Мысли об одном мальчике

Худенький мальчик. С тонкой девичьей шеей, с хрупкими, но все-таки с толикой мужественности, плечами. Мягкие движения и пальцы, которые еврейская бабушка старой закалки обязательно бы применила к музыке. Он в этом амплуа не смотрелся несуразно. Эта тонкость выглядела органично, если рядом не оказывалось какого-нибудь узколобого гомофоба. Мальчик был тихим, и даже не грустным. Он не казался себе не таким. Он, в виде исключения, казался себе таким. Круглые очки в тонкой оправе только увеличивали воздух его образа. Он любил литературу, в меру изобразительное искусство, но совсем не был знатоком. Что он любил по-настоящему, так это жизнь. Никаких особых стремлений и мечт, только тишина и легкое любопытство к динамике бытия. Ему просто нравилось жить, опять же, в виде исключения. Слишком много героев драматичных и амбициозных. А этот даже не герой. Но и вовсе не маленький человек. Маленький гнушается на свои размеры. Средние размеры этого мальчика его ничуть не смущали. Было хорошо и даже сладостно жить. Впереди его ждало путешествие. Такие мальчики созданы для путешествий. Ведь их ничто не держит, их ничто не тянет и не торопит. Они любопытны, и они любят жить. А жить – это про дорогу. Вот он и отправился в дорогу. Облекая свою узкую фигуру то в японское кимоно, то в мусульманское платье, то в низкой посадки плавки для океанского побережья. Там был горячий песок и дружелюбные туземцы. Его однажды ограбили в сумерках, но не тронули. Должно быть пожалели такое милое личико. И он взрослел практически на ходу, хотя каждый, должно быть, взрослеет на ходу. Все смотрел, жадно впитывал каждую клеточку мира, которые так разнились от континента к поселку. Не переставал удивляться, и, самое главное, любопытствовать. И он начинал стариться, приходилось ступать тише и улыбаться уже не так простодушно и открыто, приходилось казаться мудрым и покровительственным. Он превратился в старика, но остался мальчиком-путешественником. Когда скорость его движения стремительно близилась к нулю, он вернулся к одной из самых счастливых точек совего пути – к большой воде. А там горячий песок и дружелюбные туземцы. И все уже удалось, поскольку ни на что не рассчитывал. Умер в любопытстве под жарким солнцем и счастливой звездой образа, лишенного человеческих слабостей и проблем. Ушел улыбаясь. И я, глядя на него, улыбаюсь. Потому что такая смерть пропитана любовью к жизни. Как хорошо. Оранжевый теплый.