Я - муха

Никому ещё не везло так как мне. Лежу на полу Кремля, перебираю лапками, делаю вид, что всё хорошо, но хорошего ничего, на самом деле.

Одна мудрая пословица гласит: «Кто владеет информацией – владеет миром». Что тут сказать, с самого детства я пытался завладеть информацией на все сто процентов. Любознательнее себя я человека не видел в жизни. Любой случай, любая история, любое происшествие – не было ни одного места, куда бы я не засунул свой любопытный нос. В школе я подслушивал разговоры девочек в туалете через вентиляционную решётку. Даже самые деликатные новости не проходили мимо меня.
В институте я подслушивал разговоры преподавателей, да что уж там, я вообще всё подслушивал, слух мне достался отменный. Я был в курсе абсолютно всего, но для того, чтобы захватить мир, я не знал куда мне применить собственные знания. Я щедро делился ими со всеми друзьями, врагами, в пользу, во вред и в прочие места.

Да, моя болтливость никогда не уступала жажде знаний.
После института я с дипломом историка пошёл работать в исторический отдел библиотеки, и там моя любознательность показалась во всей своей красе. Я читал по три книги одновременно и глотал всё – хроники, летописи, нарративы, мне было абсолютно неважно. Я читал любую литературу, которая попадалась мне на глаза, а потом рассказывал её каждому встречному. Больше всего приходилось слушать сотруднице отдела лингвистики Людмиле. Мы вместе выходили из библиотеки после работы и садились в один автобус. Я ей рассказывал удивительные на мой взгляд и предельно скучные для её больших зелёных и вечно удивлённых глаз факты из жизни Ивана Грозного, Бенджамина Франклина, Мао и прочих личностей, оставивших свой след в трудах, которые лежат на полках моего отдела.
Мои рассказы довели Людмилу до того, что она стала моей женой и мы жили весело и счастливо долгие годы, пока однажды я не прочитал в одной из книг о неизвестном учёном, который проводил своё время весьма интересным способом: он разрабатывал средства, которые превращают людей в различных насекомых.
Можно было бы эту историю пропустить и забыть, мало ли чудиков на планете было? Радует, что сейчас их намного меньше. Но я не мог упустить эту историю из вида и мне хотелось узнать больше об этом учёном и его разработках – очень было интересно, а вдруг у него чего получилось? Чёрт подери, да конечно нет! Но я всё же занялся поисками информации.
Я перерыл все источники, которые имел, я облазил интернет, я поехал в Москву и обшарил библиотеку там, пообщался с людьми, которые хоть как-то были причастны к этой информации, хотя, честно говоря, половина из них просто покрутили пальцем у виска и это вся информация, которую мне удалось от них получить.
Резонный вопрос – а зачем, собственно говоря, мне вообще это надо? Если у вас появился этот вопрос и вы хотите мне его задать, прошу вас начать читать эту историю сначала.
И вот через месяцы моих поисков, я собрал всю информацию в увесистую папку и положил её на стол. Теперь у меня было всё об этом учёном. Вся история его от рождения до смерти, все его рецепты средств для отараканивания людей, пароли, явки… Я бы нашёл даже коды от его банковских карт, если бы он мог ими пользоваться. Но в его время не было банковских карт.
Я положил папку на полку и, как положено, забыл про неё. В моей жизни появились совсем другие интересы, и я принялся с огромным рвением узнавать о них как можно больше и интереснее.
Её судьба, как и судьба других моих исследований, не интересовала меня довольно долго. Есть некоторые папки, которые абсолютно не были мне интересны после того, как я всё досконально о них узнал. Все эти папки находились у меня в комнате и доставались только тогда, когда ворчание жены гласило о том, что неплохо бы стереть уже с них пыль.
Однажды, я заметил, что жена в последнее время стала ко мне как-то уж слишком холодна и скрытна. Я, возможно, и уж через чур зачитался своими историческими трудами, безвылазно закопался в них, но часть моего правого уха торчала из всей этой кипы, и я сознавал, что в моей семье что-то пошло не так.
Совершенно представлялось невозможным узнать причину такого её поведения у неё самой, так как все её ответы были уклончивы и заканчивались лишь фразой, означавшей то, чтобы я занимался своими делами и не лез своим любознательным носом в её. Но мой любознательный нос не мог смириться с таким предложением, и я начал думать, как мне всё узнать.
Я пытался проследить за поведением жены, за кругом её развлечений, но всё, что я видел располагалось не дальше лингвистического отдела библиотеки. Апогеем моей любознательности, смешанной с вполне справедливыми подозрениями стало то, что она перестала ездить со мной на автобусе, что до этого происходило несколько лет. Вместо этого она уходила раньше, но, когда я приезжал домой, она уже была там и было совсем непонятно, что происходит.
Так продолжалось с месяц и мне было пора разобраться в чём дело. Вот тут-то мне и вспомнился труд учёного, который мог делать блох из людей. Само собой, я это считал бредом, но чем чёрт не шутит. Я откопал свою папку и пролистал всё её содержимое. Самое безобидное и наименее противное животное, в которое учёный додумался обратить двуногого – это муха. Не могу сказать, что этот вариант подходил мне, но он был совсем неплох, по сравнению с сороконожками, медведками и прочими вшами, которые были в ассортименте.
Я прочитал рецепт, выписал необходимые компоненты, нашёл их в интернете и заказал на дом. Как же хороша современность своей простотой – сидя за экраном можно заказать запчасти для ядерной ракеты, вызвать мастеров-ядерноракетчиков, которые непременно соберут тебе всё что угодно и уйдут, забыв про тебя навсегда.
Я заказал различные химикаты, реактивы и все прочие прелести химического мира, названия которых я бы никогда не выговорил, а сейчас – пожалуйста, прямо в моей квартире все эти нехитрые жидкости и порошочки. Ещё и колбы различных размеров. Я глядел на всё это химическое сборище и даже немного радовался. Тому самому учёному понадобилось несколько лет, чтобы я сейчас по его рецепту сделал раствор, который превратит меня в муху. И другой раствор, который сделает из меня человека быстрее чем труд из обезьяны. Разве это ен прекрасно?
Я взглянул на всё это прекрасное зрелище и решил оставить весь процесс на завтра. Поведение жены меняться не собирается, а значит у меня есть время.
Спал я ночью плохо, мне постоянно снилось будто я превратился в огромного таракана и не могу превратиться обратно в человека. Будто я слоняюсь по городу, люди меня боятся и избегают, полиция гоняется за мной на танках, стреляют, но не могут пробить мой могучий панцирь. Я просто летаю от силы каждого выстрела то в одну сторону, то в другую, пытаюсь сбежать, но выстрелы всё возвращают меня обратно.
Я пытаюсь спрятаться в одном из домов, который попался навстречу, но из-за своих габаритов я не могу пролезть в дверь и застреваю.
Тут-то меня догоняют полицейские и одновременным залпом сразу из десятка танков, пробивают мой бронированный панцирь. Теперь им достаточно выстрелить ещё раз и я погибну. Но я проснулся, весь мокрый и часто дышал.
- Ложись спать, не мешай, - сказала жена и отвернулась от меня на другой бок. Наверно, это первые слова за пару недель, что она мне сказала.
Остальную часть ночи я совсем не спал, размышлял: а стоит ли мне вообще ставить такие эксперименты? Разумеется, любознательность взяла своё и победила все мои сомнения.
С утра я притворился больным и это было нетрудно, вид у меня был неважный из-за плохого сна, да и жена не особо интересовалась моим состоянием. Когда я ей сказал, что сегодня на работу не пойду, так как приболел, она только взглянула на меня и пошла собираться, не сказав при этом ни слова.
Едва она вышла, я достал коробки с химикатами и колбами, отнёс их на кухню и выложил всё содержимое на столе. Все вещества я перелил и пересыпал по отдельным колбам, каждую подписал и принялся снова изучать рецепт.
Ага, это я пересыпал к этому, а вот это непонятное название добавил пипеткой всего пару капель, это вот сюда, дождался пока всё зашипит, потом сюда, и тут нужно дождаться небольшого взрыва. Небольшой взрыв разбил колбу и забрызгал всё вокруг получившимся раствором. Самое забавное, что именно этот раствор и был конечным результатом, который был мне так необходим. Теперь оставалось его выпить, но для того, чтобы выпить его пришлось собрать в отдельный пузырёк со стен, пола, стола, окна и, даже, с меня.
Когда необходимый раствор был собран, нужно было сделать ещё один – тот который превратит меня в человека. Я собрал осколки разбившейся колбы, достал новую, добавил в неё этот синий порошочек, потом вот этот зелёный, белый, накапал вот этой вонючей жидкости, потом немного этой, снова нужно дождаться взрыва. Раз, два, три! И я снова на коленях на полу собираю остатки расплескавшегося раствора в пузырёк. Ох уж какая необычная работа у этих химиков!
Собрав очередные осколки колбы, я присел на стул немного передохнуть. Пришёл главный этап этого эксперимента – мне предстояло проверить раствор и навсегда понять, что все эти деяния химика – абсолютная чушь. Хотя, судя по составу растворов, если я не превращусь в двухкрылое, то я уже никогда ничего не пойму.
Наверное, если бы не переполнявшее меня врождённое чувство любознательности, я бы отказался от эксперимента и продолжил бы жить, как жил. Наверное, если бы не моё врождённое чувство любознательности я бы жил как-то по-другому.
Я закурил сигарету. Это такой забавный стереотип, что перед смертью или каким-то и без того вредным действием, нужно использовать дурное действие сигарет и алкоголя. Алкоголь я не любил и, даже, несмотря на случай, выпив рюмочку сейчас, меня бы развезло настолько, что эксперимент пришлось бы прекратить по причине моего опьянения. А вот сигареты я курил и выкуривал их столько, что им пора бы и без всяких экспериментов убить меня, но мой никотиновый ангел тихо отдыхал за моим плечом и уготовил мне смерть явно от чего-то другого, возможно, от этой самой жидкости, которая спокойно плавала в пробирке перед мной.
Я затушил сигарету, выдохнул и выпил содержимое ампулы. На вкус средство оказалось редкостной дрянью. Меня тошнило несколько минут, больше ничего не происходило. Чтобы избавиться от тошноты я снова закурил.
Спустя десять минут тошнота меня отпустила и я понял, что весь этот рецепт учёного, как и сам учёный чушь собачья. Подождав на всякий случай ещё несколько минут, я встал, налил воды в стакан и выпил, чтобы уничтожить противное послевкусие от этого зелья.
После я пошёл в комнату и прилёг на кровать. Если уж я не пошёл на работу, то могу спокойно отдохнуть и посибаритствовать вволю. Я растянулся на кровати, подтянул одни ноги, потом вторые, потом третьи. Что? Чёрт возьми, кровать стала огромной! А что с моими глазами? Будто я смотрел в какой-то калейдоскоп или находился в кабинете с огромным количеством телевизоров, на которых показывали одно и то же.
Я перевернулся на живот и мне стало гораздо удобнее, чем было до этого. Я стоял на лапках и за моей спиной были крылья. У меня получилось - я стал мухой! Я пошёл прямо по кровати, но это было довольно проблематично – очень непривычно правильно расставлять сразу шесть лапок. Но я не сдавался и покорял бесконечные просторы кровати, преодолевая сантиметр за сантиметром, и с каждым шагом у меня получалось всё лучше. И вот я прошёл по подушке, по своей рубашке, трусам и дальше…
Когда я дошёл до противоположного края кровати, решил попробовать полетать. Оттолкнувшись от матраса и взмахнув крыльями, моё мушинное тело взмыло вверх, я долетел до стены и, пока не научившись останавливаться, впечатался в стену. Но вместо того, чтобы упасть, я остался на ней висеть. Волшебные липучки, которые были неотъемлемой частью моих лапок, держали меня на стене.
Всё это было как-то удивительно и даже слегка приятно. Я чувствовал некую прохладу, где-то внутри в моём мушинном животике щекотало и ещё сильно хотелось есть. Какой-то сладкий запах, доносившийся из кладовой манил меня. Раньше я такого запаха никогда не ощущал.
Я полетел навстречу своему желанию и запаху. Этот прекрасный аромат привёл меня прямо в мешок, в котором хранился сахарный песок. Я сел прямо на сахар и стал обсасывать хоботком крупинку за крупинкой. Я ещё никогда так не любил сахар как в этот момент.
Вдоволь насосавшись сахара, я решил, что на сегодня хватит эксперимента и надо пробовать превращаться обратно. Флакончик с очеловечивающим средством стоял на столе в кухне и я полетел туда. Присев на край горлышка флакона, я осторожно полез в бутылку и начал всасывать своим хоботком раствор, который был на стенках.
Превращение в человека оказалось значительно быстрее и я начал очеловечиваться прямо внутри бутылки и при этом очень резко. Склянка разумеется разбилась от расширения моего тела, а стол, на котором она находилась, рухнул под моим весом.
Довольно неожиданный расклад событий. Я валялся на полу вместе с обломками стола и осколков, но был очень доволен. Эксперимент удался на славу.
После этого я прибрался, кое как отремонтировал стол и снова прилёг на кровать. Мне было необходимо подумать. Просто невероятные возможности открывались перед мной с телом мухи и мозгами человека. Я теперь мог натворить такое, о чём даже подумать раньше не мог. Перед моей любознательностью открывались широчайшие горизонты для её ублажения.
Для начала же мой план состоял в том, чтобы проследить за женой, понять всю холодность её отношения ко мне, и кто его знает? Наверное, навсегда расстаться, если вдруг она с кем-то другим.
Людмила пришла вечером с работы, когда я сидел за столом и читал газету. Обычно она приходила, умывалась, перекусывала и выходила куда-то, мне говорила, что на прогулку, после возвращалась через пару часов. Именно эти прогулки и волновали меня больше всего. Мне хотелось знать, что происходит.
Сегодня же она была какая-то другая. Она пришла, поинтересовалась моим здоровьем и даже предложила сделать лечебного травного чая с мёдом. А чтобы мне было веселее его пить, она заварила себе такой же. За чаем мы говорили о каких-то незначащих беззаботных вещах, такого не было давно. Давно не было даже того, что мы с ней говорили, а сейчас говорили о том, о чём не говорили очень давно. Ну вы поняли…
Напившись чаю, Людмила пошла в ванную, умыла лицо, переоделась и сказала, что ненадолго пойдёт прогуляется, вернётся через полчаса и мы можем посидеть, посмотреть фильм. Всё это выглядело всё более странно.
Едва она вышла из ванной, я достал из шкафчика склянку с мухофицирующей жидкостью и незаметно выпил её. Времени пока Люда переодевается должно было хватить мне, чтобы превратиться в муху.
Действительно, превращение произошло в тот самый момент, когда она хлопнула дверью. Я встрепенулся своими крылышками, чуть покрутил головой и вылетел в приоткрытую форточку, ощущая красоту полёта. Высота седьмого этажа казалась мне ещё выше, чем обычно. Я чувствовал ветер, который сдувал меня куда-то в сторону, но преодолевать его силу было не слишком сложно, моё мушиное тельце лавировало по воздуху, как истребитель, управляемый опытным асом. Даже лестно от себя это слышать, но асом был я.
Покружив над двором, я полетел к подъезду, Людмила как раз выходила. Я сел на неё и спрятался за воротником куртки. Мне стало тепло. Да, я забыл сказать, что был декабрь и было достаточно холодно, хотя и зимы в последнее время были тёплые, но вы попробуйте побыть мухой, потом и поговорим.
Мы шли недолго, всего минут пятнадцать. Потом я услышал звон, звук открывающейся двери и услышал запах еды и кофе. Мы зашли в какое-то кафе. Я вытащил свою мышиную головку наружу и огляделся. Всё-таки удобно иметь калейдоскоп вместо глаз. Такого обзора вам ни один перископ не даст.
Это была кофейня «Протест», которая находилась недалеко от нашего дома. Меня всегда интересовало откуда владельцы кафе берут названия для своих заведений. Причём тут кофе и протест? Человек, пришедший в эту кофейню, против чего он протестует? Против чая? Воды? Алкоголя? Зачем он протестует, приходя в кафе? Пусть берёт транспарант, пишет на нём «Воду без Лавацы в задницу!» и ходит по Красной площади, пока не придут любители воды и накажут протестанта, надавав по кофейной голове, а может что ещё хуже. И так со всеми этими смешными названиями: Свиное рыло, Пьяный олень или кто там ещё? Вонючий скунс? Фантазия рестораторов не знает границ.
Так или иначе, сегодня Людмила пришла протестовать. И протест этот не понравился тому, кто ожидал иного исхода событий – Толику, сыну директора местного завода и по совместительству его отец был мужем матери Толика, которая в свою очередь была директором нашей библиотеки, а потому я хорошо его знал. С детства Толик привык, что всё достаётся по грамотному сложению с последующим нажатием и отщёлкиванием большого, среднего и указательного пальцев. Любящие родители давали сыну всё самое лучшее – заграничное образование, иностранную машину, итальянские вещички и походку английского пэра, которую мог себе позволить такой человек, как Толик. За солидным сынком вплоть до сегодняшнего дня, а ему недавно стукнуло сорок, убирались слёзы, подтирались сопли и прочие выделения, ручки были не замараны и всё получалось настолько хорошо, что нельзя сказать ничего, кроме того, что он был образцом счастливого человека, которому завидовала вся молодёжь нашей библиотеки.
Но сегодня фортуна отвернулась от нашего баловня судьбы. Едва Людмила села за стол, как Толик протянул свои, сложенные трубочкой, губы но Людмила оттолкнула их ладонью.
- Толик, я всё обдумала.
- Отлично! Ты бросила своего дурачка и выходишь за меня? – сын завода, кушал блины с клубникой, запивая это чашкой протестного кофе. «За дурачка ты ответишь» - подумал я.
- Нет, Толик. Прости, но я не хочу от него уходить. Я люблю его вместе с его странностями.
- Людочка, ну что ты такое говоришь? Я тебе дам всё, что пожелаешь – мы будем жить на Канарах, ты будешь есть омаров на обед и носить платья из итальянского шёлка, общаться с только с самыми знаменитыми дамами. Хочешь, я познакомлю тебя с самой Бьорк?
- Нет, не хочу. Прости. Всё, что я хотела, я сказала тебе. Спасибо за всё то время, что мы провели вместе. Я рада, что серьёзного ничего не было и я не сделала глупость. Мне надо идти. Мой дурачок болен и я нужна ему.
На Толика было страшно смотреть. Человек, никогда в своей жизни не получавший отказов, сейчас испытал всю их прелесть сполна. Вряд ли его тяготила любовь или ещё какие-то светлые чувства, присущие обычному человеку. Вряд ли Толик это когда-то испытывал. Именно отказ волновал его. Такого с ним ещё не было и лицо богатенького сыночка исказилось такой гримасой, что вряд ли вы смогли бы смотреть на него, не испытывая тошнотворных чувств.
Людмила решила, что концерт закончил, резко встала и зашагала к выходу. Но моя сцена в этом спектакле была не закончена. Я воспользовался тем, что удивлённый Толик смотрел с открытым ртом на своё первое в жизни фиаско в виде моей жены и решил проверить одну гипотезу, относящуюся к мухам. Я сел на его блинчики, которые, кстати говоря, меня манили не меньше, чем сахар дома, но приходилось сдерживаться, поднатужился и оставил на них несколько маленьких чёрных точек, которые терпеть не мог оттирать в детстве от оконного стекла.
После я спрятался за салфетки и дождался, когда Толик, не глядя, засунул блин себе в рот. Не знаю, смеются ли мухи, но я ржал во весь хоботок над этим зрелищем. Даже чуть было не забыл, что нужно вернуться домой раньше Людмилы.
Едва эта мысль мелькнула в моей голове, я вылетел в дверь следом за блондинкой, от которой жутко пахло духами, аромат которых явно защищал от мух. Я догнал Людмилу почти около дома, залез ей за воротник, погрелся с минуту и снова отправился в полёт.
Через пару минут я был дома, лежал в кровати и изображал больного человека.
Когда Людмила пришла, она рассказала мне всё про Толика. Он просто предложил ей погулять несколько раз, ей было некому высказаться, я был занят своими задумками и не слушал её. Потом Толик предложил ей уйти от меня.
Мы уснули обнявшись.
Не всегда у нас было всё идеально после этой истории, но мы стали немного ближе…
Прошло несколько дней. Я не превращался в муху, не болел, не гадил в блины и всё шло своим каким-то неведомым, но от этого не менее прекрасным чередом. Пришёл Новый год, который мы отмечали вместе с соседями – нашими ровесниками. Как полагается, дамы накрыли шикарный стол, а мы достали благородных и остальных напитков.
За накрытым столом мы дождались поздравлений Президента страны и вот тут под бой курантов, когда все загадывали желания и радостно поздравляли друг друга, мне в голову пришла забавная идея. Кремль! Вот где хранится столько секретов, что хватит накормить мою любознательность на долгие годы вперёд. С этой мыслью я жил весь новый год, все новогодние каникулы и даже ещё парочку дней после.
Когда вся новогодняя волокита вместе с праздниками закончилась, я снова откупорил пузырёк. Моя гениальная идея была просто замечательной. На улице я влетел в меховые просторы женской шубы, которая донесла меня до метро, дальше мы проехали до Охотного ряда, где я без всяких препятствий прокатился на эскалаторе в кармане грузного мужчины. В кармане жутко воняло табаком, но я выдержал. Оказалось, что с мужчиной нам по пути и он подбросил меня до самого Кремля, а там короткий полёт привёл меня в карман дорогого пиджака какого-то мужчины. Этот дорогой пиджак донёс меня прямо в святая святых, куда мне и было надо.
Я взлетел вверх, почти под самый потолок, чтобы остаться незамеченным, но не пролетел и трёх метров, как что-то жгучее ударило мне в хоботок и неведомая сила потянула меня вниз. Крылья не слушались, лапы не шевелились, а в глазах рябило все ми известными цветами радуги.
Вот отсюда и началась эта история, если вы помните. Лежу я на полу Кремля перебираю лапками и делаю вид, что всё хорошо, но понятия не имею, как сделать так, чтобы всё стало хорошо в действительности. Не мог я догадаться, что вряд ли в Кремль пустят насекомых, готовых обделать еду высокопоставленных людей чёрными точками. Наверняка, воздух тут чем-то обработан. И мне надо ползти на улицу, чтобы получить глоток чистого, московского, содержащего лишь духи всех марок, выхлопные и углекислые газы, дыхание миллионов и бог знает чего ещё, воздуха. Вы можете говорить о нём, что угодно, но сейчас он мне необходим так сильно, что вам и не понять, вдыхающим кальян или умиротворённо фыркая Айкосом.
Я полз, но лапы практически не слушались и все мои старания ограничивались лишь парой миллиметров примерно за какую-то бесконечность времени. Я думал, что умираю, но жизнь ещё не покидала меня, а хоботок пытался выфильтровать из гадкого воздуха хоть чуть-чуть нормального кислорода, безвредного для мух. Прожужжав все известные мне молитвы, я понял, что мне уже не выбраться и готовился принять смерть прямо здесь – на полу Кремля. Не самое худшее место, соглашусь с вами, но всё же я ранее обдумывал варианты скромнее.
И тут мне поставили пендель. Тот самый мужчина, который принёс меня в кармаене своего фешенебельного пиджака, возвращался обратно. Как только он дошёл, он задел меня краем носка своего ботинка и я отлетел на пару метров. Сначала я взвыл от боли в области пятой точки, но потом понял, что это посланное мне сверху спасение и начал вовсю махать крыльями, но безнадёжно рухнул вниз.
Мужчина не нарушил своего шаркающего шага и, как только дошёл до меня, отвесил ещё один спасительный пинок по моей мушиной заднице.
Этот пинок выкинул меня обратно на улицу. Холод от снега освежил мой мозг и я подпрыгнул на месте. Наконец, мои лапки и крылья начали мне подчиняться, я вздохнул полной волосатой грудкой и влетел в первую попавшуюся дамскую сумочку. Там я быстро затерялся в косметическом бардаке и передохнул. Сумочка донесла меня до метро и я добрался до дома.
Я решил больше никогда не превращаться в муху, но превращал себя ещё сотню раз и узнавал секреты многих людей. Может и ваши?