Во немецкой стороне - на чужой планете

 13 сентября 1971 года поздно вечером поезд Москва – Берлин прибыл на восточный вокзал (Остбанхоф) города Берлина. Было прибывших советских студентов, которых делегировали в ГДР для получения там высшего образования 8 человек. В том числе и Серега. В Дрезден прибыли 14 сентября. Этот день ушел на заполнение разных анкет в иностранном деканате, на оформление проживания в общежитии для иностранцев и
на другие бюрократические хлопоты. А уже 15 сентября, к удивлению Сереги, его направили на учебу на факультет химии Дрезденского технического университета. К удивлению потому, что его ленинградский декан товарищ Бельцов убеждал Серегу в том, что первый год он будет изучать только немецкий язык. А тут Серегу, почти как Сергея Есенина, которого дед учил плавать, сбрасывая в воду посреди озера, так же сразу бросили на амбразуру немецкого образования.

 Утверждают, что при создании мироздания сначала было СЛОВО. Серега же, кроме двух фраз «Гутен таг» и «Хенде хох», да еще нескольких бессвязных слов на немецком языке, ничего не знал. Вот тут он, конечно, пожалел, как относился к изучению этого языка в школе. Иначе говоря, попал, как кур в ощип. До сих пор, как в тяжком сне, видит он себя, сидящим в аудитории, где перед кафедрой передвигается преподаватель и вещает ему что-то совсем непонятное, и от этого тянет в сон, голова становится невыносимо тяжелой, а он ненавидит себя за тупость и бездарность.

 Но нет худа без добра! Брошенный в водоворот лингвистической реки и в связи с необходимостью любым способом из этого водоворота выбраться живым, Серега уже через 3 месяца начал хотя бы суть сказанного на немецком языке улавливать. Дополнительные занятия языком были каждый день, кроме выходных, по вечерам. Организованы они были необычно. В группе обучающихся были студенты разных национальностей, и все обучение происходило полностью на немецком языке. И сравнимо это было с глубоким и бурным озером, в котором иностранцы должны были научиться плавать. Сереге, конечно, еще очень повезло, что общую химию преподавал профессор Гроссман, который заканчивал факультет химии Ленинградского университета и был женат на русской женщине. Он даже иногда приглашал к себе в гости, чтобы пообщаться на русском языке и узнать новости из СССР. И сдачу экзамена за первый семестр, пожалев Серегу, организовал на русском языке. А вот начиная со второго семестра не было уже никакого снисхождения, и все дальнейшие экзамены и промежуточные тестирования знаний проходили только на немецком.

 Были на факультете химии очень интересные преподаватели. Например, преподаватель по физической химии господин Беер, что в переводе с немецкого значит медведь, всегда ставил советским студентам отметку на один балл ниже, чем немецким, при том же уровне знаний, утверждая, что советский студент должен знать все лучше немцев. А преподаватель по коллоидной химии господин Майер восхищался работой мозга советских студентов, которые, даже не зная материал, начинали рассуждать и все-таки выруливали на какое-то подобие ответа, тянущего хотя бы на троечку, тогда как немецкие студенты в подобных случаях сразу же сдавались и получали неуд.

Времени на другие развлечения, кроме учебы, вроде бы, не должно было
оставаться, но любознательные ребята его все-таки как-то выкраивали. Наверное, были молодыми, у которых на все времени хватает. Много свободного времени уделяли осмотру достопримечательностей Дрездена, знакомились с жизнью простых людей.

Германская Демократическая Республика в те годы получала огромную экономическую помощь от Советского Союза, несмотря на то, что у самих не все было благополучно с благами жизни простых людей. Иногда шутливо, но почти всегда серьезно говорили, что ГДР – это витрина социалистического лагеря в Европе. Удивляли люди, которые по сравнению с советскими людьми были значительно педантичнее и пунктуальнее. Серега всегда после возвращения на Родину стремился быть похожим на немцев в педантичности и пунктуальности, что, как говорят его друзья, у него получалось, но их напрягало и не всегда им нравилось. Ну что ж – издержки немецкого образования! Сереге ведь было тогда 18 лет, и то, что нравилось, быстро усваивалось и применяется в жизни до сих пор.

 Много гуляли по городу. Дрезден очень напоминал Ленинград. Особенно архитектурой в стиле барокко. И погодные условия были схожими с Ленинградом. Но если частые ленинградские дожди были связаны с близостью к морю, то дрезденские дожди были связаны с тем, что город расположен как бы в котловине, окруженной холмами и возвышенностями.

 Удивляло то, что Ленинград, который во время блокады был сильно разрушен, восстановлен почти в прежней своей красе, а вот многие здания, даже в центре Дрездена, после войны не были восстановлены. До сих пор помнит Серега полностью разрушенную церковь Богородицы (Фрауэнкирхе), пострадавшую от прямого попадания крупнотоннажной бомбы при англо-американской бомбардировке города в феврале 1945 года. Руины, горы щебня и две крупные части стены так и остались нетронутыми до 1993 года, напоминая о безумной жестокости войны и бессмысленном разрушении города. В настоящее время этот храм восстановлен.

 Появились новые друзья. В одной группе с Серегой учился латыш Висвалдис Дирненс, который родился в Лиепае и до этого учился в Риге. У Сереги с ним сразу же установились очень дружеские взаимоотношения. Среди друзей Висвалдиса называли кратко «Вис». Ему это сначала пришлось не очень по душе, но потом он к этому привык и до сих пор при общении с ним по телефону или скайпу Висвалдис на это имя без обид откликается.

 Познакомились с Сергеем Захаровым, которого прозвали «Зехой» и который был направлен для получения зарубежного образования из Севастополя. Серега, Вис и Зеха всегда и везде появлялись вместе. Их троица в связи с этим получила среди студентов кличку «Три мушкетера».

 В Дрезденском техническом университете учились тогда суммарно на всех факультетах 70 человек из многих республик СССР: России, Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии, Украины, Азербайджана, Грузии. Жили дружно. Национальный вопрос никогда не был камнем преткновения. Немного обособленно, правда, держались ребята из Прибалтики. Но, например, Серегина дружба с Висом доказывала, что и здесь доступны разумные компромиссы.

 Жили студенты из СССР в общежитии для иностранных студентов, которое находилось рядом с главным вокзалом Дрездена на улице Юрия Гагарина. В этом общежитии Серега сначала жил вместе со студентом из Польши Романом, а потом со своим другом Висвалдисом. Естественно, это никак не способствовало укреплению знания немецкого языка, так как всем было легче общаться на русском.

 Серегин друг Зеха с целью скорейшего изучения языка занимался практически самоистязанием. Он на мелких листках бумаги с двух сторон писал слова из русско-немецкого словаря: на одной стороне по-русски, а на другой по-немецки. Приходя с занятий, рассыпал эти записки по комнате, смотрел на одну из сторон, делал в уме перевод и смотрел на обороте. В случае соответствия, складывал бумажки в пакет. Если же ошибался, то высыпал из пакета все содержимое, и приступал к действу по новой. В результате он по словарному запасу стал одним из лучших, а разговаривать все равно стеснялся. Серега с Висом, видя, что их познания в немецком языке застопорились, пошли в иностранный деканат с просьбой переселить их из иностранного общежития в общежитие для немецких студентов. Это желание было встречено с удивлением, так как сервис проживания там отличался от иностранного общежития: жили в комнатах по четыре человека, а не по два, да и здание было старинное с комнатами казематного типа. Однако, вскоре это их желание по переезду было удовлетворено. Сначала немцы, с которыми жили друзья, посмеивались над их немецким. Но потом перестали, только иногда вспоминая выдаваемые Серегой и Висом ранее ляпы. А через 3 месяца они уже сносно общались на неродном им языке, а к концу первого курса уже могли похвастаться хорошим уровнем знания немецкого языка.

 У Сереги вызывала удивление необычная для Союза система высшего образования, действовавшая тогда в ГДР. Уже тогда у них в средней школе было что-то подобное сегодняшнему российскому ЕГЭ. Единственным отличием являлось то, что выпускники их 12-летней школы не могли сами выбрать себе высшую школу или университет по своему желанию. Это за них делала специальная тестовая система, которая, якобы, учитывала все склонности, знания и приоритеты любого выпускника. Но при этом все же разрешалось после окончания первого курса поменять высшее учебное заведение, если тестовая система по поводу вас сделала уж абсолютно неправильный прогноз. Например, на втором курсе в Серегиной группе появилось много новых сокурсников, а с частью старых, которые перевелись в другие вузы, он уже более никогда не встречался. Система высшего образования была построена таким образом, чтобы в результате окончания высшего учебного заведения не выпускались бы специалисты так называемого «широкого профиля», как в СССР, а воспитывались узкопрофильные классные специалисты. Так, не было, например, таких предметов, как черчение, начертательная геометрия, сопромат или что-то подобное истории КПСС, зато химия преподавалась в различных своих ипостасях. Те студенты, которые действительно серьезно учились, получали отличное химическое образование и выпускались в мир классными специалистами. Образование было организовано с большой долей самостоятельной работы, когда на лекциях давались только наметки материала, а сам полный материал должен был быть отработан при изучении спецлитературы в библиотеке факультета. Библиотека была старой, имела книги и фолианты, начиная с 19 века и была очень богатой. Там пахло стариной, пылью веков и знаниями. Сереге там нравилось бывать и читать спецлитературу, особенно, когда он уже работал над дипломной работой на четвертом курсе университета.

Учились в университете и дети известных в ГДР политиков. Как-то в трамвае, в котором ехала советская студентка Лариса Лобас со своей, как Серега понял, подругой, состоялся его разговор с ними на общие жизненные темы. К удивлению Сереги, подруга Ларисы Соня, которая представилась как немка, разговаривала на русском почти без акцента.Соня оказалась дочерью генерального секретаря Социалистической единой партии Германии и фактического руководителя Германской Демократической Республики Эриха Хоннекера. У Сони потом сложилась не очень завидная судьба. В начале 1972 года она вышла замуж за чилийского студента, который после путча в сентябре 1972 года не вернулся из Чили в Дрезден. А после объединения Германии в 1989 году и начавшихся после этого политических преследований Эриха Хоннекера, Соня, которая, видимо, все-таки нашла мужа и уже длительное время жила в Чили, забрала к себе мать и отца, уже тогда больного раком. Там он и скончался.

 С Серегой в группе училась Петра Лешау. Ее отец был в то время министром химической промышленности ГДР. Жизнь сведет Серегу с ним еще неоднократно во время его работы в Шварцхайде, да и с Петрой тоже.

 После окончания первого курса Серега впервые поехал на летние каникулы домой. За летние месяцы студентам, которые учились за рубежом, причиталась еще и стипендия, которую нужно было получать в Москве в Министерстве высшего и среднего специального образования. Это посещение министерства, видимо, было организовано еще и для того, чтобы куратор студентов, обучающихся в ГДР, Валентина Николаевна Кутырева, могла пообщаться с ними, уточнить их пожелания, просьбы и вообще узнать из первых уст об их заграничной студенческой жизни. Валентина Николаевна следила и за опрятностью внешнего вида, и за соответствием его так называемому социалистическому образу жизни. И ребятам с модной тогда прической с длинными волосами, к коим и Серега относился, стипендию выдавали только после приведения прически в порядок. Серега тогда трижды ходил подстригаться, пока прическа не стала такой короткой, что хоть сейчас в армию иди. Когда девчонки в парикмахерской рассказали Сереге, что не он один такой, а из министерства к ним частенько молодые ребята по несколько раз в день забегают, Серега их спросил, почему же они ему об этом сразу же не рассказали и не подсказали, насколько коротко нужно подстригаться, чтобы удовлетворить требования этого самого социалистического образа. Ему был дан обескураживающий ответ, что, мол, клиент всегда прав и его желание является для них законом. Хотя в прищуре их хитрых глаз читался другой очевидный ответ о том, что какой же идиот или идиотка откажутся сделать прическу в три приема, да еще и с тройной за это оплатой.

Этим приключением был закончен первый курс университета.

 А приехав домой на летние каникулы, Серега привез с собой маленькие сувенирчики из Дрездена и подарки для родных и близких. Привез отцу импортную упаковку из шести бутылок пива «Радебергер». Выпив три из них и нахваливая вкус и качество этого напитка, отец прикорнул на диване и потом всем рассказывал, насколько заборист этот воистину божественный напиток. По достоверным данным это пиво было любимым и у нашего президента Владимира Владимировича Путина во времена его службы в Дрездене. И именно его дарила ему при встрече канцлер Германии Ангела Меркель.

 Летело время, как та птица – тройка в известной русской песне или в рассказах Гоголя. Учиться на втором курсе университета стало легче. Уже и больших проблем с немецким языком не было, общению с немецкими коллегами и преподавателями ничего не мешало. Да и ежедневные занятия по языковой подготовке уже отсутствовали. И появилось свободное время для дел, не связанных с учебой. Больше и внимательнее стал Серега знакомиться с историей и достопримечательностями страны и города. Посетил картинную галерею, коллекцию драгоценностей в музее под названием «Зеленый свод», охватывающую период от ренессанса до классицизма и основанную еще в 1723 году курфюрстом саксонским и польским Августом Сильным. Он царствовал одновременно с такими известными в истории правителями, как Петр I Великий в России и Карл XII – король Швеции. Вместе с друзьями побывали и в пригородах Дрездена, где находились летние дворцы курфюрстов Саксонии. Ездили на экскурсии и в другие известные города ГДР.

 А учеба шла своим чередом. Набирался багаж знаний, который должен был помочь Сереге обрести уверенность в себе, как в неплохом химике. Рассказывать о рутине студенческого образования, наверное, не очень интересно. Тем более, она – эта рутина, для людей, которые получали высшее образование, независимо от того, где, едина и похожа. Поэтому в этом повествовании углубляться в нее, пожалуй, было бы не очень интересно. Важнее, наверное, остановиться на встречах с интересными людьми, на событиях, определивших дальнейшую судьбу или оставшихся навсегда в памяти от их грандиозности или необычности.

 Серега заканчивал уже третий курс университета, когда жизнь свела его с человеком, который стал очень значимым в жизни Сереги. В апреле 1974 года Серега выполнял лабораторные работы в главном корпусе химического факультета под названием Ферстербау. К нему вдруг подошел незнакомый мужчина и представился Вольфом Дитером Хабихером. Он рассказал, что совсем недавно вернулся из СССР из города Владимира, куда был делегирован от университета для совместной работы на несколько лет. Работал он во Владимирском Всесоюзном научно-исследовательском институте синтетических смол (ВНИИСС) в рамках Межправительственного соглашения между СССР и ГДР в области пенополиуретанов. Работал в лаборатории № 22 под руководством Владимира Степановича Лебедева в рабочей группе Глеба Алексеевича Гладковского. И разрабатывали они там совместно простые полиэфиры для немецкого предприятия «Синтезеверк Шварцхайде», а также для предприятия по выпуску полиэфиров в Сумгаите, что недалеко от Баку, и для строящегося нового производства простых полиэфиров производственного объединения «Нижнекамскнефтехим» в городе Нижнекамске, что находится в Татарии на реке Кама. Знал бы Серега тогда, что все эти города и веси станут ему близкими и родными, а знакомство с Вольфом прочно свяжет всю жизнь Сереги с полиуретанами!

 Вольф вернулся из Владимира на прежнее место работы в Дрезденском техническом университете и тогда искал себе студента для выполнения у него дипломной работы в следующем году. Узнав, что Серега заканчивает третий курс университета, и следующий год у него последний - дипломный, да кроме того он еще и из СССР, Вольф предложил Сереге выполнить дипломную работу под его чутким руководством. Поставил, однако, условие, что общаться с ним Серега должен по-русски, чтобы Вольф не забыл язык. Серега с этим не очень соглашался, но сошлись на компромиссе по общению, а именно, один день на русском, а второй день на немецком. И Серега дал согласие на то, что Вольф станет шефом его дипломной работы. Здесь стоит заметить, что Серега начал выполнять эту работу первым. Вторую часть выполняла немецкая студентка. А завершала эту работу советская студентка Елена, которая начала учиться на факультете химии на два года позже Сереги, познакомилась с ним, а когда Серега учился уже на последнем курсе, сыграли они студенческую свадьбу и до сих пор счастливы в браке. В результате объединения этих трех дипломных работ в единое целое Вольф защитил докторскую диссертацию.

 Вольф Хабихер кроме научного руководителя стал кем-то вроде дрезденского папы Сереги и Елены. Опекал, помогал в житейских проблемах, давал дельные советы, способствовал их распределению после окончания Дрезденского технического университета во ВНИИСС во Владимире. И вообще стал первым учителем по жизни, который хотя и не являлся родственником ни Сереги, ни Елены, сыграл в их жизни очень существенную роль.

 Обучение на химическом факультете, особенно на стадии подготовки и защиты диплома, отличалось от других факультетов университета. В первом семестре четвертого, последнего, курса студенты посещали лекции в первой половине дня. Во второй половине дня, иногда до позднего вечера, занимались научно-исследовательской работой. В результате этих исследований должна была появиться дипломная работа, которая потом защищалась, почти как диссертационная, перед приемной комиссией,состоящей из преподавателей.

 Серега был направлен на обучение в ГДР из Ленинградского института текстильной и легкой промышленности по профилю «Разработка и производство нетканых материалов». Когда в конце третьего курса Серега согласовал Вольфу, что будет делать дипломную работу у него, он и предположить не мог, что таким образом полностью поменяет профиль, привязанный к легкой и текстильной промышленности, на профиль синтеза высокомолекулярных органических соединений. Но с легкой руки Вольфа это произошло. Слава богу, что без последствий. И что не вызвало также возможных вопросов ни от Министерства высшего и среднего специального образования, ни от руководства института, который направил Серегу на учебу в ГДР.

 При выполнении дипломной работы было много нюансов, много рационализаторских предложений, разработанных совместно с Вольфом. Его неуемная энергия, экспансивность, резкость в движениях, быстрая походка и Серегу заряжали энергией. На факультете их стали называть маленьким и большим Старфайтерами (по-русски «Звездный боец»). В то время это были одни из самых быстрых американских военных самолетов -истребителей.

Вольф, кроме того, что был шефом, при выполнении Серегой и Еленой их дипломных работ, оказывал им содействие в решении появляющихся жизненных проблем. Помогал в подготовке и организации, например, их свадьбы. Но еще в начале 1975 года, до их бракосочетания, предложил написать обращение в Министерство высшего образования СССР и в копии во Владимирский ВНИИСС. Речь шла о предоставлении Сереге распределения после окончания университета в этот институт, как молодого специалиста со знаниями, соответствующими направлениям научной деятельности этого института. И такое письмо подготовили и направили. И получили согласие и от министерства, и от института. Так Вольф запрограммировал деятельность Сереги в области простых полиэфиров и полиуретанов на долгие годы вперед. И заложил основу долгосрочного сотрудничество в этой области знаний и с ним тоже.

 Серега с женой Еленой общаются до сих пор с Вольфом и его женой Аннетте. Приезжая каждые пять лет на юбилейные годовщины свадьбы в Дрезден, всегда приглашают их на этот свой праздник. И они с удовольствием приходят, несмотря даже на непредвиденные обстоятельства, которые жизнь иногда подкидывает. Например, на празднование 1 марта 2020 года Вольф, несмотря на боль в ноге из-за разрыва ахиллесова сухожилия, пришел в опоясывающем ногу специальном сапоге. И весь вечер был жизнерадостен и счастлив встрече. Сейчас Вольфу уже много за восемьдесят, но он энергичен, подвижен и радуется жизни, как и прежде.

 Вольфа Серега с Еленой считают не только своим дипломным шефом, но и одним из проводников-гуру по ухабам и невзгодам их жизни. Во-первых, именно он определил их профессиональную деятельность, всегда живо интересовался, как идет жизнь, как развивается профессиональная карьера. Пока работал, делился своими новыми идеями. Фактически познакомил и свел с еще одним, много значащим в жизни Сереги человеком – Глебом Алексеевичем Гладковским. Глеб стал первым руководителем Сереги в начале работы во ВНИИСС и является закадычным другом Вольфа. Именно он где-то в конце девяностых оповестил Серегу, что Вольф приезжает на химический симпозиум в Казань. С Вольфом Серега общался тогда только по переписке и телефонной связи, а не виделись они уже очень давно. А тут появилась такая возможность!

Серега с семьей тогда жил и работал уже в Нижнекамске, что в двухстах километрах от Казани. Договорились с Глебом организовать неожиданную для Вольфа встречу в подземном переходе в Казани, что ведет от улицы Баумана к гостинице «Татарстан». В оговоренное время Серега пошел с цветами навстречу Вольфу по подземному переходу. Тот неожиданно для себя видит Серегу и сразу же его узнает. Сколько же неподдельной радости было в этой вроде бы «неожиданной» встрече! Не знает Серега, догадался ли Вольф, что встречу эту Серега с Глебом заранее подготовили. Но это ведь и не важно. Самое главное, что встретились давние и верные друзья.

 Несмотря на то, что Вольф приехал на симпозиум в Казань, он тут же согласился с приглашением поехать в Нижнекамск. Провели прекрасный вечер. Не могли наговориться, обсуждая и житейские, и рабочие дела. Вольф был очень доволен тем, как живут его дипломники. И сказал, что гордится ими, как своими воспитанниками. И Серега с Еленой тоже гордятся тем, что жизнь свела их с этим человеком! И сделала их друзьями, которых ни национальность, ни язык, ни расстояния, ни разный менталитет никогда не разлучат!

 Получал Серега высшее образование, может быть, и неожиданно для себя «во немецкой стороне – на чужой планете». Так в известной песне Иванова поется, правда, там о французской стороне речь.

 А для Сереги эти годы учебы на чужбине стали такими запоминающимися, а места те родными и друзья такими близкими, что он только с теплом и радостью их вспоминает. И совсем не на чужой планете это было. Было тогда все очень родным и останется в памяти именно таким.

Хотя следует сказать, что с воссоединением двух Германий все изменилось. И университет уже не работает так, как было в бытность учебы Сереги там. Факультета химии вообще не существует. Остался только осколок его в виде группы, которая занимается продовольственной химией.

Обрели ли гэдээровцы «светлое» будущее, к которому стремились тогда, в конце восьмидесятых, когда стремились влиться в ряды "прогрессивного" Запада? Серега считает это очень сомнительным. «Хотели, как лучше – получилось, как всегда!» - это меткое высказывание одного из премьер-министров России, по мнению Сереги, очень подходит и для событий, происходящих сегодня в Германии, да и во всей Европе. Но это уже другая история!