Медовая история Аннушки

В послевоенные годы в соседней деревне жила молодая красотка Аннушка. Семья её во время войны лишилась кормильца, а мать едва-едва сводила концы с концами. Старшие дочери Татьяны уже работали на ткацкой фабрике, а младшие помогали матери по хозяйству.

Аннушка, старшая дочь Татьяны, давно вошла в тот возраст, когда на неё стали обращать внимание парни. Девка она была видная, стройная, но при этом невероятно вздорная, хитрая и грубоватая. Понятно, что не всем ребятам нравились такие черты. Да и сама Аннушка никогда бы не обратила внимание на некрасовитого или бедного соискателя. Слишком расчётливой была.

В этой же деревне жил Ефим, любострастный старикан, содержавший небольшую пасеку. Ему было уже лет 70. На вид это был абсолютно немощный дедок, при ходьбе опиравшийся на тросточку. Голова его слегка тряслась при разговоре, глаза сильно слезились, зубов тоже не было давно. Его старуха постоянно бранилась с ним - по делу или без. Он же в злости тростью перебивал все банки из-под молока, сушившиеся на изгороди, -они держали стадо овец и нескольких коз. Разгневанная жена выскакивала с полотенцем и начинала бить по спине старика. Потом уже, помирившись, они ходили по деревне и занимали у всех банки под молоко. Поэтому в деревне их звали Банкиными, несмотря на то что фамилия была совершенно иной.

Аннушкин дом был на той же улице, только на противоположной стороне, ближе к колодцу. Частенько Банкин, сидя на лавке у дома, разглядывал девчат, приходивших за водой. За этим занятием он проводил много времени летом, за что чаще всего и нарывался на скандалы с женой. Даже прожив с Ефимом 40 лет, его супруга так и не научилась спокойно смотреть на измены мужа. И теперь, когда старик совсем одрях, она всё ещё ревновала его.

Банкин больше всех деревенских девчат любил Аннушку. Он тоже был наслышан о её вздорном характере. Однако внешняя стать, тонкие черты лица, ладность фигуры - всё это искупало некоторые тонкости её поведения. Бывало, сидит Ефим у палисадника и смотрит, кто за водой пойдёт. Раз хотел было словом обмолвиться, когда она мимо него проходила:

-Аннушка... Аннушка... Тяжело воду-то нести? Давай что ль помогу!

-Не крутись тут, пёс старый, всё воду расплещу из-за тебя. Какой ты помощник? Тебя самого носить надо, - ответила девица.

Её сестра, Райка, залилась смехом, а Аннушка до самого дома возмущалась подкатом старика.

Но Ефим, умудрённый опытом, решил добиться своего не мытьём так катаньем. Зная, как голодает их семья, он решил их понемножку задабривать продуктами. Уйдёт его старуха в огород или стадо пасти, он сразу на лавку и сидит там, выслеживает, когда кто-то за водой из девчат пойдёт или просто будет мимо проходить. Положит он крошечный кусочек сот с мёдом на лопушок, клинкет Райку и угостит. И так потихоньку-потихоньку приучил девок к сластям. А потом и вовсе осмелел. Подозвал как-то Райку и говорит:

-Я сегодня мёд вынимал. Сот нарезал. Приходи с Аннушкой, я тебе целую миску налью. Самовар поставим и на терраске чаю попьём, вот только бабка моя уйдёт на пастьбу.

Счастливая Райка помчалась к сестре и всё ей выложила. Аннушка отнеслась с недоверием:

-Что-то Банкин задумал. То у него зимой снега не выпросишь, а тут взялся угощать. Ну, ладно, давай сходим, посмотрим.

Только бабка ушла со стадом за деревню, девчонки пришли на чай. Старикан первым делом, как и обещал, налил в миску Райке ароматного меда, в котором были крошки от сот, отрезал добрый кусок белого хлеба и выпроводил её на крыльцо, сказав, что они с Аннушкой будут говорить о важных вещах, а Райка пусть посидит на крылечке, с котёнком поиграет. И как увидит его старуху на том конце деревни, пусть сразу стучит в окно терраски. На том и порешили.

Райке было всего 11 лет, и она, естественно, многого не понимала. Однако, выпив весь чай, до отвалу наевшись свежего мёда, Райка заскучала. Котёнок исцарапал ей все руки, играть с ним уже не хотелось. Она решила поторопить Аннушку - слишком затянулось её чаепитие. Когда она вошла на терраску, то увидела, как старик с обезумевшими от счастья глазами гладит Аннушкины голые коленки и заглядывает ей в глаза. Сестра же, насмешливо глядя на Ефима, сказала прямо при Райке:

-Хватит на сегодня, а то сердце разорвётся у тебя от счастья. Пойдём мы, спасибо за угощение!

Банкин налил им в банку мёда, дал полбулки белого хлеба и стал с наслаждением анализировать минуты стариковского счастья: "Вот что и осталось мне - так только ножки красавице гладить. Эх, мне б лет 20 скинуть, я б тогда ого-го! И никакая б бабка не помешала!"

В тот вечер семья Аннушки заменила скудный ужин на чаепитие с мёдом и свежим хлебом. Татьяна, будучи сама не слишком строгих нравов, посмеялась дочери:

-Теперь будем с мёдом мы, может, баранинки когда даст. Ты уж, Нюра, не гнушайся его ухаживаний. Пусть ему! Чёрт беззубый, а всё туда же, куда и все мужики!

С тех пор Аннушка с Райкой иногда захаживали к старику. Всё было примерно по той же схеме. Дед гладил старшей ноги, заглядывал ей в глаза, а Райка гоняла чаи на крыльце и сторожила вздорную Банкину.

Но однажды случился эпический прокол. Всякий раз, когда девки уходили домой, старик давал им с собой мёда в миске. А Аннушка всё время забывала ему их вернуть. Вот он и говорит им: "В следующий раз тарелки мои верните!" Райка побежала их тут же собирать, утратив бдительность и оставив пункт наблюдения. Дома она ещё раз ополоснула посуду, собрала в сумку и пошла. А в это самое время вернулась Банкина и с недоумением уставилась на приближающуюся к её забору девчонку:

-Чё те?

Райка потеряла дар речи, что-то промямлила и по конец выпалила:

-Я Вам, бабушка, посуду принесла, которую нам дед Ефим давал!

Ой, что тогда было! Банкина бранилась на всю деревню. С терраски выскочил похотливый старик с Аннушкой. Естественно, что прятаться от бабки было уже поздно. Аннушку ославили на всю деревню, после чего та даже несколько недель ходила на работу огородами. А Райка лишилась лакомства. Старик получил по заслугам. В этот раз на их участке разыгралась натуральная битва, в которой обе стороны конфликта орудовали всем, что попадалось под руку.

После этого эксцесса старик совсем сдал - видимо, лишился последнего счастья. А Аннушку вскоре перевели вместе с её бригадой в новый прядильный цех, в 40 км от деревни. Там она прижила свою дочь и там же познакомилась со своим будущим мужем.