Полабский рубеж фрау Моревой. Глава 16

    Что же касается VIII века, то будучи в этой эпохе мы за одну минуту проникли сквозь бревенчатые стены и очутились в каморке, где Николот почивал крепким сном. Правда, уже в следующую минуту и, конечно, с помощью чар Подагини я опять оказалась теле моего «спутника». Увы, пришлось его срочно разбудить:
«Николот, подъем! Просыпайся, соня!»

    Дело в том, что в этот момент Вилдо, будучи в проходной комнате покоев его «спутника», оказался в трудном положении. А как могло быть иначе, если Вольфганг пошел на схватку с настоящим порождением тьмы. Оно представляло собой ничто иное как воина-франка, убитого несколько дней тому назад. А вот сейчас его уже начавшееся разлагаться тело медленно, но неуклонно двинулось на отважного сакса.

    Результат его отваги я увидела, когда мой «спутник» выскочил из каморки в проходную комнату. По всему полу этого помещения можно было заметить неподвижные куски тел двух прежде оживших мертвецов. Лунный свет, проникший сквозь окно, только подчеркнул картину того, что совсем недавно творилось здесь во время моего отсутствия. К сожалению, я не смогла бы оказаться в теле моего «спутника» и вместе с тем выступить в роли Подагини во время торгов с колдуном. Иначе говоря, очутиться рядом с Вилдо и оказать ему помощь. Вот только в борьбе с кем или чем?

    Словно отвечая мне, Вольфганг мощным ударом меча – неужели Отклер? – разрубил туловище последнего ожившего мертвеца. Причем рассек легко, будто играючи, лишь шипение раздалось, как водой плеснули на раскаленное железо. Однако фрилинг не дал себе успокоиться. Подбежал к мертвецу, нагнулся над трупом дважды убитого франка и быстро засунул ему что-то в рот. После чего до меня донеслись нарочито бодрые эмоции «ньюуокера»:
    «Ха, удачно, что нашлись монеты, а то до утра нахцереров не унял бы! А так с ними легко справиться. Потому что передвигаются они крайне медленно, кровь живых людей не пьют, а поедает свое мертвое тело. Плюс, их укус не превращает жертву в вампира. Но есть минус, питается чужой жизненной силой, вытягивая ее не через укус, а на расстоянии и заражает людей смертельными болезнями".

    Правда, тут Вилдо был вынужден прервать познавательную для меня лекцию о злом существе, так как в дверь постучался Ансгер с вопросом, не требуется ли помощь? Однако ж поздненько он спохватился! Вольфганг успокоил его, дескать, у него все в порядке. Сейчас просто задумал облачиться в новую кольчугу, и уж тогда поведает, что с ним стряслось.
    Ансгера, который был уже наслышан, что по всему Ретенхугеле ходит байка о фрилинге как первом моднике, этот ответ не удивил и не показался подозрительным. Поэтому сакс заявил, что будет дожидаться в коридоре. 
    
    После чего Вольфгангу и бодричу пришлось дружно затащить мертвецов и то, что от них осталось, в каморку последнего, хотя Николот до сих пор не смог забыть прошлые стычки между ними. То и дело свирепо зыркал в сторону фрилинга и в полголоса бурчал непотребное в его адрес.

    В это время Вилдо обратился ко мне: – Перейдем на ты? – Из чего я поняла, что «ньюуокер» не терпел лишних церемоний. На это, и в первую очередь, исходя из нашего сегодняшнего положения, я не возразила. В данный момент мое состояние я оценила бы как спокойное, но вот следующим обращением – Гутен Таг, фрау Морефа! – мой Kamerad или соратник в боях практически выбил меня из колеи. Это же надо, я не узнала моего слушателя по курсу лекций, а именно выход из экстренных ситуаций. Правда слушателя давнего, но последнее не смогло бы извинить меня.

    Пока приходила в свое обычное состояние, Вилдо просто изошел эмоциями радости и веселия. А мне только осталось смущенно пробурчать, мол, и на старуху бывает поруха. Вот таким образом, можно сказать в двух словах, мы определились с выяснением наших отношений на будущее. После чего вся наша дальнейшая беседа прошла в позитивном ключе.

    По крайней мере я дорвалась до ситуации, при которой смогла бы получить исчерпывающие и внятные ответы на вопросы, накопившиеся у меня за прошедшие двое суток. Причем начала с вопросов без знания ответов на которые о совместной работе «странников» нужно было бы забыть.
    – Как твое самочувствие?
    – Терпимое, чего не сказать о моем «спутнике». А уж его знаю как себя, можно сказать, прямо с колыбели.

    На мое крайнее удивление, мол, неужели он и «спутник» духовно сроднились будто бы сиамские близнецы, Вилдо пояснил, что изначально для проведения операции «Невеста» ученые мужи из БНД для каждого «ньюуокера» по его психофизическим данным очень тщательно подобрали «спутника».
    – И что, опираясь лишь только на теорию? – в моем тоне практически за версту почувствовалось недоверие.
    – Но, фрау Морева, здесь идет эксперимент! – по возможности рьяно не сдался мой оппонент.
    «Не хватало мне, себя любимую, положить на алтарь науки», – с явным скепсисом подумала я, а вслух бросила двусмысленную фразу: – Ну опыт, герр Вилдо, он как водится всему голова!
    – Мы же договорились на ты! – по-прежнему недовольно заметил мой новый Kamerad.
    – Прошу пардона, – шутливо ответствовала я, попытавшись свести на нет только что возникшее недопонимание между нами. А почувствовав эмоциональный фон «ньюуокера», с облегчением отметила: «Вот и хорошо, что обошлось. Не хватало нам собачиться по пустякам». После чего в спокойной обстановке мы смогли обсудить план нашего побега из Ратенхугеля. Причем во всех деталях и даже, как подумали, с учетом нежелательных обстоятельств.

    Здесь я посчитала, что настало удобное время, чтобы задать вопросы на другие темы:
    – В руках у твоего «спутника» действительно Отклер? Это же меч добряка Беремода!
Вилдо правильно оценил мои слова о характере могучего франка и ответил:
    – Да, я выкупил его, конечно, с помощью Вольфганга у главаря сорбов!
    – Скажи, Ярогнев, является «спутником» у третьего «ньюуокера» вашей команды?
    – Да, он до последнего времени работал в племенном союзе ободритов. Потом вспыхнул мятеж, и связь с ним прервалась. Я отправился в лагерь бодричей, надо же было наладить маршрут для перехода наших принцесс.
    – А как ты пересекся с Алексеем?
    – Когда готовился этот маршрут. Я встретил его за пограничной рекой до твоего появления. «Странник» выступил инициатором и поведал историю, которая в корне отличалась от твоей, фрау Морева. Поэтому, встретив тебя в первый раз, я не вышел на контакт. Потом произошла моя встреча с Мартином. Он рассказал о тебе. Тогда, чтобы окончательно разобраться с возникшей ситуацией, мы решили провести между вами очную ставку. К сожалению, она не произошла.

    Да, к несчастью… Однако в самый последний момент Мартину удался его замысел. Будучи разоблаченным, «ньюуокер», словно в никуда и ни к кому обратился с заклинанием, чтобы Альберка оказалась в стане франков. Этот призыв, конечно, был понят мной и Гродгером. Но, думаю, жрец-колдун понял зов Мартина, просто как его последний крик по несбывшейся мечте. В свою очередь, я подала себе зарок, что приложу максимум усилий, чтобы исполнить план «ньюуокера».   
 
    Благо, что теперь мне встретился второй «ньюуокер», у кого, как выяснилось, был готов вариант операции по предотвращению мятежа саксов, а именно возврата Ратенхугеля под власть короля Карла. Поэтому авантюрный план Алексея явился бы этакой вишенкой на торт в операции Вилдо.
    – Теперь же наш комбинатор переправляется через Эльбу, чтобы в итоге вручить невесту в руки любого князя из союза вильцев, кто ему больше заплатит. – насмешливо заявил «ньюуокер».
    – А по поводу будущего невесты у тебя нет комментариев? – оценивающе спросила я.
    – Да, пожалуй, что нет, – спокойно ответил Вилдо и неожиданно продолжил. – В одной из лекций ты рассказывала о вариантах для выхода «странника» из сложной ситуации, где иногда приходится уступать в малом, чтобы в итоге выиграть в главном. Так вот, вариант с принцессой я посчитал выигрышным в нашем положении.

    Как ни цинично бы это звучало, но я пришла к аналогичному мнению. А чтобы окончательно закрыть щекотливый вопрос, заговорила о более насущной проблеме:
    – Кстати, Вилдо, о них, этих сложных условиях. Твое и «спутника» состояние после контакта с нахцерером не ухудшилось?
    – Не заметил.
    Мне не понравился ответ «ньюуокера». Какое-то наплевательское отношение к силе мифических созданий этого края. Наоборот, должен был еще благодарить судьбу, что не столкнулся, например, с Альпом, ужасным вампиром, которого фактически невозможно убить.
    – В любом случае объясни Вольфгангу, чтобы он срочно заснул!
    Пока я смогла бы предложить ему только этот доморощенный способ улучшения самочувствия. Хотя бы до того времени, пока не появится Подагиня.

    Общая беседа прервалась. Вилдо постарался усыпить его «спутника». В свою очередь, мне пришлось приложить много усилий, чтобы мой «спутник» изменил свое отношение к Вольфгангу. Причем сдвиг в лучшую сторону наметился после того, как я заявила, что, на самом деле, фрилинг приложил огромные усилия, чтобы сохранить жизнь Альберки.

    Неожиданно ближе к рассвету издалека послышался шум, который обычно случается, когда войско готовится к походу. Неужели одно из составляющих нашего плана пришло в движение в прямом смысле этого слова?
    – Скорее всего, да! – промолвил Вилдо. – Ну что, начинаем действовать?
    Я не возразила.
    Что касается Николота, то он как на пружинах, вскочил с пола и бросился к окну, чтобы узнать новости. Затем сообщил:
    – Видать плохо. Однако ж я усмотрел, что конюшня не охраняется. Знамо, путь наш пойдет через нее.

    М-да…, теперь осталось дождаться только Подагини. Начался рассвет, долгий в это время года. Тут мне пришлось даже повысить «голос», чтобы вспыльчивый, будто огонь, Николот унялся в своих замыслах: «Тихо, добрых людей разбудишь!» Прошло, наверное, с полчаса. Шум за стенами Ратенхугеля, где прежде разбил лагерь отряд сорбов, прекратился. Миновал приблизительно час. Я занервничала всерьез.
    – Успокой свою душу, берегиня, – раздался до боли знакомый мне голос. – Тут и срок, вестимо, пришел. А твой знакомый сакс пусть натрется мазью, она хоть на срок отодвинет коварную хворь, что принес тот, кто поедает собственную плоть!

    Заметив, как из небытия перед ним возникла маленькая баночка с волшебным субстратом, Вольфганг сначала осторожно перекрестился, затем все-таки намазался чудотворной мазью и уж потом, разминая мышцы и при этом чувствуя, что к нему возвращается прежняя сила, довольно произнес:
    – Ну, значит нам сам Бог велел! Добрый кони нас дожидаются в конюшне. На трех пойдем. Корунд, мой, Тенсендур, и твой, на котором вы прискакали в городок, – пояснил Вольфганг.
    Новость, что скоро Николот встретится с Фризом, привела молодца-удальца в неописуемый восторг.
    – Вольфганг, и я получу кинжал? – радостно воскликнул Николот.
    – Да! – ответил его новый соратник, – и кинжал получишь, и скрамасакс, но позже. Когда выберемся из Ратенхугеля! – А в следующую минуту фрилинг вообще поумерил пыл Николота: – Ты, бодрич, зови нашего соглядатая, должок за ним кровный!
    Никололт выглянул за дверь, что-то сказал, обратившись в коридор и даже призывно махнул якобы связанными руками.

    Через непродолжительное время в дверях появился заинтригованный Ансгер. Настороженно заглянул в проходную комнату, и с помощью горящего факела оглядел ее. Увидел закрытую на засов дверь в дамскую комнату, услышал из нее плачущий девичий голос и только потом просил:
    – Фрилинг, звали чего?
    – Конечно! Доверяю тебе серьезное дело. Будешь охранять принцессу!
    – А что с бодричем?
    – Ничего, конура ждет его! – Вольфганг, казалось, доброжелательно подозвал к себе Ансгера. Затем приоткрыл дверь в полутемную каморку, сам отошел в сторону, чтобы охранник смог лично убедиться в том, что ему намерились показать: – Смотри, какой замок я придумал, из которого никто не сможет выбраться!

    Охранник недоверчиво приблизился. Однако заметив, что подозрительный бодрич стоит далеко от него, а фрилинг хоть и находится в шаговой доступности, но держит свои руки свободными от оружия, осмелел и заглянул в каморку. Это было последнее, что ему удалось в жизни. Он заплатил сторицей за издевательскую пытку над Арновальдом. И самое главное, за ужасную смерть «ньюуокера» Мартина, кто был сослуживцем Вилдо.
    Как результат последовали два мощнейших удара боксера, поставленных ему тренерами-профессионалами ХХ века. Что касается Николота из VIII века, то он понимающе кивнул головой, когда увидел, что Вольфганг грубо сдернул перстень с пальца мертвого Ансгера. Ибо бодрич не забыл, кому в действительности принадлежал этот золотой перстень с натуральным рубином.

    *****

    – Смышленый Вольфганг, мне поведали, что тебе не здоровится. Неужели ты хочешь догнать и возглавить отряд сорбов, которых повел Гродгер? Полагаю, это неразумный поступок! – честно говоря, я не поняла двусмысленного заявления Атавульфа, когда он заговорил о неразумности поступка. Кого? Фрилинга, который собрался догнать отряд собров, чьим командиром он считался до последнего? Или Гродгера, который в результате подковерной борьбы, коварно увел отряд собров из-под носа предыдущего командира и сам возглавил наемников? 

    Так или иначе, но в эту минуту лицо Великого эделинга, встретившего своего подчиненного Вольфганга вместе с бодричем на конях у воротной башни Ратенхугеля, показалось мне страшно возбужденным. Немудрено, так как буквально на рассвете Атавульф, не уведомив фрилинга, принял решение о смене командира наемников.
Да, главнокомандующий войском саксов оказался в непростой ситуации, чему отдать предпочтение. Преданности благодарного фрилинга или благосклонности языческих жрецов? И военный предводитель мятежников сделал выбор.

    Но тут случилось досадное недоразумение, а именно встреча двух воинов, которая, по большому счету, не нужна была никому. Однако известный интриган, кем в сердце всегда являлся Атавульф, не сомневался, что и сейчас выйдет из неудобного положения.   
    – Запомни, мой преданный фрилинг, главное для меня – это твоя сила в руках и верный глаз! – с твердой убежденностью заявил эделинг. После чего перевел разговор в другое русло, – попытался указать на ошибку его подчиненного, чтобы тот осознал свою вину: – Погоди-погоди, но как ты посмел оставить без присмотра нашу почетную пленницу?
    – Разумный, Атавульф, – ответил сакс из его самого близкого окружения, – ты одобрил мой план захвата Маусбурга! Я понимаю, что значит этот замок для тебя, Великого эделинга. Поэтому для меня первая задача этот план осуществить, каким бы не было мое самочувствие! – Если при внимательном рассмотрении облик Вольфганга и в правду мог вызывать некоторые сомнения, то его слова, его боевой настрой явно сказали об обратном. – А что до Альберки, то ее личной охраной занялся твой верный Ансгер!
    – Ну если принцесса под надзором этого бывалого воина, то я спокоен! Однако повторюсь, я очень беспокоюсь за твое здоровье, смышленый Вольфганг, – произнес Атавульф и добавил, но уже про себя: «Тем более, что за твоим здоровьем, ха-ха…, будет приглядывать не только храбрый Беовольф, но и злопамятный Гродгер. А он даром что старик, любого молодца за пояс заткнет. Оно и понятно, – злой колдун из заморских морей».

   Пока шел этот разговор, стражники открыли ворота Ратенхугеля, накануне отремонтированные франкскими пленниками. Казалось бы, еще немного и вот она свобода для Николота и его друзей как старых, так и новых.

    Однако последующие действия эделинга заставили меня насторожиться. Ибо Атавульф подошел к оседланному, но без всадника коню и опустил свою длань на пустое седло. Будто бы решил удостовериться в отсутствие седока. Затем нагнулся и якобы проверил конскую подпругу и стремена, однако ничто в амуниции коня не вызвала у эделинга вопросов. «Смотри-ка, не доверяет! – усмехнулась я, когда эделинг задал неудобный вопрос. Причем задал с явным сарказмом:
    – Преданный фрилинг, а зачем тебе третий конь, если вас двое?
На что у смышленого Вольфганга был заготовлен ответ:
    – Будет в запасе. Мой путь хоть короче других, но труднее.

    «Главное, чтобы на этом пути ты не сломал себе шею, мой чересчур ретивый фрилинг!» – внутренне усмехнулся Атавульф. Потом вспомнил, что теперь в чести древние боги, и на прощание крикнул: – Водан да не оставит тебя, мой смышленый Вольфганг!