Приключения в саратове

Все дети любознательны. И один маленький мальчик не был исключением. Как любой другой малыш, он дергал и крутил все ручки и нажимал на все кнопки, какие попадались ему на пути. Папа поощрительно гладил его по голове: привыкай, сынок, к технике. А мама то и дело отгоняла его от холодильника и стиральной машины.
Холодильник привлекал его особенное внимание. Каждый раз, когда отворяли белую пухлую дверцу, оттуда вырывался зимний холод, и ему представлялся Новый год. Под яркой лампочкой лежали удивительные вещи. Они казались ребенку подарками. Он давно хотел без свидетелей исследовать белое нутро, откуда родители всегда доставали что-нибудь вкусное.
Однажды он улучил момент и взялся за ручку холодильника. Дернул. Дверь отворилась. Царство замороженных продуктов предстало его изумленному взору. Он шагнул.
Пол на кухне имел неровность. Так что дверь холодильника закрывалась сама собой. Впрочем, в этом было свое удобство, как говорил папа, когда мама в очередной раз просила что-нибудь с этим сделать.
И когда юный исследователь склонился над курицей, чтобы получше ее разглядеть, дверь захлопнулась.
Он толкнул. Толкнул еще, но тщетно. Такие двери у холодильников «Саратов»: изнутри их ни за что не открыть.
В это время мальчикова няня сидела в большой комнате за круглым столом и разговаривала по телефону со своим собственным внуком. На столе стояла ваза с черешней, и няня в задумчивости  кушала эту черешню, а косточки складывала горкой на скатерти. Благо, скатерть была как раз бордового плюша, и следов от черешни на ней было не разглядеть.
Кроме нянечки, в комнате еще разговаривал телевизор. Так что криков из холодильника она слышать не могла.
Няня проговорила часа два с половиной с внуком и двумя-тремя подружками. Потом вздохнула и сказала: «Пора кормить этого засранца. Я тебе потом позвоню». Кряхтя, направилась она в детскую. Но там не было никого. Зашла на кухню. К тому времени засранец в холодильнике перестал кричать — охрип. Он успел съесть все мороженое и простудить себе горло.
Тогда няня снова заглянула в детскую. «Ну, выходи, баловник! Куда ты спрятался?»
Но баловник не выходил, потому что спрятался он, действительно, хорошо. Няня обшарила все углы. Обыскала темную кладовку. Осмотрела ванную и туалет. Проверила все коробки и корзины в доме и даже зачем-то антресоли, где в горизонтальной неподвижности хранились зимние  вещи.

Она начала волноваться, но при этом приговаривала про себя непослушными губами: «Лида, не волнуйся! Спокойно, Ляда. У тюбе слубое сярдца». Чтобы как-то успокоить бешеное биение своего престарелого сердца, она решила выпить холодного молока. Для этого и открыла холодильник. Молоко стояло на верхней полке, и поэтому пожилая женщина не заметила своего подопечного, который скукожился там, что твоя курица.
Голоса он подать не мог (охрип). У него хватило сил лишь на то, чтобы подставить ножку, когда нянюшка закрывала холодильник.
«Чтой-то холодильник стал тугой», — подумала нянюшка и с силой надавила на дверь. Хрясь — и сломала мальчику ножку. Он, хоть и маленький, но понял, что это, может быть, последний шанс в его жизни. Потому и сунул под дверь ручку. Хрясь — и сломалась рука. Старушка захлопнула холодильник и удовлетворенно зашаркала на поиски ребенка.
Через полтора часа безуспешной шаркотни по квартире она проголодалась. Тогда она снова отправилась на кухню. Осмотрела весь холодильник в поисках домашних котлет, которые приготовила себе к обеду, и наткнулась на мальчика. Он спал опасным сном путника, заночевавшего зимой в открытом поле. Нянюшка забыла о своем давешнем беспокойстве. В самом деле: мальчик — вот он. Спит себе, паршивец!
«Что ты здесь делал? Котлеты воровал?» — спросила она грозно и схватила его за ухо. Нянюшка в отсутствие родителей практиковала строгие методы воспитания.
Но ухо подмерзло и крепилось к его голове голове слабовато. Оно оторвалось с легкостью, как будто было из папье-маше. Когда ухо осталось у нее в руке, нянюшка удивилась и снова испугалась. Но живо нашлась: подклеила клеем БФ и еще подвязала скотчем.
Потом растерла и влила в рот коньяку. Щечки у пацана зарозовели, и няня уложила его в кроватку. Вскоре пришли родители. Заходят в детскую — мальчик спит.
«Так и спал весь день, — пояснила нянюшка и ласково добавила: — Такой сплюн!…»
Наутро обнаружилось, что у мальчика ручка и ножка болтаются. И ушко на подушке рядом лежит. Старушка очень переживала. «Как же это его, бедненького, перекорежило? Должно, во сне»… А маленький мальчик ничего не мог рассказать, потому что еще не умел разговаривать — ведь ему был всего два года и семь месяцев.
Только мама удивлялась, почему от замороженной курицы осталась голова, лапа да несколько косточек? Грешили на бабушку. «Я не понимаю одного, — горячилась мама, — зачем нужно было кости складывать в холодильник. Это ведь не помойка!» Папа же отвечал, что мол ты ведь знаешь:  няня у нас со странностями, но лучше нее за такие деньги мы все равно не найдем. Родители не захотели портить с няней отношений по такому пустяку, как курица.

И никто не заметил следы первых, молочных, резцов на куриной шее. Следы неуверенные, неровные…
Вызвали доктора. Он перевязал ребенку ручку и ножку, и через месяц все зажило.

Как-то раз родители отправились на неделю в Швейцарию. Нянюшке они доверяли вполне. При ней ведь их сын был под присмотром, всегда накормлен и, по крайней мере, не жаловался.
Около трех часов дня она наговорилась по телефону, съела килограмм бананов и пошла кормить засранца. Но в детской его снова, как и тогда, не оказалось. «Ну, оглоед», — осклабилась Лидия Львовна. Она была уверена, что знает, где его искать. Распахнула холодильник, наклонилась и стала высматривать ребенка на прежнем месте. Тут ей скрутило спину. У нее забилось сердце. «Спыкуйна Лёда! — тут же сказала она себе. — Тюби нёльзе вылнувотьсю!…»
Пока она кряхтела и занималась самоуспокоением, карапуз выбирался из бельевой корзины и подкрадывался на своих еще не стойких ножках к  стоявшей враскоряку старушке. Навалился плечиком на ее обтянутый спортивными штанами зад и опрокинул нянюшку в морозилку. Пока она барахталась в польских свежеморженных овощах, дверь холодильника «Саратов» захлопнулась сама собой.

Через два дня вернулись родители. Ребенок сидел в своей комнате на ковре и играл. От пятикилограммовых запасов бананов не осталось даже кожуры. Ребенку ведь надо было что-то есть, а в холодильник заглядывать ему не хотелось.
Родители подумали, что Лидия Львовна, видно, пошла в магазин, и тут же сели смотреть телевизионную программу необычайной важности.
Потом начался футбол, и папа полез в холодильник за пивом. Поскольку пиво стояло на верхней полочке, папа как-то не обратил внимания на старушку, что устроилась в морозилке. Она к тому времени успела охрипнуть от безуспешных взываний о помощи. Ее последних сил хватило лишь на то, чтобы подставить под дверь свою сухонькую ножку. Папе показалось, что дверь туговата, и он надавил сильнее. Ножка легонечко хрустнула. Папа приоткрыл холодильник, и старушка сунула поскорее под дверь свою ручку. Хрусь — и ручка сломалась.
«Э, — сказал папа. — Да это куриная лапа!» Лапа куриная, так он решил, высунулась наружу. Он взял эту лапу, чтобы запихнуть ее обратно в морозильник. И почувствовал слабое, как будто дружеское, пожатие. Папа отпрыгнул, как лев. Померещилось что ли? Он позвал маму.
Решили, что мама возьмет лыжную палку и встанет немного сбоку, а папа потихоньку отворит дверь. Каково же было их удивление, когда в холодильнике обнаружилась почти замерзшая няня с пустой фляжкой коньяку в другой, не сломанной, руке. Старушка получила от перенервничавшей мамы лыжной палкой в лоб, была заботливо укутана и перенесена на диван в гостиной.

И что странно — с этого дня она стала молодеть, молодеть  и остановилась где-то на сорокапятилетнем возрасте. У нее полезли молочные зубы, а волосы сперва выпали вовсе, а после вырос пушок, на месте которого постепенно образовалась роскошная коса.
 Может быть, стоит есть свежемороженые овощи?…
2003 г.
;