Образ и слово

   «Философия начинается с удивления, и это настоящее удивление не тому, что чего-то нет. Скажем, нет справедливости, нет мира, нет любви, нет чести, нет совести и т.д. Не этому удивляется философ. Философ удивляется тому, что вообще что-то есть. Ведь удивительно, что есть хоть где-то, хоть когда-то, хоть у кого-то, например, совесть. Удивляет не её отсутствие, а то, что она есть. Не отсутствие чести удивительно, а то, что она есть. Или не отсутствие морали. То есть удивительно то, что есть Нечто. Что под ним понимается? – Порядок. Нечто упорядоченное…»

   Действительно, есть в мире явления чудные. Разве не удивительно, что, читая цитату известного грузинского философа нашего времени Мераба Мамардашвили, мы в принципе понимаем смысл рассуждения, не вникая, например, в такие философские понятия как,  «экзистенциализм» и «метафизика». То же происходит и с ребёнком, которому начинают объяснять, что «прямая линия –  кратчайшее расстояние между двумя точками». Это словесное определение понятия прямой линии, о которой ребёнок уже имеет представление: иначе он не смог бы понять, о чём  идет речь. В противоположность можно привести в пример бытующие выражения: «В начале было Слово», «В начале было Слово, и Слово было Бог», или ещё круче – «В начале было слово. Русское слово». Первое вероятно связано с желанием литераторов придать значение своим творческим поискам и писаниям; второе – поднять авторитет библии; третье заработать на модной фальсификации истории. Можно, конечно, ввязаться в бесконечную словесную дискуссию по затронутым фразеологизму, антропоморфизму и «фразеоспекулятизму», но у нас есть разум как инструмент, помогающий разобраться в игре слов, и некоторые понятия о предметах и логике.  Для интеллекта этого вполне достаточно, чтобы не заблудиться в  ставшем традиционным словоблудии. Хотя не подлежит сомнению значимость слов в нашей жизни. Как говорится: «Слово лечит и калечит».

   В древнегреческой философии Гераклитом (Эфесским) был введён термин «логос» (глагол, отчёт) как обозначение универсальной, упорядоченной  осмысленности бытия, для отделения от созвучного житейского обозначения человеческого «слова», подчеркнув тем самым пропасть между логосом как законом бытия и не адекватными ему речами людей. «От «мудрого» к мудрецу знание передается, как от мудреца к его ученику, через «глагол» (логос), который предшествует и своему актуальному изречению, и самому мудрецу. Как таковой логос вечен и отражает действительное положение вещей» (6. с. 109). Со временем в различных философских течениях понятие «логос» менялось, но не смешивалось с понятием «слово».  В религии эти два понятия слились  благодаря первой фразе   в «Евангелии от Иоанна»:  «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Явный антропоморфизм, т.е. наделение человеческими свойствами божественной сущности. Примечателен известный монолог Фауста:

Написано: «В начале было Слово» –
И вот уже одно препятствие готово:
Я Слово не могу так высоко ценить.
Да, в переводе текст я должен изменить,
Когда мне верно чувство подсказало.
Я напишу, что Мысль – всему начало.
Стой, не спеши, чтоб первая строка
От истины была не далека!
Ведь Мысль творить и действовать не может!
Не Сила ли – начало всех начал?
Пишу – и вновь я колебаться стал,
И вновь сомненье душу мне тревожит.
Но свет блеснул – и выход вижу, смело
Могу писать: «В начале было Дело!»

   И.В. Гете. «Фауст» (пер. Н.А. Холодковского)

   В русском языке есть выражения «от слов к делу», «словами горю не поможешь» и т.д., которые точно и однозначно выражают значение «слова» как позыв к действию, но не как субстанциональное начало.  Разум подсказывает: «чтобы возникло Слово, первично каким-то образом должно возникнуть понятие, о чем это самое Слово». Но, возразит критик, наши понятия возникают с помощью слов и здесь затруднительно определить, что есть начало, как невозможно доказать что первично: курица или яйцо.  И даже более: философия разговаривает трансцендентным языком, и нельзя, в данном случае, рассуждения сводить к простым логическим понятиям. Можно возразить критику: разум не только как  мыслящая субстанция, имеющая статичную сумму знаний и понятий, которые можно переставлять как фишки и получать из них различные модели учений и строительных логик, а как динамичная система – раскрывает сущность явлений во времени, в контексте с наблюдаемыми событиями.  Ему важно, что происходит в данный момент. Иначе он не разум, а функция сложившихся понятий, традиций, условий и прочее. Вступая в диалог, разум наш понимает, что приведенные фразеологизмы о Слове используются на бытовом уровне и далеки от понятия «логос». Вероятно, они используются в целях, отличных от  поиска истины.  Если бы это были отвлечённые суждения – можно было не вступать в бесплодные дебаты.  Но когда видишь, как разрушаются поля осязательного, образного понимания вещей под предлогом поиска истины в давно ушедших событиях – вербально, механически, – приходится реагировать и искать способы противодействия. Сегодня идет не живительная борьба мнений и мировоззрений отдельных личностей, а вытеснение развившейся подражательностью в человеке его разумного начала.

   Признаком, примером такого происшествия является появление фразеологизма: «В начале было слово. Русское слово». Налицо  неосмысленное подражание уже существующим понятиям, без привязки его к имеющейся реальности. Странно не существование такого утверждения, а то, что такой абсурд находит сторонников, страстно и искренне верящих в реальность подобного события. И что удивительно: такой абсурд финансируется весьма не с благими намерениями. Любому разумному человеку понятна разница между, например, японским и русским языком без знаний лингвистики и фонетики.  По форме и способу написания иероглифов их никак не сравнишь с кириллицей. Большая разница в способе восприятия. Иероглиф читается сразу, как смысловое значение или отдельным слоговым знаком – кана. Предлагаемая  логическая парадигма: «Все языки на Земле произошли от нашего – великого и могучего», построена на совпадениях в произношении и написании слов разных языковых культур,  без учета огромного разнообразия взаимодействий и связей в развитии человеческих сообществ, как закономерных, так и случайных. Выстроенная логическая цепь существует в голове исследователя, но никак в реальности.  Совпадения можно трактовать и в обратную сторону: «Русский язык – трансформация мировых культур, поэтому он велик и могуч». Многие исторические события трудно объяснить логикой вообще и существующей в данный момент, в частности.  В прошлые времена были другие психология и мотивация поведения людей. Поворотные исторические события происходили в результате неожиданного, резкого изменения условий, как природных, так и социальных. Исход некоторых событий определялся актом человеческого действа.   В тексте сознательно не приводится фамилия автора критикуемого фразеологизма, т.к. важна не критика, а философия понимания вопроса.
 
   Способов восприятия окружающего мира человеком может быть множество в зависимости от преобладания в работе левого или правого полушарий человеческого мозга. Так же как в физической деятельности человека есть «левши» и «правши», так в и умственной – с правополушарным и левополушарным сознаниями. У художественных натур больше развито правое полушарие, связанное с чувственным, образным восприятием. Они меньше поддаются дрессировке и зомбированию, т.к. больше полагаются на свои чувства и интуицию, но хуже учатся. А вот левополушарный ребенок легко учится и подчиняется дисциплине, быстро усваивает правила поведения как хорошего, так и плохого. Поддаётся зомбированию. Мир воспринимает формально, поэтому легко может впасть в демагогию. Конечно, такое деление условно и реальный человек, в зависимости от обстоятельств и выполняемой работы, может вести себя, как право –, так и левополушарник. В отдельных личностях можно явно наблюдать преобладание в деятельности того или иного полушария.

   Не впервой сказано, но правомерно считается, что дети более разумные существа, чем  взрослые, зашоренные нажитыми стереотипами. Дети находятся в процессе обучения и постоянного психофизического изменения, что и определяет их разумность. Вспоминаются детские годы и случай, когда, взяв впервые в руки нож, стамеску и молоток, я сразу выдолбил из деревянной болванки игрушечную лодку. Меня никто не учил, как держать молоток и стамеску. По-видимому, я видел, как это делает отец. Он мне ничего не рассказывал и прогонял меня, чтобы не мешал ему работать. Начав  творить и долбя болванку, я пытался управлять стамеской.  Болванка скользила по полу, я её притулил к плинтусу, найдя удобное положение. Помню, как моими действиями управлял какой-то «внутренний голос», но это были точно не слова. Лодка получилась сразу правильной и совершенной формы. Когда я вынес лодку на улицу и вместе с ребятами пускал её по ручьям (бурлила весна), она разительно отличалась от других мальчишеских плавающих поделок, чем вызвала даже некоторую зависть. Позже мне пришлось столкнуться с другим восприятием. Из разговоров взрослых  я услышал, что нужно про себя повторять слова, мыслить про себя. Я не мог сразу этому научиться. Повторял про себя слова, но было смешно, зачем это нужно? Со временем такая привычка привилась. Она научила логическому анализу.

   Сегодня не понятно, как всё происходило до приобретенной, а точнее, внушённой привычки произносить слова про себя. Я свободно напрямую читал, говорил, самостоятельно делал рогатки, луки, модели самолётов, запускал летучих змей и никогда не задумывался, как всё получается, а тем более над тем, что первично: слово или дело. «Про себя» не думал, не говорил и не знал: «что это такое?». У каждого ребенка есть свои способы восприятия и приспособления, в зависимости не только от способностей, но и от типа нервной деятельности. В процессе роста и воспитания человек приспосабливает имеющиеся способности и психофизические возможности к окружающей действительности и к функции, которую он выполняет в сложившихся условиях и обществе. Для мыслящего и деятельного человека важен личный опыт, а не то, что утверждают и пишут, пусть и великие, люди. Естественно, он использует опыт и знания, добытые прошлым и настоящим поколениями, но критически их осмысливает через призму личного опыта. Модное выражение «дураки учатся на личном опыте, а умные – на чужом» не более как способ немного поумничать, но если оно возводится в принцип жизни, то человек с подобной логикой становится опасным, особенно на руководящих постах. Как он может понять человеческие страдания, не пережив боль утрат и поражений, всего того что называется – жизнь? Сочувствием и благими наставлениями?
 
   Жизнь настолько разнообразна, что порой трудно сформулировать правило, универсальное понятие, которое можно было подвести под все стороны нашей жизни. Наталья Дмитриевна Спирина (1911 – 2004), рериховед, поэт и прозаик, вспоминала: «Выходя из Лувра, Марина Цветаева произнесла: «А всё-таки вначале было Слово». Этим она хотела дать понять, что слово первично, а все остальные виды искусства вторичны. Понятно эмоциональное высказывание Марины Цветаевой, безусловно пораженной силой изобразительного искусства. Здесь наверно более говорит уязвленное самолюбие большого мастера слова. Но что примечательно: и в названии статьи Н.Д. Спириной  «Вначале было Слово…», и в приведенном высказывании М. Цветаевой словосочетание «в начале» пишется вместе, как наречие «вначале». Не здесь ли разгадка  в различном понимании обсуждаемого фразеологизма? Подобное слитное написание встречается часто. В первоисточнике,  «Евангелии от Иоанна»,  предлог «в» со словом «начале»   пишутся раздельно, выделив тем самым понятие «начало» как исходную точку бытия.  Наречие «вначале» более  обиходно и связано в данном случае с признаком времени: «вначале я не понимал, но сейчас задумался…». Сравните – «вначале было слово». «Вначале» чего, если слово хотят сделать «началом»? Переходя на просторечие, точнее звучит «сначала», т.е. сначала  было Слово, а все остальное потом. В этом случае теряется гносеологическая сущность фразеологизма.  С другой стороны, например,  взять в сравнение правильное написание фразы: «в начале осени». Все вроде бы понятно, но «осень» как образное понятие выступает первичнее слова «начало». Мы изначально имеем сложившийся образ осени и скакнули в её начало. И вновь – покой нам только снится?  Как здесь не вспомнить Фауста?

   Литература:
   1. М.К. Мамардашвили. Введение в философию.
   2. И.В. Гете. Фауст. М: ООО «Издательство АСТ»; «Олимп», 2001.
   3. Ж. «Чудеса и приключения» №10-12 1992. Статья «На пути к зомби»
   4. Библия. М: изд. «Российское библейское общество» 1993.
   5. Ж.. «Восход» №5 2001.  Н.Д.Спирина о своём любимом искусстве. I. «Вначале было Слово...»
   6. Философский энциклопедический словарь. М: изд. «Советская энциклопедия» 1983.

***