Неподсудные

     Посвящается всем матерям


Мать смотрела на сына и плакала, плакала уже без слез. Ее сын потихоньку умирал. Она это чувствовала материнским сердцем. Остальные дети сбились на печи и молчаливо выглядывали из-за трубы. Им хотелось есть, но они молчали. Мать только что пришла с улицы, она ходила к председателю колхоза и просила машину, чтобы отвезти  сына в больницу.  Тот грубо отказал, дел мол в хозяйстве много, скот без кормов стоит, надои падают, а здесь куда-то гнаться, может и так обойдется, дети ведь часто болеют, но не умирают.
А этот умирал.  Мать окутала его простыней, привязала его к себе и вышла из дома, не сказав оставшимся ничего. Она знала, что больница далеко, попутных машин во второй половине дня почти не бывает. Она не знала, дойдет ли или нет, но знала твердо, что надо идти и если она не пойдет, то сынок умрет. И что именно сейчас она одна может ему помочь и больше уже никто.
Петр Александрович Сахаров был ведущий хирург и главврач больницы небольшого городка. Высокий, тучный, он никогда никуда не спешил. Уже более сорока лет он провел в различных больницах, клиниках, был в таком возрасте, когда люди имеют уже опыт, знания, звания и награды.
У Петра Александровича было всего вдоволь, профессор медицины. Заслуженный врач, всю Отечественную войну был ведущим хирургом во фронтовом госпитале, опыта набрался с лихвой. В большом городе жить не хотел, а поэтому руководил районной больницей и делал без какой либо аппаратуры сложнейшие операции, надеясь на свои знания, опыт и интуицию.
В этот день он, как всегда, задержался и когда вышел в небольшой коридорчик больницы, то увидел усталую женщину с ребенком на руках.
- Вы что здесь делаете? - густым басом спросил он строго.
- Сынок вот умирает, - чуть слышно произнесла женщина и по ее сухим потемневшим щекам сбежали две слезинки.
- Как это умирает? Почему не в больнице?
- Я из деревни пришла, а меня гонят отсюда.
Врач посмотрел на ребенка, потом на женщину и неожиданно так рявкнул, что кажется окна зазвенели.
- Наталья, каталку,  быстро!
- Петр Александрович, поздно уже, все домой ушли,- отворив дверь сказала медсестра.
- Я сказал каталку, сама рядом стоять будешь. Быстро.
Распахнулись двери и появилась металлическая каталка, но врач, взяв парнишку на руки уже унес его в операционную.
Когда мать проснулась, над головой тускло горела лампочка. Под головой лежала подушка и чьи-то заботливые руки укрыли ее стареньким байковым одеялом. Открыв глаза женщина сперва посмотрела на лампочку, пожелтевшие стены, вспоминая. Что было. А что было? Ее сына унесли в  эту дверь. Что с ним? Но тревоги она уже не чувствовала, сердце билось легко, тяжесть свалилась с плеч.  Она встала, аккуратно свернула одеяло и собралась уже уходить. В это время дверь открылась и вышел доктор, снимая с рук резиновые  перчатки.
- Спасибо, мать,- сказал он тихо и ласково, -  вы  спасли  своего сына, вовремя принесли.
- Не мне спасибо, вам, я уверена была, что вы поможете.
- А сейчас куда Вы собираетесь?
- Как же куда? Домой. У меня еще трое детей, накормить надобно, да колхозный двор на мне, кур и гусей  там полно.
- А дом -то где?
- Как где, в деревне.
- Ну понял, что в деревне. В какой?
- Старое Раменье, слышали наверное.
- Слышал, за речкой стало быть. А как переберешься, паром -то не ходит, да и до деревни верст  15 будет.
- Как- нибудь переправлюсь, лодки там есть. Всех накормлю и снова сюда приду.
- Вот что, дорогая, - вздохнул врач, - нет у меня транспорта, одна скорая и та на выезде, не могу я помочь. Но прежде, чем пойдешь кормить свое стадо, пойдем поешь сама, а то по дороге свалишься. Про мужа - то и не спрашиваю, поди похоронку получила.
- Бог миловал, живой вернулся, да всего годочка  три и пожил, схоронила я его.
- Тяжело людям, - только и ответил Сахаров.
К полудню следующего дня женщина уже сидела возле кровати и ласкала теплую маленькую ладонь. На щеках парня был небольшой румянец, он улыбался.
- Мам, а я уже говорить могу.
Санитарка, мывшая пол, рассказывала:
- Молодец наш врач. Ведь парнишка- то почти мертвый был, зоб его душил, дышать не мог. Операцию один делал, да медсестра помогала. И сколько народу- то он спас, хотя и сердитый, не дай бог, где грязь увидит, изругает.
- Давай я помою, - предложила женщина, - а ты отдохни.
- Ты что, Сима, в своем уме. Не дай бог увидит, сразу с позором меня выгонит.
- Зачем же таких старательных выгонять, - утешала женщину санитарку.
Затем она встала, взяла в руки небольшую корзинку и отнесла ее в ту комнату, где пила чай с врачом сегодня ночью.
Сидевшая за столом женщина спросила:
- Что это такое?
-Яйца там.
-Кому?
- Как кому, больным, пусть поправляются, не только нашему председателю лопать.
- А если Петр Александрович узнает?
- Ну и пусть узнает, он у вас хороший, все поймет,- пояснила женщина,- поставила корзинку с яйцами и ушла.

С утра прошел дождик. Пахло свежестью. Настроение у всех собравшихся в кабинете председателя райисполкома было хорошее. Началась традиционная планерка, на которой присутствовали замы председателя, начальник милиции, прокурор, главврач, редактор газеты. За неделю никаких серьезных ЧП не произошло. Отсеялись в срок, а сенокос еще не начался.
Отчитывался каждый. Когда дошла очередь до начальника милиции, то тот как бы рассуждая сказал:
- Ну и народ пошел. Воруют почем зря, даже среди бела дня.
- Говори ясней,- потребовал председатель исполкома.
- А что тут говорить-то. В колхозе «Красноармеец» женщина украла корзину яиц с колхозной фермы и унесла в город.
- Разобрался?, - вздохнул председатель.
- А что разбираться , заявление есть, виновница не отрицает, сразу во всем призналась, только не говорит куда яйца дела. Да это и не суть важно, на базаре поди продала. Дам бумаги прокурору, подпишет он и сразу дело в суд, без волокиты, а то уже много стало желающих поживиться за чужой счет.
-Это хорошо, что без волокиты, Игнат Иванович, - отметил председатель. – Людей надо к порядку призывать, при этом и закон соблюдать.
Главврач, Петр Александрович, все это время кажется дремал, а сейчас поднял голову и буркнул:
-Женщина из какого колхоза?
- «Красноармеец»
- Понятно,- вздохнул врач.
- Что Вам понятно, Петр Александрович?- насторожился начальник милиции.
- А то, Игнат, сыщик ты никудышный. Дело прокурору. А сам не знаешь, где яйца?
Начальник милиции вскочил и твердо заявил:
- Факт кражи известен, виновника установили, призналась. Что еще нужно?
- Где яйца?- усмехнулся врач.
- Петр Александрович, что вы к Игнату прицепились, -укорил врача предисполкома,- ситуация то ясная.
- Может  вам ясная, мне нет. Дело в том, что я знаю где эти два десятка несчастных яиц.
-Вы знаете? -  уже удивился Игнат Иванович
- Да, сегодня утром дал команду сварить их больным детям, - и здесь Петр Александрович тяжело встал, снял очки, протер их  и вздохнул,- что -то мы измельчали говорим не о тех вещах. Я уже трижды письменно обращался к Вам, Петр Андреевич, что рацион у больных беден, дети почти голодают в больнице. Вы вот все решаете, а женщина увидела и принесла больным два десятка яиц, а вы дело шьете. Срамота -то какая, - взмахнул рукой врач и отвернулся  к окну.
В кабинете стало тихо. От бывшей бравады не осталось и следа.
- Женщину как звать? – спросил председатель.
-Звать Серафима, фамилию не помню,-пояснил врач, - Из деревни Старое Раменье.
Председатель райисполкома встал. Подошел к окну, посмотрел и неожиданно заявил:
-Все свободны, а Вас, Петр Александрович, прошу остаться.
Когда они  остались одни, председатель райисполкома предложил врачу сесть поближе и попросил его:
- Расскажите –ка , Петр Александрович, об этой истории  поподробнее.
Врач рассказал, как поздно вечером женщина принесла на руках ребенка. Операция прошла успешно, сейчас он уже поправляется, рассказал и о корзинке с яйцами.
Председатель опять подошел к окну и как бы продолжил рассказ врача.
- А она ведь иначе и не могла поступить. Простая женщина, все решает сама, не просит помощи, а ведь могла бы. Она же моя сестра.
- Да, что Вы говорите, Петр Андреевич!
- То что слышите, то и говорю. Есть такие сильные люди, а мы их судить. Какой позор!  Мы в бумагах погрязли. Я больше года у сестры не был. Не знаю как она и живет..
-Бедно она живет.
-А кто сейчас богато то живет, дорогой мой врач. Даже ты, академик, и то не можешь себе что -то позволить. Отстроимся малость, будем и лучше жить. А за помощь, что оказал, за то, что правду сказал, спасибо тебе. Буду помнить.
-Екатерина Степановна, - громко позвал председатель своего секретаря уже твердым спокойным голосом, - объявите, что приема сегодня не будет, вызовите машину, я уеду по району.

Бригадир Павел Егорович зашел в курятник, где женщина собирала гусиные яйца. Гусей в помещении не было и поэтому было тихо.
-  Здорово, хозяйка!
-  Здравствуй, Павел, что это тебя сюда занесло?
-  Да вот из конторы еду. Заседали там.
-  Ну и что решили? Когда мне вещи -то собирать?
-  Ничего тебе не надо собирать, а вот председателю вашему придется с печатью расстаться.
-  Это еще с какой стати? Он яйца не воровал.
-  Не воровал, он их просто брал.
-  А ты, Павел, не брал?
Бригадир отвернулся.
-  Ну, извини, был грех.
-  Все мы грешные, - вздохнула женщина, - и не нужно искать виноватых.
-  Иди домой, брат к тебе  скоро наверное  заедет.
-  Какой брат?
-  Можно подумать у тебя их много.
-  И то верно. Начальник он, некогда ему по гостям ездить, да и кто мы?
-  Кто кто, люди! – уже сердито отвечал бригадир,- обыкновенные нормальные люди.
Когда Серафима подошла к дому возле него стоял легковой автомобиль и на маленькой скамейке сидел брат Петр.
-  Ну здравствуй, сестра,- встал он  ей навстречу
-  Здравствуй, Петр, каким это ветром тебя сюда занесло?. Пойдем в дом, чего здесь сидеть.
-  Нет, Сима, давай лучше посидим здесь. Поговорим.
Летнее солнце медленно скатывалось за ветви огромных берез, что возвышались  над небольшими домами. По широкой улице медленно, лениво переступая, возвращались с пастбища коровы – местные кормилицы. Возле калиток их встречали хозяйки с подойниками и кусками ржаного хлеба.
  К сидящим на скамейке подошла комлатая Пеструха и молча уставилась на хозяйку.
-  Ну что не угощаешь кормилицу?
-  Хлеб вчера кончился, - вздохнула женщина.
-  Но у тебя  же четверо детей.
-  А кого это волнует. Дети мои и проблемы мои, картошки еще есть.
-  Значит я плохой руководитель, - покачал головой Петр.
- Ты - то причем?. Время сейчас такое, послевоенное.  Всем трудно.
-  Извини, Серафима, - Петр встал,- Не за это погибли наши родители, братья, чтобы наши дети голодали. Завтра хлеб у тебя будет, у всех будет. Спасибо за урок, сестра,  ты хоть и младшая у нас, но самая самая. Я поеду, извини, что не захожу, нужно действительно что -то делать.
Буквально через неделю многие многодетные семьи  получили на детей    хлеб, подсолнечное масло, а председатель райисполкома получил выговор  от руководства области за то, что не сумел перевыполнить план поставок сельхозпродукции… и инфаркт в придачу.