О родных душах

Так странно и как похоже на обычную человеческую жизнь. Жизнь, состоящую из встреч и разлук, из ожиданий и неожиданных подарков.
Стоял золотой сентябрь. Дул холодный ветер, раскидывая тяжёлые облака по синему осеннему  небу. От лета оставалась только напоминание - все ещё зеленые листья на кленах. Зато рябины уже пестрили красными гроздьями.

Он привёз ее к Курскому вокзалу.
А когда ты  обратно? Может заедешь ко мне?
- Нет. Я и так себе позволила больше, чем следует. И потом...Это же вторник. Ты на работе. У меня самолёт почти стразу. Пересадка часа 3 всего.
- Ну... тогда пока!
- До ноября.
Он обнял её и поцеловал в щеку.
Поезд до Тулы уже ждал на перроне. Колесики ее розового чемодана стучали по асфальту. Субботнее московское утро хмурилось и грозилось дождем. Она улыбалась. Улыбалась, потому что была счастлива эти дни, что  провели они вместе.
Так пишут только в книгах. Но это все случилось с ней в ее настоящей человеческой жизни.
Она ехала на театральный фестиваль в Тулу. Везла туда спектакль, который любила.  Спектакль о поиске  себя, и о самом дорогом подарке - вере. Каждый раз когда спектакль заканчивался, она плакала.   И в эти минуты думала о том, что все делает  правильно.
У неё были очень доверительные отношения с Богом. Ей не нужны были посредники и молитвы. Он слышал ее, когда она говорила простые слова. Однажды она попросила: “Дорогой Бог! Пошли мне Учителя!”  и Бог это это сделал.

Она опять  все это затеяла, чтобы  снова в сентябре увидеть его. Как и два года назад, когда она затеяла поездку в Минск с этим же спектаклем. Она знала, что сможет выкроить время, чтобы хоть несколько часов провести вместе между перелетами.
Она не могла как все. Просто взять билет и приехать. Не могла. На это были обычные человеческие причины в виде кольца на пальце. Но она знала, что станет чахнуть, если не увидит его улыбки.
 Со стороны может  показаться, что между ними обычный роман. Знакомые тихонько шушукались, и игриво так улыбались. Мол, мы все понимаем. Конечно, конечно. У вас все те так, как у всех. В тяжелом этом мире нет полутонов. Все рисуется одной краской. Все должно быть вложено в ячейки, подписано и заперто. Поэтому если двое бывают вместе, значит у них непременно роман со всем набором необходимых инструментов в виде цветов, конфет и секса.

Ну, откуда роман у душ? Роман - это человеческое, это отношения мужчины и женщины. Это часть программы продолжения рода. Возникает романтическое влечение, влюблённость. Романтическая программа создана для мира физического. Они же оба не от мира сего. Она ещё как-то одной ногой стоит там для баланса, видимо, а он вообще тут чужой. Они словно связаны тончайшими невидимыми для этого мира нитями.
Они часто видятся в чудесных снах, чаще в ее снах. Там они словно живут настоящую жизнь богов или рыб, или прозрачных душ.  Они останавливают время или отправляются в Белый город на лодке. А когда видятся в реальной жизни, очень любят гулять на ветру,  лежать в темноте и слушать музыку или  молчать и смотреть на огонь в камине или на море или сидеть на террасе на даче и читать вслух его тексты, укутавшись в пледы. Их история длится уже много лет.


Иногда ее одолевает такая тоска, что сводит зубы. Так было и в тот раз. Она взяла билет на самолёт и приехала. Как всегда он опаздывал. Она ждала его на железнодорожной станции маленького подмосковного поселка. Копаясь в телефоне, вдруг почувствовала его присутствие. Он стоял за спиной и дышал ей в ухо. Она обернулась и обняла его.
Потом они делали много странных бытовых движений: заводили машину с помощью крокодилов и пауэрбанка, покупали курицу, черную футболку со странным вырезом в виде скобочки или птички на груди и блендер в сельском торговом центре. В этот момент ей казалось, что они примерно тысячу лет живут вместе и просто после работы решили купить всего в дом. Она подумала и посмеялась  над неосуществимостью этой мысли. Когда заехали во двор, пёс встречал их с дикой радостью. Она зашла в дом и опять эта мысль вернулась. Как будто она утром ушла и вечером вернулась, так привычно было ступать босыми ногами по гладкому скрипучему полу. В доме тихо играла знакомая Музыка.
Они сделали салат и сели ужинать в семь. Время шло отдельно от них. Когда она посмотрела на часы, прошло пять часов. Они просто проговорили пять часов. Спать не хотелось, поэтому смотрели анимэ «Сад цветущих слов», так нежно, так подробно и так живо нарисованный японцами.
Утром у неё раскалялся телефон, гудела пятница. Она ждала когда наступит 5 часов вечера и она станет хоть ненадолго свободна от внешнего мира на целую субботу.
В субботу они строили кучу планов. Она разрывалась: ехать или остаться ещё. Так он не хотел уезжать из своего любимого леса, что они остались на даче. Весь день они проговорили на веранде.
- Я пишу книгу, - радостно сказал он. Она посмотрела в его тёплые глаза и  улыбнулась. Она была очень рада, что дело ему по душе.
- Книгу? О чем же?
- Философскую.
Они пили чай на веранде. Он принёс несколько страниц и попросил прочитать.
- Я все таки не пойму,-начала она, - любовь это что в твоём понимании? Ты их пишешь через запятую с истиной. Это что одно и то же?
- Он вздохнул так, как будто должен сейчас объяснить ребёнку высшую математику или высшую музыку.
- Любовь - фонарь. Она светит во тьме и освещает истину. Только так можно постигнуть истину. Ибо человек слеп от рождения.
- А, если двое любят друг друга это грех?
- Нет. Они соединяются душами. Ну и телами, пока это приносит радость. Остальное - это зов плоти. Он не от Бога.
Они допили чай на веранде и отправились гулять по лесу. Он показал ей короля леса- огромное массивное дерево, уходившее макушкой в небо.

  Вечером приехал его друг Сашка. На пару часов. Они пили вино и болтали втроём до ночи. А потом сели в машину и помчали в Москву, отвезли Саню на Вокзал и отправились ночевать в маленькую квартирку в Щелково. Очень тесно в однокомнатной квартире после двухэтажного дома с верандой. Разместились кое-как. Она на диване, он на кресле. Утром он отвёз ее на Курский вокзал. Из поезда она отправила ему письмо.

Здравствуй, мой дорогой человек! Я вспоминаю прошлую осень. Зеленые листья вмерзли в нежный прозрачный лёд. Холодно. Акварельную осень сменила жуткая метель. И моя душа тоже в осколках метельного дыма. И до сих пор держится эта холодная морозная погода...
Я совершенно точно ловила себя на моментах происходящего со мной весь год. Сначала  я не могла определить что это. Меня не покидало ощущение параллельной реальности. Я в другом мире, и ты со мной в другом мире. Как бы мы со всеми, но нет. Как бы в том же городе, но нет.  Или в других городах, но тоже как будто этого не могло происходить. Это как во сне, когда видишь себя не в себе, а со стороны. Мы, как фантомы, которые сами себе мерещатся в тяжелом мире.
Чайный домик,  армянская забегаловка, сырный суп в кафешке, эта странная квартира на каком то поднебесном этаже в Питере, ночной греческий переулок и  много прогулок и желтые, до боли в глазах, листья, и статуи в кругу в Павловске. И березы эти сумасшедшие, мелькающие по трассе. И дорогое вино на Пушкинской. Сигареты с кнопкой. Все смешалось. И твой неожиданный приезд, и птица на моем рукаве на фото. Я посмотрела на эту фотографию, а ты прилетел на следующий день. Так драгоценны эти моменты. Они такие редкие и такие осторожные. А твои слова - Они похожи на капли росы- чистые и такие живые, такие ранимые.
Прощание на пороге и мистические события в городе дождей, ночная прогулка в морском порту, Столько воды утекло...Озеро и зелёный гамак  и эта бесконечная ночная дорога. И сладкий ноябрь с привкусом глинтвейна. Мне нельзя про тебя знать столько... Про что она - наша история?
Поезд качало, по стеклу почти горизонтально стекали капли мелкого дождя.
Ответ на вопрос словно сам собой возник в ее  голове появился ее же голосом.
Про любовь,- сказал голос.



- Я в Москве. - так,  просто для информации без особой надежды написала она сообщение в вац апе.
- Сколько у тебя времени,- загорелось ответное  сообщение на экране.
- 3 часа.
Она говорила ему, когда уезжала в Тулу, что короткая пересадка в Москве. Но у него память как сито. Он помнит жизнь целыми картинами, а полотно  времени  для него не делится на даты и часы.
Скрипач в метро заиграл Time to say goodbye. Она вздохнула и пообещала себе не расстраиваться ни секунды,когда получит отказ. Он  не приедет. Это нереально... Вторник полдень.
- Я буду в 13.30 на Арбатской,- засветилось новое сообщение.
И сразу все изменилось. Улыбка озарила ее лицо. Она расслабила глаза и люди расплылись и стали как-то медленнее и плавнее, двигаться  в такт музыке, которая наполняла всю станцию метро. И она шла с ними, чувствуя себя частью мутного потока и одновременно отдельной, исключительной. Час ожидания был занят поездкой на Красную площадь.
Они встретились. На Арбатской.
- Эх, ты с чемоданом,- расстроенно  вздохнул он.
- Да, я же все таки путешествую.
- Ладно, придётся гулять с чемоданом.
  Они вышли из метро и отправились на Арбат. Из диковинок она сразу приметила «презервативную». Прочитала, зажмурилась и перечитала снова. Ничего не изменилось. У неё часто бывает так, что она читает совсем не то, что написано. Они посмеялись, что магазин, наверное, работает с примеркой ,как вдруг по мостовой промчалась жирная  арбатская крыса. Он объяснил, что эти  странности на Арбате для неё. Она улыбнулась и покачала головой. Они замедлили шаг.
-А я думаю, напишу, вдруг ты где то рядом!
- А я рядом..! Я сбежал с пар. Бросил там студентов и сбежал.
- Такой взрослый, а с пар бегаешь,- засмеялась она.
В этот раз он провожал ее на Киевский вокзал. Она рассказывала взахлеб о четырёх днях, проведённых в Туле на театральном фестивале. О театралах, транссексуалах и дебилах, которых там предостаточно. Он все больше молчал и слушал.
По пути они зашли маленькую пекарню на Плющихе и пили чай с пирогами. Маленький столик с букетом лаванды и дубовой веткой в стеклянной банке напомнил ей лето, а деревянные окна  и уютный столик напомнили ему Берлин.
Пироги были съедены и они отправились к стеклянному мосту, ведущему к Киевскому вокзалу. И потом сидели на вокзале на стульчиках и курили электронную сигарету.
- Ты сегодня такой молчаливый,- заметила она.
- Нет, просто у меня время сейчас такое... тягучее, вздохнул он и затянулся.
 А потом он посадил ее в поезд, обнял очень тепло и помахал ей в окно. Она ехала в аэроэкспрессе и опять ничего не понимала, почему он дарит ей своё «тягучее» время...
Сегодня они не говорили ни о людях  ни о Боге, ни о книге, которую он пишет там в своём лесу в садовом товариществе «Драматург». Он просто провожал ее на вокзал.