Изольда

  Это случилось в одну из холоднющих полярных зимних ночей. Под дикий шум вьюги, под душераздирающее  завывание северных ветров, когда все дороги и тропы до самого океана  замело непроходимыми  снегами,  когда свирепая пурга Макпия   навалила огромные, как небоскрёбы, сугробы. Швира - старуха, зимняя колдунья,  с длинным синим носом, с постоянным насморком, чихая, кашляя и зевая от скуки своим беззубым ртом, шныряла по всем закоулкам необъятной  ледяной Интры, высматривая, где бы чего напакостить. Холод щипал её за всё, что только мог ущипнуть, заставляя  её метаться, как загнанную в угол мышь. Годы брали своё и ей всё чаще хотелось уже не морозного веселья, а забиться куда-то в тёплую дырку и чтобы её никто не трогал. Странно,- спросите вы, вроде зимняя колдунья, а сама замерзуля-мерзлячка? Да уж, многие  в этой жизни приспособились и торчат не на своём месте, и толку от них никакого, только одна пакость. Ну, так вот... Она подлетела  к одинокому чуму и бесшумно присела сверху погреть свои спину и старческие кости над дымоходом. Чум был большой, крытый оленьими шкурами в три слоя. Почему чум одинокий? Потому, что до ближайшего чума, нужно было  добираться почти месяц. Да, это очень далеко, но не по нашим меркам, у нас - сто километров, это не расстояние, однако. Слушайте, дальше!  Это был чум старого охотника, вдовца Сантакфора.  Сантакфор, давно похоронивший красавицу жену, жил вдвоём с сыном, обучая его всем премудростям нелёгкой жизни охотника севера. Сегодня в чуме было весело и шумно.  Швира протёрла запотевшие очки, привязанные на носу, которые она носила исключительно для того, чтобы скрыть косоглазие и только лишь потому, что они были чего-то там made in, а вот чего in - стёpлось, но её и это устраивало... Недовольно бормоча, она заглянула в чум. Швира ненавидела и не любила тех, кому было хорошо и весело, ей было плохо, когда кому-то было хорошо.
- Шо тут за ха-ха? Ну всем хорошо, кроме меня! От...Бывают, же такие вредные люди!
В это время в семье  Сантакфора наступил праздник. В конце прошлой осени сын привёл в дом невесту - красавицу. Целый месяц гнал олешков к соседнему чуму молодой охотник, где его ждала суженная. Как только последний день лета уступил своё место полярной ночи и белый свет дня  сменился на ожерелье северного сияния,  родилась девочка. Старый Сантакфор на радостях выскочил из чума и разрядил в воздух винчестер. Знайте все-все, родилась красавица с голубыми глазами.  Лишь только детский крик и крик роженицы наполнили ледяной воздух севера известием, что появился новый человек на Земле, как тут же к чуму прилетели три огромные  белые полярные совы. Птицы принесли в лапах большую книгу судеб.  Расположившись на вершине самого большого сугроба, неподалёку от жилища, они стали вписывать в книгу дальнейшую  судьбу и дорогу жизни новорожденной... Первая сова вытащила из-под крыла перо и чернильницу. Обмакнув перо в чернила, сова красивым почерком вывела надпись на странице:
- Будет умна и красива.
Вторая сова перевернула лист на следующую страницу и, подумав, написала:
- Будет весела, жизнерадостна и желанна.
Перо взяла самая старая сова, перевернула страницу и с  важностью написала:
- Будет нести детям и взрослым радость. Да не коснётся старость её красоты своей костлявой рукой и имя ей будет Изольда.
Записав всё и поморгав огромными глазами в знак согласия, совы прокричали громко:
-УуууууУУУ! УуууууУУУ! УуууууУУУ! Да сбудется великое пророчество!
Сделали большой круг над чумом. Ещё раз прокричав:
-Будь счастлива, Изольда!...
Птицы  растворились в темноте небосвода.
  Злая Швира, слышавшая всё от слова до слова не посмела помешать святым птицам совершить обряд. Когда птицы скрылись, она только сплюнула с досады:
- Ну вот, кому-то счастье, а ты тут сиди и мёрзни  старой тёткой на чужом празднике, позабыта, позаброшена. Вот интересно, какая зараза  мне писала судьбу? Посмотреть бы ей в глаза! Тьху! Да ну вас всех, надоели!  Вы ещё меня попомните, ох, попомните!
Сделав ещё пару кругов над чумом, Швира, ехидно хихикая, перевернула нарты, разбросала, как попало всё, что нашла возле чума, подразнила собак, напугала оленей и не придумав, как бы ещё напакостить, со страшным свистом и гигиканьем улетела к себе в берлогу на ледяную гору. Да ну её, старую ворчунью, вечно ей всё не так!  Вот такие у нас  дела на севере. Как вы уже догадались, так появилась на свет Снегурочка или, как зовут её жители Интры - Изольда. А наша сказка подошла к концу. Или только лишь началась, а?  Что вы на это скажете?

                ЧАСТЬ-2

          Отчирикало, отсвистело, отгоготало и сгорело быстро, как сухой ягель, очередное короткое лето. Отклубилась белым дымом чумов и охотничьих стоянок не одна долгая зима. Тундра меняла свои наряды: то на весенне-летние, то на осенне-зимние. Всё, как обычно и всё, как всегда. Вроде бы ничего не менялось и в семье охотника Сантакфора. Только это всё на первый взгляд так. Много чего изменилось и в большом чуме. Подрастала внучка, это значит, в чуме подрастала хозяюшка. Ой, вы ведь ничего не знаете? Тогда слушайте всё по порядку. Вы помните ту зиму, когда в чуме появилась на свет малютка Изольда? Как подслушала птиц злая Швира? Так вот. Не простила она семье Сантакфора своей беспричинной обиды. Лютой ненавистью возненавидела она девочку, а ещё больше она ненавидела пророчество, в котором говорилось, что никто не сможет сделать или причинить Изольде ни зла, ни боли. Решила отомстить коварная Швира, извести всех, кто жил в большом чуме, сжить со свету. Первое, что она сделала, она отогнала всех зверей и птиц, на которых охотились охотники, подальше от чума.  Сковала льдами воду до самого дна у ближайших лунок, где охотники охотились на нерпу и ловили рыбу. Охотникам теперь приходилось туго. Уходить от дома  приходилось намного дальше, на очень-очень много километров в глубь тундры, и на много-много больше дней, чем уходили раньше. На этом колдунья не успокоилась, она собрала все ветры севера в один мешок, забросила его к себе на горб и, как ненормальная,  понеслась к чуму, чтобы выпустить все ветры в чум прямо через дымоход. Одно не учла, позабыла старуха, что чум охраняет волшебное пророчество. За несколько метров до чума, зацепилась колдунья ногой за  ледяной бугорок, да кааааак шмякнется со всего размаху на горб, дрыгая ногами в дырявых подштанниках. Очки оторвались от носа, блохастая дырявая шапка из дохлого зайца сорвалась и отлетела в сторону, седые космы волос, кое-как местами подкрашенные в рыжий цвет, распустились и развевались на полулысой голове, как пакля-шмакля. Мешок с ветрами тоже тут же развязался, ветры вырвались из него и рыча накинулись на недобитую старуху, и давай её морозить, и кусать, и щипать, и кувыркать по снегу. Старуха визжала на всю тундру, как недорезанный поросёнок. Еле живая, как измятая тряпка, Швира успела забиться в щель между льдинами, там и отсиделась, пока ветры не угомонились и не разлетелись в разные стороны. Побитая, полуживая, напялив по самые глаза шапку, Швира подняла и положила полураздавленные очки в карман:
-Уууу, гады! Спортили хорошу весчь! Шоб вам пусто было! Идиёты!
Погрозив кому-то в небе кулаком, Швира, хромая и держась руками сразу за все бока, поковыляла, шмыгая носом за сугробы, и исчезла. Воистину, не рой другому яму, а то сам в неё попадёшь!
На этом наша рассказка не заканчивается, а начинается её не весёлая часть, часть - печальная. Не всё в жизни течёт гладко и ладно. Есть место и подвигу, и счастью, и горю. Беда пришла и к большому чуму. Ушёл на охоту в дальнюю тундру отец Изольды. Уже все сроки вышли два раза, уже дважды день полярный сменил ночь. Дважды обронил чёрный ворон Орэв своё перо на порог чума, не стало охотника. А вскоре и жена его, мать Изольды, не вынеся разлуки и тоски по любимому мужу, ушла следом за ним в лучший мир. Погоревали, поплакали дед с внучкой. Что тут поделаешь? Слезами горю не поможешь. Старый Сантакфор развязал верёвки на шкурах, под которыми рядом с чумом что-то хранилось, бережно приподнял за край.  Под шкурами была, высушенная годами, аккуратно сложенная - поленце к поленцу берёзовая поленница. Старик смахнул со щеки набежавшую слезу:      
-Эх... Для себя берёг, да видно тебе они нужнее, дочка. Теперь, пока внучка не вырастет, мне и близко думать об этом нельзя. Я теперь себе не принадлежу. Обещаю тебе, и сыну моему передай при встрече, что в радости и весельи вырастет внучка, дочка ваша.
Отпылал костёр, унося светлую душу высоко в поднебесье. Ярко горели сухие поленца, огонь был ровный, высокий, без шума и треска... значит, не стало хорошего человека.
- Уедем мы отсюда, внученька. Стар я стал, плохой теперь из меня охотник, да и тебе пора людей увидеть,  найти себе пару и спеть свою песню весны на большой Земле.
- Куда же мы поедем, что станем делать? Не сможем мы из кочевых стать оседлыми, это не для нас, дедушка. Где ты решил на этот раз поставить наш чум?
-Не переживай внученька, не волнуйся милая. Увезу я тебя далеко, далеко в страну моей молодости, где есть летающие олени и живут добрые мастеровые эльфы.
У Изольды аж открылся рот от удивления:
- Олени летают?
Старый Сантакфор усмехнулся в усы.
- Мы построим дом на высокой горе Корватунтури, в Лапландии и будем устраивать для детей всего мира рождественские праздники.
- Правильно, дедушка! Будем сами делать и дарить подарки!
Дедушка с внучкой взялись за руки и стали лихо отплясывать что-то непонятно-весёлое. Наплясавшись, усталые уселись поближе к огню обсудить, что же будут делать дальше и как. В это время к чуму почти ползком, на четвереньках и короткими перебежками подкралась наша "любимая" Швира. Как всегда, подслушав весь разговор, она плюхнулась в сугроб и чтобы не заорать от распиравшей её злости, запихнула себе в рот уши от своей шапки. Шапка была уже старая и линяла, и поэтому чихать  и выплёвывать волосы изо рта пришлось чуть ли не целых полчаса. Наплевавшись досыта, бордовая от злости, старуха зашипела,  плюясь на все стороны. Говорить нормально у неё ещё не получалось, волосы от шапки набились ей за щёки и влезли далеко в глотку:
- Какафя наглость..тьфу, собрались ехать бес меня, тьфу за-ра-за, хр, кх-кх...сколько есё волос фо рте, просто говорить не восмозно, тьфу...кх-кхее. Пусть только попробуют. Или нет. Пускай едут и фсё устроят, а я потом на готофенькое приеду, тьфу хр-кхе-кх. Во тогда пошухарим...Кхе. Тьфу ...Узас!
Разобрав чум и погрузив его на нарты, старик с внучкой отправились в дальний путь. Пожелаем им доброго пути и свершения всего того что им намечталось. Вот так закончилась сказка - история о старом охотнике Сантакфоре, его внучке  Изольде и началась история, которую вы все хорошо знаете о Дедушке Морозе, или Санта Клаусе, или, как его называют в Лапландии, Пер Ноэль, или Юлупукки, как в Финляндии.

P.S. Кстати, желающие могут написать письмо в Лапландию. Родители могут оставить здесь подарок для своих детей или оплатить заказ, и в любую страну мира 25 декабря придет посылка  от Деда Мороза  с фирменной печатью и его визитной карточкой.
Если не можете съездить к Деду Морозу, то пишите ему. Почтовый адрес Santa Claus, 96930, Napapiiri, Finlandia, 99999. Адрес в Интернете: http://santa.inet.fi
А.К.