Ментальный мусор

Было столько гнева и агрессии накоплено во мне, потому что маме нельзя было всё высказать, а папу я боялась.
Маму я тоже боялась, и до сих пор боюсь.

И всё пришлось "огрести" близкому человеку - моему мужу, над которым я издевалась. Могла и ударить, а он терпел меня.

Совершенно посторонний хороший человек пострадал от того, что у его жены родители - уроды. И я сама пострадала не меньше, потому что рубила сук, на котором сижу. Единственного, кто меня любил по настоящему, гнобила и отталкивала всю жизнь.

Ему друзья все говорили, чтобы он уходил от меня по добру по здорову, а он не уходил, а ждал, когда я всё пойму.

А когда моя психика хотела вставить часть своих родителей в мою дочь, и я начала на неё орать, назвала её "чертовой куклой" и хотела ударить, но не посмела, и разбила стекло в кухонном шкафу рукой, вот тогда я поняла, что "кругом бесы", потому что я сама не знаю, откуда это дрянное слово из меня выскочило и откуда эта агрессия.

Это уже была не Я, а мой айсберг подсознания стал вылезать наружу.
Там было столько невыраженного гнева и печали, которые вместе были обидой на родителей, что я больше не могла удерживать это дерьмо внутри себя. И крышу сорвало. Надо было обратиться к психиатру, а не в церковь идти, но я боялась, что меня в дурку упрячут. И теперь вы мне предлагаете простить своих родителей вот так легко? Поживите в моей коже, а потом уж учите меня жить...

Писала так много и всё стёрлось. Ну ладно. Тогда коротко, как в телеграмме. Садится телефон.

Про бабку писала, что несчастная она была женщина и не позволяла себе купить пироженку и съесть с удовольствием, потому что на себя жалко и стыдно тратить деньги. Так в семье была приучена - батрачить и молчать, и терпеть. И внучку также воспитать хотела, хотя это просто на примере в мозг вросло, что на себя деньги тратить стыдно и эгоистично. Бабка говорила мне и внушала:" Надо жить ради детей, ради других людей, как это делаю я. Я себе ничего не позволяю, а всё им, деточкам моим. Вот какая я хорошая, и ты так живи".

И я теперь тоже не могу на себя тратить деньги, потому что чувство вины срабатывает всегда, когда дорогой себе подарок сделаешь.

Даже если кто-то дарит, то чувство незаслуженности возникает. Как это можно так принять что-то, если перед этим хорошо не потрудилась.

А бывает так, что и потрудилась, а ничего не досталось. И это повод для жалоб и жалости к себе.

Очень сильно жалела себя бабушка перед смертью и жалела, наверное, что ради детей жила, потому что никакой отдачи не получила, а ждала.
Несчастная она баба, и всех своих близких сделала несчастными.

Бабка моя всю жизнь до самой смерти проигрывала свой детский сценарий, когда они в детстве сидели голодными, а было в семье семь человек детей, а мама её любила выпить, про отца ничего не знаю, наверное, тоже был алкаш, потому что алкашей она ненавидела сильно, вплоть до расстрела. Если бы ей дали пистолет, то она бы в моего отца выстрелила и получила бы огромное удовольствие, гораздо большее, чем от пироженки.

Тяжёлое время закончилось, но она продолжала, как белка в колесе, суетится.
Ни минуты без дела не сидела: то носки вязала, то пироги пекла.

А могла бы уже расслабиться, отдать внучку родителям и наесться наконец своих пирожных. Ведь денег на книжке было до дури, и всё пропало и накрылось медным тазом. Но она упорно продолжала свою заезженную пластинку, свою заезженную жизнь. Упорно продолжала страдать, жаловаться мне и быть несчастной. Это была её зона комфорта. Ей так было удобно для психики, она так себя защищала, потому что в детстве иначе было не выжить, а потом она уже не умела жить счастливо, потому что новые нейронные связи не образовались, было слишком поздно уже жить по другому и меняться.

Она не понимала всей этой вашей науки, и что с ней не так.
Она искренне была уверена, что живёт правильно, и только перед смертью, наверное, поняла, когда умирала в одиночестве в больничной палате с прошибленной головой и с искажённым сознанием.

И это сознание ей подсказало встать ночью и пойти помыть голову, потому что надо быть чистым во что бы то ни стало, хотя никто уже на неё не смотрит.
Вот и упала, и голову себе разбила.

Я была рядом с ней, но она меня уже не узнавала.

Когда мы умираем, то мы всегда одиноки. Нам уже не надо быть хорошей, потому что нам страшно. Страшно жалко, что вот так прожили и ничего вкусненького не попробовали. И бабушке моей было жалко, и у меня сердце разрывалось от этого зрелища, когда я видела перед собой старуху, которой уже ничего не надо было: ни квартир, ни денег, ни детей, ни внуков. "И было мучительно горько за бесцельно прожитые годы"...

Я представляю себя рядом с ней в магазине.
Я маленькая и хочу пирожное за 22 копейки, а она ворчит:
"Твои родители не дают мне денег на тебя. Мы едва сводим концы с концами на мою пенсию, а тут ещё ты со своими капризами".

И я перестала просить и желать, чтобы не расстраивать бабулю.
Ей итак тяжело со мной, такой капризной и упрямой.

И потом ночами снились мне пирожные. Я подхожу к витрине и выбираю себе пироженку, а когда выберу, то просыпаюсь.
Подсознание не разрешает есть вкусное и сладкое, а главное такое дорогое.

А ведь у бабки были деньги на книжке, и она давно могла расслабиться и получать удовольствие от жизни, а вместе с ней и я. Но она ждала чёрный день с нетерпением. Потому что знала, что никто ей и "шумины не даст". Так она выражалась.

Могла расслабиться, отдать меня родителям, которые должны были почувствовать ответственность за плод своей любви, и начать жить в удовольствие.
Устроить личную жизнь, почитать книжку интересную, сходить в театр или в цирк, к примеру.

Но её внутренний ребёнок уже там внутри её задохнулся совсем, она убила в себе ту девочку, которая хотела шалить и радоваться. Убила, когда в семь лет пасла коров и работала в поле. Надо было кормить семью. Дети выполняли родительскую функцию, и нас также воспитывали и приучали по инерции, на своём личном примере, как надо жить, чтобы прожить несчастную жизнь, но чтобы общество тебя принимало и хвалило.

Но своих детей она баловала, а вот мне не досталось, потому что подсознательно она всё таки меня не любила.

Для неё любовь - это гиперконтроль над жизнью и гиперопека.
Бабушка не могла знать, что такое любовь.

И замуж она вышла, чтобы в городе Ленинграде пристроиться, уехав из своей деревни. Мужа выбрала статусного, военного юриста, и очень собой гордилась, но навряд ли его любила. Он был на 17 лет старше её, партийный, интеллигентный с виду, а она 17-летняя деревенская девчонка. И какое у них там было взаимопонимание?

А когда он умер, бабка только на пенсию вышла. И болел он чем то, и с головой у него было не в порядке уже к старости, потому что он работал в военном трибунале и судил людей, обрекал на смерть за кусок уворованного масла, чтобы дети с голоду не умерли. А тот, кто вагонами воровал, того не сажали. И тогда тоже так было.
И бабка всё это мне рассказывала. Что дед под старость свихнулся совсем.

И детей у них 17 лет не было, а потом сразу двойню родили, а дед был уже в возрасте, ему было 52 года. Но уже видно больной был, потому что я совсем его не помню. Но бабка и приврать многое могла. Не важно. О чём это я?

Да всё о жизни думаю. Когда уже мы из этого колеса проклятого выскочим и станем позволять себе расслабляться и жить себе в удовольствие?

Как же сложно построить новые нейронные сети, чтобы забыть путь наших бабушек и забыть, что тебе нельзя купить пирожное, потому что тогда дедушка останется без супа. Как выбросить из головы этот ментальный мусор?