Теософское движение 1875-1950 гл. 10

«ЛЮЦИФЕР» И «ТАЙНАЯ ДОКТРИНА»
МАДАМ БЛАВАТСКАЯ приехала в Англию в мае 1887 года и несколько месяцев жила в коттедже «Мейкот», занимаемом Мейбл Коллинз, в Норвуде. Мисс Коллинз была медиумом в том же смысле, что и многие писатели, которая опубликовала в 1885 году книгу «Свет на Пути» — религиозное руководство, содержащее внутреннее свидетельство высокого духовного вдохновения. Когда Е.П.Б. поселилась у неё, она очень хотела быть полезной, и вскоре её небольшой коттедж превратился в рабочий центр теософии. Были запущены три проекта: пересмотр и окончательная подготовка к печати «Тайной доктрины»; издание ещё одного теософского журнала, «Люцифер», который должен был стать собственным печатным органом Е.П.Б., и формирование активной ложи для распространения теософии в Англии. Дом мисс Коллинз оказался слишком мал для этих масштабных мероприятий, и в октябре Е.П.Б. переехала в Лондон, основав штаб-квартиру в более просторном доме по адресу: Lansdowne Road, 17, Notting Hill Gate. Графиня Вахтмайстер прибыла из Швеции, захватив с собой двух служанок для ведения хозяйства. Оба Кейтли, Бертрам и Арчибальд, которые помогали Е.П.Б. переехать в Англию, были готовы продолжить работу по упорядочиванию рукописи «Тайной доктрины». Бертрам Кейтли пишет об образовании Ложи Блаватской в своих мемуарах, «Воспоминания о Е. П. Блаватской»:
«Е.П.Б. со дня приезда в «Мейкот» хотела «что-нибудь сделать» — что-нибудь активное и более или менее публичное. Итак, мы решили (поскольку лондонская ложа казалась безнадежно уснувшей, если не мёртвой), что сами создадим новую ложу Теософского общества, и, чтобы подчеркнуть наше положение и открыто высказать свои убеждения, мы решили назвать её «Ложей Блаватской».
Через некоторое время еженедельные собрания Ложи Блаватской стали привлекать большое количество желающих послушать Е.П.Б., рассказывающей о малоизвестных вещах, рассматриваемых в «Тайной доктрине». Её ответы на вопросы, предложенные на этих встречах, были позже опубликованы как «Протоколы Ложи Блаватской» и включают обсуждение сложных научных проблем, а также её комментарии по глубоким метафизическим вопросам.
Уникальную ценность «Протоколов» представляет большое приложение на тему сновидений, в котором психология сновидений объясняется в соответствии с теософской философией.
Английские друзья Е.П.Б. приютили её, заботились о ней и помогали в работе; она заметно восстановила свои силы и влила новую энергию в теософское движение. С мая 1887 года ей оставалось жить всего четыре года, но это были годы чрезвычайно усердной и плодотворной работы ради теософского дела. В этот период она завершила написание «Тайной доктрины» и опубликовала её, написала «Ключ к теософии», «Голос безмолвия» и «Теософский словарь». Первый номер журнала «Люцифер» появился 15 сентября 1887 года. Этот Теософский ежемесячник мадам Блаватская редактировала при содействии Мейбл Коллинз, и в нём был напечатан ряд важных редакционных статей, посвящённых современным событиям и социальному положению. Для «Люцифера» Е.П.Б. писала свои самые сложные статьи о современной цивилизации. Её вклад в журнал «Теософ» был в значительной степени связан с самой философией и деятельностью Движения. Теперь, в «Люцифере», её редакционные статьи перенесли борьбу теософского движения на «вражескую» территорию, поскольку они бросали прямой вызов фанатизму официальной религии и были рассчитаны на то, чтобы встряхнуть самодовольные состоятельные классы так, чтобы те осознали нравственные противоречия в своей жизни.
Одного только названия журнала было достаточно, чтобы вызвать негативные комментарии ещё до выхода первого номера, что дало Е.П.Б. возможность разоблачить отождествление «Люцифера» с «лукавым» как богословское заблуждение. Во вступительной редакционной статье было дано такое объяснение:
«Итак, первая и самая важная, если не единственная цель журнала выражена строкой из 1-го Послания к Коринфянам, помещённой на его титульном листе. Он должен принести свет, чтобы осветить «скрытое во мраке» (IV, 5); показать в их истинном виде и их первоначальном истинном значении вещи и имена, людей, их дела и обычаи; и, наконец, он должен бороться с предрассудками, лицемерием и притворством в каждом народе, в каждом классе общества, как и в каждой сфере жизни. Задача трудоёмкая, но не невыполнимая и не бесполезная, хотя бы в качестве эксперимента.
Итак, для эксперимента такого рода нельзя было найти лучшего названия. «Люцифер» — бледная утренняя звезда, предтеча полного сияния полуденного солнца — «Эосфор» греков. Он робко сияет на заре, чтобы собраться с силами и ослепить взор после захода солнца, как родной брат «Геспер» — сияющая вечерняя звезда или планета Венера. Для предлагаемой работы не существует более подходящего символа — освещать лучами истины всё, что скрыто мраком предрассудков, общественными или религиозными заблуждениями, и особенно идиотским установившимся порядком жизни, когда некое действие, вещь или имя бывают заклеймены клеветническими выдумками, хотя и несправедливыми, заставляют так называемых порядочных людей отворачиваться в ужасе, отказываясь даже посмотреть на это с какой-либо другого угла зрения, кроме того, которое одобряется общественным мнением. Такой попытке заставить слабонервных людей посмотреть правде прямо в глаза, наиболее эффективно помогает название, принадлежащее к категории заметных имён».
Единственным «грехом» Люцифера или Сатаны, по словам Е.П.Б., было его «утверждение свободы воли и независимого мышления». Имя Люцифер означает «несущий свет», и, используя его для своего журнала, Е.П.Б. освещала «первым лучом света и истины нелепые предрассудки, которым не должно быть места в наш «век фактов и открытий»». Читатели «Люцифера» вскоре узнали, что объявленная политика журнала не была риторическим хвастовством. Его второй номер начинался с тщательного анализа гипноза, который тогда практиковался во имя «исследования». Описанные случаи показали неограниченные возможности для преступлений, предоставляемые гипнотическими экспериментами. Е.П.Б. писала:
«С нравственной точки зрения такие процессы и внушения оставляют неизгладимое пятно на чистой натуре субъекта. Таким образом, даже к невинному сознанию десятилетнего ребенка можно привить порок, ядовитый зародыш которого разовьётся в его последующей жизни. Достаточно сказать, что именно эта характерная черта гипнотического состояния (абсолютная отдача воли и сознания гипнотизёру), имеет такое значение в глазах юридических авторитетов, так как она ведёт к преступлению».
Отмечая попытку осуществить контроль над гипнозом во Франции, она пришла к выводу:
«Ключевая нота прозвучала, и это чёрное искусство может быть использовано многими способами, несмотря на законы. В том, что оно будет использовано таким образом, достаточным залогом являются низкие страсти, присущие человеческой природе.
Много странных романов будет ещё разыграно, поскольку истина часто бывает более странной, чем вымысел, а то, что считается вымыслом, ещё чаще оказывается правдой. Неудивительно, что оккультной литературы прибавляется с каждым днём. Оккультизм и колдовство витают в воздухе, а истинных философских знаний, с помощью которых можно было бы направлять экспериментаторов и тем самым сдерживать их пагубные результаты, нет.
 «Сочинениями фантазии» 1 называются разные новеллы и романсы...
Это не фантазии, а истинные предчувствия того, что лежит в лоне будущего, и многое из того, что уже рождено, кроме того, подтверждается научными опытами. Знак времени! Окончание психического цикла! Прошло время феноменов медиумов или через медиумов, будь то профессиональных или нет. Дерево оккультизма сейчас готовится к «плодоношению», и дух оккультизма пробуждается в крови новых поколений. Если старики только «видят сны», то молодые уже видят видения и — описывают их в романах и других художественных произведениях. Горе невежественным и неподготовленным, и тем, кто слушает сирену материалистической науки!»
Эти редакционные статьи «Люцифера» сами были «видениями» будущего, закладывая основу для самообороны человечества от психических преступлений и злоупотреблений, которые появятся по мере созревания следующего цикла расовой эволюции на Западе.
Через месяц после такого анализа гипноза Е.П.Б. обсудила трудности, связанные с практической благотворительностью и работой в сфере социального обеспечения, пролив свет кармы и реинкарнации на эти вопросы. Теософы, писала она, «не могут изображать из себя группу благотворителей, хотя втайне они могут отважиться действовать на пути благих дел. Они претендуют на то, что они всего лишь группа учащихся, поклявшихся помогать друг другу и всему остальному человечеству, насколько это в их силах, а также лучшему пониманию тайн жизни и лучшему познанию того покоя, который лежит за её пределами». Она продолжала:
«Проекты всеобщего братства и искупления человечества могли бы в изобилии даваться великими адептами жизни, но оставались бы просто пустыми фразами, пока люди остаются в неведении и неспособны понять великий замысел своих учителей. Теософам мы говорим: давайте исполнять правила, данные нам для нашего общества, прежде чем просить каких-либо дальнейших проектов или законов. Мы говорим широкой публике и нашим критикам: постарайтесь понять ценность благих дел, прежде чем требовать их от других или опрометчиво браться за них самим. И всё же это абсолютно верно, что без благих дел дух братства умер бы в мире; но этого никогда не может быть. Поэтому необходима двойная деятельность – учиться и действовать; мы должны творить добро, но мы должны делать это правильно, со знанием дела.
Хорошо известно, что первым принципом общества является задача формирования ядра всеобщего братства. Практическое действие этого принципа объяснялось теми, кто его установил, следующим образом:
Тот, кто не практикует альтруизм; ТОТ, КТО НЕ ГОТОВ ДЕЛИТЬСЯ СВОИМ ПОСЛЕДНИМ КУСКОМ С БОЛЕЕ СЛАБЫМ ИЛИ БЕДНЫМ, ЧЕМ ОН; ТОТ, КТО ОТКАЗЫВАЕТ В ПОМОЩИ СВОЕМУ БРАТУ ЛЮБОЙ РАСЫ, НАЦИОНАЛЬНОСТИ ИЛИ ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ, ГДЕ БЫ ИЛИ КОГДА БЫ ОН НЕ ВСТРЕТИЛ СТРАДАНИЕ И КТО ГЛУХ К ВОПЛЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ МУЧЕНИЙ; кто выслушивает клевету на невинного человека, будь то брат-теософ или нет, и не вступает на его защиту, как на свою собственную, — тот не является теософом»!
В декабре четвертый номер «Люцифера» Е.П.Б. опубликовал открытое письмо (написанное одним из сотрудников журнала) архиепископу Кентерберийскому, в котором исследовались претензии христианства, и лорду-примасу Англии предлагалось дать ответ. Это редакционное письмо свидетельствовало о том, что «учения церквей и обычаи христиан почти во всём прямо противоречат учению Иисуса». Архиепископ хранил молчание, но корреспонденция, вызванная открытым письмом, свидетельствовала о всеобщем одобрении и восхищении смелым курсом «Люцифера». Было выпущено пятнадцать тысяч оттисков статьи для привлечения всеобщего внимания к вызову, сделанному религиозным организациям Англии. В результате энергичной политики своего редактора «Люцифер» вскоре получил признание среди теософов и других людей, как в Англии, так и в Соединённых Штатах. Однако его финансовое положение оставалось нестабильным, пока не был сделан специальный призыв о помощи. В 1891 году, менее чем за месяц до своей смерти, Е.П.Б. написала американским теософам, благодаря их за поддержку:
«Упоминание о «Люцифере» напоминает мне, что нынешнее прочное положение этого журнала во многом обязано помощи, оказанной в критический момент американскими подписчиками. Так как он является моим единственным абсолютно неограниченным средством общения с теософами всего мира, продолжение его публикации имело огромное значение для всего Общества. На его страницах, месяц за месяцем, я даю по возможности популярное изложение теософских доктрин, и тем самым продолжаю самую важную часть нашей теософской работы».
Жизнестойкость, привнесённая в Движение «Люцифером», была кульминацией событий в Европе, которые происходили со времени отъезда Е.П.Б. из Индии. Её присутствие в Европе привело к возрождению мужественной и уверенной деятельности со стороны тех, кто оставался непоколебимым во время нападок Кулонов, расследования и отчёта О.П.И., а также нападок на Е.П.Б. и Общество в прессе. С новым интересом началась работа в Германии и Франции, и в дополнение к существующим ложам образовались новые. В Общество вошло много новых членов, некоторые из которых имели известную репутацию. Были основаны два новых теософских периодических издания: «Сфинкс» в Германии и «Лотос» во Франции. После переезда Е.П.Б. в Англию дополнительные ложи были сформированы в Ирландии, Шотландии и нескольких английских городах.
Возрождению Движения в эти годы в значительной степени способствовала деятельность м-ра Синнета, который в начале 1886 г. опубликовал решительный ответ на отчёт О.П.И.. И это, и другие его сочинения в защиту Е.П.Б. во многом помогли остановить волну неблагоприятных комментариев в прессе в связи с отчётом О.П.И.. Публикация летом 1886 года его книги «Случаи из жизни мадам Блаватской» оказала дальнейшее конструктивное воздействие. Здравый смысл и всепроникающая искренность этой книги помогли читающей публике увидеть Е.П.Б. как человека необыкновенного, но чрезвычайно человечного и горячо сочувствующего другим, неуклонно отдающей всю себя, душу, ум и сердце святому для неё делу. На его страницах она предстает как добродушный, а не мстительный борец, не испугавшийся потоков ненависти и клеветы, обрушившихся на неё, и такой, чья личная жизнь была наполнена удивительными феноменами с присущими им элементами таинственности. Эта книга произвела на всех читателей глубокое впечатление, что с лихвой оправдало любопытство, вызванное неблагоприятным отчётом О.П.И., и привлекло многих в ряды Общества.
«Тайная доктрина», над которой мадам Блаватская работала в течение многих лет, появилась в декабре 1888 года. Первое издание тиражом 500 экземпляров было немедленно распродано, были напечатаны другие издания, чтобы удовлетворить спрос на этот эпохальный труд. Его два тома общим объёмом около 1500 страниц систематизировали теософскую философию. Первый том посвящён космогенезу, второй — антропогенезу. Здесь, впервые в истории западной мысли, была представлена работа, в которой исчерпывающе рассматривалась проблема физического и человеческого происхождения с точки зрения, включающей как религию, так и науку. По форме «Тайная Доктрина» представляла собой расширенный комментарий к стансам чрезвычайно древнего трактата — «Книги Дзян».
Стансы представлены как составляющие оккультную историю земли, за которыми следует объяснение Е.П.Б. их значения. Показано, что символизм великих мировых религий восходит к архаичным учениям Книги Дзян, а открытия современной науки интерпретируются в свете тех же духовных учений.
Мадам Блаватская не питала иллюзий относительно приёма, который будет оказан её труду миром науки. В разделе, озаглавленном «Введение», она упомянула о некоторых тайных записях восточных адептов как об источнике своего учения.
По её словам, основатели всех великих религий «были передатчиками, а не первоначальными учителями». Все пили из одного источника духовного вдохновения:
«Они были авторами новых форм и интерпретаций, тогда как истины, на которых основывались последние, были стары, как человечество. Выбрав одну или несколько из этих великих истин (реальностей, видимых только глазу истинного мудреца и провидца) из многих истин устно открытых человеку в начале, сохранённых и увековеченных в святилищах храмов через посвящение, во время МИСТЕРИЙ и путём личной передачи, они открыли эти истины массам. Таким образом, каждый народ, в свою очередь, получил некоторые из вышеупомянутых истин под покровом своего местного и особого символизма». Говоря о себе как об авторе, мадам Блаватская пишет:
«Здесь она передает то, что получила и узнала сама, всем тем, кто примет это. Что касается тех, кто может отвергнуть её свидетельство, т.е., подавляющее большинство — она не будет таить злобу на них, поскольку они будут так же правы по-своему, отрицая, как она права по-своему, утверждая, поскольку и она, и они смотрят на ИСТИНУ с двух совершенно разных точек зрения. В соответствии с правилами критической науки востоковед должен априори отвергать любое свидетельство, которое он не может полностью проверить сам. И как может западный учёный принимать понаслышке то, о чём он ничего не знает? Действительно, то, что даётся в этих томах, взято из устных, так же как и из письменных учений. Первая часть эзотерических учений основана на стансах, представляющих собой летопись народа, неизвестного этнологии; утверждается, что они были написаны на языке, отсутствующем в номенклатуре языков и диалектов, с которыми знакома филология; говорят, что они исходят из источника (оккультизма), отвергаемого наукой; и, наконец, они предлагаются через посредничество, беспрестанно дискредитируемое перед миром всеми теми, кто ненавидит непрошенные истины или имеет какое-то своё особое увлечение, требующее защиты. Поэтому можно ожидать отказа от этих учений, и это нужно принять заранее. Никому, именующему себя «учёным» в какой бы то ни было области точной науки, не будет позволено серьёзно относиться к этим учениям. Они будут высмеяны и отвергнуты априори в этом столетии, но только в этом. Ибо в двадцатом веке нашей эры учёные начнут признавать, что тайное учение не было ни выдумано, ни преувеличено, а, напротив, просто набросано; и, наконец, что эти учения предшествовали Ведам.
Это не претензия на пророчество, а просто утверждение, основанное на знании фактов. Каждое столетие делается попытка показать миру, что оккультизм — не пустое суеверие. Раз позволили держать дверь немного приоткрытой, с каждым новым столетием она будет открываться всё шире. Настало время для более серьёзных знаний, чем допускалось до сих пор, хотя пока ещё очень ограниченных».
Мадам Блаватская никогда не уклонялась от своей основной позиции, когда обращалась к миру с просьбой выслушать ее. Она открыто заявляла, что является ученицей — и представителем — мудрецов, скрытых от остального мира, которых она называла адептами. Желая использовать западные методы исследования, когда это возможно, она никогда не останавливалась в своих доводах на научных материалах. Она признавала основу научного скептицизма по отношению к теософским учениям в соответствии со специальными стандартами исследования, но сама отвергла академические ограничения в поисках истины и призывала своих читателей поступать так же. Наука, религия, философия — всё это есть в её трудах, но по существу она не была ни учёным, ни религиозным деятелем, ни философом; она была той, кто дала миру фундаментальные духовные учения, чтобы каждый человек мог сам судить о их достоинствах. В конце «Предисловия» она пишет:
«Излишне объяснять, что эта книга не является тайным учением  в целом, а неким количеством избранных фрагментов её основных положений, причём особое внимание уделяется некоторым фактам, которые были подхвачены разными авторами и искажены до неузнаваемости.
Но, пожалуй, желательно недвусмысленно заявить, что учения, содержащиеся в этих томах, какими бы фрагментарными и неполными они ни были, не принадлежат исключительно ни к индуистской, зороастрийской, халдейской или египетской религии, ни к буддизму, исламу, иудаизму или христианству. Тайное учение является сущностью всех них. Происходящие из него различные религиозные системы теперь вновь сливаются в один изначальный элемент, из которого выросли, развились и материализовались все тайны и догмы.
Более чем вероятно, что книга будет расценена значительной частью публики как самый дикий роман, ибо кто хоть раз слышал о книге Дзян?
Итак, автор полностью готова взять на себя всю ответственность за то, что содержится в этом сочинении, и даже смело посмотреть в лицо обвинению в том, что она всё выдумана от начала до конца. Она вполне осознаёт, что у сочинения много недостатков; и всё, на что она претендует, – это то, что, как бы романтичным оно ни казалось многим, его логическая обоснованность и строгая последовательность дают право этой новой Книге Бытия встать, во всяком случае, на один уровень с «рабочими гипотезами», столь легко принимаемыми современной наукой. Кроме того, сочинение требует рассмотрения не по причине обращения к догматическим авторитетам, а потому, что оно тесно связано с природой и следует законам единообразия и аналогии.
Цель этого сочинения можно сформулировать следующим образом – показать, что природа не является «случайным совпадением атомов», и отвести человеку его законное место в системе вселенной; спасти от извращения архаические истины, лежащие в основе всех религий; и раскрыть до некоторой степени фундаментальное единство, из которого все они исходят; наконец, показать, что наука современной цивилизации никогда не приближалась к исследованию оккультной стороны природы.
Если это в какой-то степени достигнуто, автор вполне доволен. Это сочинение написано как служение человечеству, и человечество, а также будущие поколения будут судить о нём. Его автор не признаёт никакого нижестоящего суда. К оскорблениям она привыкла; с клеветой она ежедневно сталкивается; на клевету она отвечает улыбкой и молчаливым презрением.   
                Е.П.Б.»               
Название этого сочинения – «Тайная доктрина» намеренно выделяло идею, которая пронизывала все проявления теософского движения на протяжении всей истории человечества. Она была заявлением Е.П.Б. о реальности эзотерических учений. Иисус, когда ученики спросили его, почему он говорил с народом притчами, отвечал: «Потому что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано». Точно так же мудрецы из древних греков были «посвященными» в мистерии — теми, кто имел право получать от иерофантов тайное учение, передававшееся одним поколением адептов другому. Каждая великая религия несёт в себе свидетельства оккультных или скрытых знаний, объясняемых лишь немногим. Чтобы привлечь внимание к понятиям оккультизма и отождествить материалы её труда большей частью как изложение до сих пор тайных учений, мадам Блаватская использовала название, точно определяющее книгу, которую она написала.
К 1888 году представление о тайных или эзотерических учениях отнюдь не было новым для членов Теософского общества. В пересмотренных правилах и уставе, опубликованных в журнале «Теософ» за апрель 1880 г., было объявлено, что «Общество состоит из трёх секций». Высшая или первая секция состоит исключительно из знатоков или посвящённых эзотерической науки и философии, проявляющих большой интерес к делам Общества.
Вторая секция включает в себя таких теософов, которые доказали своей верностью, рвением и отвагой, а также своей преданностью Обществу, что они стали способны рассматривать всех людей в равной степени как своих братьев, независимо от касты, цвета кожи, расы или вероисповедания, а также готовы защищать жизнь или честь брата-теософа даже с риском для собственной жизни. Управление высшими секциями в настоящее время не должно рассматриваться в своде правил, представленных широкой публике. Никакой ответственности, связанной с этими высшими степенями, не несут лица, которые хотят быть просто обычными членами третьей секции.
Третья секция – это секция стажеров. Все новые братья находятся на испытательном сроке до тех пор, пока не примут решение остаться в Обществе, пока не продемонстрируют свою полезность и способность преодолевать дурные привычки и неоправданные предрассудки. После 1880 года Е.П.Б. напечатала в «Теософе» несколько статей, в которых описывались требования к ученичеству и излагались законы ускоренной духовной эволюции, которым должны подчиняться все ученики. Давно известный в Индии термин «чела» постепенно стал известен европейским и американским теософам, как указание на особые отношения, существующие между стремящимся к оккультному знанию и его учителем-адептом. Более раннее обсуждение этой темы в статье «Чела и чела в миру» дало некоторые определения и дополнения:
«Чела»… это тот или та, кто предложил себя в качестве ученика для практического изучения «сокрытых тайн природы и психических сил, скрытых в человеке». Духовного учителя, которому он предлагает свою кандидатуру, называют в Индии гуру, а настоящий гуру – всегда адепт оккультной науки, человек глубоких знаний, экзотерических и эзотерических, особенно последних, и тот, кто подчинил свою плотскую природу ВОЛЕ, кто развил в себе как способность (сиддхи) управлять силами природы, так и способность исследовать её тайны с помощью ранее латентных, но теперь активных сил своего существа – вот, настоящий гуру. Предложить себя в качестве кандидата в ученичество достаточно легко, а стать адептом — самая трудная задача, которую может взять на себя человек. Есть много «прирождённых» поэтов, математиков, механиков, государственных деятелей и пр., но прирождённый адепт — это нечто практически невозможное. Хотя мы и слышим очень редко о том, что кто-то обладает необычайной врождённой способностью приобретать оккультное знание и силу, тем не менее, даже он должен пройти те же самые проверки и испытания, и через то же самостоятельное обучение, что и любой менее одаренный соискатель. В этом отношении совершенно верно, что нет царской дороги, по которой могут пройти любимчики.
На протяжении столетий отбор чела (помимо наследственной группы внутри гон-па (храма)) производился самими гималайскими махатмами из разряда (в Тибете значительного по численности) природных мистиков. Единственными исключениями были западные люди, такие как Фладд, Томас Воган, Парацельс, Пико делла Мирандола, граф Сен-Жермен и пр., чьё бурное влечение к этой небесной науке в какой-то степени вынуждало далёких адептов вступать в личные отношения с ними, чтобы позволить им обрести малую (или большую) долю всей истины, какая была возможна в их социальном окружении».
Затем мадам Блаватская выдвигала семь требований для ученичества — требования настолько строгие, что, казалось бы, для обычного западного человека совершенно невозможно надеяться на то, чтобы его приняли. Однако она добавляла, что «с появлением Теософского общества, одной из труднейших задач которого было пробудить в арийском уме дремлющую память о существовании этой науки и этих трансцендентных человеческих способностей, правила отбора чела стали немного мягче в одном отношении». Некоторым членам Теософского общества было разрешено связать себя клятвой как чела. Далеко не обнадеживающие результаты заставили Е.П.Б. опубликовать эту статью для разъяснения и предупреждения. Она писала, чтобы объяснить многочисленные неудачи среди чела и чела в миру (женатых личностей) европейского происхождения, следующее:
«В природе действует беспощадный закон, который нельзя изменить и действие которого проясняет кажущуюся тайну отбора неких «чела», которые за последние несколько лет превратились в печальный образец нравственности. Помнит ли читатель старую пословицу «Не ищи беды, беда сама тебя сыщет»? В ней скрыт глубокий оккультный смысл. Ни мужчина, ни женщина не узнают о своей духовной силе, пока не испытают её.
Тысячи проходят по жизни весьма достойно, поскольку никогда не попадали в беду. Это, несомненно, трюизм, но он наиболее уместен в данном случае. Тот, кто стремиться к ученичеству, тем самым пробуждает и доводит до отчаяния все дремлющие страсти его животной природы. Ведь это начало борьбы за власть, в которой неоткуда ждать пощады и нельзя давать никому пощаду. Раз и навсегда, «быть или не быть», победа означает АДЕПТСТВО; неудача — позорное мученичество, поскольку стать жертвой похоти, гордыни, алчности, тщеславия, эгоизма, трусости или любой другой низшей склонности, действительно неблагородно, если мерить меркой истинного мужества. Чела призван противостоять не только всем скрытым злым наклонностям своей природы, но, кроме того, всей массе пагубной силы, накопленной сообществом или народом, к которому он принадлежит. Ведь он составляет неотъемлемую часть этой совокупности, и то, что воздействует на отдельного человека или на группу людей (город или народ), вызывает обратную реакцию. И в этом случае его борьба за всё благое раздражает всё зло в его окружении и навлекает на него ярость. Если он согласен продвигаться по жизни вместе со своими ближними, и быть почти таким же, как они – может быть, немного лучше или немного хуже, чем средний человек, то никто, возможно, не заметить его. Но как только станет известно, что он сумел распознать пустую пародию общественной жизни, её лицемерие, эгоизм, сладострастие, алчность и другие дурные черты и решил подняться на более высокую ступень, тотчас же его возненавидят, и всякая дурная, или фанатичная, или злонамеренная натура пошлёт на него поток противодействующей силы. Если он сильный от природы, он стряхнёт её, как сильный пловец быстро плывёт по течению, которое унесло бы более слабого. Но в этой духовной битве, если у чела есть хоть один скрытый порок (что бы он ни делал), он будет обнаружен. Лак условностей, которым «цивилизация» покрывает всех нас, должен сойти до последнего слоя, и обнаружится внутреннее Я, обнажённое и без малейшего покрова, скрывающего его реальность».
Именно такое испытание привлекали к себе чрезмерно пылкие теософы, настаивая на том, чтобы теософские адепты приняли их в качестве «чела».
По мере того, как число неудач увеличивалось, становилось очевидным, что средний житель Запада не имеет представления о серьёзности этого первого шага на пути практического оккультизма. В теософских публикациях часто появлялись такие предупреждения, как статья «Чела и чела в миру», пока с течением времени не появился проблеск осознания истинного значения ученичества у наиболее интуитивных членов Общества. Затем, в 1888 году, в октябрьском номере «Люцифера» появилось следующее объявление:
«В связи с тем, что большое количество членов Общества поняли необходимость в создании эзотерической группы на основе ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ, разработанных настоящими основателями ТО, президентом-основателем был издан следующий приказ:
I. Для поощрения эзотерических интересов Теософского Общества посредством более глубокого изучения эзотерической философии настоящим организуется группа, известная как «эзотерическая секция Теософского общества».
II. Конституция и единоличное руководство ею возложены на мадам Е.П. Блаватскую, в качестве её руководителя; она несет единоличную ответственность перед членами за результаты; секция не имеет официальной или корпоративной связи с экзотерическим обществом, кроме как в лице президента-основателя.
III. Лица, желающие вступить в секцию и желающие соблюдать её правила, должны общаться непосредственно к — мадам Е. П. Блаватской,
57 Lansdowne Road, Holland Park, London, W.
                (подписано) Г. С. Олкотт 
                (заверено)  Е. П. Блаватская               
                Президент Совета
С образованием эзотерической секции в теософской истории стало ощущаться новое влияние. Хотя в теософских журналах о секции мало говорилось (вся её деятельность осуществлялась при строгом обязательстве секретности), эффект этой новой организации заключался в консолидации энергии и преданности самых ревностных членов Общества на благо деятельности Движения. В качестве главы секции Е.П.Б. была свободна от организационных процедур в отношении учащихся эзотериков, которых она считала своими учениками, и давала им такие индивидуальные наставление, которые могли бы послужить их внутреннему развитию. В декабре 1888 года мадам Блаватская писала одному из своих корреспондентов:
«Эзотерическая секция должна стать школой для серьёзных теософов, которые хотели бы узнать больше (чем они могут из опубликованных работ) об истинных эзотерических принципах. В ней нет места деспотизму или превосходству; нет денег, которые нужно платить или можно получать; нет прославления меня, но уже в ближайшем будущем будет ряд недоразумений, наветов, подозрений и неблагодарность: но если из...тех теософов, которые уже принесли клятву, я могу наставить на правильный и истинный путь с полдюжины или около того, я умру счастливой. Много званых, мало избранных. Если они не последуют упоминаемому вами курсу, изначально начертанному Учителями, то они не смогут добиться успеха. [Человек, которому она писала, цитировал это письмо из Симлы в книге «Оккультный мир», выдержки из которой приведены в главе V этой книги.] Я могу указать путь только тем, чьи глаза открыты к истине, чьи души исполнены альтруизма, милосердия и любви ко всему творению и кто думает о себе в последнюю очередь... Эзотерическая секция не от мира сего, не земная; она не мешает экзотерическому управлению ложами; не оценивает критически внешнюю теософию; не имеет должностных лиц или персонала; не нуждается в залах или конференц-залах. Наконец, она не требует ни платы за подписку, ни денег, потому что «даром получил, даром отдавай», и что я скорее умру голодной смертью в канаве, чем возьму хоть один пенс за преподавание священных истин».
Хотя Олкотт сделал публичное заявление об эзотерической секции, но именно Уильям К. Джадж из Америки убеждал Е.П.Б. воплотить эту идею в жизнь. Сразу же после образования Американской секции Теософского общества, в апреле 1887 года, Джадж писал Е. П. Б.: «Так много людей спрашивают меня, как стать чела, что я должен что-то предпринять. Я знаю много хороших людей, которые преуспеют в этом и образуют ту скалу, о которую разобьётся враг».
Примерно через год м-р Джадж отправился в Лондон и там, по просьбе Е.П.Б., составил программу и написал правила для руководства предстоящей эзотерической секцией. Тем временем и «Люцифер», и «Путь», начиная с 1887 года и ещё ранее, печатали статьи, касающиеся ученичества. Статья «Практический оккультизм», появившаяся в «Люцифере» за апрель 1888 года, содержала «правила» восточной школы оккультизма, а в опубликованной через месяц статье «Оккультизм против оккультных искусств» было обращено внимание на опасность нечестного ученичества и ужасающие последствия использования в корыстных целях сил, полученных в результате оккультного обучения. М-р Джадж, в свою очередь, опубликовал статью «Жизнь на высшем уровне» 2 в журнале «Путь» за июль и август 1886 года. В марте 1887 года он напечатал статью «Размышления о магии», самое глубокое из всех его сочинений, посвящённых серьёзному изучению практического оккультизма. В статье «Кандидатам на ученичество», «Путь», июль 1888 г., даны советы желающим вступить в более непосредственный контакт с адептами теософии. О качестве его сочинений на эту тему можно судить по отрывку из статьи «Оккультизм: что это такое?», опубликованной в журнале «Путь» за май 1890 года:
«Не только в Теософском обществе, но и за его пределами есть новички в оккультизме. Это – любители изобразительного искусства, могущественной науки, всего того, что представляет собой почти непостижимую тайну. Мотивы, приводящие их к исследованию, так же разнообразны, как и число занимающихся этим людей, и они столь же скрыты даже от них самих, как и центр земли скрыт от глаз науки. И всё же мотив важнее любого другого фактора.
Повсюду были дилетанты в этой науке. Ни одна эпоха или страна не обходилась без них, и они оставили после себя много книг, не представляющих особой ценности. Нынешние дилетанты тоже сочиняют их сейчас, поскольку непреодолимый порыв тщеславия толкает их на сопоставление более или менее несостоятельных гипотез их предшественников, которые, приправленные должным налётом таинственности, выдвигаются на суд толпы желающей приобрести мудрость по себестоимости книги. Между тем мир подлинных оккультистов, молча, улыбается и продолжает кропотливый труд по отсеиванию живых зародышей из массы людей. Ведь оккультистов нужно найти, взрастить и подготовить к грядущим векам, когда будут нужны способности, а претензии ни к чему не приведут».
Любая оценка оккультного положения Уильяма К. Джаджа — или любого другого человека — в теософском движении должна основываться на свидетельствах его жизни и деятельности. С 1875 года и до наших дней было много претензий и встречных претензий на оккультные или духовные «авторитеты», что привело к большому замешательству в сознании общества относительно теософии и ещё большему замешательству среди самих изучающих теософию. Если бы те, кто называет себя теософами, следовали примеру мадам Блаватской и вообще не предъявляли претензий, а просто бы полагались на присущие качества той философии, которую они преподавали, — на её обращение к здравому смыслу и аналогии, к естественному закону, — то вопрос об «оккультном статусе» или «апостольской преемственности» никогда бы не стоял в теософском движении. Принятая в настоящем томе точка зрения заключается в том, что вполне достаточно сравнить сочинения и деятельность м-ра Джаджа с сочинениями мадам Блаватской, чтобы показать, что на самом деле он был её истинным коллегой в оккультном смысле, при том, что она объявляла его таковым несколько раз.
Читателю важно прояснить этот вопрос по той причине, что после смерти Е.П.Б. между Олкоттом и Джаджем возникли серьезные разногласия, закончившиеся, в конце концов, расколом Общества. Чтобы понять этот период теософской истории, нужно провести тщательное исследование вклада в теософское движение и влияния, оказанное на него, как со стороны Олкотта, так и Джаджа. Именно Джаджа, например, Е.П.Б. призвала на помощь при формировании эзотерической секции. В июле 1886 года она писала Олкотту из Остенде, рекомендуя предпринять такие же шаги в Индии. «Вы должны, — писала она ему, — создать у себя внутреннюю оккультную группу. Говорю Вам, Олкотт, без Махатм и оккультного элемента у Вас не будет таких преданных товарищей, как... . . Дамодар и некоторые другие». Однако Олкотт проигнорировал этот совет.
Хотя через год после образования Э.С. Е.П.Б. назначила Олкотта своим «конфиденциальным посредником и единственным официальным представителем эзотерической секции в странах Азии», он в душе оставался в стороне от эзотерического аспекта Движения. В своей книге «Страницы старого дневника», части 4, Олкотт довольно неучтиво объяснил причину, по которой он сделал официальное объявление об Э.С., а именно, что Е.П.Б. несет «единоличную ответственность перед членами за результаты». «Причина, — писал он, — почему я возлагаю всю ответственность за результаты на Е.П.Б. заключалась в том, что она уже раз потерпела неудачу в этом направлении в Адьяре в 1884 г., когда вместе с Т. Субба Рао 3, Оукли, Дамодаром и другими пыталась организовать закрытый класс или группу, члены которой должны были более тесно сблизиться с Учителями, но это ей не удалось, и я не хотел бы брать на себя ответственность за выполнение каких-либо особых обязательств, которые она может взять на себя с новой группой учеников, которых она теперь собрала вокруг себя при своём возбуждённом душевном состоянии». Далее он писал, что помог Е.П.Б. в подготовке некоторых из её оккультных тем, и что, когда он узнал, что те, кто вошли в Э.С. «были довольны тем, что получали», он «занял более определённую позицию в этом вопросе».
Однако его личное отношение ко всему этому было отношением участника, делающего что-то по принуждению, и главным образом озабоченного защитой экзотерического Общества от «неправомерного влияния» со стороны членов эзотерической секции.
Сноски
1 Английское слово fiction переводится как вымысел, фантазия, так и художественная литература
2 Потом она называлась «Размышления об истинно теософском пути»
3 Рао или Роу – приставка к фамилии, означающая в Индии принадлежность к касте браминов