Глава 16. Когда добегаешь до финишной прямой держи

Глава 16. Когда добегаешь до финишной прямой – держи за руку тех, кто бежит рядом.

Короткая юбка в складку, рубашка с галстуком, бэг с «Арией», ярко-красные волосы, в тон – губы, высоченная шпилька – являюсь на линейку. "Бой продолжается, мой бой продолжается!" - играет в моей голове песня-спутник утренних сборов. Умница зеленеет и что-то шипит Кнопке.

Это – последний год в школе, дальше ждёт университет (ну, наверное), другая жизнь. А в этом году кучка закомплексованных диктаторов будет выносить вердикт десяти годам моей жизни за партой, оценивать мои знания. На деле же – оценивать моё поведение, способность к взаимодействию с обществом, способность подчиняться тем, кто сильнее, оценивать мой внешний вид, длинну и силу моих клыков и когтей. И пытаться доказать себе, мне и миру, что это всё как-то связано с возможностями моего мозга.
Пока я иду по аллее к своему одиннадцатому классу, я размышляю, что прошлогодняя травля в этом году достигнет апогея. На что способна эта свора? Я не знаю. Зачем они так усиленно пытаются сломать мне жизнь? Я тоже не знаю. Да это и не важно, а важно – выстоять.

- Ээээ… Привет! – откуда-то вылезает Жека. – А у этой Фишки телефон есть?
- Нет. Ей что-то передать?
- Не. Я так, спросил.
- А где эта Фишка живёт? – через пять минут вторая попытка.
- Давай так. Я приглашу девчонок в субботу и мы погуляем.
- Идёт! – радуется одноклассник.
В принципе, первое сентября проходит без происшествий, не считая того, что Мегера то и дело закатывает глаза, глядя на меня.

Вечером в квартиру влетает Ника. Сбрасывает модные бежевые босоножки на шпилечке и с узким длинным носком.
- Это что за ужас? – киваю на обувь.
- Ну, такое. Мама вечно ругается, что я хожу, как бомж, иногда обуваю, что б она не орала.
Конечно. Такие мы бунтари – иногда нужно подправить карму перед лицом мамы с папой, чтоб иметь лимит «косяков». Ника ведёт правильную игру – выполняет веления родителей, старается хорошо учиться, что бы в нужный момент нарушать "закон семьи".
Забираемся на кровать, как в детстве, обсуждаем музыку, клипы, даю Нике несколько кассет. Приходит Соррик, видит у меня на стене ХИМ.
- Какой красивый! Кто это?
- Вилле Вало.
- Всё, девочки! Я влюбилась!

- Ой, это у нас в классе новая девочка? – смотри на меня учительница алгебры.
- Я как бы уже год с вами учусь…
- Ой, у нас новенькая? – на следующем уроке тот же вопрос.
- Как вы можете учить детей, если вы уже месяц меня запомнить не можете?
Либо за лето я совсем изменилась, либо виной новый цвет волос (хотя оттенок красный, просто очень яркий), либо у неё уже склероз.

- Записываем домашнее задание. – говорит учитель. – Наташа. (Ого, какая честь!) Записываем.
- У меня нет дневника. Я его не покупала. – Я собиралась поехать на книжный рынок, но в последний момент решила, что куплю пару тетрадок, ручки – и хватит. Домашку можно записывать прямо в тетрадку, а тетрадки использовать прошлогодние.
- А где учебники? – Спросила мама после переклички, видя у меня в руках три или четыре книги.
- А мне не дали. Мегера сказала, что учебников, как всегда, не хватает, а другим нужнее.
- Во дура. Надо поехать купить...
- Мам, давай лучше купим что-то полезное для дома. Всё равно мне больше «тройки» никто никогда не поставит, хоть я этот учебник на память выучу.
В итоге учебники для 11 класса мне достались «с миру по нитке» от детей маминых подруг. При личной встрече Мегера посчитала своим долгом озвучить моей маме всё сказанное мне ранее: зачем Наташе учебники, она всё равно после школы сядет в тюрьму.

Приезжает Фишка и Твигги. Фишка, в принципе, не против продолжить общение с моим одноклассником. Идём к Жеке, как и договаривались – в итоге проводим вечер с ребятами, смотрим кино, пьём пиво, провожаем девчонок на трамвай, потом все дружно провожают меня. У Фишки нет телефона, у Жеки только мобильный, потому договариваемся, что в следующую пятницу тоже будем гулять, а если что-то изменится, то она позвонит от Твиг, ну, или попросит подругу мне позвонить.  Я радуюсь – на выходных я не буду сидеть дома одна.

А в школе мальчики по молчаливому согласию садятся на мой ряд, занимая места рядом со мной.
- Как дела? – спрашивает Панк, усаживаясь на стул рядом и доставая тетрадку. – Что делала вчера вечером?
Жэка, как обычно, опоздал на 15 минут и уселся рядом с Другом позади меня.
После звонка с урока ребята ждут, пока я соберу свои вещи в рюкзак и из кабинета мы выходим вместе. «Сходим в столовку?» предлагает кто-то. И мы идём поглядеть на булочки, пожевать чего-то, потом так же заходим на следующий урок и садимся рядом, только рядом со мной теперь Жэка. Что после школы будем делать, у кого какие предложения? Можно пива попить, можно у кого-то кино посмотреть, можно просто пошататься по району.

- После школы что делаешь? – подкрадывается Ника.
- С тобой гуляю!
Сидим на пригорке у реки, у каждой в руках по пиву.
- А Соррик теперь ходит и любит Вало. Все парты обрисовала и все учебники.
- Вот дурёха.
- Ага. А Кис узнала, что Жека с Фишкой встречается и два дня плакала.
- Блин, жалко. Зря я Фиш с ним познакомила…

- Давайте убежим! – предлагаю скучающим друзьям. На День Освобождения Донбасса нас, традиционно, повели с цветами на Вечный Огонь.
- Ты и так на плохом счету, стой уже – отговаривает меня Друг.
Проходим парами вдоль мемориала, кладём цветы. Через пять минут убегаем от класса, прячемся в парке, смеёмся.
- Давайте к Фишке зайдём? – предлагаю я. – Она тут не далеко учится в школе.
Фишка выбегает за школьный двор, обнимает нас.
Издалека вижу Лину, она видит меня и опускает глаза.
Договариваемся, что в пятницу вечером встречаем Фишку в шесть на остановке.
- Давайте в четыре? – просит Фиш. – А то тогда меньше погуляем, мало, я не нагуливаюсь!
И Фишка приезжает к нам, мы с Жекой встречаем её на остановке троллейбуса и идём к Другу, потом к Панку. По пути встречаем идущего в вечернюю школу Афоню, он решает прогулять уроки и вот уже мы вшестером собираем ветки в посадке, что б разжечь костёр. Осенняя прохлада забирается под косуху, мы садимся теснее, ближе друг к дружке.
- А давайте истории страшные рассказывать? – предлагает кто-то и тут же Друг сочиняет на ходу страшилку с привидениями. К девяти вечера пиво допито и сухарики съедены, мы идём по району, проводить подругу на троллейбус, потом идём обратно, к моему дому. В субботу Фишка снова приедет, только на этот раз в двенадцать дня, и снова всё повторится. Будут шутки, подколы, пиво, костёр в лесу и дружеское тепло между шестью подростками.

Идём на какую-то выставку в «Юность». Мы с ребятами кучкуемся отдельно от всех, Мегера и учитель физики неодобрительно на нас косятся. Распаковываю мороженое, кто-то нагло откусывает хороший кусок. Друг!
- Скотиняка!
- Тебе жалко, да? Жалко? Жлобиха!
Смеёмся, устраиваем шуточный обмен пинками, Друг хватает меня за руку с мороженым и устраивает ей землетрясение, всё лицо у меня перепачкано сладким, я и ругаюсь на него – поела, блин, мороженого! – и смеюсь.
- Вы как себя ведёте?! – налетает на нас Мегера! – Вы что себе позволяете!?
Весь класс смотрит на нас. А правда, что мы сделали?
Просто Мегере не понравилось то, что я не стою одна в уголке, не осталась дома, а имею наглость получать удовольствие от прогулки и, кроме того, завела друзей среди парней. Она-то ведь рассчитывала на то, что родители заберут документы и переведут меня в другую школу, а я не просто осталась в этом классе, а ещё и прекрасно себя чувствую. Значит, не все её хорошие детки избегают общения со мной.

Все выходные зависаем вместе. Идём на местное море вчетвером: я, Фиш, Жека и Друг. Пока парочка обнимается на фоне заката, мы дружно фукаем и Друг рассказывает мне свою историю о несчастной любви. Обнимаю друга за плечи – не переживай, встретишь ещё девчонку. Вот, Твигги, например… «Фу, не люблю рыжих!» Эй, так-то я тоже рыжая! «Ну ты же мой братуха!» - смеётся Друг и мы начинаем шуточную борьбу со взаимной щекоткой и визгами.

- А Умница стояла и сплетничала о тебе! Типа, ты дура и тебя все девки в классе ненавидят, и никто с тобой не дружит! – рассказывает Ника на наших посиделках у реки. Стабильно пару раз в неделю, когда Ника не занята по уши уроками, мы ходим с ней на «наше» место, обсудить всех и всё и, чёрт возьми, как же мне этого не хватало!
- Вот коза! А ты что?
- А я сказала, что она тебе просто завидует и зато пацаны все с тобой дружат!

- Ух ты, как круто! – восхищаюсь новым дизайном джинс подруги – Ника навешала по шву целый миллион маленьких булавочек. – Я тоже такие сделаю!
Мама тщательно цепляет булавки на мои затёртые джинсы.
- О! А давай я ещё вышью на них что-то? «Ария»? На попе! – на маму напал дизайнер и она жаждет творить. Через час на заднем кармане джинс красуется надпись гладью.
- Ваааау! – говорят мои пацаны.

Идём гулять в соседний район, к знакомым «неформалам». Те ребята по круче и немного старше нас. На обратном пути начинается страшный ливень, все мокрые плетёмся домой. Заболеваю и остаюсь дома – вместо урока физкультуры вижу на пороге своих друзей. Мама делает всем чай и ставит на стол большой пирог – «А то питаетесь одним пивом и сухариками!».
- Крутые предки у тебя. – говорит Друг.
- И пирог крутой. – добавляет Жека. – А можно мне ещё?

- Он сказал, что меня любит! – делиться Фиш.
- А ты что?
- Ну, сказала «И я тебя тоже». – покатываемся со смеху.
Мама насыпает борщ в тарелки мне и моим подругам. «Так, гуляйте хоть целый день, только покушать зайдите!» - мама не может позволить, что бы дети ходили по улице голодные! Девчонки хвалят борщ, уплетаем за обе щёки, мама довольна.
- А Фишка сказала мне, что ей сказал Жэка, что он её любит! – говорю Другу, когда мы идём в туалет в лесу. На самом деле фраза «Давай сходим пописяем?» в нашей компании значит что-то вроде «Хочу кое-что спросить/сказать по секрету» и все это прекрасно знают.
- А мне Жэка сказал, что сказал это Фишке, что бы в лифчик к ней залезть! – смеётся Друг. Ох, мальчики... Ну ты же знаешь, что я ей расскажу.
- Ах так! – смеётся и сердится Фишка. – Значит, в следующий раз я под кофту ещё и майку надену!

- Давайте подождём, с нами Королевна хотела прогуляться. – смущенно говорить друг.
Этой дуры ещё не хватало. Будет вынюхивать, как мы общаемся, а потом всем рассказывать. Ну, может, и не всем. Но явно Кнопке с Умницей.
Конечно, эта парочка моих ненавистниц видит, как я общаюсь с ребятами в школе, они ждут меня после звонка, мы вместе ходим в столовую, садимся на один ряд за парты, шутим и смеёмся, и обсуждаем, как в прошлый раз погуляли. Девочки бы хотели быть на моём месте. Особенно Умница. Как она проводит время вне школы? Парня у неё нет, друзей тоже, кроме Кнопки, только учебники, тетрадки и дополнительные занятия.
- Блин, ну ты же знаешь, как я её терпеть не могу!
Королевна тащится за нами в соседний район, потом назад.
- Фу, овца какая! – шепчет мне Фишка.
Падаем на облюбованную полянку в лесу, расстилаю на земле косуху. Ходим парочками, Афоня ревнует друзей и начинает «откровенный разговор» на тему «Мои друзья из-за баб стали дурными!». Так, выслушаем аргументы сторон!
- Я не буду говорить. – отказываюсь от участия в обсуждении личных тем.
- Почему?
- Потому что здесь человек, который совершенно мне не друг, который пришёл подслушивать и подсматривать, а потом будет рассказывать некоторым людям всё, что здесь происходит!
Королевна расплакалась и убежала. Ну и иди отсюда!
- Я не хочу, что бы она больше с нами гуляла. – Фишка меня поддерживает.

- Я с Панком встречаюсь! – хвастаюсь Нике. Мы официально встречаемся и ходим за ручку. Больше ничего не происходит. Расстаёмся через неделю и два часа Ника вытирает мне сопли.

Подруга тащит меня погулять. Плетёмся с толпой таких же детей помладше в сторону кладбища – неформалы мы или нет!
- Она его любит? – тихо спрашивает Кис. Конечно, я понимаю, что говорит она о Фишке и Жэке.
- Не знаю, не говорила. – вру я.
- Если она его обидит – я её убью! – воинственно провозглашает девятиклассница.
Поздно вечером сидим с Никой на старом бетонном люке на детской площадке между нашими домами. Пять лет назад на этом же месте она кривилась и говорила «Никогда не буду взрослой!», теперь же закуривает и смотрит по сторонам, что б никто из соседей не шёл.
- Да просто вы с Панком очень разные, это видно.
- Я чувствую себя полной скотиной. Дала надежду, а потом бросила.
Ника вздыхает и обнимает меня за плечи.
- Да всё ещё будет, и у тебя, и у него, потом будете вспоминать и смеяться.
- А знаешь, что Друг сказал? Что я Панку нравлюсь с седьмого класса, а он стеснялся подойти. Блин, он такой классный…
Подруга не находит слов и просто обнимает меня крепче. Ложимся на люк, молча смотрим на ночное небо. Моя Ника, моя Победа. Жаль, что год назад тебя не было рядом и не было кому поддержать меня. Или, может, я и должна была пройти это испытание, эти трудности сама?
На минуту я будто вижу в траве два наших маленьких призрака в линялых застиранных голубых джинсах, непременно уже в чём-то замызганных. Призракам по восемь-девять лет и они смотрят то в рваный «Атлас звёздного неба», то в это самое небо, время от времени произнося вслух имена опознанных звёзд и созвездий. И те джинсы давно истлели, а «Атлас» окончательно рассыпался, а мы – те же, под теми же звёздами...
Где-то вдали заводской гудок гудит десять.
- Я домой. От меня сигаретами не воняет? – Ника брызгает волосы и футболку дешевым дезодорантом и бежит домой. У Ники очень строгий папа – в десять дома, Нику обнюхивают на предмет табака и алкоголя, Ника придумывает разные способы быть не пойманной.

- Я два часа гулял по окрестностям, думал, у них там уже всё, как надо, возвращаюсь, а этот придурок оладушки жрёт с чаем! – жалуется Афоня на Жеку. Поехал к Фишке побыть вдвоём!
- Ахаха, неудачник! – смеёмся с Жеки.
- А оладушки зато вкусные были! – обижается Жека и гордо удаляется в столовую под наш хохот.
- А что я должна была делать?! – взвизгивает Фишка, когда я пересказываю ей разговор в школе. – Мне и таких отношений хватает, я больше ничего не хочу!

Сидим на кладбище. Наша парочка обнимается, я иду побродить вдоль могил в лучших готических традициях. Меня догоняет Друг – что б я никуда не свалилась и не заблудилась, нужно меня сопровождать. Мы усаживаемся за чей-то столик и три часа разговариваем обо всём на свете: о жизни, о любви, о парнях и девушках, о будущем, о «металле», о концертах, на которых нам хотелось бы побывать, о школе. С Другом очень легко говорить, потому что от него всегда слышишь не то, что тебе хочется, а правду. Он – как чистое зеркало, в котором отражаешься такой, какая ты есть. На то он и Друг, не из-за чего-либо, а вопреки всему.
- Уже девять. – подходит к нам Жэка с улыбающейся Фишкой за руку. Пора идти в сторону остановки. Обалдеть, куда время улетело!

- Афони не будет. – говорит Жека. – Ему папа звиздюлей навставлял за то, что вечернюю школу прогуливает и с нами шляется.
- Сейчас я договорюсь. Наши папы дружат! – смело вызываюсь вызволить друга из-под домашнего ареста.
- А Афоня выйдет? –лепечу я большому дядьке, стоящему на пороге калитки.
- Да. – добродушно смеётся великан и кивает на огромную доску в своей руке. – Я вон его как раз сейчас бью.
 Через полчаса привожу к пацанам Афоню и жую пирожок, которым угостил папа.

Разбираю кучу печатных брошюр из университетов – факультеты, дисциплины для вступления, цены… Выбрать не из чего.
- Может, в ДИСО, вот экономист…
- Мам, экономистов сейчас – каждый второй, скучно!
- Вот биологический факультет…
- Ага, и буду учителем работать, ни за что…
С тоской смотрю на листовку медицинского… Ну, Мегера, спасибо – теперь медицинского мне в жизни не видать!
Химический факультет. А что? Химия – единственное, что мне даётся, это интересно. И цена платного обучения вполне нормальная! О бюджете я даже не мечтаю – я просто не пройду конкурс аттестатов, уж учителя постараются нарисовать мне «самые лучшие» оценки! К тому же, кроме химии больше ничего не нужно сдавать, чтобы стать студенткой!
- Мам, я выбрала.

Записываем меня на подготовительные курсы. Смотрю на факультет, где мне предстоит провести пять лет – высокий, мрачный корпус, просто в духе Эдгара По. Теперь каждое воскресенье с девяти до двенадцати мне нужно проводить рядом – на биофаке, готовиться к поступлению. Для поступления даётся три попытки – два рейтинга (пробный экзамен) и один экзамен, начинается всё в мае.
Делюсь планами на жизнь с друзьями. Уже практически все определились с ВУЗами: Друг идёт на теплоэнергетика вместе с Панком – так решили родители, хотя сам он мечтает о факультете истории. Конкурс туда просто сумасшедший, а платное обучение семье не осилить. Жека поступает на стоматолога в медицинский – сын врачей идёт по стопам родителей. Афоня после вечерки идёт работать и на заочку куда-нибудь, куда возьмут. Ника выбирает физический факультет и профиль метрологии – тоже идёт на заочный. Твигги – художница и ещё два года будет учиться в училище: она разрисовывает джинсы и майки акриловыми красками, творит образы, делает открытки. Фишка будет поступать на заочный и работать вместе с мамой.
«Интересно, а что планирует Лина?» думаю я, когда Фишка рассказывает про свои школьные приколы прошедшей недели.
- Лина будет поступать на иняз в Национальный. – будто услышав мои мысли, отвечает Фишка. – у неё же мама английский столько лет преподавала, вот она Лине будет помогать для поступления, подтягивать.
Да и у Лины отличные способности к языкам – девчонка сама начала учить немецкий по словарикам и книжкам и за несколько месяцев уже худо-бедно могла прочитать и понять, о чём идёт речь...

- Давай встречаться? – говорит Афоня. Друзья плетутся поодаль, дав нам возможность поговорить наедине.
- Ладно. – соглашаюсь я. Дальше идём за ручку.

- Они нас не любят и не ценят! – капризничает Фишка. – Надо на них обидеться сегодня!
Делаем серьёзные обиженные лица, молчим и не смеёмся. Наши женихи вообще не реагируют! Ах так! Покупаю большую бутылку дешевого крепкого пива и демонстративно пью, Фишка тщательно мне помогает.
- Да тебя же сейчас разорвёт! – пытается спасти меня Друг. Нет, оставь меня, я в печали!
Афоня и Жека приносят сок и водку. Нормально так! Фишка отпивает сок, за что слышит от своего парня «Ну это нам водку запивать!», обижается.
- Осталось ещё пиво? – тянется она к пластиковой ёмкости и допивает остатки. Идём на кладбище, мы повеселели после пивка. Пробую водку. Ну и гадость.
- Не дыши, пока пьёшь. Воооот… Теперь запей… Запей, я сказал!
Конечно, меня развозит по лавочке! Иду пройтись, спотыкаюсь… лежу на холодном мраморе. Шуршат рядом Афоня и Друг, ищут меня.
- Да пускай в себя придёт на холодном!
- Ты что, заболеет!
Меня поднимают на руки, потом опускают обратно – Афоня расстелил свою тёплую куртку, сам остался в свитере. Куртка большая – Афоня парень крупный, выше меня, в его курочку я могу завернуться с головой. Сплю на кладбище среди могил, пьяная до ужаса – как эпично!
Немного прихожу в себя – меня ведут домой, ноги идти совершенно не хотят. Кто-то суёт мне в рот жвачку – типа она мне сейчас поможет.
- А я могу с Фишкой поцеловаться! Фишка!
Друг и Афоня ведут меня домой, доводят до самой двери. Дальше сама.

Мама внимательно смотрит на меня. Стараюсь не спалиться, но ничего не получается.
- Ты пьяная что ли? Вы что там пили?
- Пиво! – я правда пила пиво, мама. А потом я пила водку, но в этом я не признаюсь никогда. – Я спать! Завтра рано вставать!
Ночью просыпаюсь от того, что мне жарко. Нет, мне холодно. Болит голова просто безбожно. Желудок тоже болит. Тошнит. Хочется пить. Иду пить воду – тошнит. Иду в туалет – так, как там пальцы совать? Не получается. Фу. Пытаюсь спать. Болит, тошнит, пить, тошнит, болит – что б ещё раз я пила эту водку?! Да я лучше сдохну!
Утром открываю глаза. Нужно ехать на курсы. Голова болит по-прежнему, тошнит, качаюсь на ходу, не могу идти ровно.  Мама устраивает допрос, что же мы вчера всё-таки пили. Да пиво мы пили! Просто плохое, наверное, было, просроченное…
Сижу в холле факультета и умираю.
- Что бы я тебя и водку вообще рядом больше не видел! – налетает на меня Друг.
- Да я больше в жизни пить не буду!!!! Друг, мне так плохо… - я обнимаю бутылочку с водой, как спасательный круг.
- Я на час убежала, меня наказали! – жалуется Фишка. – Меня так развезло, что стошнило прямо в коридоре! Мама так орала! Я тебе от Твигги позвоню ближе к выходным!
- Ты как, нормально? – спрашивает Жека. – Я наказан до старости. Может, к выходным будет амнистия…
- А мы с Твигги встречаемся теперь – довольно говорит Друг.
- Ты же рыжих не любишь! – дразню его.
- Ого, ты самую большую пачку что ли взяла? – кивает друг на гигантские сырные чипсы в моих руках и уже запускает руку в пачку.
- Так ты всё равно у меня сожрёшь половину!

- Да она плохая! Да вообще тебе не такая нужна! – шипит Умница моему лучшему Другу.
- Я уж как-то сам разберусь.
Разговор происходит за партой сзади меня. Конечно, Умницу бесит, что Друг гуляет со мной, что я гуляю с пацанами с класса и мы весело всё это обсуждаем на переменках, а у неё нет компании и только в школе есть подружки. А теперь ещё и моя подружка встречается с ним. Может, Умница сама хотела бы быть девушкой Друга? Представляю себе тощего друга и этот комбайн в миниатюре рядом.
- Чего смеёшься? – шепчет Жека. Беру карандашик и пишу ему записочку, он начинает хохотать на весь класс. Успеваю стереть компромат до приближения учителя.
- Чего ржёте? – толкает меня сзади Друг.
- Потом расскажем. – И мы снова хохочем себе под нос.
- Расселись! Быстро! – прерывает наше веселье учитель. Собираюсь уходить на заднюю парту, как внезапно на петельке моих джинс защёлкивается карабин от цепи на штанах одноклассника.
- А мы не можем. Мы сиамские однояйцевые близнецы.
- А это – яйца. – Вешаю большую связку ключей на цепь посередине. Жека ржёт.
- Вон из класса! – ой, не очень-то и хотелось на вашей геометрии сидеть!
- Пошли в столовку? Пока там ещё пирожки не окаменели.

- Мам, в среду собрание. – виновато информирую маму. Каюсь, я даже не открывала учебники и домашние задания (ну, кроме химии и литературы) делала, наверное, год назад... Ох, ещё иногда я списывала с решебника алгебру и геометрию, что бы создать видимость работы.
На курсах в университете нам тоже задают домашку и тут я честно выполняю её в тот же день, в воскресенье. Ну, если мы не гуляем...
И если раньше мы с ребятами гуляли только два, редко когда три, дня в неделю, то сейчас бывает, что выходим и по будням, или собираемся у кого-то дома на хороший фильм.
- Я не хочу идти. - просто говорит мама.
- Как так?!
- Ой, я и так знаю, что у тебя там одни тройки. Сейчас начнут – сдайте на то, сдайте на это…

- Наташа, почему твои родители не пришли? - атакует меня Мегера.
- Не хотели.
Мегера звонит ко мне домой. Мама вежливо ей объясняет, что сдавать ни на какие ремонты не будет, выслушивать её гадости тоже, всего хорошего. Мысленно запускаю салют!

- Давайте купим второй диван. – говорит папа однажды в октябре. Я удивлённо смотрю на него: куда второй диван в нашу «двушку»? На потолок.
По странным обстоятельствам сплю я на раскладном диване в зале, там же в шкафах лежит моя одежда, а родители спят на кровати в спальне. Однако в спальне мой письменный стол, компьютер, музыка и прочие важные вещи, включая плакаты. У меня нет своей комнаты, есть только свой «уголок».
Папа решает избавиться от кровати, занимающей половину комнаты, вместо нее поставить диван из зала и купить в зал большой диван углом. У меня будет своя комната!
Мы переставляем мебель за один вечер. Я раскладываю вещи по полочкам, навожу уют, приглашаю друзей на свое «новоселье».
В выходной беру Нику и еду на «Маяк» - огромный книжный рынок, где покупаю с десяток новых постеров, которыми я украшу свои стены. Теперь вместо скучных обоев и ковра со стен смотрят «Manowar», «Iron Maiden», «Black Sabbath» и прочие герои моей фонотеки.
Память компьютера забита музыкой: всего за 12 гривен на том же «Маяке» можно купить любой мп-3 диск с музыкой или фильмами, а в течении двух недель обменять его на другой. Так поступают все ребята в нашу доинтернетовскую эру без флэшек и пишущих сд-ромов. Ну, и кассеты с музыкой – везде, на всех полках, и купленные, и переписанные, в созданных от руки обложках, в подставках и просто сложенные стопками. И если новая чистая кассета стоит около 4-6 гривен, в зависимости от минут и фирмы, то я знаю место, где можно всего за 1 гривну купить какой-то «Союз-21» и спокойно его стереть. Плюс «Чёрная Метка» в центре, куда я стараюсь зайти хотя бы раз в месяц за парочкой новичков.
Самая большая полка, конечно, достаётся книжкам, купленным на том же «Маяке» или похищенным из библиотеки родителей: здесь живёт Рэй Брэдбери и Эдгар По, «Антология Ужасов», «Мастер и Маргарита», «Лолита» Набокова, Сборники сказок про Муми-троллей, любимая мной «Консуэло» Жорж Санд.
Теперь, приходя с прогулки, можно не тратить время в попытках уснуть, потому что папа уже ложиться спать, а почитать что-то, сделать запись в Дневнике, включив для фона какой-нибудь “The Cure”, писать стихи, трезветь после пива и улечься в кровать далеко за полночь...

- Фишка, у тебя же первый этаж пустует? – спрашиваю подругу. Близиться её днюха, мы с Жекой покупали подарок и зашли на чай на обратном пути.
Фишка живёт в частном доме. По сути – это бывшие бараки для рабочих, маленькие дома на несколько не больших квартир. Они живут на втором этаже (разделённом на двоих жильцов с маленькой общей прихожей), первый этаж служит кладовой для старой мебели – им его подарила хозяйка, когда уезжала в Москву жить.
- Скоро зима, холодно гулять на улице. Давай мы там уберём, я камин притащу и будем собираться?
- Не знаю, спрошу у мамы.
- Так, а что вы там у нас делать собираетесь? – заходит в кухню Фишкина мама.
- Трахаться! – кричит Фишка и со смехом убегает в ванную.
- Молодец, научилась хорошему, нашла себе друзей!!!

Убираем в Фишкином подвальчике. Мама даёт нам старый камин, штору, покрывало. Скидываемся на лампочку. Отмечаем новоселье – накрываем стол. «Только курить выходите на улицу» - просит Фишка.
- Он мне под кофточку лез, а я не хотела! – жалуется нам Фишка.
- Так брось его, если он тебе не нравится уже.
- Почему Фишка так себя ведёт? – грустно спрашивает Жека в школе. Сидим в столовой, пьём чай.
- Не знаю. Спроси у неё сам.
Жека ходит грустный. «Не расстраивайся, всё наладиться» - утешаю друга.
Подростковые отношения почти всегда – не «на всю жизнь», как мечтаем мы в первые дни этих самых отношений. Где-то в глубине души наши будущие взрослые знают об этом, но детям внутри нас так хочется сказки и принца. «Мы только целуемся и всё, мы ни о чём не разговариваем! Мы гуляли с Мирного и всю дорогу молчали! Мне это надоело и скучно» - жалуется мне подружка. Конечно, я докладываю Жэке о сути проблемы и он усиленно думает, что же делать, и просит совет у меня и у Друга. Мы пытаемся решить взрослую проблему – проблему взаимоотношений между полами. Как понять, чего хочет твой парень или девушка? Никак. Спросить у него. Но задать вопрос «половинке» - значит, признать своё поражение, некомпетентность, неопытность и вся подростковая гордость бунтует против этого.

После воскресных курсов в универе я взяла привычку гулять по городу пешком. Смотрю на осень, наслаждаюсь музыкой из плеера, своими мыслями. Чувствую себя совсем взрослой – я теперь могу не отчитываться, где была, почему поздно приехала. Химия даётся тяжеловато, но я разбираюсь, вникаю, стараюсь – это же то, чем я планирую заниматься в жизни.

- В ДК в воскресенье сейшен, идём? – спрашивает меня Жека на уроке.
- Да.
Собираюсь на сейшен. На пороге стоят Жека и Фишка.
- Есть чёрный лак?
- Ну да.
- Дай?
- Нет, Ната, не давай ему!!! – верещит Фишка – Жека, если ты накрасишь ногти – я тебя брошу!!!
- Ну я хочу, как Dani Filth!
- А у меня вот что есть.- показываю на стену, где красуется мой первый плакат «Крэдлов». Жека чуть ли не плачет.
- Подари? Продай!!! За десятку!!!! Умоляю!!!
- Нет. Это же «Крэдлы». Но когда буду на «Маяке» - могу привезти и тебе.
Приходим к ДК и узнаём, что сейшена не будет. Ну и дела…
- А давайте ждать остальных, кто будет приходить, и смеяться с них? – предлагает кто-то из ребят.
Приносят водку. Нет, спасибо! Афоня и Жека пьют – первому становиться не хорошо, второго развозит. К нашей семейке прицепился некий Лысый, который постоянно предлагает выпить ещё и ещё. Темнеет и мы уводим друзей домой, прогоняю этого Лысого. Дорога домой затягивается на пару часов, большинсто из которых мы просто сидим на какой-то лавке где-то «нигде» во дворах. Район тут старенький, дома – бывшие общежития для работников «Донгормаш», по два-три этажа, с большими окнами, верандами и массивными деревянными дверями. Фонари цвета осени едва освещают улочки, время от времени скрипит дверь в какой-то подъезд, впуская в дом уставшего жильца. Осень уже совсем превращается в зиму, воздух приятно морозный и пахнет неповторимо и непередаваемо (и сейчас, далеко в другой, тёплой, стране мне безумно не хватает этого осеннего холодного запаха первых морозов, обжигающего лёгкие и вызывающего в памяти такие дорогие сердцу дни). Я и Фишка уже натянули под джинсы тёплые колготки, кеды надеты на шерстяной носок – я до последнего тяну с переходом на зимнюю обувь, будто это способно замедлить приход зимы. Сегодня мы отпросились на сейшен, потому можем погулять на часок дольше без ущерба для репутации.

Знаете это чувство, когда вечер и прогулка оказываются на столько приятными и уютными, что ты хочешь, что бы они продолжались как можно дольше? Мы стараемся сильно не шуметь, что бы не беспокоить жильцов дома, чья лавочка нас приютила, но иногда смех от истории или фразочки не возможно сдержать. Эти моменты бесценны.
Эти моменты – и есть настоящая жизнь. Взрослая я, уставшая на работе, переделавшая домашние дела, бывает, мысленно брюзжу на расшумевшуюся молодежь под окнами и отодвигаю шторку, что бы поругаться. Но за окном в шумящей компании я вижу, я узнаю, как будто себя и своих шестнадцатилетних ребят. Что им до моей работы и усталости, счетов за коммуналку, инвентаризации и отчётов? У них завтра контрольная по алгебре, первая любовь, первые поцелуи и «а он меня домой провожал!», модные песенки. А впереди – целая огромная жизнь, первые победы и первые слёзы, ссоры и примирения и это – гораздо важнее, чем любые неурядицы взрослых. И каждый раз я улыбаюсь и задёргиваю шторку – пусть пошумят. Пусть через десять, двадцать лет эти ребята так же вспомнят этот свой вечер, как я вспоминаю свой – тёплый, беззаботный, наполненный дружбой, этот вечер - самое огромное сокровище во всей Вселенной. Кто я такая, что бы это сокровище отобрать? И, чёрт возьми, не махнуть ли мне рукой на ранний подъём и не вымытую сковородку, не выйти ли к ним и не позволить ли себе пару часов пожить?

В понедельник в школу приходит зелёный Жека – после дешевой водки вид у него помятый.
- А что вчера было?
- Пили. Гуляли. Ты с Лысым целовался.
- Что?! Не правда! Я не мог! Наташа, это правда?
- Да. – поддерживаю историю Друга. – на заброшке. Мы вас разнять не могли.
- Блин, чуваки, не рассказывайте никому…
Следующие два месяца при каждом удобном случае Жеке напоминали о его печальном опыте, пока Друг не сжалился и не сказал ему правду.

Мы – обычные подростки, у нас нет денег на кафешку и бар, да и кафешки в нашем районе приличной нет, потому мы гуляем по улицам, если нет дождя. Я закутываюсь в тёплый свитер и колготки, сверху надеваю старенькую, но любимую рыжую «косуху» - уж очень не хочется с ней расставаться даже на время зимы. Поздней осенью, когда уж совсем невмоготу и мама начинает ругаться «Заболеешь и курсы пропустишь!», нехотя на смену «косухе» и кедам приходит плотная синяя болониевая куртка – наверное, первая по-настоящему фирменная и дорогая вещь, купленная мне родителями. Конечно, Афоня мне её слегка припалил сигаретой сзади и это тщательно скрывается от мамы, да и не сильно видно.
Бой за одежду продолжается. В порыве «Ну я же девочка!» иду с мамой к нашему сапожнику, намечтав себе ботильоны на шпилечке, которые тогда вошли в моду. Ухожу, конечно же, в удобных хороших ботильонах на маленьком толстом каблучке и с длинным острым носком. Беда... «Ну чего ты, зато на «казаки» похожи!» - утешительно говорит Ника, с которой я делюсь своей бедой.
- Ну давай вот этот кремовый! Ну только примерь и всё! – атакует меня мама при покупке свитера.
- Мам, он светлый, а значит – будет грязный постоянно.
- Да почему?
- Да потому, что я свинья!
Меряю восхитительную блузу-корсет из бархата со шнуровкой впереди. Десять минут представляю, как весь мир ахнет, когда я приду в ней в школу со своим почти четвёртым размером груди... Но нам же нужен тёплый свитер, поэтому мама запихивает меня в пуховое нечто с горловиной, пытающейся меня убить...  Ну хоть чёрный...
Тёплые джинсы на «байке» я ненавижу особой ненавистью. Тяжелая и без того джинса просто сползает вниз с моих узких бёдер под весом клешёных штанин, размер – не пойми что. Такое ощущение, что производители штанов дружно сошлись на том, что у людей выше метра семидесяти пяти зад огромного размера и ноги, как брёвна. «Зато тепло!» - говорим мама моему несчастному отражению в зеркале. «Да я под них могу ещё одни штаны надеть!» - думаю я. Наверное, потому теперь я всегда выбираю те джинсы, которые невозможно застегнуть, не вдохнув глубоко. Но время идёт, меняются города и страны, а девиз штанов «Либо длинные, либо узкие» всегда остаётся неизменным!
Ещё в любимые родительские аргументы можно записать фразу «Такое уже сто лет никто не носит!». Даже если по пути ты будешь показывать пальцем на десятки девушек именно в таком!

- Поехали на Хэллоуин в центр на концерт? – предлагает Твигги.
Концерт отменили, но раз мы приехали, то идём гулять втроём. Знакомимся с ребятами, подходит двоюродный брат Твигги. В конце вечера он целуется с Фишкой, мы шокировано переглядываемся.
- Не говорите Жене. И вообще никому! – говорит Фишка.
Фишка – моя подруга, Жэка – мой друг. Чей секрет важнее? Он не будет знать, что она ему изменила и это не честно. Подруга сказала, что уже не знает, что чувствует к своему парню, на прогулках они всё меньше целуются и всё больше она просто болтает со мной и с ребятами. «Мне просто хочется общения!» - говорит она и мне, и Жэке в ответ на наши вопросы. И вот тут вопрос морали: должна ли я молчать? Имею ли я право вмешиваться в их отношения? Проведя ночь в раздумьях, решаю всё-таки молчать и не говорить никому, даже Другу.

Отмечаем день рождения Фишки. Прихожу в новом имидже – покрасила волосы в чёрный. Дарю подруге огромный набор косметики – девчонка в восторге. Лина тоже приглашена – она будто меня не замечает, вечером за ней приходит парень. Жека упрашивает Фишку включить видеокассету и смотрим «Колыбель Кошмаров» - любимые «Крэдлы» сняли фильм ужасов.
- Смотри, резиновая рука! Кетчуп! Ахаха!!!
- Ну перестаньте, это серьёзный фильм! – Жека в гневе.
- Аахаха, монстр из детской куклы!!!
В десять папа приезжает за нами на машине. Афоню садим спереди, сами вчетвером втискиваемся назад, сверху кладём хохочущую Твигги.

- Что у тебя с Жекой? – сурово спрашивает у меня Афоня. Что?
- А что у меня с Жекой?
- Ходите вместе, сидите вместе, шушукаетесь.
- Так мы учимся в одном классе! И, напомню, гуляем тоже все вместе. Разговаривали о Фишке и их отношениях, он просил совета.
Афоня успокаивается и рассказывает, что к нему после школы приходят Умница с Кнопкой и рассказывают, что я хожу обнимаюсь с Жекой у всех на глазах. Убью! Звоню другу и жалуюсь, потом жалуюсь Жеке. «Ой, она просто завидует!» - говорят пацаны.

- А мы теперь все – просто друзья! – хором оповещают меня Жека, Фишка, Твигги и Друг.
- Вы что, совсем обалдели?
- А Афоня боится, что это заразно и ты последуешь примеру подруг и тоже его бросишь!
На следующий день вместо физкультуры ко мне приходят Друг и Панк с пивом. Друг немного грустит, подбадриваю его. В комнату заходит мама, видит пиво, выходит и возвращается со стаканом и абсолютно наглым взглядом. «Крутая у тебя мама» - с восхищением говорят пацаны.
- Панки-металлисты, кушать хотите? – слышится сквозь «Тристанию» и мы хором кричим «Конечно!»

Едем покупать билеты на «Арию».
- Немного обидно – говорит Жека. Проезжаем Фишкин дом. – но мы же всё равно будем гулять вместе, как раньше?
- Конечно. Мы же классно проводим время.
Покупка билетов на концерт – целое событие: нужно сначала позвонить в «Филармонию», уточнить наличие и цену, донести информацию до всех и уже потом собраться, выбрать день и поехать в центр за заветным клочком бумажки. Сам билетик на какой-то папиросной бумаге с новой печатью и «родная» его цена значится, как «1 рубль 50 копеек». Это же сколько их в «советское» время напечатали, что до сих пор ими пользуемся?
В холле «Филармонии», как обычно, полумрак, стоят стенды с афишами, расписание концертов органной музыки. В окошке кассы – всё та же бабулечка, уже лет сто, наверное, здесь работает. Можно, конечно, прогуляться и подольше, в саму «Дружбу», но погода уже совершенно не прогулочная, моросит дождь и я рада, что не обула кеды.

Через несколько дней говорю Афоне, что нам нужно расстаться. «Я так и знал!» - злится Афоня. Он злится ещё несколько дней, после чего мы продолжаем дружески общаться, как раньше.

Мы очень привязались друг к другу за эти месяцы. Может, потому Фишка и не спешила закончить наскучившие отношения – вдруг её перестанут звать гулять и встречать на остановке, вдруг не для кого станет приносить на первый этаж своего дома старенький кассетный магнитофон. Наверное, каждая и каждый из нас этого боялся. Но пришла «следующая пятница», а за ней и суббота и мы так же бежали домой с последнего урока, что бы пообедать и скорей выйти к друзьям. И так же в школе я садилась за свою парту и на стул рядом садился Друг, или Жэка, или Панк, и мы переговаривались шёпотом, и подсовывали друг другу записочки или жвачки, и прогуливали физкультуру. И если среди недели мама звала меня к телефону, то значит сейчас я услышу голос одного из своих друзей и слова «Подходи на «Навигатор», погуляем!», быстренько соберусь и ребята уже будут ждать там. Или мои друзья собираются посмотреть кино с пивом и чипсами у кого-то дома – ну как меня не позвать? Или постучать в дверь моей квартиры с диском в руках (или просто с хорошим настроением)  и я, конечно, приглашу их в комнату, и сделаю чай.
- Смотрите, снег начался! – вдруг скажет кто-то и мы, взрослые дети, прилипнем к окну хотя бы на десять минут, полюбоваться, как начинается зима.
- Завтра к Фишке поедем. – говорит кто-то из нас в школе или по телефону.

Что такое дружба? Я не знаю. Можно написать сотни великих цитат великих людей, но ни одна из них не передаст того трепета, того тепла, доверия и чувства защищённости, из которых состоит дружба. С другом вы можете спорить до позеленения, кто из вас прав, кричать друг на друга, а пять минут спустя смеяться из-за глупой оговорки или даже от осознания того, насколько глуп этот спор. Другу всегда тебя не хватает рядом и переживая важный, хороший или плохой, момент, он хочет разделить его с тобой. Он верит тебе, верит, нет, даже знает, что в трудную минуту ты поможешь, а в счастливую будешь радоваться в унисон с ним.
Я не знаю, какими словами можно продолжить фразу «Дружба – это...». Но однажды, годы спустя описанных выше событий, у меня было очень сложное время, месяцы депрессии, истощения и тяжёлого психологического состояния, когда от моральной боли не можешь спать, когда ты не контролируешь свои слёзы, просто не переставая рыдаешь, когда специально изводишь себя, будто ешь себя заживо день за днём. Мои четыре рыцаря – Друг, Афоня, Жэка и Панк – без просьб и лишних слов просто взвалили мою ношу на свои плечи. Мои четыре школьных друга, не смотря на мелкие ссоры, разные жизни, учёбы и работы, будто держали меня на руках, не давая упасть в пропасть, не оставляя ни на минуту, пока всё зло, пришедшее в мою жизнь, не отступило. Это и есть Дружба. И если бы завтра меня ждало самое страшное, непосильное, непроходимое испытание, самый тяжелый бой, самый невозможный кошмар и у меня спросили бы, с кем я готова пройти это, с кем я не побоюсь сразиться с адом, с кем я буду уверена в победе, я бы, не колеблясь, назвала четыре имени...
Даже нет. Пять имён. Ведь теперь у меня ещё есть Тесс.

- Привет! А какие завтра уроки? – спрашивает Жека по телефону.
- Здрасьте! Уже полгода одинаковые! – на самом деле, это просто повод мне позвонить и я это прекрасно понимаю. Ну, и ещё пару месяцев назад ему, наконец-то, установили домашний телефон и теперь можно не спеша разговаривать, не тараторя скороговорку в трубку мобильного.
- Идёшь на физ-ру?
- Нет, конечно.
- Пойдём, прогуляем? – предлагает Жека. Ладно.
Остальные ребята пошли на урок – и так уже пропустили много, а мы выбираем, засесть ли у меня дома в тепле или взять пива и замёрзнуть во дворах.

Идём на «Арию». Под «Дружбой» встречаем Друга и Афоню, разукрашенные, но на концерт они не идут – нет денег на билет. Подхожу к Нике, Кис и Сорри – девчонки почему-то сердитые. «В чём дело?». Никто не отвечает. Ладно, потом разберёмся. Начинается концерт и мы вместе отрываемся перед сценой. В толпе ко мне всё-таки пробивается Кис – потеряла девчонок, но увидела меня. Конечно, к новому вокалисту «Арии» я отношусь прохладно – после Валерия Александровича с его волшебным голосом, вокал слабоват, харизма не та, но всё-таки это – «Ария» и мы во всю подпеваем знакомым миллион лет песням, продвигаясь как можно ближе к сцене. Волосы и одежда превращаются в мокрый клубок, карандаш и тени расплываются на глазах. Домой идём огромной компанией человек двадцать. «Соррику нравится Друг» - суфлёрничает Ника. Говорю Другу. «Эта Виллевальнутая дура? Да ты что, НЕТ!». Ладно. Жека от меня не отлипает, вижу неодобрение со стороны Кис. Вы что все, с ума сошли, что ли! Заходим к Фишке, умываем ребят, бесимся. Жека провожает меня до самого дома, смотрит. Нееет, извини, но нет. Желаю ему спокойной ночи и поднимаюсь домой. Мама вывешивает прокуренные вещи на балкон и даже не будит меня на первый урок.
- В школу пойдёшь?
- Пойду.
- Утром Женя заходил. Вы же вместе были вчера?

- Это же как нужно было вчера трясти волосами, что бы на них выросли ядовитые грибы? – Жека подшучивает над моими резиночками-мухоморами.
После концерта на голове кипишь и приходиться заплести волосы в косички – ненавижу ходить с хвостом, а мыть голову было честно лень.

- Как можно в таком свитере ходить в школу, совсем уже! Куда смотрит мама!!! – верещит Мегера. Свитер с широким горлом слегка открывает плечи.
- Это мамин любимый свитер!
Почему-то классная в упор не замечает мини-юбок других учениц. Учителя вообще замечают только то, что им выгодно. «Я ваше кодло разгоню!» - грозиться она нам каждую неделю. Но мы упорно садимся как можно ближе друг к другу.
- А к вашей дочке мальчики ходят, явно же не просто так! Вы же не знаете, что они там делают! – Мегера предпринимает очередную телефонную атаку.
- То же, что и друзья вашей дочки делают у вас дома. – находиться мама. Маме нравятся мои пацаны, она всегда им рада, она разрешает нам зависать у меня дома вместо некоторых уроков, разрешает пить пиво, Афоне и Жеке даже позволено курить на балконе.

Ух ты! Примеряю роскошную и очень модную по тем временам дублёнку до колен, бело-золотую и просто сногсшибательную. Ну, прошлая мне тоже нравилась, но краска уж очень обтёрлась, плюс вечно ломается замок. И как на зло, проблемы с замком начинаются именно тогда, когда я собираюсь далеко от дома! Эта же дублёнка более взрослая, а впереди у неё большие пуговицы.
- Нравится? Берём. – говорит папа. Мама тут же бурчит, что «вот уже снег скоро, а ты бегаешь в куртке холодной». Дублёнка тёплая, мягкая и очень мне нравится...
- Мам. Я в школу в куртке пойду. – говорю я утром.
В классе в ней не посидишь, не удобно. Оставить такую дорогую и роскошную вещь в гардеробе, где нет ни вахтёра, ни номерков – а где гарантия, что Умница не испортит мою вещь? Одежда для неё тоже больная тема.
Однажды в десятом классе Умнице купили джинсы и она три часа рассказывала о том, что покупали их в «модном бутике», где они с мамой ждали целый час, пока продавщицы их обслужат, потому что «там только для крутых». А одеваться на базаре – это для нищеты (в то время все покупали одежду на одном базаре и ходили в одинаковых свитерах). Неделю спустя я шла с новыми джинсами в сумочке с именем хорошего магазина мимо торговых рядов на автобус и увидела Умницу с мамой, примеряющую «в крутом бутике» весеннюю куртку. Я остановилась и подошла к прилавку рынка.
- Так вот, где все богатые люди города одеваются! – рассмеялась я, помахав пакетом у неё перед носом. – Ну буду хоть знать, где тут самый крутой бутик!
Конечно, если с новой дублёнкой что-то случится, то родители поднимут шум, найдут виновного и Умница с мамой будут выплачивать всю стоимость вещи. Но вещь жалко – не для того папа работал, что б какая-то дурочка мне «мстила». Похожу в куртке, до школы – пять минуток идти. А дублёночку оставлю для прогулок с друзьями и для поездок в университет.

- Где будем Новый Год встречать? – интересуется кто-то. – Давайте все вместе!
- У меня. – предлагаю я.
- У тебя места мало.
- Давайте у меня, родители в гости уедут! – приглашает Фишка.
- Если все не разругаемся за месяц. – все парочки распались и мы периодически ругаемся друг на дружку, но быстро успокаиваемся.

В декабре мы с Жекой начинаем встречаться.
- Только в школе не афишируйте. – наставляет нас Друг. – Просто много кто захочет в ваши отношения влезть и много кто будет завидовать. Например, Умница.
Друг, конечно, прав. Ходим по школе с невозмутимым видом, стараемся ничем не выдавать наших отношений. Ну а что, мы и раньше вместе ходили!
С одной стороны, мне, конечно, всё равно, что там подумают или скажут учителя. Девушка 16 лет встречается с мальчиком из своего класса – ну что в этом может быть не нормального? С другой стороны,  вот он Жэка – уважаемые родители, хорошее будущее, хоть и не блестящий ученик. Разве я ему пара? Ну естественно, по мнению наших всезнающих педагогов, нет! А вдруг ещё это окажется тем редким случаем, когда после выпускного пара женится и живёт счастливо сто лет?! Нет-нет, педколлектив не может такого допустить. Я с улыбкой жду, кто первый произнесёт «Она тебе не пара!».
А ещё есть Умница и Кнопка, конечно же. Сколько раз мои родители, проезжаямимо дома Афони, видели заглядывающую к нему через забор Умницу? Десятки. Ей всё надо. Конечно, Жэка тоже в курсе о нашем конфликте и даже если Умница попытается влезть или лгать за моей спиной, то он в это просто не поверит. Но меня это рано или поздно выбесит и  снова будет «вечеринка» у директора в кабинете в мою честь с истериками «Ах, какая Наташа плохая!». Оно мне надо на последнем кругу школьного ада?

Зимний вечер. Жека валяется у себя дома с температурой, я – у себя дома, в обнимку с книжкой. На пороге возникают Фишка и Твигги – принарядились, припудрились, Фишка даже юбочку с колготками напялила, тащат меня на школьную новогоднюю дискотеку. Вот ещё придумали! Однако, всё же лучше, чем киснуть дома – надеваю джинсы, кофточку, забрызгиваю волосы блестящим лаком и пять минут спустя являемся в школьный холл. Спускается Друг – он ответственный за музыку – и проводит нас в актовый зал. Ника, Сорри и Кис, конечно, уже тоже здесь, обнимаемся, кучкуемся, даже танцуем. Друг приглашает Фишку на медленный танец – только я знаю, что у них там «отношения по секрету».
Внезапно нашу идиллию нарушает Королевна – невозмутимо вешается на Друга и начинает с ним любезничать. Просто-таки нагло его обнимает! Фишка в ярости. Что-то будет? А, нет, дурочка эта ушла, ходит сама среди подростков, без подружки.
После Дискотеки идём к Афоне. Он немного дуется, что его не позвали, а мы виновато смотрим в пол – как-то никто не подумал… Провожаем девчонок на троллейбус, потом провожаем меня. «Так, а где же будем встречать Новый Год?».

Ника приходит в гости и мы ссоримся из-за какой-то ерунды, как бывало в детстве. Хлопает дверью. Ника едет на Новый Год в Москву к родственникам и до начала занятий мы не увидимся.

Решили устроить первый «Новый Год Без Родителей» у Фишки. В итоге обсуждений и споров из всей компании остаются только я, Жека, Фишка и Друг. С самым серьёзным видом пишем список покупок, считаем бюджет, мама бурчит «Хоть еды купите, а то одно вино у вас!», едем за продуктами, такие важные и взрослые.
В День Икс (т.е. 31 декабря) собираемся вчетвером у Фишки. Девочки режут салаты, мальчики – чистят картошку. К девяти вечера у нас стол на десятерых, вино, ещё вино, шампанское и пиво. Заваливаемся на диван, смотреть какой-то фильм и «без десяти Новый Год» начинаем метаться по дому: подкрасить глаза, переодеться в нарядное, успеваем схватить шампанское на последних минутах и 2004 год официально начинается!
Парочки уединились в комнатах.
От вина меня разморило и я решаю поспать. Внезапно мимо пробегает голая Фишка! Что? Фишка бежит обратно с какой-то загадочной штукой в руках и исчезает за закрытыми дверями: перецепляется через диван, падает под стол, успевая схватиться за скатерть.
- Блин, Фишка, что мы теперь кушать будем! – паникует Жека.
Час спустя мы с Другом пьём вино в ванной.
- Ну, поздравляю! – улыбаюсь я.
- Ты что! Не с чем! – Друг настоящий джентльмен, он не будет хвастаться своими победами даже мне.
Фишка написала обо всех событиях новогодней ночи в свой Дневник, который потом был спокойно прочитан её мамой и Друга ждал очень взрослый разговор.

Разворачиваю подарки под ёлкой. Ух ты! Диск Iron Maiden! Полная видеография HIM, вот это да! А это что такое огромное, книга? Извлекаю из яркой упаковочной бумаги трилогию «Властелин Колец», тут же открываю и улетаю в мир эльфов, орков и волшебных колец, в удивительное Средиземье. От чтения отвлекает только сон – в четыре утра засыпаю, витая в сказках.

Жека приходит ко мне каждый вечер на каникулах. Приносит диски с фильмами, мы слушаем музыку, обнимаемся, иногда едем к Фишке и встречаемся с остальными друзьями. Ночами читаю «Властелин Колец», из-за этого либо сплю до полудня, либо хожу сонная весь день, но от книги просто не оторваться.
Несколько лет назад, когда «Братство Кольца» было отснято и отправлено в кинотеатр парень Лины, фанат Толкиена, разрекламировал этот шедевр и вытащил нас в кино. Я не знала, что это – книга. Я вышла из кинозала безумно влюблённой в эту сказку, в этот шедевр, в этот волшебный мир! Я с трепетом ждала второй и третьей части – я же не читала источник, я не знала, что ждёт Братство дальше! И вот, наконец, я держу в руках КНИГУ и теперь уж точно узнаю всё-всё-всё о Кольце Всевластия и Средиземье!
Я полюбила «ВК» всей душой, и именно эта моя книжка сохранила для меня магию того времени: зима, Новый Год, первые отношения, страницы огромной книги пахнут мандаринками, шоколадками, морозом и волшебством...

Снега зимой почти нет, от этого ещё больше холодно и не уютно. «Весной выпадет!» - шутим мы, глядя на мрачные неприветливые деревья и промерзшую голую землю. А в детстве зимой всегда снег был, выпадал на долго и очень много, мы почти всё время проводили с санками на горках! Набегают тяжёлые тучи, в последнюю зиму детства мы с надеждой смотрим на небо, ждём зимней сказки. Но начинается дождь...
Снова переступаем школьный порог. Традиционный вопрос третьей четверти: «А карантин будет?». Почти каждый год по разным причинам в феврале школу закрывают на карантин – такие себе дополнительные каникулы на пару недель. Нет, в тот год обошлись без карантина.

Обнимаемся в школьном коридоре с Никой – очередная ссора забыта в один момент. Вечером подружка уже у меня в комнате с гостинцами из Москвы.
- Сорри на тебя обижается.
- Здрасьте! С чего?
- Ну, точнее, Кис обижается. Ей же Жека нравится. А Сорри поддерживает подругу.
- Ладно. Как-то порешаем.
Наверное, Кис надеялась, что раз Жэка с Фишкой расстались, то у неё появился шанс. Но ведь мне он тоже нравился! И, к тому же, они с Кис не общаются, едва здороваются – могла бы подойти, поговорить, предложить погулять с нами, а там бы и получилось что-то... Ох, да и сама я хороша: ведь знала, что Жэка ей нравится, зачем рассказала...
Очередной вопрос морали: должна ли я отказываться от парня ради подруги? Должна ли я была уступить ей и обделить себя?

Как-то в школе Ника позвала меня в коридор из кабинета, рядом с ней стояли  Соррик и Кис.
- Нам нужен твой совет! – начала Соррик.
Интересно, с чего бы? Кис старается смотреть мимо меня – значит, ей не удобно, она очень добрый и искренний человек и врать не умеет.
- Смотри, у нас есть две подруги. – начинает рассказывать Соррик. – Им обеим нравится один парень и они это знали. Только одна из них его на самом деле очень любит, а вторая нет. А потом одна из них начала с ним встречаться, а второй обидно и она плачет. А та, ну которая теперь девушка его, его на самом деле не любит. Как думаешь, вот кто из них прав?
Какая интересная история.
- А у парня этого кто-то спросил, чего он хочет? Так вот надо бы спросить! – отвечаю я и меня спасает звонок на урок.
- Очень занимательную историю вы мне сегодня рассказали. – говорю Нике по телефону. Подруга молчит минуту.
- Нет, у нас правда есть такие подруги. – врёт Ника.
- Да, у тебя с Сорри есть такие подруги, это правда: я и Кис.
- Ну нет! Вот зря ты мне не веришь!
- Ника, я тебя знаю тысячу лет, я слышу, когда ты врёшь. Даже если ты врёшь только наполовину!
- Знаешь... Я вот сейчас правда не знаю, вы все мои подруги и... Пусть Жэка поговорит с Кис? Только не говори, что это я просила, хорошо?

Учительница английского говорит: «Вы очень красивая пара.» Заметили.
- Интересно, а Мегера знает? – рассуждаю вслух вечером с Жекой.
- Конечно, знает. Они с моей мамой подруги.
Ну и дела! Да она теперь меня заживо съест!
- Ты идёшь на выпускной? – интересуется мой парень.
- Нет. – я как-то не думала о выпускном. – не хочу «кормить» учителей и видеть эти рожи, надоели.

Решаю сделать то, что рано или поздно должна сделать каждая девушка. Подравнять себе чёлку сама! Через двадцать секунд с ужасом смотрю на жалкий остаток чёлки… Капец. Ну она же нормальной длинны была, когда мокрая, ну как так-то!? Неделю на уроках сижу в шапке, пока этот ужас не примет приличную длину.
- Пони. – смеется Друг, за что получает от меня тетрадкой.

Получаю свой первый подарок на День Валентина – красивую косметичку в сердечках и керамическую рамку для фото в виде двух сердец. Конечно, подарок покупала мама Жеки, удивительная женщина, которая всегда мне импонировала и улыбалась. Отмечаем вдвоём, а вечером едем к Фишке – дарим друг другу «валентинки», пьём пиво. Начинается метель. За пару часов снегом засыпает весь город и мы добираемся домой на попутках два часа!
Конечно, за целую зиму – полторы снежинки выпало, а сейчас, когда уже хочется тепла и весны – нате, ешьте ложками!
- Давай никуда не поедем? – предлагаю парню на следующий день. – Потом опять домой не пойми как плестись, кучу времени потратим. Приходи просто ко мне.
Жека приходит, приносит диск с фильмом, «фанту» и какие-то вкусности. Ребята поехали гулять к Фишке, а мы валяемся вдвоём на диване, снег за окном создаёт атмосферу романтики и уюта. В целом мире есть только мы.

Кис ходит по школе с убитым видом и не здоровается, Сорри задирает нос. Ника пожимает плечами в очередной раз: «Пусть с ней Жека поговорит. Она же маленькая ещё, ей очень больно». Выношу вопрос на повестке дня с парнем, он удивляется - Жэка и не догадывался, что моя подружка по нему "сохнет". Однако, в школе подходит к девочкам и минут десять говорит с Кис в стороне. Кис плачет. Подхожу и обнимаю подругу. Вечером – телефонный звонок от Кис.
- Извини. Я не знаю, что на меня нашло…
- Да ладно. Я не хотела делать тебе больно. Мир?
- Мир.
В девчачьем мире конфликт исчерпан. Сорри ещё злиться на меня какое-то время, однако под влиянием милой Кис успокаивается, и мы снова обнимаемся на переменках, как ни в чём не бывало.

Женина мама даёт нам четыре билета в театр Драмы, «А то только бухаете!». Идём парочками: я и Жека, Фишка и Друг. На входе в театр возникает путаница – наши билеты просрочены чуть ли не на полгода! Одна из женщин контролеров подходит к нам и со словами «Это мои, я отведу» ведёт четверых подростков… в красную ложу над сценой! Убивает наповал теснота ложи и сидения в виде советских стульев – ноги еле помещаются! Однако мы в ложе и делаем важный вид. Из ложи напротив машет рукой жекина мама.
- Это хоть не мьюзикл? – Спрашивает Друг. – Ненавижу мьюзиклы...
И точно в этот момент на сцене драмтеатра начинают петь. Мы смеёмся, Друг шепчет «О, нет!». После представления встречаем у входа родителей моего парня, те предлагают подвезти нас до дома. Вчетвером понимаем, что будем сидеть друг у дружки на голове и решаем прогуляться до Южного и там уже на что-нибудь сесть, что идёт мимо Фишки.
И эта прогулка тоже – бесценный момент. Мы идём по красивому центру города, вдоль старинных домов с большими окнами, вдоль ярких световых инсталляций. Совсем как будто мы взрослые и не зависимые. На улице всё ещё зима, но никто из нас не жалуется на холод, не смотря на лёгкую одежду под зимними куртками. И самое удивительное – никто из нас не простужается и не заболевает после таких прогулок.
- А это что за здание? – показывает Жека на красивую старинную постройку, украшенную разноцветной подсветкой.
- Это – первый банк Юзовки. – Устраиваю не большой экскурс в историю родного края. – Здесь и сейчас какой-то банк, а вот тут сбоку – музыкальный магазин «16 тонн». Раньше эта улица называлась Первая Линия, она от вокзала к проходной завода идёт, самая длинная в городе. Там, чуть выше – «Первый гастроном», а вон там...
- Откуда ты всё знаешь? – удивляется Фишка.
- Живу здесь! Многое мне мама рассказывала, она же коренная дончанка, кое-что видела в краеведческом музее.
- Классно жить в центре. – мечтает Друг вслух и мы киваем. – Здесь и тусовки лучше, и люди, есть, куда пойти. А у нас - Донецкая лужа да кладбище.

Вопреки предрассудкам о неформалах, мы – не вечно пьяная панкота. Нам интересна серьёзная литература и театр, мы обсуждаем произведения, каждый третий из нас пишет стихи. Мы не спим с кем попало – держимся за руки, гуляем, обсуждаем наши серьёзные отношения с подружками. Обычные здоровые дети.

Пишем срез по физике.
- В таком виде припёрлась на срез, совсем ума нет! – шипит учитель физики. На мне – джинсы, свитерок с декольте и небольшим разрезом на пупке. Ужасно развратный вид! Мимо проплывает одноклассница в едва закрывающей трусы юбке и ей – ничего.
За срез получаю «девять» (у нас двенадцати бальная система), а за этим и порцию агрессии от физички: «Как ты посмела написать на девять, ты же двоечница!». Конечно, у неё будут неприятности – как так, девочка получает одни двойки, а срез пишет на четвёрку.
Срез по физкультуре! Мегера и физичка снова налетают на меня в коридоре – я без формы, лениво плетусь к спортзалу.
- Ты обязана сдавать срез! Ты подставляешь всю школу!
- Я освобождена.
- Где справка?
- В журнале.
- Там нет твоей справки!
- Конечно, нет! Потому что пятую копию справки вы «теряете»! Давайте поднимем этот вопрос с комиссией?!
Клубок змей начинает шипеть тише. Конечно, ведь Мегера уже точно уверена, что после школы я сразу сяду в тюрьму.
- Так холодно, давайте чаю заварим? – предлагает учитель медицины.
Я не пью чай. Не приучили в детстве. Это сейчас в моём доме минимум четыре вида чая есть всегда, а тогда из горячих напитков пила только кофе.
- А ты чего не пьешь чай? – внимание переключается на жующую круасан меня.
- Не люблю.
- Вообще не пьёшь чай??? – будто я преступление совершила. – А что ты пьёшь?
- Компот. Воду, сок, молоко, кисель, кефир. Пиво.
- Пиво? Что, все чай пьют, а ты пиво??? Вот утром все чай пьют, а ты пиво пьешь?!
- Нет. Иногда пью.
- Это же первый признак алкоголизма! - учитель не слышит мой ответ. - Это нужно лечить уже сейчас! Куда смотрят твои родители! Они что, тоже пьют?!
Ну вот. Теперь я – маленький алкоголик. А всё почему? Потому что очередная неадекватная из перечня моих любимых напитков услышала только пиво…
Став взрослой, я узнала, что, оказывается, очень люблю чай. Переехав жить в другую страну, я столкнулась с очень острой проблемой – отсутствие хорошего чёрного чая. В Греции это либо «Липтон» - чайный мусор в пакетиках, либо какой-то сбор одуванчиков и за хорошим чаем мне приходится ехать за семь верст, и закупаться сразу на месяц. Потому, что зимой и летом я пью чай из самой большой чашки в доме, обожаю чёрный крупнолистовой крепкий чай, будто пьёшь жидкий бархат и запах что б по дому шёл восхитительный... Но я пью ТЁПЛЫЙ чай. Как можно пить кипяток? Почему тебе всегда наливают чай, будто из адского котла, да ещё и почти с горкой, что б добавить воды не было уже никакой возможности?! И ты сидишь над этим варевом и полчаса (слушаешь крики грешников в этом котле) ждёшь, когда же оно остынет и вот вроде бы уже можно пить, но... «У тебя чай уже остыл, фу!» - и прежде, чем ты успеваешь что-то сказать, в твоей чашке снова кипяток... Разбавить холодной водой? «Но он же будет тёплый, это не вкусно!». А сидеть давиться, сёрбать ложкой и дуть в чашку из последних сил, убивать эмаль и обжигать язык – верх вкуса!
И пиво... Миллион лет здоровья и счастья тому, кто изобрёл безалкогольное пиво, сохранившее вкус и запах этого чудеснейшего из напитков! И теперь можно пить его без ущерба для здоровья и без опьянения! Что может быть лучше, чем прийти домой, после сорокаградусной жары и дня на пляже, и открыть баночку ледяного пива? Правильно – чай!
Учительница медицины – странная. Как-то во время урока, рассказывая про беременность и стадии развития плода шестнадцатилетним девочкам, эта женщина резко перешла на убеждения о том, что секс – это плохо, это ужасно, ни в коем случае нельзя ни при каких обстоятельствах. Можно только один раз – для продолжения рода. А вы, девочки, и думать не смейте! Институты, достижения, наука – это всё для мужчин, а ваша задача – родить! На следующий урок я пошла к мальчишкам на «Допризывную подготовку юношей», военрук дал мне обойму для «калаша» и я весело заряжала и разряжала её быстрее всех в группе.

- С Днём Рождения! – говорит Жека и протягивает мне коробочку. Диск Nightwish с концертом, потрясающе! Достаю вино, торт, конфеты, включаем концерт и наслаждаюсь божественным голосом Тарьи.
Родители приходят с работы.
- С Днём Рождения! – папа протягивает мне … мобильный телефон! А я и не просила даже… Здоровенная Motorola, способная звонком поднять мёртвого. Жека тут же записывает мне свой номер в адресную книгу, объясняет, как пользоваться… У него у самого первого из нас был мобильник, маленькая раскладушка Sony, которую он частенько забывал у меня.
Едем к Фишке вечером – там уже все наши. Папа сует мне денежку – отметить с друзьями.
- А где телефон?
- Дома. – отмахиваюсь я. Это ж теперь буду постоянно под контролем.
В супермаркете рядом с Фишкиным домом мы покупаем пиво, сукарики, чипсы, тортик, в нашем подвальчике накрывается небольшой столик. Не ресторан, конечно, но зато рядом со мной мои самые дорогие люди, а это - бесценно. Девчонки подписали мне красивые открытки, Твиг, как обычно, сделала свою сама из картона, блёсток и ведомых одним художникам вещей.
В школе меня поздравляют девочки.
- И желаю тебе хорошего парня! – с нажимом на «хорошего», говорит Сорри.
- У меня уже есть. – защищаю стоящего рядом Жеку.
- Нет, ХОРОШЕГО.
Сорри всё-таки всё ещё немного дуется.

Умница видит у меня мобильный телефон и корчит недовольную физиономию. Через пару недель она гордо кладёт перед собой мобилку, так, что б я тоже видела. Представляю, какими истериками она требовала его у мамы, что бы утереть мне нос…
Вспоминаю наш с Умницей диалог в начале десятого класса, когда мы ещё были подругами и когда я невзначай упомянула про то, что мне летом родители купили компьютер.
- Да ну не ври. – отмахивается Умница.
- Но мне его правда купили.
- Зачем?
Действительно, а зачем покупать компьютер, мечту подростков из девяностых и двухтысячных. Умница напрашивается ко мне в гости и видит в моей комнате компьютер.
- Но ведь это не новый?
- В смысле?
- Ну, с рук покупали у кого-то?
- Нет, в магазине. – рассказываю историю о том, что комп просто в один день приехал к нам в коробках, которые даже никто не помог занести на этаж, а в магазине по телефону сказали «Ну подключите сами, потыкайте штепселями, какой куда подходит».
Через две недели Умница пригласила нас к себе, что бы тоже похвастаться новым компьютером. Только оказалось, что за те пару дней, что комп простоял в её комнате, она, самая умная и самая способная девочка в мире, не сумела его включить... Пряча смех, я нажала на кнопку на мониторе и затем на кнопку на системном блоке – чудо техники зажужжало и начало просыпаться. Мы загрузили первую игрушку, я показала, что и где работает и как потом это выключить.
 
Десятилетия спустя мама встретила Умницу в автобусе и со смехом мне рассказывала о том, как бывшая одноклассница громогласно вещала о том, что нужно всему учиться, что она всегда читала быстрее всех и получала грамоты, она самая одарённая и вообще молодец. Только грамоты и пятёрки были у меня, она же переползала с тройки на тройку, пока мама не наняла ей репетиторов и не начала носить подарки учителям. Мы с мамой посмеялись, я вспомнила эту печальную историю с компьютером и пошла получать очередной диплом европейского ВУЗа, а Умница так и осталась в забытом богом и людьми городе на отшибе цивилизации...

- А кто-то слушает “The Doors”? – над нашими партами зависает одноклассник Чех.
- Я слушаю. А что? – удивляюсь. Чех – «приличный», хороший ученик, никак не вяжется с нашей компанией разболтаев.
- Я диск дома нашёл. Хочешь, принесу?
- Ну принеси.
На следующий день на мою парту аккуратно ложиться диск.
- А где вы гуляете?
- Везде. Если вместо школы, то у меня. По выходным – у Фишки или по улице шатаемся.
- А можно я с вами?
В нашей компании новенький! Парни смотрят на меня – это я, что ли, решать должна?
- Нужно. Давай номер твой запишу?
На выходных Чех присоединяется к нам. Решаем все вместе идти на «КиШ» - скоро концерт и мы уже купили билеты.

Ох уж эти концерты! К «Дружбе» выдвигаемся днём, чтобы пообщаться с новыми людьми, завести друзей, попить пива. И ведь важен даже не сам концерт, а компания! В зале душно, жарко, сверху кто-то обливается пивом – подбросили бутылку, пробегает Фишка в лифчике. После концерта бежим на трамвай, потом идём пешком, провожаем девчонок. Твигги встречается с Афоней, идут за ручку. Дружной толпой поём песни про волков и лесника,  и про съеденное мужиками мясо.
Помимо нас на районе есть ещё компания «неформалов» помладше и из соседних школ, они тоже идут на концерт. Ребята машут нам руками, мы подходим, слышим «сейчас ещё подождём Сашу и Серёжку», Саша и Серёжа приходят с Витей, Настей, Дусей, Колей, ещё по дороге надо подобрать каких-нибудь Свет и Вась, которые живут на Полижаково или возле почты и в итоге до конечной трамвая добирается уже хорошее такое стадо в тридцать человек. До Южного (до второй конечной) уже практически весь трамвай забит людьми в драных джинсах, косухах и балахонах, подсевших по дороге. А на Южном уже вы видите ребят из других районов, которые тоже едут на «Король И Шут», которые тоже приветственно машут вам руками, хотя вы их в жизни и не видели. Имена и «клички» называются по десятому кругу и тут же забываются, потому что столько запомнить просто не реально! И вот теперь представьте концерт, на котором около двух тысяч зрителей и вы все друг друга знаете! Может, завтрашний день сотрёт из памяти навсегда и имена, и лица, но сегодня – вот тот парень с зелёнкой крашенным ирокезом дал тебе попить, у разукрашенной девчонки ты стрельнул сигарету, с теми ребятами из Горловки вы идёте за пивом, весело болтая, будто старые друзья.
Наконец, к часу ночи ты заползаешь на свой третий этаж, уже еле волоча ноги. От волос и футболки за километр несёт пивом и сигаретами, макияж уже превратился в «корпс пэинт» и у тебя нет сил даже его смыть. В ушах – звон от грохота концерта и криков толпы. Ты охрипла, потому что орала песни два часа. А потом ещё два часа по дороге домой. Мышцы рук ноют от постоянного поднятия вверх "козы". Ты падаешь в любезно расстеленную заранее мамой кровать и успеваешь подумать «Как же было офигенно сегодня!» перед тем, как заснуть самым крепким сном.

Наш класс ставит спектакль по «Пигмалиону». Конечно, я отказываюсь участвовать, но прихожу на выступление. После мы убираем актовый зал, снимаем реквизит… Подхожу к своему парню, становлюсь рядом и сзади в спину начинает неистово верещать Мегера.
- Вы как себя в школе ведёте?! Я как будто в чью-то спальню заглядываю!!!!
Мы искренне не понимаем, в чём дело. Стоять рядом запрещено, что ли?
На следующий день классная извиняется. Небывалый случай! Ах, она с утра в тот день была не в духе, накричала на девочку на уроке, ей стало плохо с сердцем и ребёнка увезли на «скорой». Не остановившись на достигнутом, Мегера решила накричать и на нас.
- А вас кто допустил до работы с детьми? – интересуюсь я.
После уроков Мегера оставляет меня «для беседы».
- Почему ты не ушла в другую школу?
- Из принципа. Я не доставлю вам такой радости.
- Я звонила твоей маме, а она сказала, что не хочет меня слышать.
- Так вы при ней оскорбляли её дочь. Сказали маме моей подруги, что я их ограблю и убью. Сказали при всём классе, что после школы я сяду в тюрьму. Зачем ей слушать ваш бред?
- Нужно сдать деньги на нужды класса… твоя мама отказалась.
- И? Это добровольный взнос. Я сижу в холодных кабинетах без стёкол в окнах. На что я сдаю уже десять лет, на чьи нужды?
- Ну вот мы собираем на новые стулья…
- И? Я оставила на этих стульях миллионы колгот, в этом году я заканчиваю школу, я не хочу сдавать ничего. Мама давала мне деньги, но после вашего звонка велела их пропить с друзьями.
Мегера понимает, что с меня ей взять нечего, я не буду плакать и совершенно не боюсь её. После этого я становлюсь для неё совершенно пустым местом, сломать меня не получилось. И я понимаю, что она боится. Боится, что если на меня надавить ещё немного – я и моя семья начнём атаковать, искать правды, привлекать знакомых… Вряд ли она бы удержалась на рабочем месте в подобном случае.
Она боится подрыва авторитета. Ведь если я, затравленная её злобой, смогла показать ей, что её мнение, её крики, оскорбления для меня ничего не значат, то могут найтись и другие. Над кем тогда царствовать?

Фишка расстаётся с Другом. Он пишет ей стихи, страдает и сохнет, вырезает на дереве «Фишка, я люблю тебя». А Фишке уже нравиться Чех. Обсуждаем с пацанами, какая Фишка ветреная. Нечаянно для себя самой разбалтываю хэллоуинскую историю. Вот блин, ну кто за язык тянул! Однако, ребята делают выводы и Фишка сама с нами гуляет всё реже и реже…

- Найди Василису Петровну и скажи, что это ты принесла свои стихи для школьного альманаха. – говорит учитель литературы, она же моя бывшая классная. Не знаю как, но она уговорила меня напечатать несколько моих произведений и оставить в школе.
Василиса Петровна (я даже не помню её настоящее имя, но она что-то вроде завуча по творческой работе, как-то так)  смотрит на меня сверху вниз таким взглядом, будто бы она – царь всей вселенной, а я – жалкий проситель подаяния. Василиса Петровна небрежно берёт из моих рук мои творения, мою душу, мои мысли, мою сущность. Смотрит на рифмованные строки и делает такое лицо, будто под файликом таракан. Вздыхает, мол, «ну вот, ещё одна бесталанная на что-то надеется».
- Ну, ладно, давай... – говорит она моим творениям, моим деткам, самым высокомерным тоном.
Я выхожу в коридор, за спиной педагог кладёт моих детей (а я так и отношусь к каждой написанной мною строчке, к каждой рифме, потому что поэт наполняет каждую букву своей душой) на стол и они лежат там совершенно одни, не нужные им всем и не понятые ими.

Ни одно произведение короля ужасов Эдгара По не было опубликовано при жизни писателя, да и жизнь свою гений прожил в нищете и непризнанности. Кто из мрачных романтиков сегодня не продолжит «Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий...»? Другой гений, мой учитель и Бог Литературы, Рэй Брэдбери, начал писать свои «Марсианские Хроники» потому, что у него не было денег на покупку книжки известного писателя про Марс, и потому он придумал продолжение сам. Бесценное сокровище «Вино из одуванчиков», перечитанное мною миллионы раз, зачитанное до такой степени, что пришлось купить новую книгу, было издано только чудом и в итоге стало шедевром, визиткой Мастера. Наверное, это именно оно вдохновило меня создать свой собственный напиток – этот рассказ, сварить и отфильтровать своё вино, из кассетных плёнок, журнальных страниц, писем, разноцветных ручек, теней и помад, слёз и смеха, школьных тетрадок и Дневников. Как вам на вкус? Эмили Диккинсон прятала свои стихотворения до последнего вздоха. Кафка просил своего друга сжечь его сокровища после смерти. 
Снова стучу в дверь и под удивлённый и одновременно скучающий взгляд педагога забираю одиноко лежащие листы с самым ценным для меня.
- Я передумала. Мои стихи заслуживают большего, чем забвение в подвалах школы.
Прижимаю к себе трепещущие листочки. То же самое повторяю учителю литературы, она улыбается, как бы говоря «Ну-ну».

Я не хочу, что бы однажды кто-то смел посягнуть на написанное мной. «Ах, мы взрастили этот талант!» - скажет каждый из взрослых, кто встречался на моём пути в те юные годы. Нет! Написанное мной – моё и только моё. Как сердце и душа. Печальные глаза Эдгара Алана По как бы одобряют мой поступок и подтверждают его правильность.

Скучаем в «подвальчике» у Фишки, она поехала с мамой на работу и вернётся только вечером.
-Давайте приберёмся тут? – предлагаю я.
Пацаны выносят мусор, выметаем куски стены, окурки, бумажки… Кто-то находит молоток, гвозди и вот уже лесенка к Фишкиной двери имеет более приличный вид, столик во дворе тоже больше не напоминает старую развалину. Застилаем диван, ставим стол, я мою полы какой-то тряпкой и кладу её на входе в комнату, что б подольше оставалась чистота. Садимся пить чай.
- Ого! – говорит мама Фишки. – Это вы убрались? Так чисто тут никогда не было.
- Мой любимый сарафанчик… - жалобно поднимает тряпку Фишка.

Впервые по-настоящему тёплые дни решаем пойти в парк. Встречаемся у Фишки. Из соседнего двора орёт музыка и её соседи во всю гуляют. Внезапно куча пьяных мужиков ломает забор и набрасывается на нашу толпу подростков. Твигги и Фишка забегают на первый этаж и закрывают дверь. Пытаюсь влезть в драку, достаю свой «орехокол» (а что ему будет?), но меня отталкивает беременная девчонка одного из соседей. Прибегает отец живущего по соседству парня, разнимает драку – Афоне и Жеке досталось больше всех.
- Всё нормально, всё? Претензий нет? – волнуется «папашка».
- Я здесь вечером такое устрою! Я сейчас ментов вызову! Отцу позвоню, он вас закопает! – ору я.
Дома жалуюсь папе. Папа звонит друзьям, садиться в машину. Возвращается через час, довольный собой, как подросток: «Та мы только вышли, они в рассыпную, ну мы половили, по макушке стукали и под калиткой складывали.»
Утром к нам в школу прибегает Фишка.
- Зачем ты папе сказала?! Я вчера пошла с ними водки немного выпила, конфликт уладили…
- Молодец, Фиш! Они побили твоих друзей, а ты с ними пошла и водки выпила!
- Они сказали, что приедут к вам на район и вас всех убьют!
Дружно смеёмся. Нет, правда – у нас второй по опасности гоп-район в городе, они (чужаки) даже до первого перекрёстка не дойдут! Однако, Фишка в панике. Идём прогуливать физкультуру, встречаем моего папу, рассказываем ему.
- Да не сунуться они сюда. Я там рос и весь этот мусор знаю.
Однако, у Фишки теперь уже собираться нельзя… Да и она сама уже не так горит желанием приезжать в выходные. Если раньше подруга рвалась к нам как можно раньше, особенно в субботу – приезжала в двенадцать дня и гуляла до самого вечера, то сейчас едва ли является раньше шести-семи и в девять уже садиться в троллейбус...

Идём ко мне, прогуливать физкультуру.
- Женя! – сзади кто-то окликнул моего парня. Королевна! Ей что надо?
- Не говори с ней! – но он уже трусит в сторону девочки. Обижаюсь и иду домой.
- Ну ты молодец! – жалуется Женя. – Вот ты тогда её обозвала, а ей кто-то рассказал, и теперь её парень меня побьёт!
Вспоминаю: да, действительно, зимой мы болтали в школе и кто-то упомянул о Королевне, на что я пренебрежительно охарактеризовала её, как девушку ну очень лёгких нравов. А кто и, главное, зачем, ей сказал? Она и так знает, что я о ней довольно не высокого мнения, зачем этот спектакль.
- Разрулим. – говорю я. Однако, мой парень – трус. И это очень обидно осознавать…
Парень Королевны является-таки в школу, разбираться. Вызывает моего парня в коридор. Звенит звонок с урока и я любопытно выползаю из класса. На меня обрушивается шквал отборного мата.
- Значит так. Сейчас я звоню отцу и ты дальше будешь с ним разговаривать. Когда тебя на Донецком море выпустят из багажника.
Парнишка остывает. Отходим в сторону. Одна из одноклассниц выбегает за нами. Цирк пришла посмотреть? Зато теперь ясно, кто кому что сказал.
- В чём дело?
- Ты сказала, что Королевна сякая-такая?
- Я. И что? Были на то причины.
Подлетает Королевна, начинает липнут к своему жениху. Божечки-кошечки, какое шоу, сколько огня, несите Оскар! Нас она будто не замечает – кроме любимого весь мир не существует. Хотя она сама его и натравила и прекрасно знает, о чём разговор.
- Мы сидели на «Млечке» и Маша у меня спросила, почему Наташа так обо мне отзывается… - хнычет обиженная Королевна только после того, как я привлекаю её внимание..
- Пошли, скажу тебе кое-что. – киваю ей. Её парень что-то возникает, но мы отходим.
- Значит так. На новогодней Дискотеке ты липла к Другу и это не понравилось его девушке. И мне. Поэтому я так тебя и назвала в том разговоре. Повторить это твоему парню?
- Не надо. – лепечет Королевна, меняясь в лице. Конечно, не надо. Ведь тогда я позову своих подружек, которых у меня больше, чем у неё, которые тоже там были и видели. И девочки подтвердят мои слова.
Ухожу.
- А что ты ей сказала? – спрашивает Жека.
- Правду. А ты – трус.

Афоня и Твигги гуляют с компанией «подрастающих панков» (как мы их про себя окрестили) на соседней улице. Фишка – с ними. Иногда мы присоединяемся – попить пива в лесу, попеть песни.
- А вот этот парень с его девушкой сбежали из дома и живут в лесу! – сплетничает мой парень. – Она уже сделала пять абортов!!!
- Интересно, с кем теперь Фишка начнёт встречаться? – делиться переживаниями Друг.
«Малыши» смотрят на нас с уважением: ещё бы, ведь мы старшеклассники, авторитеты... В то далёкое время я одна из первых начала выглядеть более-менее неформально: кожаные штаны, «косуха», макияж.

- Я тебе подружку нашла! – дёргаю Друга за рукав. Стоим под «Дружбой» перед “UDO”. – Вон та, в футболке «КИСС».
- Ага. Красивая.
- Иди знакомься!
- Нет!
Выпихиваю Друга пинком, через десять минут подростки обмениваются телефонами.
- А мы с Котом гуляли! – хвастается Друг через несколько дней.
- Что, что-то намечается?
- Не, мы просто друзья! В следующую субботу опять гуляем! Дай телефон смс написать?

- Что б все, ВСЕ, пришли на Демонстрацию! Белый верх, чёрный низ! – диктует Мегера.
Первого мая достаю кожаную юбку, белую футболку и джинсовку поверх. Надеваю гетры в чёрно-белую полоску -  последний писк моды той весны – холодина просто ужасная.
- Так! Сними эти носки! – кричит Мегера.
- Нет. Мне холодно. Вон Умница стоит в зелёной куртке, пусть снимет.
- Мне холодно! – блеет Умница. Внимание снова переключается на мои гетры.
- Значит, пошла вон отсюда!!! – Мегера уже в истерике.
- Пацаны, уходим!
Я, Друг и Чех уходим с демонстрации гулять. Покупаем большущую пиццу и бутылку «Отвёртки», забираемся в Парк Ленинского Комсомола, где весело распиваем разрекламированный Другом новый вид алкоголя. Повеселевшие, идём обратно в центр, где нас в очередной раз прогоняют с демонстрации, что бы мы не позорили школу. Я и Жека отправляемся ко мне домой побыть вдвоём, ребята остаются в центре.
Днём кто-то настойчиво звонит в дверь, прямо ломится! Нехотя заворачиваюсь в одеяло и иду открывать.
- Я тебе сейчас такое расскажу, упадёшь!!! – врывается в коридор Чех. Завариваю чай. – Мы с Другом решили пешком идти. Ну, и по дороге встретили Кнопку, Умницу и Сидора. Он пьяный, Умница на руки к нему залезла, рубашку расстегнула и облизывает! Фууууу!!!!!
- Да ладно!? – я в шоке!
- Отвечаю, у него вся шея в засосах!
- Блин, Чех , меня стошнит, перестань!
К вечеру история разлетается по нашему маленькому миру. После майских в школе Умницу встречают шквалом улюлюканья и смеха. Сидор краснеет. Умница невозмутимо садиться с ним за парту и начинает гладить по голове – наш «угол» просто катается со смеху, в результате чего всех отправляют «посмеяться в коридор».

- Афоня в больнице с сотрясением! – кричат хором с порога Жека и Панк.
Хватаюсь за сердце. Идём к его дому, узнать у родителей, где, как и что. «Подрастающие панки» уже там, Фишка тоже, Твигги плачет и я обнимаю подругу.
- Сидели пили на кладбище, тут подошла гопота с «д»-класса, ну и у одного был кастет… - рассказывает кто-то.
Решаем завтра ехать в больницу к другу.
- А вы видели? – говорит Друг по пути домой. – Фишка стала посреди дороги, смотрела на нас и на них, а потом развернулась и пошла к ним…
Едем к Афоне в больницу. После короткой войны с вахтёром друг выходит к нам – синяк на всё лицо, повязка на голове… Смеётся. Значит, жить будет! Даём ему пакеты с фруктами. «А пивка не привезли?» жалобно спрашивает пострадавший товарищ.
Сидим на лавочке у корпуса. Из кустов выходит наряд милиции и просто подходит к нам. Документы. Документов нет. Обыск. Находят у Чеха перочинный ножик. Начинается запугивание малолеток – это ты, панк, кого-то порезать хочешь, да я тебя посажу, да я тебя прямо сейчас заберу… Получив от нас 10 гривен, милиция уходит.
Видим «подрастающих панков», подходим к ним, ребята тоже пришли проведать Афоню.
- Привет! – подхожу я к Фишке. Фишка улыбается и уходит.
- Значит, с ними ей интереснее. – Говорит Друг в ответ на моё замечание. – Там никто не напоминает Фишке о её косяках, никто не знает её психи и характер.

- Ты едешь в субботу на рейтинг? – догоняю в коридоре Забияку. Она тоже поступает на химический факультет, а одной мне как-то страшно. – Давай вместе?
Забияка пишет мне на руке свой телефон и становиться чуть менее страшно – уже не сама.

В заветную субботу мне очень хочется пить и спать после пятницы – мы пили пиво. Натягиваю джинсы, рваные кеды, курточку и ползу на остановку, с ручкой в кармане.
Корпус химфака такой огромный, семиэтажный, а я такая маленькая и робкая! А вдруг на меня начнут кричать, если я не отвечу на вопрос? Или съедят? В любом случае, у меня будет ещё две попытки! – успокаиваю я себя и иду в аудиторию. Народу тьма! Родителей абитуриентов выгоняют из аудитории– многие пришли с папами, мамами и бабушками. Пишем заявление на написание рейтинга и расходимся по кабинетам. Начинаю шутить с девчонками (поступающие – практически все девчонки), чтобы сбавить напряжение, в результате оказываюсь в самом конце очереди! Ждём. Волнуемся. Выбегает первая «жертва» в слезах и убегает вниз по лестнице. Нервничаем ещё больше…
- Если сдам – пойду на «Байкерс» и напьюсь от счастья! А если не сдам – тоже напьюсь, от горя! – заявляет Забияка и все смеются.
Наконец в три часа дня захожу в кабинет и дрожащей рукой выбираю билет. Читаю свои пять вопросов и спокойно сажусь писать – нервов как не бывало. Ну, не сдам – ещё попробую! Экзаменатор садиться к Забияке, через время та хватает вещи и выбегает проч. Даже не подождала, коза! Очень хочу в туалет. Зову экзаменатора: тот смотрит в мои формулы и уравнения, проверяет задачу. Пытаюсь понять по его лицу, что же меня ждёт.
- На контракт?
- Ага. – шепчу я.
- Тогда и «восемь» хватит. Поздравляю, студент.
Лечу, порхаю, парю в деканат с ведомостью! Я ПОСТУПИЛА! С первой попытки! Я такая молодец, я студентка!!! Вот мама сейчас обалдеет!
Смотрю в пролёт улетающей в поднебесье лестницы химического факультета – какой же он большой! Какие огромные здесь окна! На втором этаже (на кафедре органической химии) щекочет нос запах неизвестных мне реактивов, запах знаний, запах науки, запах волшебства. «Древние тайны всех мирозданий мне под силу. Я заклинаю и превращаю в золото ртуть...» - улыбаюсь я возникшим в голове строчкам из песни и хочу скорее уже прийти сюда студенткой, сесть за парту и начать новый путь. Слышу где-то гудение – это поют вытяжки в каких-то лабораториях. Заглядываю в приоткрытую дверцу кабинета, вижу высокие «барные» стулья и большой деревянный стол, солнце играет на стекле колб и пробирок, ожидающих на подставках, когда же они понадобятся будущему химику. В маленьких чайничках-ретортах разными цветами переливаются какие-то реактивы, а вон там, будто кто-то зачерпнул кусочек небесного свода, в большой «банке» раствор медного купороса. Рыжий, как солнце - бихромат калия, фиолетовый – «марганцовка», «бриллиантовый зелёный» - скоро, скоро я смогу это всё взять в свои руки, и попробовать, и увидеть, и создать разные интересные вещи, описать и рассчитать их! И оно будет испаряться и булькать, пританцовывать по дороге из этих трубочек и обратных холодильников, менять цвет и запах! Баночки с аккуратно наклеенными этикетками сообщают мне, что внутри – соли, а вон те, что стоят отдельно на подставке под вытяжкой, накрытые стеклянной крышкой-куполом – скорее всего, токсичны. Да, там соединения ртути – успеваю заметить буквы Hg на одной из ёмкостей. Ой, а тут, в стеклянном шкафчике на отдельном столе, самые настоящие аналитические весы, и коробочка с гирьками, и маленькие пузырьки для взвешивания вещества, наверное! Можно мне, пожалуйста, начать прямо завтра?
Но сейчас нужно продолжить бежать в деканат с заветной ведомостью в руках, с пропуском в этот волшебный мир .
В деканате меня тоже поздравляют, жмут руку и рассказывают, когда и куда нести документы.
Пишу смс парню. Я поступила!

- В школу больше можешь не ходить! – торжественно объявляет мама, открывая шампанское и наливая нам с парнем и себе.
- Да сейчас! Я им не доставлю такой радости!
- Забияка! Ну как рейтинг? Куда ты убежала?
- Ой, никак. Вопросы дурацкие! Поставили мне «пять»! Пойду ещё. А ты тоже не сдала?
- «Восемь»! – сияю я. Девчонка пренебрежительно смотрит на меня: ну да, как такая, как я, могла сдать на такую оценку… А перед рейтингом она вещала, что курсы – это для тупых, вот она занимается лично с репетитором… тЗанимается по книжке «Ответы к билетам». Я показала ей свой конспект с курсов: реакции, где подробно расписано, куда и как распределяются электроны, конфигурации, «облака» и «орбитали», задачки, формулы, диссоциации... В школе нам, конечно, это давали, но не на столько углублённо. Забияка пренебрежительно хмыкнула на меня: как я могу её чему-то учить, я же «двоечница».
Почему же «хорошие» ученики валятся на вступительных? Может, потому, что их «четвёрка» - «липовая» и поставлена за купленную краску для кабинета и горшочки для цветов? Или после контрольной они просто сразу забыли то, что учили месяц назад? А ведь на вступительных нет твоего учителя, он не подойдёт и не поможет тебе вспомнить материал.

- Медалистка – наша гордость – выиграла конкурс и вырастила грибы в пробирке! И теперь она поедет на месяц отдыхать куда-то там, это её приз! – гордо говорит Мегера и Медалистка почти лопается. Молодец. Вырастила грибы.
- Галлюциногенные? – шепчет Жека и я улыбаюсь себе под нос.
- Да, Наташа! Представь себе! Девочка победила в конкурсе! – начинает орать Мегера. – Уже сил нет терпеть твои выходки! Устроила тут! Девочка талантливая учится, такая молодец, а ты!
- По какому праву вы повышаете на меня голос? – а сейчас вот даже обидно было, просто ни за что начать кричать и унижать меня. – Дома с дочкой на кухне будете разговаривать таким тоном, это понятно?!
- Я считаю, что такие достижения должны поощряться! И только дебилы этого не понимают! – вставляет свои пять копеек Умница. Тоже нашла лишний повод меня задеть.
Я не могу не потешить самолюбия и не прыгнуть на десяток лет вперёд, когда автор этого рассказа решила сменить работу, проживая в столице, и пришла на собеседование в одну фирму.
Меня встретила девушка из отдела кадров на проходной, отвела в кабинет, где я рассказала о работе на международном заводе, о своей специализации, о том, что делала на должности, что могу, и что знаю. Мой диплом так и не покинул предела сумочки – хватило письма с рекомендациями. Мне показали мой кабинет, если я соглашусь. Мне показали лаборатории и в одной из них я увидела свою одноклассницу, Медалистку!
- О, я знаю эту девушку. Учились вместе.
- Да, она хороший сотрудник. Будет в вашем подчинении, если вас всё устраивает.
Я собеседовалась на должность начальника Медалистки и таких, как Медалистка.
От должности я отказалась – зарплата показалась мне маловата. «Вы не передумали?» - с надеждой в голосе перезвонила мне сотрудница неделю спустя после моего отказа. Но нужно было определяться, слишком уж старая работа мне наскучила и я хотела снова на завод. Молодое не большое предприятие, работающее с пластиковой гранулой, предложило мне отладку производства практически «с нуля», за хорошие деньги и удобный график – я согласилась. Медалистка продолжила мыть свои колбочки...

С Умницей нас так жизнь не столкнула. От Шпротика я знаю, что Умница живёт в том же домике на окраине города, преподаёт в ВУЗе экономику... Всё бы хорошо, но это ВУЗ никем не признанной республики и в жизни ей вряд ли светит что-то большее, кроме чтения лекций, возвращения домой с работы на полу разбитом автобусе и никогда она не увидит мира за пределами этой узкой полосы... Как и её дети...
Я даже иногда представляю себе некую «Встречу выпускников», которую могла бы посетить. Я бы с огромным удовольствием поведала на ней о иностранном ВУЗе, где я учусь, о европейской системе образования, об отношении к подросткам, детям, да и людям вообще. Умница бы брызгала слюной и кричала, что так не бывает, так не может быть, это всё враки, я это всё придумала. Мегера бы лопнула на месте. Но этой «Встрече» не суждено состоятся – в их городе больше нет даже аэропорта.

Но это будет ещё не скоро. А пока – я всего лишь выпускница, которой в очередной раз пытаются обрезать крылья, указывая на моё место.

Близится конец года. Начинаются контрольные, проверочные, покупаются вопросы к экзаменам и прорешиваются на уроках. Ученики ходят и заваливают первые рейтинги, жалуются учителям на свои неудачи. Мне хочется сказать громко «А я вот уже поступила!», но я держу свой успех под семью замками, о моём поступлении знают только мои друзья.
- Так! Сдаём зачёт! – кричит учитель экономики. Она раньше вела у нас географию и с ней у меня напряженные отношения с пятого класса.
- Так вас не было пол года! – пытается возмутиться класс.
- Это не мои проблемы!
С экономикой у нас действительно весело получилось – она была раз в две недели нулевым уроком. То есть, на 6.40 утра. А в октябре учитель уехала к сыну в Египет на полгода и вернулась аж в мае. Учителя на замену в школе не было, учебника для самостоятельной работы – тоже.
- Я договорилась с учителем делового украинского, его запишут в факультатив. Никто же не ходил. – позаботилась о нас Мегера.
- Мы всегда ходили! – наша компания возмущена.
- Ну и что? А все – не ходили!
Конечно же, не ходили «любимчики», а мы – не в счёт.
- Я поставила тебе «четыре» балла, ты не сдала там по Шевченко стих. – объявляет мне учитель украинской литературы.
На следующую пару приношу «Малий Кобзар».
- Открывайте и говорите название.
- Какой стих?
- Любой стих. Я знаю их все наизусть.
- Весь «Кобзар»? – бедная женщина, её сейчас удар хватит.
- «Малий Кобзар». Большого у меня, к сожалению, нет. – да, я знаю все стихи этого гения, это – моя любовь с младших классов. Рассказываю пять стихов, которые выбирает учительница, на этом её терпение заканчивается, и я получаю законные «десять».

На уроках математической группы я спокойно скучала, записывала примеры с доски. Как-то учитель увидела мои роскошные графики с осями вращения, как красиво и точно прорисованы фигуры и какие-то воронки. Что значат эти рисунки – для меня где-то за гранью.
- Посмотрите! – она взяла мою тетрадь. – Какая красота! Если бы ты ещё понимала, что это, то получала бы «двенадцать!»! Наташа!
В голосе учителя, к моему удивлению, звучало не осуждение, а какая-то грусть-тоска. То ли от того, что более способные дети рисуют не так красиво и природа наделила меня таким талантом не справедливо, то ли от того, что я могла бы иметь знания и прославить её на олимпиадах, но – распределение талантов снова легло не на ту чашу весов.
- Возьми эту книгу и эти листы. – Подошла ко мне педагог после звонка. – Вот – номера рисунков. Когда ты сможешь перерисовать?
- Сегодня среда? В пятницу на урок принесу.
- Хорошо. Я попозже принесу ещё одну работу, нарисуешь и я тебе «шестёрку» поставлю по геометрии за полугодие.
За всю мою школьную жизнь это – единственная уступка. А я обожаю чертить, рисовать карандашом, всё равно что. Я узнаю про масштаб, размер и почти до конца четверти изображаю треугольники, цилиндры и какие-то тессеракты.

- Так, я задавала Цветаеву, любой стих. Кто первый?
Я не учила… Копаюсь в памяти, ищу Цветаеву, вспоминаю три стиха и выбираю один. Очень легко запоминать хорошие стихи, «лёгкие», как я их для себя называю. Как я узнала немного позже, я – обладатель специфической «фотографической» памяти – могу очень точно воспроизвести то, что прочла, увидела, написала или слушала. Выхожу, рассказываю стих и сажусь с «одиннадцатью». Следом выходит Медалистка. Мямлит известный на всю страну «Мне нравиться, что вы больны не мной…», запинается, путается, насилует бедные куплеты  и… получает «двенадцать»!

- Так. Выучите на экзамен любые два билета! – сжалилась надо мной и Серым учитель алгебры. – перед экзаменом скажете мне номера, я вам помогу. Поставлю «шесть».
Пошла на встречу: мы ходили, не пропускали, честно пытались тянуть, но – не дано!
- В Конституции на экзамене по Правоведению будут лежать подсказки. – информирует вторую подгруппу Мегера. - И нужно определиться с двумя экзаменами на выбор.
А что мне выбирать? Выбираю химию и литературу – с этими я точно справлюсь.

- Я тебя сейчас убью! – угрожает мне учитель химии. Так, где я накосячила? – Ты почему не сказала? Я бы тебя подтягивала побольше! Поступила и молчит!!!
- Ну… Я постеснялась…
- Мне Жека сказал. А то-то я смотрю, что он подтянулся по химии – твоя работа?
- Ну да. – химичка всегда хорошо ко мне относилась. Объясняла, где не понятно, очень расстраивалась, если я получала меньше «восьми» и заставляла пересдавать.
- Вот же ж! – стучит кулаком химичка. – С тебя штраф. Я стихи твои люблю – напечатаешь мне несколько и подаришь. На экзамене увидимся!

Чех попадает в больницу – аппендицит. К последнему звонку его выписывают и наш товарищ снова в строю.
Мама повязывает мне два огромных белых банта. Ярко-розовая кофта, ярко-голубая суперкороткая юбка, босоножки на каблуках – я не могу просто так «скучно» прийти на последний звонок. Беру огромный букет красивых роз и конфеты, распечатанные свои самые любимые стихи – для химички. Жека ведёт меня к школе.
- Дискочка! – машет рукой Друг.
- Ну ты отожгла! – смотрит в шоке Панк. – Принцесса Диско!
Через толпу выпускников несётся Ника – длинная чёрная пышная юбка, чёрная кофта, волосы на ветру. «Мы дожили!» - кричит подружка. Строимся по классам. Иду к учителям. Мегера видит мой букет и направляется ко мне, улыбается.
- Это – не вам. – говорю я, и преподношу дары своей учительнице химии. Единственной, кто верил в меня и не сомневался во мне.
- Ой, «Шедевр», это же мои любимые конфеты!
Начинается торжественная часть, длинные речи и круг почёта. Поднимаемся в класс. Откуда-то возникает Задира, беседует с Умницей и Кнопкой, кривится в мою сторону.
- Наташа. Тут Задира всех зовёт к ней домой. – подходит Маша. Подумать только! – Вы с нами?
Пацаны смотрят на меня. Решаю. Совещаюсь с друзьями.
- Пожалуй, да.
Покупаем закуски и алкоголь, заходим в квартиру, накрываем на стол. Через час уже все весёлые – конечно, у нас бутылок десять водки было на столе! Многие пить такое не привыкли вообще – мы же ещё дети, всё-таки. Сидор вываливается из-за стола и уползает куда-то – ему что-то совсем не очень. Кладу голову на плечо Жеке, это видит Умница и через пять минут втаскивает в комнату разъярённую Забияку.
- Так, не надо мне тут устраивать бордель! – орёт девчонка.
Рядом целуются Кнопка и её школьный друг. Ага. А мы, значит, устраиваем бордель.
- Сидору плохо. – говорит Друг. Сидор без сознания лежит в ванной, пацаны поливают его холодной водой. Захожу туда.
- Ребята, у него алкогольная кома. Вызывайте «скорую».
Вопреки моим рекомендациям, парня кладут в спальню родителей. За ним заходит Умница. Через десять минут вылетает оттуда пулей и начинает звать Забияку.
- Прикиньте. – рассказывает кто-то на балконе. – Умница за Сидором пошла, он спит, так она сверху на бедолагу залезла, его и стошнило, там все грязное.
Смеёмся. Ещё бы, такой бегемот тебя оседлал!
Одна из девчонок устраивает драку, разнимаю. Второй плохо – её тошнит в ванной, приношу девочке воды. Прямо мать Тереза!
- Я на тебя гнала… - заикается и плачет пьяная Машка «со двора» - Я тебя обзывала… Но я всегда знала, что ты – честная и смелая, что если ты за человека, то ты всегда за него…
Обнимаю пьяную рыдающую соседку и мы окончательно оставляем все раздоры в прошлом.
- Так, а ну все ушли на улицу и час там гуляют!!! – истерит Задира. Квартира превращена в свинарник! Выливаем оставшуюся водку – куда ещё пить!
Девочки ложатся отдохнуть в комнате Задиры. Мы проветриваемся на улице и возвращаемся в квартиру. Вызываем такси – отвезти коматозного Сидора домой, с ним едет Медалистка и Друг.
Мы тоже решаем расходиться.
- Как погуляли? – смеётся мама.
- А чего так рано пришли? – удивлён папа.
Заваливаюсь спать.

- Какой билет? – шепчет учитель алгебры?
- Тринадцатый. – я выучила два билета, как она и велела.
- Вытянули.
- Двадцать второй.
- Тоже. – она не рада, но кто тут виноват? Суёт мне билет и я сажусь. А смысл? Но добрая Алгебра через какое-то время подходит ко мне со словами «Ну-ка, что ты там пишешь?» и помогает с заданиями. Первый барьер пройден! Вижу заветную «шестёрку» напротив своей фамилии.

- Это конец! – влетает в коридор моей квартиры Ника. Мы с мамой все во внимании. – удочерите меня?!
- Что случилось? – Ника старалась, училась, готовилась, что она могла запороть?
Моя подруга за последние полгода очень редко выходила гулять даже по выходным – ей тяжело давалась учёба и нужно было очень старательно учить. Она сдавала рейтинг в университет всего на несколько дней позже меня, очень волновалась, но всё-таки получила свой проходной бал на заочное отделение.
- Взяла билет по истории, всё написала, села отвечать. А они мне такие: «Что, не знаешь? Не готова? Бестолочь! Тупая!». Я в шоке была! А та вторая училка говорит «Всё, отказалась отвечать!» и двойку мне поставила! Меня дома убьют!
Но Нику не убили. Её мама пошла скандалить в школу - она ведь тоже видела, что дочь учит и старается. Учитель, которая сидела в комиссии, сказала: «Ну мы просто хотели, что б она поплакала». Ника пересдавала историю с моим классом.

Я не отвечала за год ни разу. Даже не писала ни одной лекции. Перед экзаменом прочла аж один билет из двадцати двух и именно его чудом и вытянула! А тут ещё парень мой пошёл отвечать и один из его вопросов был похож на мой. Выехала на «троечку».
В комиссии сидела учитель истории, которая несколько раз у нас заменяла приболевшего преподавателя. Тогда она попала на какую-то итоговую оценку и, что бы с нами не мучатся, дала написать сочинение: охарактеризовать любую историческую личность. Как настоящих бунтарь я выбрала... Адольфа Гитлера. Я написала о том, что для «соседа» Гитлер может быть каким угодно фашистом и негодяем, монстром, но для своей страны от сделал не просто многое, а всё, что только мог. Мы же осуждаем метод, но ведь был и результат, и он не всегда был плохим. Я провела параллели с другим фашистским диктатором – Сталиным.  Я была в ударе в тот день. Один из них уничтожал свой народ, тысячами, другой считал свой народ элитным, лучшим, самой высшей расой. В исторических архивах есть фото каждого из этих диктаторов, на котором маленькая девочка дарит им букетик. Один из них улыбается ребёнку и девочка улыбается в ответ, девочка выросла и была окутана привилегиями. Ещё бы, самому фюреру вручала цветы! Второй – смотрит безразлично. Девочка выросла, была обвинена в чем-то там и сослана...  Один говорил: мир за пределами страны не совершенен, но мы завоюем его и сделаем лучше, и тогда весь мир станет только нашей страной (опустим метод)! Второй говорил: мир за пределами нашей страны уродлив, населён неправильными людьми, всё, что они создают – мерзко и отвратительно и вы никогда этого не увидите, никогда не покинете предела вашего государства! Один выдавал своим солдатам шоколад, что бы вырабатывался гормон удовольствия, второй – водку, что бы заглушить страх смерти. В стране первого минимизировалось число инвалидов – их стерелизовали. Если ты родился с пороком, если ты передашь порок своим детям – не надо, живи, живи, как можешь, государство тебя не оставит, но – не продолжай, не калечь жизнь ребёнку. Да, гены могут «прикольнуться» и дать идеальное потомство, но – это риск. В стране второго инвалидов не было. О них не говорили. Их скрывали, даже от близких – нельзя показывать свой позор. «Злой» фашист диктатор вытащил свою страну из инфляции, безработицы и дефицита. «Добрый» фашист культивировал бедность на фоне обеспечения всех рабочими местами. Я могу очень долго рассуждать на эту тему. Моё сочинение на столько поразило педагога, оно было настолько холодно и взвешенно написано, я говорила такие вещи, которые не принято озвучивать до сих пор, что она зачитывала его на каком-то слёте историков и поставила высокую оценку. Я узнала об этом на экзамене, год спустя и в глазах учителя я увидела... Знаете, так смотрят на какую-то ценную вещь – «Я хочу это себе!». Во время моего ответа она вдруг не выдержала и перебила.
- А ты? Лично вот ты – что ты об этом думаешь? Как ты это оцениваешь? Подождите, - уже обращаясь к моей учительнице, - я очень хочу услышать её мысли. Вы не представляете (с восторгом), как она написала в сочинении! Поразительно!
«Как вы могли не увидеть этот талант!» - кричат её глаза. Я вздыхаю и говорю об украинской культуре и государственности – моя больная тема. Нас, наш народ, всю жизнь гнобили, мы вечно чей-то придаток, нас сотни лет топтали и уничтожали, до сих пор нам внушают, что нас нет и наша история чья-то фантазия. Потому мы и делаем всё наперекосяк – мы учимся только сейчас, мы пытаемся, ничего не выходит, а мы снова пытаемся!

Про литературу даже не волновалась: пришла, сдала и ушла домой.
Конечно, моя бывшая Классная не могла не сделать мне странное замечание: «Ты слишком жизнерадостная, довольная, никогда так не делай, а то подумают, что ты дурочка.». Я извиняюсь, что мне, с кислым лицом ходить, что б никто не подумал, что у меня всё хорошо? Или рыдать, отвечая на вопросы?

Парень уговорил меня все-таки пойти на выпускной. Поэтому нехотя я выбрала себе простенькое платье алого цвета и записалась в салон на причёску… Мы почти не видимся: Жека готовится к экзаменам, учит, а я – нет. Вступительный я сдала, а на аттестат мне наплевать, как и моему ВУЗу.
- ААААААааааААА! – в панике пробежали мимо Сорри и Кис. Девятиклассницы тоже отчаянно сдавали свои экзамены.
Я домучивала свои пять предметов с горем пополам. На химию явилась при параде: белый верх, тёмный низ, букет, конфетки… Учитель с улыбкой отложила мой тщательно исписанный ответами листок в сторону:
- Ну, рассказывай: как ты поступала.
Пускаюсь в длинный рассказ о своих приключениях на рейтинге, все слушают. Ставят законную «пятёрку».
После экзамена учитель угощает нас конфетами – она очень любит шоколад. Наверное, она единственный учитель, по которому я буду действительно скучать… В этом хаосе она – единственный Учитель вообще.

- Одевайся, идём к девкам на выпускной! – тащит меня Ника.
Сорри в чёрном платье до колен, причёска, каблуки. Рядом – Кис в белом костюме. Делаем фото на память, улыбаемся. Кис немного расстроена – она хотела вечернее платье, а ей купили костюм, «что б потом было, в чем в люди выйти!». Эх, родители! За своей взрослой практичностью вы так часто забываете, что нам важно совершенно другое. Ну и что, что потом это платье дочь вряд ли наденет, что оно будет вечность скучать в шкафу – сегодня, сейчас она будет самой красивой в мире девятиклассницей!

- Аккуратно, волосы! – пытаюсь натянуть на себя алое платье. В тон к платью – ногти и губы. Мой парень заходит за мной, ведёт меня под руку к школе.
Выпускной!
Смотрю на своё отражение в зеркале в школьном холле. Это зеркало видело меня первоклашку, я смотрелась в него на выпускном в третьем классе, проверяла, не сильно ли заплакано лицо и можно ли так идти домой в средней школе… Поправляла перед ним свой первый макияж, любовалась в него на свои первые туфли на каблуках, укладывала взъерошенную стрижку, опаздывая на урок… Год назад я выходила из этого холла совершенно одна, затравленная, без друзей, одинокая, без надежды на будущее и с ужасом думая о том, что так мне предстоит провести ещё один год. А сегодня я – алая, нарядная, меня за руку привёл мой парень и мои друзья ждут меня за углом. Я уже студентка. Молодая красивая девушка, получившая в этих стенах не только знания, но и опыт борьбы, опыт выживания, научившаяся стоять одна против целого взрослого мира и не сломавшаяся.

- Урааа! – бежит ко мне Ника, сотрясая Вавилон из волос, подобрав подол бордового платья. Она уже оторвала несколько бисеринок от него – только Ника так умеет. За ней бежит Сорри – выпускное платье, волосы распустила и пришла к нам на выпускной.
- Сфоткаемся! – кричат девчонки. Жужжат плёночные "мыльницы".
Торжественная часть проходит в спортзале – два часа на неудобных низких лавках… Жекины родители постоянно нас фотографируют. Сзади кто-то стучит по плечу. Ладка. Здороваемся. Получаем аттестаты, «Киевстар» дарит нам стартовые пакеты, и строем по парам спускаемся в столовую. Всё! Танцы до утра!
- Давай выпьем! – кричит Сорри, подбегает ко мне, да так неудачно, что всё её шампанское оказывается на моём платье. Она плохо переносит алкоголь. После пятой попытки выпить у нас всё-таки получается.
- Шампанское закончилось…
Воруем шампанское с родительского стола. Ой, кто-то уже водку принёс… Нет, спасибо!
- Потанцуем, подруга? – приглашает Друг. Обнимаю своего лучшего друга, поверенного своих секретов, своего советчика, свою поддержку. Тринадцать лет назад мне не хватило карандашей в первый день в детском садике и я плакала, потому как очень любила рисовать. Мальчик подвинул мне свой набор со словами: «На вот, можешь брать мои», а потом я подарила ему свой рисунок. А теперь танцуем на нашем выпускном и он друг моего парня, и мой лучший друг. И если кто-то скажет мне, что не бывает дружбы между парнем и девушкой – он просто не умеет дружить!
Танцую с Панком, он смущается, танцую с Чехом, танцую со своим парнем. Мои родные золотые мальчики, мои рыцари…
Фотографируемся во дворе школы, почти рассвет.
- Идём танцевать! – кричит Машка и тащит меня прыгать под какую-то попсу. – Как раньше, на моих днюхах, помнишь?!

Конечно, помню. Как ходили друг к другу играть в Барби, как зимой до ночи катались на санках, а потом мама сушила наши колготы и штаны, пока мы возились с куклами, как нас звали домой, когда мы засиживались на лавочке допоздна, как прыгали на роликах по бордюрам. Я помню всё. Были, конечно, детские ссоры, обиды, дразнилки, но я не хочу это помнить – нужно помнить только хорошее.

Рядом прыгает Ника – много лет назад она плакала в первый день в новой школе, в новой стране, не понимая язык, на котором говорят. Много лет назад две девочки встретились по дороге за хлебом и пережили вместе удивительное, волшебное детство, такие разные, но такие одинаково сумасшедшие в своих выдумках. У моей Ники самый яркий смех, необычно красивые восточные глаза, она смешно дует пухлые щёки, когда злится, она ужасно по-деловому произносит «вообще-таки», она уже порвала бретельку на выпускном платье, и причёска съехала на бок.

Летнее солнце взошло.

Две девчонки валялись на своих пышных юбках в траве, на детской площадке между своими пятиэтажками, скинув босоножки с уставших ног. Такие разные: одна – яркий цветок восточной страны, вторая – река украинских гор, платья разных тонов одного цвета, бордо и алый, мои волосы выкрашены в иссиня-чёрный, волосы Ники – чёрные от природы… Обе – студентки, обе – выпускницы. Много лет назад на этом же месте обе не хотели взрослеть, но обе выросли, изменились, только дружба осталась константой.
Я снова вижу двух маленьких призраков летнего утра: одна в хлопковом комбинезончике с японской анимэшкой, вторая – в футболке с ней же и двумя хвостиками, в кармашке шортиков – гигиеническая помадка, гордость девочки. «Какой номерок?» - шепчет первая и торжественно клеет наклеечку в яркий красивый альбом... Призраки взрослеют: одна в шортах из старых джинс, вторая – тоже уговорила маму так сделать, ломают жвачку напополам, звучит «Это тебе фантик, у меня уже есть такой», поцарапанные коленки и погрызенные ногти... Бежим, сжимая копеечки, к бочке с молоком – купить немного для котяток, которых нашли в траве, и добрая продавщица наливает нам бесплатно целую бутылку. «Я наклейку нашла, у нас нет такой!». «Дай «губнушку»?». «Мне дезик сестра купила!». «Давай второе пиво напополам возьмём?» Будто кадры на волшебной киноплёнке, сотканные солнцем, летом и дружбой .

- Хочу летом поработать. Выхожу в ювелирный цех, я ж заочница. – говорит будущему химику будущий метролог.
- А я буду бить баклуши! Надо только документы подать в универ…
- А Женя твой что?
- У него ещё вступительные весь июль… Буду скучать сама. У меня там волосы сильно запутались?
- Да вообще в куйовдух. У меня тоже, да?
- Ага. Спать хочется. Пошли?
- Всё меняется, а мы – нет. – щурит свои прекрасные восточные глаза моя Ника. – Так и будем тут валяться до старости, друг друга подбадривать и домой провожать.
Сзади молчит наша школа. Последние выпускники и учителя лениво ползут домой.
 
Две девчонки побрели с босоножками в руках каждая к своему подъезду.

В лето и во взрослую жизнь.