Вода водица, морская царица...

Кувшин полон воды. Несу его аккуратно к дому, ни капли не проронив. У дома стоят люди, смотрят, выжидают. Своего ждут. Захожу в избу, за мной девчонка. На ногах еле стоит и дрожит вся. В глаза мне не смотрит, ждёт. Учёная значит.

- Вода водица, морская царица, - со стола скатерть сдёргиваю, ставлю чашу. Плескаю из кувшина живительную влагу. - Тебе вода похвала, мне, веде твоей, сила...

Плещутся, бурлят океаны в чаше, но один выдох и замирают они зеркальной гладью.
- Смотри в глаза, - говорю, и девушка смотрит в отраженные живой водой омуты. Только так можно заглянуть в глаза ведьме.

Смотрит в мои глаза и видит в них своё будущее. Сначала то только смерть свою видит, нет ей жизни с таким проклятьем на сердце. А я и дальше заглянуть могу, что было бы, сними я проклятье. Как интересно.
- Будешь жить, но в уплату отдашь мне третью свою дочь, - пугается. Самая дорогая плата, чья-то жизнь. Но смотрит в чашу и соглашается. Смерти боятся все.

Тяну на себя рваную пелену чужого проклятья, снимаю все привязки и прячу в себе. А девочка ахает, целая жизнь теперь перед её глазами. Хорошая жизнь.

- За платой сама приду, когда ей пять исполнится. В ученицы возьму.

Девчонка плачет, глаза прячет. И выскальзывает из моего дома. Не увидимся больше, сама не придёт, а дочку я заберу из чужого дома. Но как бы не прятала она дочь, договор заключён. Почему же никто не думает, что не только они заглядывают в ведьмины глаза через заговорённую чашу, но и я всмотреться в душу могу?