Эх, Семенов, Семенов...

«Одиссей» довольно заурчал двигателем и плавно отъехал от заправки.  Бензобак полон, в багажнике уложены рюкзаки, спальные мешки, ящики с провиантом, рыболовные снасти, лодка, весла, одним словом, все  необходимое, для того чтобы почувствовать внутри себя азарт от предстоящей рыбалки.
Путь Семенова с Анатолием лежал в богом забытую деревню на берегу Братского моря. Мужики на работе даже дали адресок, где можно будет переночевать в случае непредвиденных обстоятельств. Как не старался приземистый «Одиссей», но наше российское постоянство, в смысле дороги, вызывало кое-какое позвякивание в багажнике, оно то и раздражало Семенова, сидящего за рулем: «Не могли уложить добротно в дальнюю то дорогу!» и несказанно радовало Анатолия, в предвкушении потирающего руки, но кукиш, возникший у его носа, малость поубавил его пыл. До прибытия к месту был объявлен сухой закон… для всех. Не прекращающаяся болтовня Анатолия как-то скрашивала дорогу,  воспоминания личной жизни перемежались у него с нелицеприятными, а порой и просто пошлыми анекдотами. И это в его тот семьдесят два года!!!
«Одиссей» летел по трассе, обгоняя движущиеся в том же направлении авто. Жара, лето!!! Спасибо проклятым империалистам, за автомобильный комфорт – кондиционер вдувал в салон прохладный воздух, магнитола мурлыкала мелодии на все вкусы и лады. К закату солнца мужики плавно подкатили к берегу, залив был спокоен до обозримого горизонта.  Накопившаяся за дорогу усталость тихо нашептывала на ухо: «Пора бы разговеться…», но проезжая через последнюю деревеньку, обратили внимание на как будто умытые домишки и топящиеся то тут, то там баньки и захотелось попариться и уж на чистую … принять. Выбрав нужное место, поставили сети, целых три конца, закрепили понадежнее. Кто за эту погоду поручится?
Семенов достал из кармана куртки бумажку с адресом и принялся её изучать, Анатолий нервно выругался - из-за упрямства товарища, праздник жизни откладывался на неопределенный срок. «Одиссей» медленно пополз в сторону деревеньки. Исполняющий роль штурмана, Анатолий внимательно вглядывался в указатели на избах. Дом, который они искали, оказался неподалеку на взгорке, на вид ему было если не сто так все шестьдесят, а то и семьдесят лет. Изгородь, что шла вокруг дома, была не на много моложе  – столбы подгнили и покосились, прогоны горбыля держались на честном слове.   Семенов посигналил, вылез из машины, и чтобы размяться хоть как-то, принялся ходить вдоль забора. Из ворот вышла, по всей видимости, хозяйка – небольшого роста старушка, голова аккуратно повязана платком, поверх цветастого платья, полинявшего от времени, передник. Знакомятся - зовут хозяйку Матрена Федоровна. На  вопрос про постой и баньку, любезно ответила, что не возражает, но придется самим натаскать воды и наколоть дров, которые привезти то привезли, но чурбаками, да и свалили их у ворот. Вот и мучается  с тех пор – возьмет полешку полегче, топориком нащиплет щепы, сколько надо на растопку, а остальное, так и лежит, не дай бог под зиму так и останется – не добудешь.
С трудом, отворив половинку ворот, загнали во двор «Одиссей». Дом у Матрены Федоровны просторный, чисто убранный с белыми занавесками на окнах, с поскрипывающими половицами и самоткаными половиками. Время как будто замерло, на душе у мужиков стало светло и спокойно. Анатолий сбегал к машине и принес бутылку «Шумака», хлеба и колбасы. Хозяйка на веранде выставила на стол посуду, достала малосольных огурцов, принесла из огорода зеленого лука. Умывшись во дворе, налили по рюмке, и с удовольствием выпили. Матрена Федоровна, слегка пригубив, принялась расспрашивать про жизнь в городе, кто такие и чем занимаются. Анатолий, наконец, дождавшийся разговения, с удовольствием покрякивал и тараторил без умолка. Однако было решено заняться приготовлением бани. Семенов на себя взял работу что потяжелее – колуном помахать, а тщедушному Анатолию выпало носить воду в баньку. Вскоре дымок над банькой уже клубился, куча у ворот заметно уменьшилась. Пока таскали наколотые дрова, Матрена Федоровна помыла в бане полки, запарила веники.  Чистые полотенца уже лежали на табурете, когда уставшие, но вполне довольные собой, мужики оказались в предбаннике. Это у японцев есть «чайная церемония», а вот то, что такое «банная церемония» да еще и по-русски, знает не каждый. Саму процедуру «помытия» оставим без внимания, скажем, однако, что Семенов с Анатолием вышли из баньки еле живыми, но со счастливыми лицами. Хозяйка предложила холодного только что поднятого  из-под пола кваса. Пили, жадно, не успевая сглатывать, с наслаждением. Переведя дух, наконец-то сели за стол. К тому времени Семенов успел принести из машины всевозможные банки, свертки, кулечки и выложил  на стол. Матрена Федоровна всплескивала руками и как-то по-старушечьи причитала. Сидели за столом допоздна, неспешный разговор о жизни плавно кочевал от одного к другому, затем возвращался обратно – словно кто-то невидимый нанизывал петельки на спицы.
Ложась спать в чистую прохладную постель, Семенову вспомнилось далекое уже детство, что-то защемило в груди и на мгновенье показалось, что  уголки глаз стали влажными.  В эту ночь, видимо от пережитого эмоционального подъема, Семенову впервые за многие годы не снился Афганистан.
Встали рано, еще до зорьки, но Матрена Федоровна уже хлопотала по хозяйству – над летней кухней уже клубился дымок, а она сама в огороде по холодку окучивала картошку. Поехали на берег проверять сети. Ночь была тихой, сети стояли на месте. Улов приятно порадовал своим разнообразием и обилием – с каждой сети сняли по полному ведру. Окунь, сорога, карась, щука - рыболовный азарт был удовлетворен.
Поскольку уезжать собирались ближе к вечеру, то еще выставили пару сетей  и вернулись в деревню. Анатолий принялся править двери в стайке, а Семенов доколол дрова и занялся изгородью. Пролет за пролетом вытаскивал подгнившие столбы, отпиливал низ, заново вкапывал, плотно трамбовал землю – какое-то время простоит, но по-хорошему надо все менять! Смущенная хозяйка не знала, как им угодить, то кваску предложит, то зазовет отдохнуть. Обед накрыла царский – рыбы нажарила, молодой картошки отварила, огурчики малосольные поставила. Хлопотала… И все благодарила за помощь, нежданно-негаданно свалившуюся на нее.
Семенов ни о чем ее не спрашивал – боялся нечаянно задеть за больное место. А вопросы так и роились в его уже с проседью голове – почему же так, не уж-то никого нет поблизости, что бы могли помочь? По приезду, пока располагались на постой, приметили, что в доме на печи был котел, от которого шла разводка труб по всему дому. Как пояснила тетка Матрена, сокрушаясь - отопление сейчас не работает, так как трубы погнили, приходится отапливаться печью, а это колоть, таскать дрова, в ее возрасте это проблема!
Оставив хозяйке, ведро рыбы, отправились в обратный путь. На душе было сумрачно и как-то тягостно. В голове уже начал созревать план следующей поездки – мысли так и пульсировали, стуча в висок – трубы от ремонта в доме есть, сварочник есть, надо купить саморезов, не забыть взять с собой дрель, изоленту, хорошо бы пены монтажной … и конечно Анатолия, куда без него? У того, правда, и своих семейных проблем хватает, вот и развеется - надо тетке Матрене помочь. 
В домашних хлопотах и заботах три недели пролетели незаметно, Семенов тщательно готовился к поездке на Братское море, все аккуратно паковал, увязывал и складывал в гараже. Анатолий тоже какие-то железяки точил.
Настал час «Ч», «Одессей» несся уже по знакомой трассе, не было нужды выискивать  указатели и тратить время на расспросы. По приезду было видно, что хозяйка обрадовалась, хотя при этом сильно смутилась, переживая, видимо, как принимать и чем угостить. Но из машины сразу были извлечены всевозможные свертки с провиантом – Танюха у Семенова, молодец, собрала все продуманно, тщательно сложила – пусть старушка порадуется.   Поскольку приехали уже поздно, решили заняться делами с раннего утра, а пока отужинали и расположились на крыльце, разговаривая как бы ни о чем, так вообще, принимая слегка «на грудь» и хрустя малосольными огурчиками. Матрена Федоровна не стала мешать, убрала со стола, постелила постели и ушла к себе в комнату, по всей видимости, легла спать.
Утро задалось не очень приветливым, хотя и безветренным, но небо потихоньку затягивалось серыми тучами, однако это не помешало съездить на берег и установить пару сетёшек - на уху к вечеру должно наловиться. Поскольку еще в городе все было основательно подготовлено, то ремонт отопительной системы, времен царя-гороха, шел как по маслу. Хозяйка, изредка заходила в дом бросала на мужиков тревожные взгляды, видимо переживая, как бы не стало хуже: «Сломать то сломают, а сделать, вдруг, не сделают». Как бы, между прочим, сказала, что затопила баньку. От обеда отказались т.к. вошли в рабочий ритм, решили дело сделать в один заход. Устали, надышались сварочного дыма, ни рук, ни ног, как говорится. Зато работа получилась на загляденье, все ровно и аккуратно, тетка Матрена потом подкрасит где надо, а пока Анатолий натаскал в печной бак воды, Семенов убрал мусор, сложил в коробку инструмент и затопил печь. Оставив  все на хозяйку, заторопились на берег, благо дождь так и не сподобился, хотя небольшой ветерок поднялся, но это и хорошо – в печи будет тяга.
Залив на море и на этот раз был щедр, дав поднять с сетями, так называемой сорной рыбы ведра два. Значит, будет уха. Анатолий довольно потирал руки в предвкушении застолья. Ворота у дома уже были распахнуты, хозяйка уже встречала рыбаков, поторопившись сообщить, что в доме все в порядке – трубы вроде потеплели и сухие, подтеков не видно. Ну, слава богу, не опозорились!
Пока парились да мылись в баньке, тетка Матрена накрыла стол в доме, постелив льняную скатерть. Смачно пахло ухой, укропом, малосольными огурцами и еще чем-то там… – одним словом пахло уже давно забытым детством. Предательски защипало глаза, комок перехватил горло и что бы никто не заметил, Семенов нарочито громко закашлял, вот надо же, как пронимает!  Сели за стол, Анатолий мастерски разлил по стопкам, Матрена Федоровна поблагодарила за такое неподдельное участие. Выпили по одной, и хозяйка ушла в баню – чего же пропадать пару да горячей воде.
Шел неспешный разговор, так сказать «за жизнь». Состояние души было таким, что просто словами не выразить - сидят за хлебосольным столом два настоящих мужика, сделавших своими умелыми руками  хорошее доброе дело и видно, что все им по плечу. Сидят в деревенском доме, который пахнет сухой травой, чистыми занавесками, мамкиными руками, первой любовью и еще чем-то неуловимым, от чего хочется почему-то плакать. Вернулась тетка Матрена, разрумянившаяся, помолодевшая,  поставила на стол душистую уху, ну чем скажите не жизнь?
Неспешный разговор  продолжался. Хозяйка, к слову вдруг вспомнила, как приболела прошлой зимой, температуры воде и не было, так ломота по всему телу, да слабость такая, что сил нет, что-либо делать. Прилегла, ни рукой, ни ногой пошевелить. Час лежит, другой лежит, и вдруг мысль, как обухом по голове: «Что же это я все лежу? Так и помереть можно!».  Собрала остатки сил, поднялась и потихоньку принялась хлопотать по хозяйству, периодически присаживаясь отдохнуть. Так вот и спасла себя от кончины преждевременной.
Анатолий, не выдержал и, не смотря на уговор не лезть человеку в душу, спросил: «А что родных то поблизости нет что ли?». Матрена Федоровна как-то сразу обмякла, плечи опустились, руки суетливо стали перебирать уголки фартука. Семенову захотелось поколотить Анатолия: «Дурак старый, говорил ведь я, молчи, не лезь к человеку!». Смущенная хозяйка тем временем начала рассказывать, что есть у нее сын, и  живет он в городе, не так уж вроде далеко, но она вот уже несколько лет его не видела, и знать не знает, как он там? «Я давно хотела тебя попросить, Володя – обращаясь к Семенову, сказала она – не мог бы ты передать ему кое-что?», достала из кармана фартука аккуратно сложенную вчетверо сторублевку, протянула ее Семенову. «Эх, мать твою…!» - чертыхнулся тот про себя: «Я, чтобы сюда доехать, больше тысячи на бензин трачу, а тут …!», но отказать тетке Матрене не смог, деньги взял и пообещал передать.
По утру еще подремонтировали электропроводку по дому и собрались в дорогу, договорившись с хозяйкой о том, что приедут в сентябре и помогут выкопать картошку.
 Вернулись тревожные сны из прошлого. Стоило закрыть глаза, и Семенов видел себя на краю пропасти, где-то рядом появляется  прерывистый гулкий звук – значит вертушка на подлете, ее еще не видно, но шум винтов уже слышен. Успели  братцы, еще чуть-чуть и все, не продержались бы…боекомплект уже на исходе. Все тело напрягается для последнего броска, вертушка зависнет ненадолго - пространство над высотой простреливается духами. Показался винт, затем из пропасти выполз черный корпус вертолета. Семенов кричит что есть мочи, чтобы несли раненых и убитых.  Раздается свистящий звук, все … сейчас долбанет и нам крышка… Но пилот, уже стреляный воробей, резко роняет машину вниз и ракета уходит в пустоту. Успеваем погрузиться, уже в вертушке сознание Семенова начинает отъезжать, правый бок гимнастерки мокрый и липкий от крови, открылась рана … долететь бы. Хочется домой, там ждет Танюха с сыновьями.  Десять лет войны, ранений, госпиталей и возвращений обратно в Афган, кровь, отправка «грузов-200» и нет этому кошмару конца. Возвращение от сна было не менее кошмарным, чем сам сон – мокрый липкий пот, бешено стучащее сердце и испуганные глаза Татьяны - тоже привыкнуть не может.
Прошло пару недель, пока Семенов собрался поехать по адресу, данному теткой Матреной.  Кружил не долго, дом оказался в соседнем микрорайоне. Дверь в подъезд была открыта, и Семенов беспрепятственно зашел. Квартира оказалась на третьем этаже, добротная железная дверь. На звонок вышел мужчина лет пятидесяти, судя по внешнему виду, принадлежал он к, если не к сильным мира сего, то что-то вроде этого. В дверной проем была видна часть довольно таки большой прихожей, отделанной по последнему «писку» европейской моды, зеркальный шкаф-купе занимал всю длину стены, замысловатые хрустальные бра бросали свой свет на зеркало шкафа. Все говорило о хорошем достатке. Семенов, сжимал в кулаке сторублевую бумажку и не знал, что с ней делать. «Лучше бы я в Афгане погиб! Да как же так? Мать там…, а он…». Совладав с собой, уточнил, как зовут хозяина квартиры, суетливо, со словами: «Это вам просила передать Матрена Федоровна…» протянул деньги мужику. Оставив остолбеневшего мужика со сторублевой бумажкой в руках стоять на лестничной площадке, побежал вниз. В голове, почему-то крутился вопрос: «Ну, ради чего я жизнью рисковал, десять лет под пулями? Танюха пацанов одна поднимала! Я же для страны! А этот … вот гад!!!».