Воспоминание о пожаре 30. 01. 83 в Новосибирске

            
             Стараясь не потревожить  спящих хозяев квартиры, я тихонько прошел на кухню. Сибирское январское утро только начало прорисовывать очертания заиндевевшей городской улицы. Я открыл форточку и закурил. 30 января 1983 года, воскресенье. На трамвайной остановке, несмотря на ранний час – довольно много людей. Они негромко переговариваются, слов не слышно, но облачка пара как на картинке в юмористическом журнале  обозначают говорящего.

      Поеживаясь, смотрю на заснеженные деревья  за чугунной оградой городского сада имени Дзержинского, на озябших людей на остановке, на блеклые отблески фонарей в мерзлой стали трамвайных рельсов. В общем, ничего примечательного. Но все больше меня охватывает  тревога,  причины которой я сам себе объяснить не могу. Что-то не так в этой, казалось, банальной картинке. Да, это капель!!! Капель, нечасто и глухо ударяющая по жестяному подоконнику. Вчера столбик термометра опускался ниже отметки минус 20, да и сейчас увиденное не настраивает на весенний лад. И, тем не менее, капель, настоящая капель,   бьющая по подоконнику, никак не вписывается в логику происходящего за окном.

            Вновь бросаю взгляд на людей, стоящих на  остановке, и понимаю, что почти все напряженно смотрят в сторону, противоположную той, откуда должен появиться трамвай. Поворачиваю голову направо и, о, ужас! - третий, четвертый и пятый этажи огромного дома сталинской постройки, где находится семейное общежитие авиационного завода имени Чкалова,  на противоположной стороне проспекта пылают как гигантская печь! Из каждого оконного проема вырываются темно-бардовые, с черными прожилками огромные языки огня. Жар этого бушующего пламени,  исполнив роль весеннего солнца, растопил снег на крыше нашего дома, метрах в ста, где я находился и вызвал нежданную капель!
Около пылающего дома угадывается скопление машин и людей: серая мгла зимнего утра не дает увидеть детали, да и расстояние довольно приличное. 
                *      *      *
             Накануне у меня случился 28 – й  день рождения. Я заказал столик в ресторане «Центральный», пригласил своего  приятеля с женой в тесной компании отпраздновать это скромное событие. В предвкушении приятного вечера я занимался уборкой в своей холостяцкой квартире. Ближе к обеду раздался телефонный звонок и мой приятель сообщил, что заболела дочь, и они с женой не смогут быть вечером в ресторане….

             Это сейчас фраза «я заказал столик» звучит обыденно! А в начале восьмидесятых «заказать» столик в ресторане в центре города в выходные было практически невозможно! Из оцепенения меня вывел женский голос в телефонной трубке. « Приезжай к нам, посидим и отметим твой день рождения» - предложила жена моего приятеля. После недолгих колебаний я принял приглашение. Загрузив в портфель припасенные ко дню рождения деликатесы и коробку конфет для дочери друзей, я отправился … в гости отмечать свой день рождения.
День был холодный, хмурый и ветреный. Городской транспорт в субботний вечер работал без излишнего рвения, а ехать  было достаточно далеко. Но несмотря ни на что, я часа через полтора окунулся в благодатное тепло и гостеприимное радушие дома моих друзей. Недавно мои приятели получили от военной организации квартиру на третьем этаже дома сталинской постройки напротив парка культуры. Так что день рождения по воле судьбы был совмещен с новосельем.

       Мы были молоды, дружили искренне, не обременены протокольными условностями и бытовыми проблемами. Общение с друзьями само по себе доставляло истинное удовольствие, слушали больше, чем говорили. Наше застолье затянулось за полночь. Уходя отдыхать, хозяйка дома попросила нас не засиживаться и быть аккуратнее при курении на кухне. Вскоре и мы отправились спать.
    
                *       *       *
Еще какое-то время смотрю на горящий дом, и лишь когда последние сомнения в реальности происходящего отпадают, громко зову хозяев квартиры. 

Прильнув к окну, втроем смотрим  на бушующее пламя. Есть утверждение, что на огонь можно смотреть бесконечно долго. Скорее поговорка говорит об  огоньке рождественской свечи или пламени костра, отвоевывающего пространство у наступающих сумерек на берегу реки. Но сейчас мы видим  не просто огонь - это стихия,  обезумевшая от безнаказанности и уверовавшая в свое всесилие, и  созерцание этого огня сейчас внушает тревогу и ужас.

       Быстро одевшись, мы с моим другом выходим на улицу. Приближаемся к месту пожара – под ногами хлюпает снежная каша, жар почти обжигает лица. У пылающего дома много пожарных машин. Возле машин стоят бойцы пожарных расчетов в брезентовых робах, офицеры внутренней службы. Вновь меня посещает ощущение какого-то нелепого противоречия увиденного и должного: возле пылающего дома стоят в бездействии пожарные машины и люди в касках и пожарных робах! Изредка переговариваясь между собой, они как-то виновато поглядывают на прохожих, как бы извиняясь за свое бездействие. У дальнего угла здания с локтевой автовышки, поднятой вровень с крышей дома, только один пожарный тщетно поливает бушующее пламя из пожарного гидранта.

Сержант внутренней службы, стоящий в оцеплении,  спрашивает закурить. Мы отходим в сторонку и закуриваем. Жертвы есть? – он глубоко затягивается сигаретным дымом и, не поднимая глаз, утвердительно кивает головой. Похоже, разом полыхнул третий этаж,- говорит сержант, - отрезав людей от выхода. Стягивали ремнями завернутых в матрацы детей и бросали вниз. Кто-то, отчаявшись, прыгал из окон. Несколько человек спустились по водосточным трубам. Скорее всего, многие сгорели или задохнулись…
    Мороз, сильный мороз - продолжает он после гнетущей паузы и поясняет – краны в пожарных колодцах подтекали и оказались  вморожены в лед. Много времени потратили, чтобы ломами и другими подручными средствами освободить краны из ледяного плена. Он снова замолкает. Но оказалось, что разъемы на кранах были старого образца, а на пожарных рукавах – нового.  Возимый запас воды быстро закончился, и для того, чтобы подать воду, пришлось пожарные рукава, снятые с машин, скручивать и тянуть до авиационного завода. Спохватившись, что сказал нам лишнего, парень глубоко затягивается сигаретой и умолкает.

    Две нитки пожарных рукавов, уходящих в сторону авиазавода, напоминают пульсирующие вены на руках штангиста, выполняющего силовое упражнение. Сопоставив мощь бушующей огненной стихии и количество подаваемой воды, понимаю, что это можно сравнить с попыткой потушить большой костер с помощью медицинской пипетки…

   Заходим в магазин «Овощи» в доме напротив горящего дома. Справа от входа у круглого стола стоят несколько странно одетых молодых мужчин со стаканами в руках. На двоих из них нет обуви, а стоят они на постеленном  на пол картоне от продуктовых коробок. Из кассетного  магнитофона несется хорошо знакомый всем хриплый баритон «протопи ты мне баньку по белому»,  на столе бутылка вина, хлеб, стаканы и видавшая виды черная кроличья шапка. Бросаем в шапку три рубля и отходим в сторону.

    И хотя в магазине немало покупателей, слышны только голоса погорельцев. - Кто вчера видел Серегу? Молчание. Поднятые стаканы. - А Алексей говорил, что утром поедет к сестре на свадьбу…. А из 325-й кого видели?… Тягостная тишина…
Выходим из магазина – та же картина – полыхающие три этажа, замершие пожарные машины…. В мозгу пульсирует услышанная когда-то фраза, огонь – хороший слуга, но страшный хозяин….


    Возвращаемся в квартиру моих приятелей. Нас встречает неожиданный запах кофе. Мы молча сидим в кухне за столом. Меня не оставляет чувство вины, за то, что  ночью, рядом с нашим уютным дружеским мирком разыгралась жуткая трагедия.


                Новосибирск – Москва январь 2022 года.