Костюм-троечка. Сельские истории

   
    Вася Курносов отслужил в армии и вернулся к себе в деревню. Васю звали "Курносый", потому что у него фамилия Курносов, и потому, что он сам курносый, поэтому и звали его Вася Курносый. Вернулся он из армии. Его ждала мамка. Он один у мамки. Он мамку любил.
 
  А через два месяца он заявил, что поедет учиться на бухгалтера в село Рождествено, что за Волгой возле Самары – там есть техникум, где учат на бухгалтеров. Мамка сказала: "Правильно, езжай, Вася. А то что работать конюхом. Будет от тебя навозом пахнуть. Или трактористом: весь в масле, опять же соляркой от тебя будет пахнуть".

   И вот рано утром Васька и мамка собрались идти  на остановку. Накрапывал дождик. Мамка достала плащ, сапоги. Васька обул сапоги,накинул на себя плащ, 
  Васины ботинки в руки взяла мамка.  Они пошли на остановку. Дорога была грязная, раскисшая.

  У колонки стояли местные бабы,наливали в ведра воду,беседовали. И когда увидели мамку с Васькой, спросили:
– Куда это вы собрались?
Мамка улыбнулась и сказала:
– Вот, Василия отправляю в люди. Едет в Рождествено в техникум на бухгалтера учиться.
  Бабы  одобрительно кивали головой и говорили: "И правильно! Что будешь пыль глотать, работать на тракторе или на комбайне на жаре? Вечно грязный. Бухгалтер – это интеллигенция, чистенький,в костюмчике . Давай, Вася учись, выходи в люди. Будем ждать тебя человеком". Ещё что-то говорили, ну пора на автобус.

 И мамка с Васькой пошли к остановке. Пришли. У остановке. Вася снял сапоги, надел ботинки. Снял плащ, отдал Мамке.

  Подошёл автобус. Васька обнял Мамку на прощанье.Мамка расплакалась.Васька залез в автобус , упёрся лбом в стекло, смотрел на мамку , Мамка стаяла у остановке. Она держала в руках сапоги и плащ.  Дождик все капал.
 
 Автобус поехал,Мамка отдалялась ,становилась всё меньше и меньше. Мамка исчезла из виду,осталась за горизонтом. 

  Вася  поступил в техникум ,учился старался. Но случилась беда: первую же сессию Вася завалил. Он же в армии служил, он всё забыл.
 
    Его пригласил на собеседование директор техникума. Но у Васи ещё была одна беда: у него нехорошая компания появилась. Мужики, которые работали на спиртзаводе, в селе Рождествено  был большой старинный спиртзавод – там доступ к бражке, спирту был лёгкий. Васька пришёл на собеседование с директором техникума . Директор-то хотел с ним поговорить, мол, "ты армию отслужил. Ну что же сделать. Учись, старайся! Поможем". А Васька пришёл слегка пьяный   и мятый. Директор увидел и сказал: "Нам такие бухгалтера-пьяницы не нужны! У нас тут девочки из интеллигентных семей учатся. А ты спиртное употребляешь". И Ваську отчислили. Сказали: "Приходи на следующий год. На общих основаниях поступишь. Только не пей водку".

   И вот Васька на улице. Ему в деревню стыдно ехать: засмеют. Скажут: "Что, не получилось в люди выйти-то?".
  Васька устроился на спиртзавод работать. Снял комнату в бараке. И у него появился план: заработать денег и купить костюм-троечка, сделать хорошую причёску, купить ботинки лакированные и поехать в деревню. И Васька стал работать на спиртзаводе и копить деньги. Почти было накопил, но опять компания. И денег опять не стало. Вася снова накопил, и снова денег не стало.
  А тут письмо от мамки пришло. Она пишет: "Вась, ну приезжай пожалуйста, а то приедешь к холодным ногам. Болею я. Приезжай, сыночек. Соскучилась".
  А как Васька соскучился! Мать уж по ночам стала сниться. Он проснётся, а мамка перед ним стоит. Он в армии скучал по мамке. Он же один у неё сын.

   Васька во что бы то ни стало решил накопить денег.  Васька перестал пить, стал копить деньги. Через три месяца у него появились деньги на костюм-троечка. Он пошёл в дом быта. Его обмерили. Через неделю сшили костюм. Он купил лакированные штиблеты. Пошёл в парикмахерскую. Ему сделали причёску, побрызгали одеколоном. Он подошёл к зеркалу, а перед ним стоял не Вася, Василий Иванович стоял в "троечке".

    Он было собрался уезжать, но встретил приятеля. Тот спросил:
– Ну что, уезжаешь?
– Уезжаю.
– Ну на прощание, надо на посошок-то выпить.
– Да нет, не пью я, – сказал Вася.
– Ну ты-то не пей, мы выпьем.
И Вася, как всегда, согласился. Его уговорили выпить сто грамм. Он выпил сто грамм. Ну а там где сто грамм – там и двести, и триста. А когда Вася пришёл в себя, то обнаружил, что в шифоньере костюма-троечки нет. Вася расстроился. Вася плакал, ходил, подозревал своих товарищей. А ему говорили: "Не пойман – не вор".

   А тут ещё пришло письмо. Мамка опять писала: "Вась, ну что ж ты, сынок? Ты не выходи в люди-то, ты хоть приедь-то ко мне. Повидайся со мной. Ну плохо я себя чувствую. Вася, приезжай, сынок".

 И Вася решил во что бы то ни стало заработать денег.

   А тут сказали, что цыгане просят кого-нибудь из мужиков сени им сладить, но мужики отказываются, потому что с цыганами связываться, сами знаете, себе дороже. Ну а Ваське делать нечего. Он пришёл к ним и сказал:
– Давайте я вам слажу сени. Только деньги заранее!
Цыгане сказали:
– Как это так "заранее"?
– Ну вот у меня такие условия, – сказал Вася.

Они ему дали денег. Вася взял деньги. И тут же с этими деньгами пошёл на паром. Сел на паром, переплыл Волгу. Пошёл в самый дорогой магазин, купил костюм-троечка, лакированные штиблеты. Пошёл в парикмахерскую, сделал причёску, его побрызгали одеколоном. И он пошёл на автобус, который идёт в деревню, где живёт мамка.

  Он приехал, и увидел дом заколоченным.
 
 Соседи сказали:
– Мы ж тебе телеграмму посылали. Мать тебе письма писала. Ждала тебя.
Васька стоял перед домом в костюме-троечка, в лакированных штиблетах. А на окнах были доски. Пришёл председатель, сказал, что надо оформлять документы на наследство, то-сё. Пока Вася проваландался с документами, с домом, приехал в Рождествено с большим опозданием.

  У парома его встретили цыгане. Цыганская почта разнесла всем, что Васька Курносый у цыган деньги украл, обманул их. И тут же Ваську затащили в кусты и хорошенько побили. Цыгане умеют бить! У Васи не было ни синячка, ни царапинки.

      Он пришёл домой. Ему было плохо.

   А на следующий день Васю нашли мёртвым в грязной луже. Он лежал в костюме-тройка, в лакированных ботинках. У него были широко открытые глаза, он смотрел в небо, а на лице у него застыла печальная улыбка.