Страшные вопросы Сережи

Лауреаты Клуба Слава Фонда
АЛЕКС РАЗУМОВ - http://proza.ru/avtor/razumow76list - ПЯТОЕ МЕСТО В 24-ОМ НОМЕРНОМ КОНКУРСЕ КЛУБА СЛАВА ФОНДА

  Семилетний Сережа лежал в постели. Абсолютная тишина заполняла комнату. Краем глаза мальчик увидел отца. Папа был несколько странно одет. Материал и цвет подрясника были необычны. Отец стоял молча и смотрел несколько в сторону и вниз. Сережа понял, что надо вставать и идти. Шли достаточно долго. На протяжении всего пути, следуя за отцом, сын смотрел на унылые пейзажи. Местность была полупустынная с редкими деревьями. Ничто не нарушало тишину. Наконец путники пришли на место. Сереже, вдруг очень захотелось услышать голос папы. Без спокойных слов и родных интонаций тишина становилась для мальчика все более тревожной. Он попытался поймать взгляд отца, но не смог. Отец отчужденно занимался своими делами. Закончив приготовления, все также отводя глаза, мужчина повернулся к сыну. Несколько помедлив, он достал нож. Кривое лезвие ножа блестело так сильно, что выделялось на фоне блеклого пейзажа ярким пятном. Тревога, которую перед этим испытывал мальчик, моментально достигла пика и трансформировалась в страх. Когда то родная фигура папы, стала чужой. Страх от яркого пятна клинка, нацеленного в грудь, перерастал в животный ужас. На долю секунды в душе вспыхнуло желание бежать, но ноги были, как ватные не слушались. Ужас всего происходящего породил беззвучный крик. Рот ребенка, как при спазме, медленно кривился. Звуки застревали в горле. Только после того, как клинок убийцы коснулся груди мальчика, из его рта раздался сдавленный полукрик - полуписк…

  Сережа проснулся. По инерции, его сдавленный вопль продолжился громким стоном. Образы кошмарного сна были так близки и ярки, что он не смог удержатся и заплакал. Собственные слезы не успокоили, а еще больше разбередили душу. Сережа заревел во весь голос. Он плакал, заводясь в невротическом крике все громче, ища защиты и помощи. И эта помощь пришла.

  Быстрые мамины шаги из соседней комнаты…

  Распахнутая дверь и метнувшаяся к нему фигура…

  Тепло материнского тела и объятия рук…

  Знакомый запах волос и родное дыхание…

 Магия материнской любви с каждой секундой все более и более гасила огонь страха. Через минуту рыдания мальчика прекратились. Он успокаивался, всхлипывая и прижимаясь к груди матери. Чуть запоздало в комнату вошел отец. Чтобы верхний свет не резал глаза, он включил настольную лампу на новом письменном столе сына - первоклассника. Встревоженным взглядом он посмотрел на жену.

- Что там, Маша? Температура?

- Не могу понять. Померить, конечно, надо, но вроде нет.

  Мать приложилась губами ко лбу ребенка.

- Батюшка, градусник на кухне в шкафу, принеси, пожалуйста.

  Называть мужа батюшкой, Мария стала почти сразу. Еще встречаясь с молодым семинаристом, она внутренне примеряла это обращение к будущему супругу. После свадьбы и рукоположения на последнем курсе семинарии, такое обращение вошло в их общение просто и гармонично. Молодому священнику, отцу Аркадию, это было вполне по душе.

  Пока мерили температуру, отец сидел рядом. Он трогал поочередно руки жены и сына, пытаясь понять, есть ли температура. Температуры не было, что и подтвердили цифры на градуснике. Еще несколько минут супруги посидели на кровати сына. Сережа оставался на маминых руках.

- Давай возьмем его к себе. Не знаю, что это, но пусть поспит сегодня с нами.

  В словах жены смешались сразу несколько интонаций. И убежденность, что так будет лучше, и ожидание сопротивления мужа. Сережу, который должен был пойти в этом году в школу, все лето пытались переселить в отдельную комнату. Но он, привыкший спать с родителями, по ночам приходил и забирался к ним под одеяло. Эта милая и прекрасная реальность устраивала супругов, но ощущение, какой-то неправильности происходящего подталкивало к разрушению сложившейся идиллии. На этот раз, встревоженный отец не стал противится.

- Если хочешь – давай. Утро вечера мудренее.

  Он взял уснувшего сына на руки и понес в спальню. Положив его посередине, между собой, супруги почувствовали покой и уют. Остаток ночи прошел мирно. Утром, как обычно, отец Аркадий ушел на службу. Раньше обеда он не возвращался. Мария не будила сына, полагая, что в это последнее лето перед школой будущему первоклашке не грех отоспаться впрок.

  Сережа проснулся в девятом часу. Наверное, он и еще понежился бы в кровати, но запах оладий делал это совершенно невозможным. Вдыхая аромат свежей выпечки, он наивно и чуть лукаво, размышлял, удастся ли упросить маму открыть банку сгущенки. Полный надежд и предвкушений Сережа встал и пошлепал по теплому полу на кухню. Умывшись и коротко помолясь вместе с мамой, он уселся за столом. Сметана была, конечно, не важной заменой сгущенке. Однако, вспомнив, что он почти первоклассник, Сережа запретил себе капризничать и стал есть.

  Мария не могла без улыбки глядеть на сына, но ночное происшествие не давало ей покоя. Несколько подождав, она стала думать, как лучше начать разговор. Вид Сережи был вполне цветущий. От ночных рыданий не осталось и следа. Стоит ли бередить разбирательствами душу мальчика? Несмотря на серьезные сомнения, решение было принято в пользу прояснение ситуации. Материнское сердце не могло оставаться в неведении.

- Ты сегодня плохо спал, мой милый. Мы переживали. Что случилось?

  Так бывало далеко не всегда, но именно этот сон Сережа помнил очень хорошо. Осторожный вопрос мамы неожиданно поставил его в трудное положение. Он не мог сказать, что ему приснилось, будто бы папа его резал ножом. Тем более, это был и не папа, а кто-то очень похожий на папу. Похожий настолько, что как будто бы настоящий папа.

  Запутавшийся и смущенный мальчик опустил глаза и ничего не говорил. Мать не могла не увидеть, что ночное переживание живет в памяти ребенка. Тревога в сердце обрела новую пищу. Подобное молчание было не характерно для ее общительного и открытого ребенка. Она села рядом и взяла сына за руку.

-  Если тебя что-то тревожит – скажи мне. Может у тебя болело что то? Или сон плохой приснился…

- Да, сон плохой приснился.

- Ох! Ну, это ерунда! Всего лишь – сон…

- Нет… Не ерунда…

  Странные нотки упорства сына в том, что сон не ерунда, подтолкнули Марию к дальнейшим расспросам. Сначала Сережа, говорил очень путано. То ли во сне был папа? То ли его там не было? Куда то они шли и что-то случилось… Мальчик, пытаясь рассказывать сон, смущался и не находил слов. Внезапно, он оживился.

- Мам, я знаю, что это было! Ну, или, на что это было похоже.

- И что же? Расскажи…

- В воскресной школе, нам рассказывали историю про Авраама и его жертву Богу. Так вот – папа был, как будто Авраам, а я, как будто жертва…

  Начав бодро, последние слова Сережа произнес совсем тихо. Страшная картинка и болезненные чувства, пережитые во сне, вернулись. Губы мальчика дрогнули и глаза увлажнились.  Он робко посмотрел на маму. В маминых глазах были только приятие и тревога. Мария наклонилась к сыну и обняла его.

- Все хорошо. Это всего лишь сон. Глупый сон…

- Глупый?

- Да, малыш. Не думай о нем…

- Но он был очень похож на то, что нам рассказывали про Авраама. Разве эта история глупая?

- История не глупая, а сон глупый. И, вообще, мы сейчас другую историю с тобой почитаем. Беги, выбирай книгу. Я домываю посуду и иду к тебе…

  Разговор с сыном несколько прояснил картину. Мария поняла, что послужило причиной ночных слез ребенка, но тревоги и вопросы остались. Последние слова сына, откровенно поставили ее в тупик. Она не когда не думала о библейской истории про Авраама в таком ключе. Пафос Священного Писания не давал той визуализации, которая родилась в сонном видении ребенка.

  Домыв посуду и пройдя в комнату сына, она застала его за письменным столом. Перед ним лежала раскрытая детская Библия. Сережа разглядывал картинку, где святой Авраам замахивается ножом на Исаака.

- Сережа, твой сон и эта история… Не надо их сравнивать. Они про другое. У тебя ведь было не так во сне…

- Да, не так. Ангела не было, который нож задержал…

  Сережа снова смутился. Было видно, что воспоминания сна очень ярко и мучительно живут в его памяти. Мария взяла его за руку.

- Нет, дружок - почитаем после. А сейчас, пойдем гулять!

  Последние дни августа радовали отсутствием летнего зноя. Желая снять негатив прошедшей ночи и необычного утреннего разговора, мама на прогулке сразу предложила зайти в магазин. С шутками про то, что первокласснику нужно много сил, Сереже было куплено самое дорогое эскимо. Съев мороженое, мальчик бегал по любимой детской площадке в городском парке. Мария, глядя на сына, не переставала думать о произошедшем. Она терялась в осознании этого происшествия и ждала встречи с мужем.

  Отец Аркадий пришел позже обычного. После службы у него было отпевание на кладбище. Ранний подъем и ночное происшествие, вкупе с дневными заботами, наложили печать усталости на его лицо. Пройдя на кухню и поцеловав жену, он нажал кнопку электрического чайника.

- Батюшка, я все разогреваю – обедай. Голодный, наверное…

- Голодный, но обедать не буду. Чаю попью с оладьям и спать. Если сейчас наемся, буду ворочаться с полным брюхом. Спасть хочу – не могу, глаза слипаются…

Отец Аркадий налил кружку чаю и пододвинул тарелку с оладьями.

- Аркаша, надо поговорить. Не знаю сейчас лучше или вечером. Ты такой уставший.

Священник посмотрел на жену. Серьезный тон, полный неуверенных ноток встревожил его.

- Да, нет уж, давай сейчас. Это касается Сережи?

- Да. Я с ним говорила про то, что случилось ночью. Он говорит странные вещи.

Мария рассказала мужу о сне, который напугал Сережу. Рассказала о его смущении и робости во время разговора. Немного помолчав, она, с некоторым смущением добавила, что эта ситуация поставила ее в тупик.

- Представляешь, я совершенно потерялась и не знала, что ему сказать. Более того, я, и сама, сейчас, как то по-новому взглянула на этот библейский рассказ.

- Уф-ф! Ну, ты матушка даешь!? Как то, не уверен, что сейчас время для чтения проповеди о вере Авраама… Уф-ф! Ну, это же, первый класс вторая четверть! Вера в Бога, превышает логику человеческую! Непостижимость поступков и намерений, для нас поразительны, потому что вера наша не такова, как у святого праотца…

  Отец Аркадий произносил много раз слышанные Марией фразы. Но сегодня эти тезисы звучали по-другому. Быть может, это было кощунственно, но для матери Сережи они выглядели, как пафосное пустословие. Жена слушала мужа, стараясь не показать своего скепсиса к этой спонтанной проповеди. В одной из пауз Мария, ни с чем не споря, задала мужу неожиданный вопрос.

- Знаешь, Аркаша, так много слов о вере Авраама. Мог бы ты сказать мне что-нибудь о вере Сарры? Как ты думаешь, хватило бы у нее веры, пережить то, что муж зарезал их единственного сына?

  Священник удивленно посмотрел на жену. Мария, смотрела ему в глаза и спокойно ждала ответа. Отец Аркадий, облокотившись на стол локтями, прикрыл глаза и потер пальцами виски. Усталость дня и неожиданный сложный разговор наполняли голову тяжестью.

- Ты права. Наверное, надо обо всем этом потом, чуть позже, поговорить. Прости, я еле жив, мне сейчас надо отдохнуть…

- Ты меня прости. Я сама не знаю, что на меня напало. Запуталась и совсем не знаю, что говорю…

- Все хорошо, милая. Вечером все обсудим.

  Аркадий обнял жену и поцеловал ее в макушку. Раздевшись в спальне и укрывшись под одеялом, он попытался отключится от тревожных мыслей и уснуть. Засыпая, он понимал, что проблемы нет, а есть недоразумение, которое, несомненно, будет разрешено. Через несколько минут мужчина спокойно спал…

  Вечером, у отца Аркадия, снова была служба. Времени было в обрез, а голодный желудок заявлял о своих правах. Одевшись и освежив лицо под холодной водой, мужчина прошел на кухню. Жены и ребенка дома не было. Наспех перехватив из оставленного на столе ужина, священник поторопился в храм.

  Всенощное бдение и череда исповедников добавили усталости к этому непростому дню. Возвращаясь домой в десятом часу, отец Аркадий мечтал плотно поесть и завалиться спать. Дневной разговор и происшествие прошлой ночи, продолжало оставаться всего лишь недоразумением. Серьезность жены, вернувшейся за ужином к этой теме, родила у священника легкое раздражение.

- Давай не сегодня, милая. Я, правда, сейчас еле жив.

- Аркаша, мне все это совсем не обязательно. Я переживу и без каких то богословских объяснений. Просто, мне кажется, что тебе надо бы поговорить с Сережей. Он задавал вопросы. Я на них не ответила. Не надо сейчас, просто найди время и поговори с ним.

- Знать бы еще, о чем, конкретно, мне с ним поговорить. У тебя, видишь, этот разговор сложился естественным образом. А мне, как его начать?

- Просто расскажи про библейский смысл жертвы Авраама. Ну, кто у нас, в конце концов, семинарию то кончал?
Жена попыталась улыбнуться.

- Ты наелся?

- Наелся!? Я обожрался, душа моя! Грехом чревоугодия, согрешил, страшным образом! И, нет мне прощения! Хотя, по правде говоря, соблазнила меня ты, наготовив эту гору всяких вкусностей…

  Мужчина засмеялся и обнял супругу. Мария прижалась к мужу. Чувство защищенности придало ей спокойствия. Она подняла голову, заглядывая в глаза любимого человека.

- Ты поговоришь с Сережей?

- Конечно, поговорю. Мы все решим и все уладим…

  На следующий день, равно, как и в последующие два дня времени для разговора не нашлось. Марии пришлось напоминать мужу о данном обещании. Наконец, в редкий, свободный от службы и треб день отец Аркадий решил, что поговорить самое время. С сыном священник заговорил, как бы невзначай. Его тон, был веселый и уверенный.

-  Сережа, мама говорила, что вы говорили об Аврааме. Ты помнишь этот разговор?

- Да, мы говорили…

- Это серьезный разговор. Если хочешь, мы можем поговорить об этом.

- Я не знаю.

- Ну, ты задавал маме вопросы, о вере Авраама и его готовности принести жертву Богу.

  Сережа несколько напряженно замолчал. Но посмотрев на улыбающегося папу, приободрился и взял с письменного стола книгу. Полистав страницы и найдя нужную картинку, он подошел к отцу.

- Авраам хотел ножом убить сына. Ангел ему не позволил. Зачем он хотел убить Исаака?

- Это была проверка его веры. Бог хотел знать, насколько Авраам верит Ему.

- А что, Бог не знал, верит ли Ему Авраам?

- Хм… Знал, но надо было проверить.

- М-м-м… А Исаака могли убить?

- Ну, ты же знаешь, что Бог, через ангела не допустил этого.

- А Авраам это знал?

- Нет, Авраам не знал. Но он верил Богу. Верил, что Бог Благой Творец и все, что требует Бог надо исполнять, доверяя Ему.

- И Авраам верил?

- Да, Авраам очень верил!

- А ты веришь, Богу?

- Ну, наверное, не так как Авраам, но верю, конечно!

  Священник улыбался. Сережа смотрел на него. Папа был папой. Он не отводил глаза и не был похож на того, кто был во сне.

- А почему ты не веришь, как Авраам?

- Ну, дружище, потому что я не святой!

- Значит, ты не будешь меня резать, если Бог, захочет испытать твою веру?

  Мальчик с надеждой смотрел на папу. Отец Аркадий, сам не понимая насколько это важно, посмотрев на сына, вдруг отвел глаза в сторону. Это еле заметное движение в одно мгновение все изменило. Сереже, именно в этот момент, был необходим прямой взгляд родных глаз. Но вопрос сына, поставил священника в тупик. Он пытался сосредоточиться и сформулировать свой ответ. Его взгляд блуждал по полу и стенам комнаты, когда мальчик так в нем нуждался. Наконец, священник вернул свой взгляд к ребенку. Спокойно, желая говорить, как можно более уверенно он ответил:

- Бог не попросит меня об этом. Он не станет так проверять мою веру…

- А почему Авраама попросил?

- Это был такой особый случай? Бог больше никого об этом не просил?

- И не попросит?

- Думаю, что не попросит.

- А если попросит?

  Улыбки закончились. Мужчина и мальчик были серьезны. Папе надо было отвечать. Но у него на языке, крутилось лишь повторение того, что Бог – не попросит. Что же будет, если Он попросит, Аркадий не знал. Точнее знал, но не мог сказать. Он совершенно точно знал, что если Бог попросит его об этом, то он этого Бога пошлет ко всем чертям. Никогда в жизни он не причинит зла своему любимому сыну!

  Молчание затянулось. Папа смотрел прямо на сына. Его глаза увлажнились. Губы начали странным образом кривиться и слеза стекла по щеке. Он обнял сына и поцеловал его в макушку. Сын в ответ прильнул к отцу.

- Папа, как хорошо, что ты не святой!

  Вечером, за ужином, глядя на сына и мужа, Мария интуитивно чувствовала, что разговор состоялся. Дождавшись, когда сын уйдет в свою комнату, она вопросительно посмотрела на Аркадия.

- Ну, что? Получилось поговорить?

- Я думаю, что получилось.

- Это хорошо… Есть какие то мысли? Ты что-то решил?

  Священник задумался. Он держал в ладонях бокал с горячим ароматным чаем и отхлебывал маленькими глоточками. Никаких богословских ответов на Сережины вопросы у него не находилось. Папа Сережи совершенно точно знал - проверку веры, предложенную Аврааму, он бы не прошел. Более того, само предположение, что ему такая проверка могла бы быть предложена, вызывали у него гнев и омерзение… Мария оторвала его от размышлений.

- Поделись со мной - что ты думаешь по этому поводу? Мне тоже нужны ответы…

  Отец Аркадий с любовью посмотрел на жену. Теплота и нежность к любимому человеку сладкой волной прошла через его сердце. Он приблизился к Марии. Взял ее руку, погладил и поднес к губам.

- Что я думаю?.. Ну, для начала, я думаю, что мы уберем занятия по Ветхому Завету из детской группы нашей воскресной школы…