Эльдар Рязанов. Одиночество

Есть у людей такая потребность - выразить себя и этим самоутвердиться. Обычно такое желание возникает в подростковом и юношеском возрасте и часто они берутся за перо. Вскорости это увлечение пропадает.
Однако у части людей тяга к поэзии проявляется в зрелости, параллельно с  осмыслением окружающего мира. Известный пример из мировой  поэзии - Омар Хайям. Хотя библейский царь Соломон тоже писал о своей  юношеской любви уже в зрелом возрасте. И такое доверительное отношение к бумаге  возникает из-за отсутствия взаимопонимания с современниками, в надежде, что поймут более умные и образованные потомки.
Случилось это в начале 80-х годов прошлого века и с Эльдаром Рязановым.
Грозные  перемены в своей стране он почувствовал раньше многих. Прежние идеалы втаптывались в  грязь и чувство безысходности нарастало:
 
Я желал бы свергнуть злое иго
суеты, общенья, встреч и прочего.
Я коплю, как скряга, как сквалыга,
редкие мгновенья одиночества.
Боже, сколько в разговорах вздора:
ни подумать, ни сосредоточиться.
Остается лишь одна опора -
редкие мгновенья одиночества.
 
Обращение к поэзии в середине жизни  случается с мудрыми  людьми обладающих юной душой, так и нерешенными внутренними противоречиями:
 
У памяти моей дурное свойство –
Я помню то, что лучше позабыть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
Но не могу себя переломить.
 
Оставаясь как и все творческие натуры одиноким, он полностью отдавался  работе. Через упорный труд он пытался отыскать связь с с народом. Его постоянный конкурент Леонид Гайдай использовал элементы цирковой клоунады. Но Рязанов был глубже и подтягивал зрителя к более высокому иироощущению. 
Сначала  он делал это с помощью интеллигентного юмора. Не обходилось без элементов сатиры на дурацкие структуры социалистического  общества.
Начал с культмассового сектора в "Карнавальной ночи" в 1956 и продолжил в  "Забытой мелодии для флейты" в 1987 году.
Если бы не хрущевская оттепель и всенародный успех, карьера режиссера могла бы закончится уже после "Карнавальной ночи". Возможно тогда бы, он точно стал поэтом  на 20 лет раньше. Но у  Эльдара была более "объемная" страсть - режиссура.
Конечно, ему хотелось ухватить и то и то и это. Он  сам писал, что не раз душой разрывался:
 
Жизнь страницу за страницей
перелистывает в срок.
Как бы мне остановиться!
Как бы мне прервать поток!
 
Разрываюсь я на части,
разлетаюсь на куски.
Говорят, что в этом счастье,
а не то помрешь с тоски.
 
Постоянная борьба с цензурой и с чиновниками от кинематографии  изматывала  больше чем основная работа. "Ирония судьбы" и "Служебный роман" вознесли  его на вершину славы. Кажется - продолжай копать эту "жилу"  перерождения чувств любви из  ненависти со счастливым концом. Но Рязанов искал  новые жанры - исторические водевили и фантасмагории. в которых искусно прятал свою  сатиру:
 
Стараюсь жить я по уму,
заверить, что благоразумен.
Но мне-то ясно самому,
что я – увы! – непредсказуем.
 
Рязанов прекрасно понимал, что не он один  в таком раздрае - вся страна застыла на распутье.  Жизнь только ухудшалась. И так  бесконечно продолжаться не могло даже с таким  терпеливым народом:
 
Сколько лет
все нет и нет
жизни человеческой.
Мчат года.
Всегда беда
над тобой, Отечество.
 
Пик его стихотворчества – середина 80-х. И как-то вдруг он стал чувствовать, что такая отдушина свободы мнимая и ненадолго:
 
И кажется, отныне никогда
на голых ветках не набухнут почки…
Что не взрастить на бездыханной почве
ни выдумки, ни мысли и ни строчки…
И жуть, что ты приехал в никуда.
 
Постепенно от такого осмысления с элементом обреченности творчество перешло к природе, а потом к Богу. Так он пришел к своей лирике с  мелодичной основой.
Кроме хита «У природы нет плохой погоды" самым известным стало  стихотворение Молитва которое стало главной песней в фильме «Небеса  обетованные»:
 
Господи, ни охнуть, ни вздохнуть,–
дни летят в метельной круговерти.
Жизнь — тропинка от рожденья к смерти,
смутный, скрытный, кривоватый путь.
Господи, ни охнуть, ни вздохнуть!
 
Снег. И мы беседуем вдвоем,
как нам одолеть большую зиму…
Одолеть ее необходимо,
чтобы вновь весной услышать гром.
Господи, спасибо, что живем!
 
Мы выходим вместе в снегопад.
И четыре оттиска за нами,
отпечатанные башмаками,
неотвязно следуя, следят…
Господи, как я метели рад!
 
Где же мои первые следы?
Занесло начальную дорогу,
заметет остаток понемногу
милостью отзывчивой судьбы.
Господи, спасибо за подмогу!


Рецензии