Приключения Дюймовочки

 ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЮЙМОВОЧКИ - Точка невозврата

На тебя, моя душа, век глядел бы, не дыша…
Только стать твоим супругом мне не светит ни шиша!
(Леонид Филатов, «Про Федота-стрельца, удалого молодца»)


- Город Зеро, - возбужденно прошептала моя соседка по купе.
Ее губы беспокойно шевелились во сне. Я наклонилась над спящей.
- Город Зеро…, - отчетливо повторила она.
Странная фантазия стала навязчиво крутиться у меня в мозгу, как испорченная граммофонная пластинка. Город Зеро. Точка невозврата. Город Зеро – город, откуда нельзя убежать. Но ведь ей же удалось разорвать паутину и вырваться из западни... Я так и не смогла сомкнуть глаз, еще раз вспоминая историю, услышанную ночью.

***

Поезд Москва-Львов отправился точно по расписанию. Я с тоской смотрела на убегающий перрон. Нервничала, как никогда. Первая ответственная командировка, да еще в Западную Украину. Отношения России с ближайшим соседом ухудшались с каждым днем, и меня, скорее всего, ждал не очень теплый прием.
Моя попутчица, блондинка неопределенного возраста по имени Майя, сосредоточенно читала свежую прессу. Газеты пестрели портретами кандидатов в президенты Незалежной.
- Как вы думаете, кто на этот раз победит? – спросила я, чтобы начать разговор и отвлечься от грустных мыслей.
- А кто его знает? Да и станет ли лучше? Вон, Ющенко напоследок звание Героя Бандере присвоил… И остальные претенденты не лучше. О какой дружбе с нами тут толковать? Все одним миром мазаны.

В ту же минуту дверь купе распахнулась, и обсуждение животрепещущей темы само собой прекратилось. Вместо ожидаемой проводницы в проем просунулась небритая физиономия.
- Хрусталь нужен?
- Нет! – дружно ответили мы.
За продавцом фужеров последовали другие непрошеные посетители. Наперебой нам предлагали сувениры, мягкие игрушки, канцелярские товары, пирожки, галстуки, сосиски и кучу других вещей, без которых, как уверяли назойливые торгаши, ни один нормальный человек не может обойтись, ну, просто завтра умрет, да и любая дорога не в радость. Дверь не закрывалась ни на минуту.

Постепенно сгустились сумерки, а поток желающих что-либо втюхать несчастным пассажирам не иссякал. Никуда не денешься. Из поезда на ходу не выпрыгнешь.
Мою чашу терпения переполнила очередная незваная гостья с ярко нарисованными бровями.
- Эй, невестушки-красавицы, гадаю на женихов. Стопроцентный приворот, гарантия замужества. Недорого.
Откуда берутся только эти искусители судьбы и попадают в вагоны?
- Мы замужем! - с раздражением прошипела я и защелкнула замок.
В глазах Майи, как мне показалось, промелькнуло разочарование. Она вздохнула и вперила взгляд куда-то в чернеющую пустоту окна.

В надвигающейся темноте уже почти ничего не было видно. Неясные очертания деревьев сменяли рваные лоскуты полей, на которых кое-где еще белели пятна тающего снега. От такой безрадостной картины стало совсем грустно. В купе повисла напряженная тишина.
Я почувствовала некоторую неловкость перед соседкой и попыталась исправить положение, как могла.
- Гарантия у них?! Еще бы знак качества на грудь повесили! Шарлатаны! Совсем обнаглели! Гадалки, свахи. Каменный век. Уж лучше Интернетом воспользоваться.
Однако моя неловкая попытка загладить ситуацию попутчицу неожиданно разозлила:
- А Вы сами-то пробовали? Ну, … через Интернет знакомиться? – с издевкой спросила она, глядя на меня в упор.
- Н-неет. Но если надо будет – воспользуюсь. Я пока не тороплюсь хомут на шею надевать. В Европе никто раньше тридцати сейчас замуж не выходит, ребенка заводят и вовсе к сорока.
- Знаете, я тоже когда-то считала, что рано, а потом вдруг оказалось – поздно...
- И…извините.
-  И не смотрите на меня так! Представьте себе, да, да, я тоже не замужем, - снова удрученно вздохнула Майя в ответ на мой недоуменный взгляд.

Не замужем? Странно. А как же любящий супруг и, по меньшей мере, трое детишек? Именно такая семейная жизнь в моем представлении должна была быть у моей сексапильной соседки, и именно такие женщины, как она, должны особенно нравиться мужчинам. Светлые волосы, голубые глаза с поволокой, ямочки на щеках. К тому же округлые формы…

- Вам-то беспокоиться не о чем, - капризно скривила пухлые губки соседка. - С такой-то стройной фигурой! Вам полнота не грозит. А вот, нам коротышкам…
Я засмеялась. Странный народ – женщины. Худые - завидуют пышногрудым и крутобедрым, маленькие – высоким. И какой бы расчудесной внешностью не наградила их природа, они всегда недовольны собой. У подруги, по определению, и ноги длиннее, и глаза больше, а уж про нос и говорить нечего… Я тоже не стала исключением и произнесла с полной уверенностью, ничуть не кривя душой:
- Ой, не скромничайте, Майя. Толстой вас никак не назовешь. А мужики, по-моему, просто обожают миниатюрных блондинок и до старости носят их на руках.
- Спасибо, что напомнили про старость.
Попутчица насупила брови. И кто меня за язык дернул? Хотела, как лучше, а получилось… М-да…женская логика. Из мухи слона. Но не извиняться же из-за пустяков?

Дальше беседа не клеилась. Я достала из чемодана книжку, но из-за тусклого света читать было невозможно. Смотреть некуда и не на что, делать нечего. Как назло, и ноутбук в спешке дома оставила.
Скоро граница. Говорят, украинские блюстители закона не на шутку русских обыскивают, чуть не до трусов раздевают. Бояться, конечно, нет никаких причин. Контрабанды никакой. Однако двадцаточку «зеленых», наверное, нужно приготовить. На всякий случай. Чтоб не измывались.
- А Вы бывали в этих местах? – вновь прицепилась я к Майе. – На Львовщине, я имею ввиду.
- Да, один раз, по приглашению дальней родственницы. Давным-давно, в юности.
Про возраст – ни слова, мысленно приказала я себе. Никаких там «вы прекрасно выглядите» и прочей ерунды, иначе снова надуется. Беседуем только на нейтральные темы.
- Расскажите. Что там за люди? Кстати, скоро граница. Пограничникам сколько надо давать, чтоб не очень шерстили?
- Какие пограничники, в восьмидесятом-то году?! Советский Союз нерушимый. Хотя, если честно, отношение к русским во все времена было не очень.
- Расскажите, интересно.
- Да что рассказывать? Так … дурацкая женская история. Молодая была, симпатичная. Бывали, так сказать, и мы рысаками. Хотя вы теперь смотрите на нас, как на старую плесень.
- Ну, зачем вы так?! Чем я вас обидела? Вы и сейчас…
Заставила-таки оправдываться. Не мытьем, так катанием. Ох уж эти дамочки… неопределенного возраста!
- Ну, расскажите, пожалуйста. Ночь впереди длинная. Спать ведь все равно не дадут. Странно, что торгаши у нас в купе давно не появлялись.
Майя красноречиво посмотрела на запертую дверь, затем на меня – с укоризной.
- Ладно, ладно обещаю, что предсказателей судеб больше гнать не буду.
- Да уж, лучше не надо, - впервые улыбнулась моя чересчур ранимая попутчица. – Все-таки развлечение.
Она вдруг лукаво подмигнула.
- Я обожаю дорожные приключения. А вы?
- И я.
Мы обе расхохотались и обнялись, как старые знакомые.
- Хорошо, так и быть… Слушайте.

***

Майя начала издалека, обстоятельно, со всеми подробностями.
В тот год она, будущая студентка, гостила с родителями у дедушки, под Одессой. Вступительные экзамены в институт и все треволнения остались позади, и девушка теперь с утра до вечера торчала на море. Домой она появлялась лишь к ужину, просоленная и прокопченная, источавшая запах вяленых бычков и креветок, с водорослями, застрявшими в длинных волосах. Не жизнь – а сказка!
Родители Майкиных восторгов не разделяли, да и пляжиться было некогда – работы в саду по горло.
- Смотри, хвост вырастет! - обычно сердилась мать. –  И чтоб завтра – не поздно!

Майя, конечно же, обещала. Но ни завтра, ни послезавтра… Лишь накануне отъезда вернулась засветло. Еще у калитки она услышала характерный шум застолья. Из беседки, увитой диким виноградом, доносился громкий смех. Потом вдруг запели.
- Нэсэ Галя воду…, - донесся тонкий голос матери, старательно выводивший неторопливую мелодию.
- А за нэй Иванко, як барвынок вьеться…, - вступил второй, неизвестный, с басистыми нотками…

- Ну, наконец-то! Мы уж тебя заждались, наша русалочка, – неожиданно миролюбивым тоном произнесла мама. - Познакомься, доченька. Это - моя двоюродная сестра Надюшка, эээ…Надежда…Андреевна. Живет во Львове. Тридцать лет не виделись! Едва друг друга узнали… А это наша малышка…, Маечка.
Родственница приветливо улыбнулась, а затем буквально впилась глазами в опоздавшую на сбор гостей девушку.
- Ой, какая большая, Ольга! Она у тебя совсем-совсем взрослая! Прям невеста!
- Ну, ты скажешь, Надя! Какая невеста?! Пигалица, от горшка два вершка. Семнадцать только-только исполнилось. Ей сначала выучиться надо.
- Ай, сестренка, одно другому не помешает, если жених хороший подвернется.
Майя презрительно фыркнула. Каждый раз одно и тоже! Чуть новый человек в доме – так сразу про женихов… Других тем для разговоров, что ли у родственничков нет? С пяти лет сватают! Лучше бы пели!
Словно прочитав ее мысли, мать затянула любимую - «Дывлюсь я на нэбо». Приезжая на Украину, она сразу вспоминала о своих малороссийских корнях и, мгновенно переходила на "суржик" (смесь русского и украинского), присущий большинству уроженцев одесских степей. Пела же исключительно на «ридной мове», и безупречный московский говорок сразу улетучивался неведомо куда.
- Слушай, Ольга, а давай, махнем вместе во Львов? – неожиданно прервала сестру Надежда.
- А то и поговорить толком не успели. Когда еще опять увидимся?
- Увы, не получится, Наденька. У мужа отпуск заканчивается. Завтра уезжаем.
- А может, Майечку со мной отпустите? У меня два взрослых сына. Свозят ее в Карпаты. Там сейчас такая красота!
- Нет, Надюша. Первое сентября на носу. Первокурсникам прогуливать не полагается. В другой раз как-нибудь.

Видя, как у Майки загорелись глаза, Надежда продолжила настаивать. Венский неоренесанс, барокко, ампир, готика, Генрих Сенкевич, Адам Мицкевич, дворцы Любомирских, Потоцких, костел иезуитов. Заманчивые слова так и сыпались из уст гостеприимной тетушки.
- Наш оперный театр – один из красивейших в мире. А Стрийский парк! Львов – это маленький Париж. Европа! Наш город - тоже на семи холмах. А ваша Москва – большая деревня. Поехали, а?
- Ну, разве что на зимние каникулы, - промямлила Майя, вопросительно поглядывая на мать.

***

Полгода пролетело незаметно. В феврале, когда сокурсники разъехались, кто куда, Майя вспомнила о приглашении тети Нади. Мама сопротивлялась и пускать никуда не хотела. Причин для возражений набралось достаточно: и украинский национализм в Закарпатье (она никак не могла забыть тот ужас, который пришлось пережить на Волыни и в Галичине в конце войны), и грабежи и насилие в поездах. Да и мала еще девчонка, чтоб без родителей ездить. Хорошо, что отец вступился, иначе на видать бы Майке этой поездки.

В вагоне девушка первым делом (по строгому наущению матери) отправилась к проводнице. Та внимательно отнеслась к просьбе, но помочь ничем не смогла.
- Я бы рада, да только не повезло тебе, девонька. - Кругом одни мужики, ни одной женщины. Время, видать, такое. Зима. Вот они и таскаются туда-сюда - по командировкам. Все ездеют и ездеют… Алкаши проклятые. Одна грязь от них. И куда ж тебя одну одинешеньку несет, такую махонькую, да худенькую? Но ты шибко не переживай. Может, тебе не очень пьющие попадутся. Ну, а ежели чего, так мое купе - рядом. Стучи. Авось, Господь не оставит…

Поезд еще не успел тронуться, а двое попутчиков не преминули тут же откупорить бутылочку коньяка и пропустить по маленькой за знакомство. Предложили и Майе, но она решительно отказалась.
- К жениху, небось, едете? – осведомился один из пассажиров.
Девушка отрицательно помотала головой.
- Что так? Неужели нет пока? У такой-то красавицы! Ничего, во Львове обязательно появится, помяните мое слово. Как пить дать – появится.
В эту минуту в купе появился четвертый запыхавшийся пассажир. Майя глазам своим не поверила. Ничего себе! Настоящий священник, с крестом и в рясе! Права была проводница – Господь не оставит!
- Коньячку, не желаете, святой отец? - хохотнул бойкий попутчик, донимавший девушку своими вопросами, но тут же осекся, натолкнувшись на строгий взгляд служителя церкви.
С появлением батюшки те двое попритихли, выпили еще по одной – и баста. А вскоре они и вовсе угомонились, забравшись на верхние полки.
Священник оказался словоохотливым. Чуть не до утра он потчевал Майю рассказами о своей жизни, о новом, только что полученном приходе где-то под Ужгородом, угощал ее конфетами, приговаривая: «Дай Бог тебе жениха хорошего, доченька». Она так и заснула под его сладкое бормотанье.

До прихода поезда оставалось минут двадцать, а Мая все спала и спала, пока в купе не влетела встревоженная проводница.
- Вставай, вставай, девонька. Вы что ее напоили, ироды? – строго спросила она, невзирая на присутствие батюшки.
Ей никто не ответил. Трое мужчин сидели вместе на нижней полке и с умилением взирали, как солнечный луч щекочет Майкину щеку.
- Дай Бог нашей девочке жениха хорошего!
Проводница усмехнулась. Вот, козлы старые! Она тронула Майю за плечо и вышла. Попутчики последовали за ней - пусть малышка спокойно встанет и переоденется.

Когда девушка выползла из купе с зубной щеткой и полотенцем наперевес, мужчины в коридоре почтительно расступились. В туалет была небольшая очередь, но Майю пропустили вперед. «Доброе утро, доброе утро, доброе утро», - слышалось со всех сторон, пока она шла по проходу.
Потом ей наперебой предлагали вынести из вагона багаж, помочь добраться центра, поймать такси и организовать экскурсии. У Майи даже заболел язык – отнекиваться.
Оказаться единственной женщиной в вагоне – не так уж плохо!

***

На перроне она сразу же угодила в объятья тетушки. Дальше последовали «брежневские» затяжные поцелуи. Майя не ожидала столь горячего приема – ведь она видела родственницу второй раз в жизни. Но отлепиться от тети Нади было не так-то просто. Как ни странно, помог один из давешних соседей по купе.
- Могу подбросить, милые дамы. У меня машина. Куда Вам?
- Спасибо, не надо, мы пешком, - сухо сказала тетушка, наконец, оторвавшись от племянницы.
- Ну, давайте, хоть чемодан…
Надежда не удостоила попутчика ответом. Она с легкостью подхватила вещи и быстро пошла прочь, волоча за собой минатюрную Майку.
- Надеюсь, этот тип не пытался за тобой ухаживать? Не приставал? Он москвич или местный? Телефон или адрес не просил? В купе ничего не забыла? Все на месте? Идем быстрее, пока бессовестный прилипала нас не выследил. Потом не отвяжешься.

Девушка не успевала отвечать на сыпавшиеся вопросы, лишь качала головой на ходу. Робкие попытки забрать у тети хотя бы маленькую сумку не увенчались успехом. Надежда категорически отказывалась: им - уже недалеко, ей - не тяжело, а малышке Майечке - нельзя таскать тяжести, нужно смолоду беречь нежные ручки.
Вскоре тетушка свернула за угол. Тут она чуть снизила темп и позволила племяннице отдышаться минуту другую.

***

Город поразил девушку тишиной, будто спал вечным сном. Узкие пустынные улочки создавали ощущение, что время здесь замерло навсегда. Не было привычного шума московской толпы и автомобилей. Одинокий трамвай неторопливо процокал мимо, и опять все стихло.
Единственным стремительным «средством передвижения» была мускулистая тетя Надя, с грохотом тащившая чемодан по булыжной мостовой. Бум-бум-бубум-бум. Племянница вновь побежала следом, вприпрыжку, едва поспевая.

Перевели дух они только на Центральной площади.
Вход в средневековую Ратушу стерегли два льва. Каменные хищники мирно восседали на постаментах на задних лапах и показались Майе на редкость добродушными для строгих охранников города. Того и гляди, сейчас сами спрячутся за щиты с эмблемами города, на которых тоже разместились симпатичные, совсем нестрашные благородные львы. Львы, львы, кругом львы. Милый зверинец. Жаль, что по гриве не потреплешь и за хвост не дернешь.
- Нравится? спросила тетушка, заметив неподдельный восторг племянницы.
 – Обрати внимание на античные статуи богов по углам площади. Это фонтаны Адониса, Дианы, Нептуна и Амфитриты. Завтра погуляем по центру, получше разглядишь. Устала? Ничего, до нашего дома уже рукой подать. Вот, только кое-куда заглянем, а то я к твоему приезду ничего вкусненького купить не успела.

В магазине тетя Надя неожиданно застрекотала по-польски, сладко улыбаясь продавцу и указывая ему глазами на Майю. В ответ из-под полы мгновенно появились конфеты в золоченых обертках, коробки печенья, плитки шоколада для приехавшей в гости «ясновельможной шамовной пани».
В мясной лавке Надежду тоже встретили, как родную. Здесь «гарной дивчине» достался порядочный шматок свежайшего сала, а также круг домашней колбасы и копченый окорок.
С зеленщиком предприимчивая тетушка о чем-то перемолвилась по-немецки. В результате Надеждины вместительные кошелки доверху наполнились салатом, укропом, петрушкой и овощами.

- Хочешь жить – умей вертеться, - на чистейшем русском языке промолвила родственница-полиглот, когда все покупки были сделаны.
– Тут иначе нельзя. К каждому свой подход. Центр Европы. Русских мало, их здесь не очень-то жалуют. Зато есть и чехи, и евреи, и румыны, но больше, конечно, украинцев и поляков.

Обогнув дом флорентийского купца под названием «Черная каменица» (Надежда на ходу успевала еще рассказывать племяннице о достопримечательностях города), они очутились в полузамкнутом дворике.
- А вот и наше скромное жилище, - выдохнула тетя, указывая на особняк, больше похожий на крошечный сказочный замок.
***

Квартира Надежды располагалась на верхнем третьем этаже, откуда открывался замечательный вид из окна - на древнюю площадь. Майя и представить себе не могла, что целую неделю будет жить во «дворце». Высокие потолки, стрельчатые окна с цветными виражами, узорчатый паркет, каминные голубые изразцы. При виде такого великолепия у нее захватило дух. Тетушкина «хата» - не чета их московской хрущевке!
В комнате, которую отвели гостье, было жарко натоплено и пахло духами. Вдоль стен высились стеллажи с книгами, а посередине стояла широченная кровать с разобранной постелью, уже приготовленной ко сну. У изголовья дыбилась гора атласных подушечек всевозможных размеров, на любой вкус. Шелковая простыня, затканная алыми розами, свисала до пола.
- Ничего себе альковчик! – вскричала Майя.
- Все для тебя, моя дорогая девочка. Все, как у настоящей принцессы. И простынки, и подушечки, и покрывало. Чистый шелк. На заказ делали.
Майя подошла к старинному фортепьяно, переднюю стенку которого украшали встроенные канделябры со свечами. Они разводились вправо и влево для удобной подсветки клавиатуры.
- Классная штука. А кто у вас играет?
- Все для тебя, для тебя, деточка. По случаю недавно купила. Ольга рассказывала, ты музыкальную школу закончила, так что играй на здоровье.
- Ну, что вы, тетя! Зачем такие траты? Я ведь всего на несколько дней приехала.
- Как знать, как знать, моя дорогая…- загадочно пробормотала Надежда.  – Может, подольше задержишься? Или тебе не нравится у меня?
- Нравится, очень нравится. Только занятия начинаются скоро.
- Учиться и здесь можно. У нас хороших институтов тоже полно.
- Я что-то не понимаю вас, тетя. О чем вы?
- Ладно, впереди неделя, потом разберемся. Пойдем лучше на кухню, чаю попьем. Я пирогов напекла, пирожных купила. Голодная, наверное?

  Тетушкин стол ломился от угощений. Куда столько? Майю уже воротило от сладостей, но ее продолжали пичкать, как рождественского гуся.
- Больше не могу! И не уговаривайте. Я теперь до конца дней конфеты есть не буду!
В глазах Надежды вдруг заблестели слезы.
- Ой, что вы, тетя! Ладно, ради вас - съем еще одну.
- Я не из-за конфет, моя крошка. Кирилл, младшенький мой, бросил институт, оболтус, и в армию загремел… осенью. Боже мой, Боже мой…
- Какой ужас! То-то я смотрю, у вас глаза - грустные. Что же вы раньше-то ничего не сказали?
- Боялась, что не приедешь. Боже мой, теперь некому тебя свозить в Карпаты.
И тут тетушка горько расплакалась.
- Тетя Надя, стоит ли расстраиваться из-за таких пустяков? Я, конечно, Карпаты имею в виду. А Кирилл ваш скоро вернется - два года пролетят незаметно. Полгода-то почти прошло.
- Ты, права, права, моя деточка. Да, это не беда. Вот, со старшим Георгием - настоящее несчастье. Уже не исправить.
Неужели умер? Странно, что она ничего не сообщила... Бедная тетя! Как она, наверное, сейчас одинока. Теперь понятно, почему уговаривает остаться. Что-то про институт толковала. Видно, обезумела от горя.
Майя погладила Надежду по руке.
- Ах ты, моя ласточка, - зарыдала тетушка. – Я так давно мечтала о такой маленькой, миленькой девочке! Пусть ему, стервецу, хуже будет! Сам виноват! Женился, мерзавец, на какой-то провинциалке из Мариуполя. До сорока лет в холостяках ходил. А тут на тебе – женился. Без моего благословения, да еще накануне твоего приезда! Вот, если бы он тебя увидел!
- А я-то здесь причем? Вам, тетя, радоваться надо, что он хоть в сорок…
- Нет, я теперь и знать его не хочу! И на порог не пущу! Теперь одна надежда на Кирюшку… Надеюсь, ты его дождешься?
Только тут до Майки, наконец, дошло…
- К-как на Кирюшку? Вы решили, что я и ваш Георгий… Они же оба - мои братья! Вы это серьезно?
Тетя Надя мгновенно перестала плакать и перешла в наступление.
- Подумаешь! Мы с твоей мамой – двоюродные сестры, а вы – седьмая вода на киселе. Троюродные! Раньше в дворянских семьях кузены всегда между собой женились. И ничего.
- Ну, мы вроде не дворяне. К тому же у родственников больные дети рождаются. Научно доказанный факт.
- Глупости все это. Вы - дальние. Это не считается.
- И потом я вообще не собираюсь замуж…, по крайней мере в ближайшее время.
- Вот, и хорошо. Кирилл отслужит, за ум возьмется. Кстати, его часть – недалеко от Москвы. Познакомитесь… теперь торопиться некуда.
- Тетя, вы опять за свое?!
Что же это за напасть?! Знать бы заранее о тетушкиных далеко идущих планах, ни за что бы сюда не приехала. Как теперь эту кашу расхлебывать? Вот, и съездила Львов посмотреть!
Майя с раздражением отвернулась. А Надежда, заметив недовольство племянницы, сменила тактику.
- Молчу, молчу. Только обещай, что навестишь несчастного голодного солдатика, гостинцы от меня передашь, как домой вернешься. Просто навестишь и все.
На том и порешили. Майя согласилась скрепя сердце. Придется из вежливости съездить к братцу. Жила себе семнадцать лет, ни про каких троюродных братьев слышать ничего не слышала. Хорошо, хоть старший женился…

Сославшись на приступ на головной боли, девушка отправилась в выделенную ей комнату – отдохнуть с дороги. Тетя Надя возражать не стала.
- Поспи, поспи, деточка. А вечером пойдем в гости. Развеешься.
Майя насторожилась. Каких еще сюрпризов можно ожидать?
- Очень милые люди, мои лучшие подруги. Самый избранный круг. Сливки Львовского общества. Тебе там понравится, вот увидишь.
Подруги? Ладно, пусть будут подруги. Главное, чтобы женихов не было.

***

В доме, куда ее привела тетя Надя, Майе поначалу понравилось. Хозяйка, миловидная женщина лет шестидесяти, провела их в гостиную, где в полумраке звучала негромкая музыка. За роялем сидела дама в длинном вечернем платье и наигрывала что-то нежное, щемящее. Потом она запела низким контральто.
Тетя с племянницей присели на свободные стулья.
- Наша примадонна из оперного театра, - прошептала Надежда. – А у окна - жена профессора, рядом с ней - вдова генерала… Та, что в очках – известная художница…
Хозяйка осторожно лавировала между гостями и вполголоса предлагала отведать новинку сезона – белый шоколад, привезенный из Швейцарии. В руках у нее было огромное блюдо, на котором горкой лежали пахнущие ванилью ломтики.
Майя хотела цапнуть себе пригоршню, пока никто не видит в темноте, но отдернула руку, заметив, как старушка, сидящая рядом, приподнялась кряхтя, подхватила крошечный кусочек серебряными щипцами и аккуратно положила себе на блюдце, стараясь не проронить ни крошки. Потом подцепила лакомство маленькой ложечкой и деликатно сунула в рот.
- Миво, очень миво, - прошепелявила соседка, непонятно чему умиляясь, то ли пению, то ли заморскому угощению.
- Ну и ну! - едва не рассмеялась девушка. - Просто салон Анны Павловны Шерер! В наше-то время. Хоть кино снимай.

Серенада закончилась. Вспыхнул свет. Гости зааплодировали. Кругом раздалось восторженное – charmane, charmane. Примадонна встала и начала раскланиваться во все стороны.
Тут она заметила Майю...
- Надин, дорогая, - напыщенно вскричала певица, обращаясь к тетушке, - Представь нам скорее свою спутницу. Какое очаровательное юное создание! Неужели это жена Георгия? И ты скрывала от нас такое чудо?!
Надежда отрицательно затрясла головой и натужно улыбнулась.
- Значит, невеста Кирилла?
- Нет. Моя племянница, студентка из Москвы, приехала отдохнуть, на каникулы.
 
Почтенные пожилые женщины все разом резво повскакивали со своих мест и плотным кольцом окружили девушку, оттеснив тетушку на задний план. Забыв про правила хорошего тона, они начали бесцеремонно вертеть и мять ее, как диковинную зверушку. «Сливки местного общества» щипали ее за щеки и все другие доступные места. И жужжали, жужжали, жужжали.
- Ах, какие ручки!
- Ах, какие ножки!
- А волосы! У нее золотые волосы. И глаза голубые...
Майка стойко сносила пытки, но, когда чьи-то костлявые пальцы впились под ребра, не выдержала и отпихнула особо назойливую представительницу избранного круга.  Та ничуть не обиделась и вдруг громко закричала, словно озаренная идеей, которая зрела глубоко внутри и сейчас вырвалась наружу.
- А за кого же мы ее выдадим замуж!?
Жужжание на минуту смолкло.
- Как за кого? За Богдана, сына акадэмика Бонч-Бугаевского, - с уверенностью произнесла примадонна.
– Отличная партия, - поддержала ее костлявая старушка. - Ему всего пятьдесят. И Майечка ему под стать. Красавица, студэнтка, из хорошей семьи, да еще из самой столицы. Вот только успеем ли свадьбу за неделю сыграть?
- Точно! За Богдашку, за Богдашку! – возликовали остальные и снова на радостях принялись тискать и ощупывать Майю.
Ее мнения никто не спрашивал.
Но тут тетя Надя, наконец, бросилась на выручку. Она прорвала «блокаду» и мигом раскидала любимых подруг. Хозяйка салона отлетела в угол и чудом не ударилась головой об рояль.
- Pardon! Pardon! Je m’excuse. Вы мою племянницу совсем замучили. Ей еще рано об этом думать. Вот исполнится восемнадцать, тогда посмотрим.
- А что, если прямо завтра устроить обручение? А через годик…, - не унималась певица.
- Майечка уже сегодня вечером уезжает, - выкрутилась тетушка. - Мы ненадолго зашли, только познакомиться... и сразу попрощаться. А сейчас нам пора. Au revoir!

***

- Вот, старые ведьмы, - ворчала Надежда по дороге. – Ишь, чего удумали! Хрен вам за Богдашку!
Майя впервые была полностью согласна с тетушкой. Скоропалительно выходить замуж, да еще за какого-то старого холостяка «бугая Бугаевского». Ну, уж нет! Всю жизнь потом с такой фамилией мучиться.

Обе пришли в себя только в трамвае. Бело-красный вагончик медленно полз вниз по склону холма, мимо старинных замков. Майя залюбовалась панорамой вечернего Львова. Надежда принялась рассказывать о достопримечательностях. Роль экскурсовода удавалась ей как нельзя лучше, она гордилась своим городом, любила его, знала тут чуть не каждый камень.
Тетя с племянницей принялись болтать, как ни в чем ни бывало.
Они так увлеклись, что совершенно не замечали, пристальных взглядов мужчины, сидящего напротив. Тот давно уже прислушивался к их разговору. И не просто прислушивался, а ловил каждое слово.
- Вы случайно не из Москвы будете? – неожиданно спросил он Майю.
- Да.
- А я сижу и ушам своим не верю – московский акцент! Я сам из Подмосковья. Служил здесь, потом женился, да так тут и остался. Ужасно соскучился по родной речи. Как услышал Ваш голос - коленки задрожали. Прошу вас поговорите еще о чем-нибудь, хоть о погоде.
Майя растерялась. Она тоже обрадовалась земляку, но совершенно не знала, что сказать.
- Как там Москва? - предложил попутчик тему для разговора.
- Ну, Москва стоит…на прежнем месте.
Повисла неловкая пауза. Но говорливый мужчина снова нашелся.
- А разрешите мне угостить Вас заморскими фруктами? Я в обкоме шофером работаю. Заказ с дефицитными продуктами получил.
Он начал выкладывать из невесть откуда появившегося рюкзака апельсины и лимоны прямо девушке на колени. Она засмущалась и попыталась вернуть все назад. Странный тип. Нашел, чем удивить… В столице цитрусовые на каждом углу продают. С мясом перебои, а этого добра… Наверное, и вправду давно в Москве не бывал.
Но тут Надежда толкнула племянницу локтем и процедила сквозь зубы:
- Не отказывайся. У нас апельсины – редкость. Клубника - пожалуйста, а лимонов днем с огнем не найдешь.
Майя не успела и слова сказать, как «диковинные» фрукты в мгновение ока перекочевали к тетушке в сумку.
- Кушайте, кушайте, мамаша, на здоровье. Я еще через месяц добуду.
- А как вам Львов, милая барышня? Понравился?
- Красивый город, уютный.
- А вы надолго приехали?
- На каникулы. Но думаю, через пару деньков назад. По дому соскучилась.
- А куда торопиться? Чтобы город как следует посмотреть и месяца не хватит.
- Вот и я говорю, куда? – поддержала беседу Надежда, теперь уже ласково посматривая на попутчика.
–Может, Вы уговорите Майечку остаться и погостить у меня подольше.
- Конечно, конечно. Соглашайтесь, Майечка. Скучно не будет. Мы вам и жениха найдем хорошего. Кстати, у меня есть классный парень на примете. Тоже осел здесь после армии.
- Что Вы так испугались, мамаша? Парень хороший. Стойте, куда Вы? Разве так можно! Прямо на ходу...

***

Весь следующий день Майя не выходила из комнаты. До полудня она валялась в постели, потом фальшиво бренчала собачий вальс, безжалостно надавливая на клавиши фортепьяно. Старинный инструмент, на котором прежде играли сонаты и фуги, скрипел и стонал от отвратительных звуков.
Надежда время от времени в отчаянии скреблась в запертую дверь.
- Майечка, я кофе сварила. Выпьешь глоточек?
- Нет.
- Майя, не дури. Что я скажу твоей маме, если ты умрешь с голоду
За стеной послышались громкие рыдания, и девушка не выдержала.
- Тетя, не плачьте. Мне очень, очень у Вас понравилось. Только я домой хочу.
- Хорошо. Поедешь, поедешь. Сегодня же пойдем в билетную кассу. Только, давай самолетом. Лишний денек у меня побудешь, по городу погуляем. В оперу сходим. Очень тебя прошу.

В кассе, несмотря на поздний час, толпился народ.
- Ничего, пробьемся, у меня тут знакомая работает - успокоила племянницу тетушка.
Майя уже ни в чем не сомневалась: Львов – город маленький, судя по всему, у тети везде были налажены контакты. Надежда со словами «мы занимали» и «у нас забронировано» рванула к открытому окошку. Люди безропотно расступились. В Москве бы не прокатило, подумала Майя. А здесь никто не возмущается, никаких тебе истошных криков «мы вас не видели», «два часа тут стоим» и «только через мой труп». Значит, все в порядке вещей.
- Привет, Тамарочка. Один до Москвы, пожалуйста, - пропела Надежда, просовывая Майкин паспорт.
- Привет, Наденька. В столицу собралась?
- Нет, племянницу провожаю.
- Племянницу? – многозначительно переспросила кассирша.
Она ловким движением открыла страницу паспорта с отметкой «семейное положение» и привстала из-за загородки. Майя предусмотрительно юркнула за теткину спину. Но было поздно. Ее успели заметить.
- Значит, племянница, говоришь, Надюша… Милая девочка. И какая скромная. Не стесняйтесь не прячьтесь, деточка. Выходите. Выходите. Как Львов понравился? В Карпаты съездили?
- Нет, не успела, в другой раз как-нибудь, - буркнула девушка.
- Да Вы что?! – в притворном ужасе вскричала Тамара, – Вы не были в Карпатах?! Никакого другого раза! Завтра приезжает мой Владик из Киева, тоже на каникулы. Он с удовольствием все покажет.
У Майи по спине забегали мурашки. Какой еще к черту Владик! Да будь они прокляты эти горы! И не горы вовсе, а лесистые холмы. Ничего особенного.
В очереди одобрительно загудели:
- Соглашайтесь, дивчина, соглашайтесь. Это же - Карпаты! Карпаты!
Видимо, для местных жителей Карпаты означали тоже, что для парижан Эйфелева башня. Ну, и люди! Ночь на дворе, а они вместо того, чтобы возмутиться еще уговаривают поехать в горы.
- Да и кто же в наше время отказывается от жениха хорошего? – лукаво произнес мужичок, ближе всех стоявший к окошку.
- Это вопрос решенный, - прорычала Майя. - Дайте, пожалуйста, билет на ближайший рейс.
- А не дам я Вам никакого билета. Вот завтра приедет мой Владичек, тогда и посмотрим.
Окошко выплюнуло паспорт и с шумом захлопнулось.
- Вы не имеете права! – бросилась несчастная девушка на дверцу, как на амбразуру.
Но тут очередь взорвалась. Племянницу с тетей оттеснили и изгнали с позором.
- Идите, идите отсюда! – неслось в спину. – Ишь, какая цаца! Ей хорошего жениха предлагают и Карпаты в придачу, а она еще носом крутит! Подумаешь, из столицы! У нас тут тоже столица, причем всей Западной Украины, не хуже вашей!
Кричали по-русски, по-украински и по-польски. Но смысл был один – москали проклятые. Гостеприимный город, этот украинский Вавилон, где Майке совсем недавно улыбались на каждом углу, вдруг возненавидел ее в одночасье.

- Тетя, у вас в городе все сумасшедшие? Что я им плохого сделала?
- Не принимай близко к сердцу, деточка. Менталитет у нас такой. И традиции свои. У нас без сватовства никак. Вот выйдешь замуж, сразу для всех родной станешь.
- Тетя!
- Молчу, молчу. А на Тамару ты не обижайся. Каждый хочет своего ребенка получше пристроить.

***

Майка забылась тяжелым сном и провалилась в глубокую яму, похожую на могилу. Незнакомые женщины во главе с теткой тянули к ней руки. «Не будет тебе дороги назад, пока не выйдешь замуж за моего сына! За моего, за моего!», - перекрикивали они друг друга.
Кассирша Тамара злобно смотрела не нее сверху и рвала на части авиабилеты: «Выбирай - снежный саван или подвенечное платье?». Обрывки белой бумаги падали Майе на голову.

В полдень она проснулась от стука в дверь и беспокойных возгласов тетушки.
- Майечка, открывай. Ты жива?
- Я домой хочу. Пожалуйста, купите мне билет.
- Тамара ни за что не продаст! Уж если она что задумала...
- А касса аэрофлота в городе, в этом Центре Европы, разумеется, одна?! – с издевкой выкрикнула Майя.
- Ну, мы же не Москва. Львов – город маленький…
- Тогда купите билет на вечерний поезд или я…, я за себя не ручаюсь! В окно выброшусь!
- Что ты, что ты, Майечка! Упаси Господь! Уже бегу, бегу, моя девочка. Я мигом. А ты пока супчику поешь, пирожочки тепленькие…
 
Это ловушка! Сказочный замок оказался темницей. Нет, никогда, никогда ей не выбраться из этого проклятого города. Она бросилась к телефону – надо позвонить маме. Гудков не было...
Майя села на пол и застонала.

В таком положении ее и застала тетушка.
- Уж не заболела ли ты, деточка? Как же я отпущу тебя в таком состоянии.
- А-аа, понятно. Билетов нет, вокзал разбомбили, и рельсы разобрали…, – безучастно прошептала девушка.
- Вот, купила. Правда, верхняя полка, купе возле туалета и вагон последний… Но я могу поменять на завтрашний поезд.
- НЕТ! - Майя выхватила билет и побежала укладывать вещи.

***

На вокзал они приехали за 2 часа до отправления поезда. Ничего, лучше подождать, чем опоздать, всю дорогу твердила Майя. Вдруг трамвай сломается? Или все таксисты заболеют холерой? Ничего, что два шага, и пешком можно дойти. Лучше подождать, чем опоздать. Подумаешь, 2 часа! Будем ворон считать…
Нет, в ресторан ни за что. У официантки наверняка найдется холостой сын, брат, деверь или отставной козы барабанщик, на худой конец. Всех же надо пристроить. А повариха с неженатым шурином? Глазом не моргнешь, как подсыплет чего-нибудь, лишь бы здесь удержать. Сиди потом в туалете, а поезд в это время тю-тю… Нету знакомой поварихи? И официантки тоже? Как же Вы оплошали, тетя? Тогда значит, швейцар, у которого троюродный племянник в Карпатах. Нет, я не грубиянка! Нет у меня никакого жара! И с нервами все в порядке.

Наконец подали состав. Проводница подозрительно долго изучала билет. Майя беспокойно топталась рядом. Может, билет поддельный (от тетки всего можно ожидать с ее-то обширными связями) или вообще не на тот поезд?
- Проходите, - наконец вымолвила проводница.
- Скажите, а последний вагон случайно не могут отцепить по дороге? – с тревогой поинтересовалась девушка.
- Нет. Не задерживайте других пассажиров. Проходите.

Надежда со слезами трижды поцеловала племянницу и трижды перекрестила.
- Как же я буду жить без тебя, моя маленькая принцесса, я уже привыкла считать тебя своей.
Майя махнула рукой на прощание и вскочила на подножку.
- Стой, деточка, подожди! – послышалось сзади.
- Катастрофа! Гостинцы для Кирюши дома забыли! Придется вернуться.
Тетка попыталась ухватить племянницу за край пальто. Но не тут-то было! Суровая проводница встала грудью:
- Гражданка, куда вы? Мы отправляемся!
- Ничего, тетя. Не беспокойтесь, - торжествующе прокричала Майя. Куплю в Москве самых лучших конфет!
- Да разве в Москве конфеты!? Вот у нас во Львове…

***

Поезд стремительно набирал скорость. Прощай, маленький Париж! Прощай, дорогая тетушка! Майя от радости пританцовывала в купе.
Соседи, пожилая супружеская пара, поглядывали на нее с любопытством. Они сидели смирно на нижней полке, в ногах громоздились внушительного размера сумки.
- До дому йидыте? –  поинтересовалась попутчица.
Майя кивнула.
- А мы до Вас. - Сидайтэ з намы вэчерять, - предложила хлебосольная украинка и принялась разбирать поклажу. Маленький купейный столик быстро заполнился разной снедью.
- Грыцько, а ну, злизай. Снидать пора. Дывись, яка тут краля, як раз для тэбе. Така культурна барышня. Москвичом станэшь.
С верхней полки неуклюже сполз увалень лет тридцати. На его носу маковым цветом пылали прыщи.
- Сидайтэ, сидайтэ, - защебетала попутчица. – Це качечка з луком (уточка, по-вашему). Попробуйтэ. - А це вот до качечки. Домашняя з пэрцем.
На столе появилась литровая бутылка горилки и четыре стакана.
- Спасибо. Я не пью, - ответила Майя. – Да и есть что-то не хочется.

Она вышла в коридор и прилипла к окну. Только бы ночь продержаться.
Перед рассветом из купе выполз осоловевший Грицько и в одном исподнем отправился в туалет. Теплые байковые кальсоны со штрипками голубели в первых лучах восходящего солнца. Проходя мимо, он попытался ущипнуть Майку за грудь.
- Ну, шо, як там Москва?
- Нэ як! Пошел к черту.
- Фу, як нэ культурно, - рыгнул он в ответ.

***

- Ну, наконец-то, лягушка-путешественница явилась, - радостно вскричала мама, когда Майка ввалилась в квартиру.
– Как там Львов, понравился?
- Знаешь, мам, я никогда, никогда не выйду замуж! – невпопад ответила Майя и прошла в свою комнату.
Родители переглянулись. Что это с ней? Какая муха укусила?
- Ну, отдыхай, отдыхай, доченька. Впереди выходные. Потом расскажешь.

Утром Майку разбудил пронзительный звонок в дверь. Сегодня ж суббота... Кого это несет в такую рань?
Невыспавшаяся путешественница набросила на плечи халат и босиком прошлепала в прихожую.
- Кто там?
- Это мы, моя дорогая девочка, - послышался знакомый голос...

На пороге стояла тетушка собственной персоной. Из-за ее спины выглядывал парень в солдатской форме.
- А я следом за тобой, деточка. Самолетом. Вот только конфеточек львовских купила - и за тобой, в Москву. С командиром части договорилась, он Кирюшеньку сразу в увольнительную отпустил. Конфеточки-то все любят. Познакомься с Кириллом, деточка. Теперь тебе и ехать никуда не надо…

***

Мая давно спала. Но ее губы по-прежнему шептали:
- Город Зеро. Он никогда не отпустит…
Город Зеро? Какая все-таки странная фантазия... Ну, конечно! Как я могла забыть? Философский мистический фильм Карена Шахназарова в конце восьмидесятых. Умная, тонкая картина, с изрядной долей юмора и неоднозначно в то время воспринятая критикой. Город Зеро. Город ноль. Точка невозврата. Герой фильма пытался убежать из небольшого городка, убежать от обыденности и банальности, но какая-то сила неведомой рукой возвращала его обратно. Вот и Майя до сих пор не смогла вернуться, не смогла расстаться со своим прошлым. Хотя, может, приврала немного случайной попутчице. В дороге простительно…

В дверь осторожно постучали. В купе вошел украинский пограничник. Я протянула ему билет и паспорт с вложенной двадцаткой зеленых.
- Та Вы шо, гражданка? - вполголоса произнес неподкупный страж закона и небрежно сунул купюру в карман. И таким образом досмотра я избежала.
Затем он постоял над крошечной Майей, закутанной в одеяло, но будить не стал, только махнул рукой и вышел.
- Нэхай, поспыть дэтына. Дай ей, Боже, жэныха хорошего.


P.S. Спустя несколько месяцев я разыскала Майю.
 
- Знаете, решила написать рассказ о ваших похождениях. Не обидитесь? Чем все-таки закончилась эта история с тетушкой и ее сыном?
- А ничем. Кирилл какое-то время писал мне тоскливые письма. В основном, об армейских буднях. Я взяла, да и наврала, что выхожу замуж за сокурсника. Так он сразу и писать перестал. Ну, а тетка, как в сказке, «вдруг пропала, словно вовсе не бывала».
Правда, лет через двадцать прислала моей матери весточку – что, мол, болеет, а стакан воды подать некому. Со старшим сыном не общается, а младший – женился без ее разрешения..., разумеется, неудачно. Пьет и потихоньку распродает мебель. Особенно жаль пианино с канделябрами.
- Печальная развязка. Ну, а Вы чем сейчас занимаетесь?
- Да вот, сижу, Интернет осваиваю…, - интригующе произнесла Майя.