глубинки» можно почитать здесь: http://www.prizyv.ru/archives/361118.

Меня интересовало каково это, жить в тени такого таланта. Соня поделилась, что хотя она всю жизнь профессионально занимается картинами отца, и ей это нравится, недавно она осознала, что в душе она садовод, и с удовольствием проводила бы все
свое время в саду.
Соня мечтает о выставке творчества своего отца в России. Подобный проект стоит больших денег, и были бы они у меня, я бы спонсировал Соню. Я верю, что выставка картин де Грандмезона была бы популярной в России. В творчестве де Грандмезона сплелись несколько тем, волнующих русского человека: судьбы русской аристократии; экзотика северо-американских индейцев, подпитанная книгами Майн Рида и Фенимора Купера; популярность стиля нью-эйдж, то есть новой жизни традиционной культуры. Этот стиль несомненно читается в картинах де Грандмезона. Я буду помогать Соне в реализации этого проекта чем могу (в первую очередь знанием русского языка и современной российской общественной культуры).

Большинство фотографий для этой статьи я взял из новой книги про Николаса де Грандмезона "Drawn from the Past. Nicholas de Grandmeson", by Gordon Snyder. Дочь художника Соня Эдвардс (де Грандмезон) любезно подарила мне эту книгу и подписала ее для меня.

АВТОР:  https://olgachernenko.livejournal.com/97962.html




 

 

 
Грандмезон с Соней на церемонии присвоения докторской степени.
 
Николас де Грандмезон.
 

 

 


 



 
 






Из журнала «Золотая палитра».
 
 
 
 
 
Николас де Грандмезон: «Я буду рисовать их, пока не умру...»

 
Николас де Грандмезон. Большая Почка (Big Kidney). 1935. Бумага, пастель. 58х46.  Художественная галерея Летбриджского университета. Канада.
В 1978 году в одном из музеев Банфа, маленького канадского городка у подножия Скалистых гор, торжественно открылась художественная выставка семьи Грандмезон. Во главе династии ; Николас де Грандмезон, известный, особенно в Альберте, канадский художник, его жена София ; самобытный скульптор, сын Рик ; художник, дочь Тамара ; художник, дочь Соня ; искусствовед, дочь Лу Сандра ; закончила художественный курс по работе со стеклом, сын Николас ; рисовал, тянуло к архитектуре... Местная газета с гордостью сообщала об этом на своих страницах. Цветущее сильное дерево с глубокими ветвистыми корнями. Действительно, красивый итог, гордо подвёденная черта с завидным продолжением рода.
Рассказ о художнике Николасе де Грандмезоне был бы неполным вне его семейной истории, его корней и трагической истории его страны. Он был потомком французского маркиза, сыном русского офицера, пленником немецкого лагеря в годы Первой мировой
войны, почётным вождём индейского племени...

 

Семейная легенда гласит, что в далёкие времена, а именно в период Французской революции, некий маркиз Жан де Грандмезон, почувствовав смертельную опасность, решил спасти своих детей ; Жана и Франсуа ; от расправы. Кто-то утверждает, что слуги вывели их из города под покровом ночи. А кто-то рассказывает и совсем невероятную историю ; как мальчиков посадили в бочки и бросили в воду... Так или иначе, Жана-сына или, как его называли в России, Ивана Ивановича де Грандмезона, 1777 года рождения, считают в семье родоначальником русской ветви Грандмезонов.
В России прошли детские и юношеские годы Жана (Ивана) Грандмезона (в разное время Николаем и членами его семьи фамилия писалась по-разному: появлялся и исчезал дефис, знатное «де»), здесь он получил как сын аристократа военное образование, принимал участие в кампании против шведов в 1795 году, женился на русской, словом, безвозвратно обрусел. Один из источников утверждает, что к началу Отечественной войны 1812 года подполковник Иван Иванович Грандмезон находился в отставке по состоянию здоровья, однако сам добровольно вызвался принять участие в Бородинском сражении...

Правнук Ивана Ивановича Николай Грандмезон родился 24 февраля 1892 года в Полтаве, куда военная карьера занесла его отца Рафаила ; штабс-капитана 34-го Севского полка. Начиналось всё обыкновенно. Раннее детство Коли прошло там же, в Полтаве, и, скорее всего, оно было наполнено детскими радостными мгновениями. Ему была уготована понятная и привычная военная карьера, которую, начиная с француза Жана, продолжали в поколениях все мужчины этого рода. Отец без сомнения отдал бы его в Полтавский кадетский корпус, но в 1900 году случилось первое большое горе в жизни мальчика. Рафаил Петрович умер в возрасте 48-ми лет, и Люба, его жена, осталась одна с тремя детьми в Полтаве. Кроме Николая у неё были сын Михаил и дочь Мария. В том же году она приняла решение уехать к своим родителям Ивану и Полине Варваровым, которые жили в имении в г. Обояни Курской губернии, что на высоком берегу реки Псёл. Николаю было непросто и невесело: слишком рано ушёл из жизни отец. Но детство брало своё: бегали в лес, собирали ягоды и грибы, купались, играли ; раздолье... Мальчик очень любил рисовать, когда был поменьше ; изрисовывал все стены в доме, но никто не обращал особого внимания на его способности... Вскоре на помощь пришёл дядя Леонид из Москвы ; родной брат Рафаила. Он предложил забрать
Колю в свою семью и определить в кадетский корпус...

 
В 19 лет после окончания кадетского корпуса Николая перевели в военную школу, как он сам написал в своей краткой биографии по-английски ; «Military School» (в какую именно, установить не удалось), где проучился два года. На протяжении всех школьных лет он изучал, как и все будущие русские офицеры, не только военные дисциплины, но и литературу, иностранные языки, музыку, любимое для него рисование, поскольку интерес к этому занятию с годами не исчезал... Однако его ждёт Невский 1-й пехотный генерал-фельдмаршала графа Ласси, позднее, Его Величества Короля Эллинов полк. В начале Первой мировой войны Николай де Грандмезон был переведён в другой полк в составе 2-й Армии, которой командовал генерал А.В.Самсонов. Армия двигалась в Восточную Пруссию. Противнику приказано было окружить её и уничтожить. В эту самую мясорубку возле города Алленштейна попал наш 22-летний воин. Он никогда не расскажет своим родным о том, что пережил тогда, возможно, это было одним из самых страшных испытаний в его жизни. В августе 1914 года в битве при Танненберге потери русской армии составили десятки тысяч человек. До родных доходили слухи, что Николай ранен... Любовь де Грандмезон не знала, что с её сыном Колей. Она только
молилась о том, чтобы он остался в живых.

 

Николай оказался в лагере для военнопленных в Германии, где провёл четыре года. Изоляция сама по себе ; большое наказание: вдали от дома, на территории врага... Офицеры писали, что испытывают большое унижение от того, что у них отобрали оружие. Однако условия для пленных в начале прошлого столетия, при том, что далеко не курортны, барачны и скудны, ; вполне сносны: пленным разрешали переписываться с родными, получать посылки, читать, фотографировать, играть на музыкальных инструментах и даже ставить спектали... В лагере Николай познакомился с офицерами из Франции, Англии, России. Изучал английский, немецкий. И главное ; хотя он ещё вряд ли осознавал, что это так важно для него, ; ему разрешили рисовать. Можно было не торопиться: ведь «натуры» тоже никуда не торопятся... Его способности были замечены и оценены. Вот уже куплены бумага, карандаши, масляные краски. Не только «друзья по несчастью» стояли в очереди к Грандмезону, но и лагерные чины мечтали быть запечатлёнными. Чаще он писал маслом, но впервые в лагере прикоснулся к
пастели, и она его очаровала...

 

В архиве Летбриджского университета провинции Альберта в Канаде хранятся открытки, письма Николаю из России той поры – ниточка, которая связывала его с друзьями и близкими. Ничего иногда толком не сообщающие, иногда печальные, иногда подбадривающие, короткие, длинные – они так много значили для него тогда... Теперь некоторым из них почти век, к ним никто не прикасался десятки лет. И от этого приходишь в волнение, понятное любому исследователю... Личные письма со временем становятся достоянием других людей, теряют интимность, но всё равно не покидает ощущение, будто подглядываешь в замочную скважину... А между строчек можно уловить ещё больше – обстановку, настроение. Мужское горе от потери статуса, прозрачные женские намёки и признания, обиды, претензии... Крепкую дружбу, протянутую руку... И можно легко представить, о чём был ответ Николая в ту, другую сторону... Он будет переписываться с ними ещё несколько лет, пока существует этот шаткий почтовый мостик, связывающий его с родиной. Выйдя из лагеря, Николай будет помогать своим друзьям и близким – высылать продовольственные посылки, книги, поддерживать вдову его родного брата Миши Фаню и её маленького сына (брат и мама Николая умерли примерно в одно время от тифа). Он выполнит просьбы своего кузена, режиссёра Евреинова, связанные с публикацией его пьес в Англии. Пошлёт табачную трубку другу...

 
Трудно точно восстановить передвижения нашего героя после того, как его выпустили в 1918 году из лагеря. Известно, что в 1919 г. он присоединился к Русской военной миссии в Берлине. Затем, согласно документам, оказался в Англии, в Ньюмаркете, в учебном лагере для русских офицеров. Шло время. Вести с родины – одна печальнее другой: расстрелян дядя Леонид, его сын Пётр – герой Первой мировой войны, Георгиевский кавалер... Когда стало ясно, что Белая Армия терпит поражение, Николаю нужно было принимать решение, как жить дальше. Друзья по лагерю помогли ему обосноваться в Англии. Здесь он познакомился с лордом Джоржем и леди Айви Дандас, встреча с которыми изменила его судьбу. Ники принят в свете, завязываются знакомства, и вот уже кто-то просит написать портрет... И главное – Дандасы помогли ему получить специальное образование в Лондонской школе искусств (St. John’s Wood School of Art).

 

Николаю было хорошо с этими людьми. Они добры к нему, внимательны, это его круг, чем-то напоминающий прошлую московскую жизнь... В 1923 году он решается на новый поступок – ехать в Канаду. Это сейчас Канада – мощная развитая держава, в которую едут эмигранты со всего мира. А тогда это была дальняя сторона, информация о ней скудна и часто противоречива. По пути он знакомится с теми, кто подрядился работать на уборке урожая в Манитобе за четыре доллара в день. На этой работе Николай продержался всего несколько дней, причём расстались с фермером обоюдно радостно: кому нужен работник, совершенно не приспоспособленный к труду на земле? У Ники были с собой рекомендации от друзей и сто долларов – весь его багаж. Люди, к которым были написаны письма, действительно очень помогли первое время – и советом, и делом, и деньгами. Земля, как известно, в любые времена окутана паутинкой доб рых дружеских связей.

 
А через год Николай получает работу в крупной компании «Brigden’s LTD», существующей в Виннипеге с 1913 года. Она выпускала каталоги, календари, оформляла журналы. В «Brigden’s» трудились по-настоящему творческие люди, известные художники. Такие, как Геральд Фостер, создавший иллюстрации к книге «Тарзан», и Чарльз Торсон, как будто имеющий отношение к диснеевскому Кролику Багзу. И это стало прекрасной школой для художника. Николас де Грандмезон – так теперь его называют  – становится членом виннипегского арт-клуба, где собирается творческая элита, и постепенно приобретает новые знакомства. Вскоре его в качестве художника нанимает адвокатская гильдия. Николас пишет портреты главных судей, шерифа... Картины нравятся заказчикам и публике. Они приносят доход: портреты пока в моде и заказывают их, как правило, люди состоятельные. Со временем круг клиентов неизбежно расширился бы. Чем не карьера для художника в новой стране? Деньги, известность, престиж... Но что-то в этом не то, возможно, ему просто скучно и неинтересно это делать. Николас будет продолжать писать портреты известных людей, политических деятелей, детские портреты (хотя «ребёнок не жил достаточно и не перенёс достаточно, чтобы его лицо было интересным»); иногда пейзажи – и в 30-х, и в 60-х годах.

 
Некоторые из портретов находятся в Летбридже, в Банфе, в Калгари. Написаны они маслом, профессионально, добротно. Фамилии и статус многих изображённых впечатляют. Художник никогда не отказывался от таких заказов, потому что они давали приличный заработок. Как сказал его сын Рик в одном из газетных интервью, он писал их для «хлеба с маслом». Сердце же всецело принадлежало другой теме, точнее, – другим «объектам». В конце 20-х годов он впервые побывал в индейской резервации, откуда привёз портреты индейцев племени Кри и впервые выставил их в Виннипеге в галерее Ричардсона на Мейн Стрит. Несколько портретов было куплено, несмотря на тяжёлое финансовое положение в стране. В прессе появились хорошие отзывы. Кто мог знать, что эта творческая поездка определит дело всей его жизни, ураганом сметёт сомнения, пронзит, как первая любовь... Позже художник скажет: «Я буду рисовать их, пока не умру...». Почему Николас поехал в резервацию, каков был его первый импульс, почему он вообще заинтересовался индейцами – не известно. Ни в его письмах, ни в газетах, ни в двух книгах о художнике, вышедших на английском языке (Dempsey H.A. History in their blood. Th e Indian portraits of Nicolas de Grandmaison. Vancouver BC: Douglas&Mcntntyre, 1982; Snyder G. Drawn from the past: Nicolas de Grandmaison. Snyder Fine Arts, 2007), не было ответа на этот вопрос. Так или иначе, но очень скоро для него стало вполне определённым не только кого рисовать, но и чем.
 
Пастель! Он находит «агентов» среди аборигенов, через которых можно договориться о своих поездках в резервации, и начинает объезжать посёлки один за другим не только в Канаде, но и в Америке. Постепенно индейцы привыкают к нему: умеющие чуять опасность, они точно так же легко распознавали искренность намерений. Большой заслугой Грандмезона считают тот факт, что он уговорил Высокого Орла, последнего участника Custer massacre (название битвы. – М.Л.), позировать ему. Многие пытались с ним договориться, но безуспешно, а Николасу повезло. Высокому Орлу было в ту пору 93 года, и совсем скоро его не стало... Осталась фотография, запечатлевшая индейца с Николасом, и картина, находящаяся ныне в частной коллекции. (Фотографии и картины Высокого Орла ниже). Художник приводил индейцев в свою студию, будь это его дом, номер в гостинице или миниавтобус, усаживал модель как фотограф под свет софитов, причём для каждого находил своё, «правильное» освещение. Обычно Николас рисовал лицо на начерченной карандашом сетке, которая образовывала квадратики и прямоугольники приблизительно одинаковой величины, затем углём набрасывал детали, анатомические особенности человека, а уже потом брался за пастель.
Очень часто он не прорисовывал волосы, одежду, никогда – фон. Ничего, что бы могло отвлечь наше внимание от лица: губ, складочек, мелких черточек и самое важное – глаз (им были посвящены многие часы труда). И если смотреть на незаконченные работы художника, становится ещё более понятным, что меньше всего его волнуют этнологические детали: несколько размытых мазков в импрессионистической манере (не выписанные пёрышки, а размазанный, растушёванный вихрь, рыхлые края одежды, порыв, ветер...) подчёркивают его романтическое видение своих героев – этого вполне достаточно, чтобы не отвлекать от главного. Пастель позволяла передать колорит их лиц, огненные лучики в глазах, бронзовый оттенок кожи... Говорят, пастель находится на грани рисунка и живописи, у Грандмезона это и рисунок и живопись!
У него были портреты индейцев, которые выполнены маслом, но их несравненно меньше. Открываешь коробку с пастельными палочками Николаса, дотрагиваешься до них рукой – они мягкие, хрупкие, проведёшь по бумаге – получишь бархатистый оттенок... Пастель пушистая как свежий снег... И если масляные краски позволяют накладывать несколько слоёв, исправлять, переделывать написанное, то пастель требует от художника точности, чутья, верного первого шага. И тогда возникают свечение, мерцание, люминисцентность, глубина… Само слово «пастельный» ассоциируется с нежностью и мягкостью. А тут портреты индейцев с мужественными лицами, изрезанными глубокими морщинами... Но именно на его портретах они естественны, не маскараднокарнавальны. В 1931 году Николас женился на Софии Дурново, которая приехала в Канаду с родителями ещё в 20-е годы. После свадьбы Грандмезоны отправились в своё первое длительное путешествие в Штаты, сочетая медовый месяц с работой Николаса.
В Калгари, где они остановились после поездки, друг Ники попросил его поработать вместо него в институте технологии и искусства. Он занимался со студентами всю зиму, но большого удовольствия от преподавательской деятельности не получил. Жена Соня впоследствии рассказывала, что путешествия и отели стали её судьбой. В 1932 году у Грандмезонов родился первый ребёнок – Орест (имя дали в честь отца Сони, но потом называли его Рик), и уже с трёх месяцев Соня начала брать сына в поездки с мужем, продолжая поддерживать его кочевой образ жизни. Вскоре в Банфе был построен дом, одновременно мастерская, в котором они проживут тридцать восемь лет. По-видимому, Соне предстояло заниматься только детьми и домом... Но, во-первых, она была натурой тонкой, воспитанной в аристократической семье, где любили стихи, музыку, много читали и поддерживали любой творческий порыв. Во-вторых, её мужем стал человек одержимый, в вечном движении и поиске, а это заразительно.
И Соня стала скульптором, а «её» индейцы в скульптурном исполнении дополняли и углубляли сказанное мужем. В 1972 году Николас получил высшую награду государства – стал кавалером ордена Канады 3-й степени. К своему 80-летию художник был создателем сотен портретов, его работы выставлялись в Канаде и США, многие из них украшали частные коллекции. Однако он не входил ни в какие творческие союзы, даже избегал общения с художественной средой. Николас следовал выбранному пути: портреты видных людей – чтобы обеспечить достойное существование, портреты индейцев – для души... На каком-то этапе художник вообще перестал продавать «индейские работы», хотя имел очень выгодные предложения, и возил их за собой повсюду.
В 1976 году Вильям Перкс, основатель и декан факультета индустриального дизайна Университета в Калгари, подал заявку на присуждение почётной докторской степени Николасу Грандмезону. Вручение диплома состоялось в торжественной обстановке, о чём свидетельствуют фотографии – портрет художника в академической шапочке и красной, отделанной золотом, мантии. Я не нашла никаких свидетельств того, что сказал Грандмезон в этот день. Но предполагаю, нечто подобное: «Неизбалованный индейский характер был одним из самых сильных в истории человечества... этот великий характер, сформированный жизненным опытом, – большая ценность для портретиста. Индейские аборигены были подлинными джентельменами.
Они обладают достоинством, которое происходит от близкого соприкосновения с природой. Только через этот тесный контакт человек начинает чувствовать ответственность за своих собратьев и других живых существ. В Альберте наши канадские индейцы были практически отрезаны от белых людей, до недавнего времени не существовало даже дороги в резервации... Но они – наше прошлое. И если мы не научимся ценить его, у нас не будет будущего. Я счастлив, что способствовал этому всю свою жизнь...» (Spocane daily chronicalе. May 14, 1952. (Пер. авт.)). Увлёкшись темой индейцев, Николас, без сомнения, их идеализировал, как идеализирует любой человек то, чем «заболевает».
Его упрекали в излишнем романтизме и возвеличивании своих героев... Видимо, художник почувствовал в них стержень, некое родство – природное достоинство, свободолюбие, независимость, силу характера. Эти люди заинтересовали его не только и не столько как удачные модели. Ощутив сопричастность, а постепенно и ответственность, художник будет годами, десятками лет рисовать их лица, записывать каждое имя в блокнотике, а потом, вооружившись аудографом (Gray audograph – записывающее устройство, изобретённое в США в 1945 году), он оставит десятки коротеньких историй, рассказанных краснокожими, их легенды, песни и фотографии.
Жизнь индейцев, или жизнь среди индейцев, была Николасу близка. Возможно, он понимал их лучше других потому, что сам многое перенёс. По себе знал, что значит утратить свои традиции, культуру, язык и как мучительно трудно научиться ощущать себя равным, невторосортным, нужным... Николас считал себя их братом, иногда говорил: «Они мои дети», «Они подлинные джентельмены». Индейцы отвечали ему взаимностью – в 1959 году выбрали его почётным вождём племени и дали ему своё имя – Маленькое Перо.
Семейную выставку в Банфе ещё не закрыли, когда художника не стало. Отпевали его в русской православной церкви в Калгари. Согласно завещанию, хоронили потомка французского маркиза, сына русского офицера, канадского художника Николаса де Грандмезона (Николая Рафаиловича Грандмезона) на индейском кладбище с русским священником в резервации Брокет.
Краснокожие на это не возражали, канадцы, скорее всего, сочли подобное выражение воли экстравагантностью. Русским он не был известен ни в Канаде, ни в России – так распорядилась судьба, хлёстко закручивая коллизии.
Один старик-индеец, заболев вскоре после похорон, сказал вдове Николаса: «Моя мечта, когда я Там окажусь, быть рядом с ним».
Мария Лакман, Канада.
Летом 2013 года в издательстве «Stella.ru» (Германия) вышла книга Марии Лакман «Маленькое Перо» о жизни и творчестве художника Николаса де Грандмезона.

АВТОР ВЫРАЖАЕТ БЛАГОДАРНОСТЬ ДОЧЕРИ ХУДОЖНИКА НИКОЛАСА ДЕ ГРАНДМЕЗОНА СОНЕ ЭДВАРДС (ГРАНДМЕЗОН), ЕГО ПЛЕМЯННИЦЕ АЙРИН ЛЭНС, ЕГО ДРУЗЬЯМ ДЖОНУ И ЭСЛИН ГАРО, АРХИВИСТУ ЛЕТБРИДЖСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МАЙКУ ПЕРРИ, ДИРЕКТОРУ-КУРАТОРУ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ГАЛЕРЕИ ЭТОГО УНИВЕРСИТЕТА ЖОЗЕФИН МИЛЛЗ, ЕЁ КОЛЛЕГАМ ФРЕДУ ГРИН И ДЖУЛЬЕТ ГРЭХЕМ, КУРАТОРУ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ КОЛЛЕКЦИЙ КАНАДСКОГО БАНКА МОНРЕАЛЬ ДОН КЕЙН ЗА ПОМОЩЬ В ПОДГОТОВКЕ ЭТОЙ СТАТЬИ И КНИГИ.
 

23.10.2016
Автор: Татьяна Гриднева.
Итог журналистского расследования.
Достойный представитель России в Канаде.

В октябре в Доме русского зарубежья им. А. Солженицына состоялся вечер, посвященный канадскому художнику Николасу де Грандмезону. Его портреты вождей индейских племен и простых индейцев приобрели широкую славу в Новом Свете, а сами коренные жители Северной Америки дали Грандмезону имя Маленькое Перо. В 1972 году Николай Рафаилович получил высшую награду — орден Канады III степени и свое 80-летие встретил в ореоле славы. Он умер в Канаде в 1978 году. В Доме русского зарубежья открылась также небольшая выставка работ и книг, посвященных жизни и творчеству этого канадца, который в России носил имя Николай Рафаилович Грандмезон.

На торжественный вечер в Москву были приглашены представители «Самарской газеты». Перед его началом выступил протоиерей Николай Соколов, настоятель храма Святителя Николая в Толмачах, в котором служил в тяжелую годину гонений на церковь один из семьи Грандмезонов — Илья Четверухин. Отец Николай пропел «Вечную память» всем представителям рода Грандмезонов, многие из которых погибли в жерновах сталинских репрессий. Сохраненный благодаря мужеству отца Ильи храм стал частью Третьяковской галереи.

Затем выступил директор Дома русского зарубежья Виктор Москвин. Он сказал, что Николай Рафаилович Грандмезон своей судьбой еще раз подтвердил, что русские всегда могли находить общий язык с представителями других народов. Он вспомнил Форт Росс, где наши соотечественники сумели наладить контакт с индейцами, а также генерала Беляева, который в Парагвае стал национальным героем. Виктор Александрович поблагодарил родных Николая Грандмезона за участие в вечере, а также за дар одного из портретов мастера в фонды Дома русского зарубежья.

Старшая дочь Николая Рафаиловича Тамара де Грандмезон, тоже художница, рассказала об отце, о матери — замечательном мастере скульптуры Софье Дурново — и показала кинохронику, запечатлевшую жизнь семьи Грандмезонов в Канаде, заметив, что все пятеро детей художника связали свою жизнь с искусством. На встречу она приехала с сыном, которого она назвала в память своего русского деда Рафаэлем.

Без прошлого нет будущего.

На вечере памяти Николаса де Грандмезона собрались десятки представителей рода художника. Это стало возможно благодаря усилиям московских исследователей, работе канадских и самарских журналистов.
Около 20 номеров «Самарской газеты», начиная с июля 2014 года, было посвящено истории замечательной семьи российских военных и интеллигентов, ведущих свой род от укрывшегося в России от террора Великой французской революции потомка французских дворян Ивана Ивановича Грандмезона. Представители этой семьи до сих пор проживают в нашем городе.

После того как история российской семьи Грандмезон была изложена на страницах «СГ» (благодаря сведениям, предоставленным семьями Осиповых, Энбом, Четверухиных и исследователем Игорем Рожковым), с нами связалась канадская журналистка Мария Лакман. Она к этому времени уже опубликовала книгу «Маленькое Перо» — о жизни родоначальника канадских Грандмезонов.

Канадец Николас де Грандмезон оказался двоюродным братом когда-то проживавшей в Самаре на улице Галактионовской Марии Грандмезон. С удивлением узнали потомки российских Грандмезонов, что человек, которого многие из них считали погибшим еще в Первую мировую войну, оказался жив.

— Мы даже не подозревали, что у нас в России остались родственники, — призналась во время встречи в Москве дочь Николаса Тамара.
Она поблагодарила всех, кто разыскал и объединил потомков славного рода.
Мало знали в семье и о деятельности банкира Николая Грандмезона. Он участвовал в столыпинских реформах в Самарском крае, ведая строительством и развитием местного филиала Крестьянского Поземельного банка, а затем, используя свой опыт экономиста, старался не дать обрушиться экономике Крыма во время гражданской войны, печатая дензнаки полуострова за своей подписью. О нем рассказала в письме в «Самарскую газету» историк из Крыма Вера Коломийцева. Внучка банкира Валентина Грандмезон вместе со своим сыном Дмитрием также присутствовали на встрече.

Всем исследователям и членам семейства, подготовившим презентации и доклады, сотрудники Дома русского зарубежья любезно предоставили слово. Особенно интересен был рассказ о Грандмезонах прошлых лет, с честью вынесших испытания, которые им посылала судьба, молодому поколению этой семьи.

Неожиданные открытия.

Но особым событием для канадских Грандмезонов оказался приезд из Сочи самого близкого для них родственника — Григория Мезона. Этот прямой потомок родного брата Николаса де Грандмезона — Михаила — нашелся благодаря публикации в Интернете статьи из «Самарской газеты». Григорий написал в комментариях на сайте «СГ», что у него в архиве, доставшемся от деда, хранится та же фотография, что представлена в нашей публикации. Однако его фамилия иная, и о предках в семье старшее поколение предпочитало не говорить. Мы связали его с Марией Лакман, которая в своей книге опубликовала душераздирающие письма прабабки Григория Феофании Демидовны Гранд-Мезон свояку Николасу. Она осталась одна с новорожденным сыном, также Николаем, без средств к существованию в голодной провинциальной Обояни. Свекровь и ее муж Михаил умерли от тифа. Николас, находившийся в эмиграции, не смог ей помочь, так как выезд из Советской России за рубеж был закрыт. Всю жизнь, видимо, он терзался угрызениями совести, думая, что его невестка и племянник погибли, и бережно хранил письма с родины.

Канадские Грандмезоны признали своего сочинского родственника. А он рассказал им, что Феофания смогла вывезти своего ребенка на благодатный юг — в Сухум. Возможно, ее подтолкнули к этому сотрудники ЧК, заинтересовавшиеся ее перепиской с иностранцем. Уже после установления связи с канадскими родственниками, проведя собственное расследование, Григорий узнал, что его прабабка, ссылаясь на потерю своего паспорта и свидетельства о рождении сына, сумела изменить свое имя на более народное — Фаина, а из фамилии вычеркнуть пышное «Гранд», оставив только скромное «Мезон». Из Сухуми потомки Николая Мезона переселились в Сочи.

— Теперь нас, Мезонов, в Сочи уже несколько семей. Мы считаем себя коренными сочинцами, — рассказал во время своего выступления на вечере Григорий Мезон. — Мой отец не дожил всего несколько месяцев до того момента, когда я узнал, что мы принадлежим к такой прославленной фамилии. Жаль, ведь он очень интересовался своим происхождением. Благодарю «Самарскую газету» и писательницу Марию Лакман за проделанную работу. Вы не только публикуете интересные материалы, но и влияете на судьбы людей, дарите им радость общения с родственниками, восстанавливаете историческую справедливость.

Еще много открытий сделали для себя потомки Грандмезонов, общаясь во время чудесного вечера в Доме русского зарубежья и на другой день, во время торжественного обеда. Им не хотелось расставаться. Надеемся, что восстановленные родственные связи будут поддержаны.


 



Николай Грандмезон был единственнным, кому удалось уговорить позировать в 1950 году Высокого Орла из оглала – 93-х летнего воина, одного из последних, прошедших через битву на Литтл-Бигхорн летом 1876 года.

 
Грандмезон и Высокий Орел.
 
 

Высокий Орел.
 
Грандмезон с Высоким Орлом.

 
 
Высокий Орел. 1940.
 
Joseph High Eagle. Шестнадцатилетним воином оглала-сиу в 1876 году сражался в битве при Литтл-Бигхорн под командой  своего двоюродного брата Бешеного Коня, блестящего военного вождя племени. В 1950 году он был сбит насмерть неосторожным автомобилистом на обочине дороги, в возрасте 94 лет.
«Я услышал звук горна. Женщины кричали, старики кричали, когда мы начали разбивать лагерь. Из темноты я увидел, как на нас скачут солдаты. Когда они приблизились, я рассмеялся. Это были такие же молодые воины, как и я, одетые в трофейную форму! Затем все засмеялись, когда мы начали сочинять новые победные песни, чтобы отпраздновать нашу величайшую победу». (Red Shirt Table 1938).
 
Головной убор Высокого Орла.  
Высокий Орел. Портрет с фотографии.
 

 
 
 
Возможно, это другие люди с таким же именем. Под вопросом.
 
 
Дэн Вилдмен. 1959.

 
 
 
Некоторые из работ :
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
С вождем Одно Ружье (Chief One Gun). Альберта. 1944.
 

 
 
 
 
Николас де Грандмезон с Джо Кроушоу, Джоном Йеллоу Хорном, Пэтом Белоголовым Орлом и Джозефом Кларком Йеллоу Хорном на церемонии назначения его почетным вождем с именем Маленькое Перо.
 
Почетная церемония Грандмезона.
 

 
Джо Crowshoe, Грандмезон и вождь Джон Yellowhorn на церемонии присвоения звания почетного вождя Николасу де Гранмезону.

 
Джо Crowshoe и вождь Джон Yellowhorn с неизвестным мужчиной на церемонии присвоения звания почетного вождя Николасу де Гранмезону.

 
 

 
 


 

 
 
 

 
 
 
 
 


 
 



 
 
 
 
Некролог.

 


 
Похороны Н. Грандмезона. Брокет, 23 марта 1978 г.

 

 

 
 

               
Лакман Мария Григорьевна. Deich (Lakman) Maria.  (1957 – 2020)