Старый сад

                Творчество наших авторов
                СТАРЫЙ САД
Заброшенный уголок старого сада. Каждый при этих словах нарисует свою картину. Есть в этом что-то романтическое и таинственное, навеянное произведениями Чехова, Левитана, или даже Тургенева (пусть у нас и не барский сад).
Усталое светило закатывается за горизонт на покой, и нежный остывающий вечерний воздух манит пройтись с косой по закоулкам сада.
После обильных майских дождей и резкого потепления трава вымахала по колено, и через неделю-другую сюда будет просто  не влезть.
Невозможно сосчитать какой раз берешься за косу… Проходишь ряд, и ударяет в лицо запах, а точнее дух земли. Иной скажет: что это за аромат — простой скошенной травы? Вот, например, запах духов, на крайний случай цветов — это действительно аромат! Ну кто же против? Но возьми в руки косу и пройди раз за разом смахивая созревшую траву, и вспомни, как 15-20 лет назад ты играл с крохотным сыном вот у этой яблоньки, теперь ставшей просто пеньком.
Играло мышцами потное от труда и солнца тело. И в первый день такая игра в удовольствие, в седьмой, восьмой — ну чуть- чуть осталось и никак! Ну наконец-то! Теперь это вспоминаешь с улыбкой, а больше с грустью.
Были силы и желание у того, кто сажал этот сад. Он подрастал и требовал большего ухода. Вообще сад — это же не лес. Он, разрастаясь, точнее, зарастая, в отличие от леса губит себя. Сочетание „старый лес“ как-то и не звучит. Старый сад отдает грустью, заброшенностью, одичалостью. Каждое деревце, каждая ветка — творение рук человека и природы. Кого больше? Но стоит отпустить на „волю“ то же деревце, и весь сад дичает, стареет и как ни парадоксально, наталкивает нас на рассуждения о молодости и старости человеческой.
Чего больше в запущенном саду — хорошего или плохого? Для человека. Для сада.
Тогда это место для сада было самое подходящее. С годами подступало болото — малиннику и крапиве это не помеха. Корни же яблонь загнивали, не оставляя шансов выжить статному созданию, ежегодно дававшему прекрасный урожай сладких плодов. Укутанные бледно-розовым нарядом яблони на время цветения заселялись работягами-пчелами, и медовый аромат витал по округе. Но вот с годами за силу взялась трава — сказалась обильная влага.
Вместо пырея и подорожника под тенью крон поселилась мать-и-мачеха, осока. От них аромат в скошенном ряду иной, не луговой, что-то лекарственное. Длинноногий одуванчик вытянул свою шею и ждет, когда очередной взмах косы рассеет его седую голову по влажной от вечерней росы луговинке. Вдруг коса вошла во что-то мягкое — екнуло сердце. Когда-то косили с сыном овес, и под косу попал еж… Нет бы убежать. Так, часто проезжая утром по автотрассе, видишь раздавленное тельце несчастного зверька. Вместо того чтоб после ослепления светом фар прибавить скорость, он наоборот замирает, „прячется“, сворачиваясь в клубок.
На этот раз „мягкое“ оказалось просто кочкой.
Наслаждаешься терпким вечерним воздухом, близостью болота, где инижний и верхний „этажи“ играют свою „музыку“. Где песни лягушки и соловья и даже зуд надоедливого комара дополняют друг друга. И хочется косить не от того, что так уж нужно сено — козе Катьке без этого хватит. В этом вечернем покосе романтика деревни, основа давнего и необыкновенно душевного уклада, объединившего человека и природу. И как не гордиться, что ты своей жизнью несешь наследие всего этого. А значит есть надежда на ее  продолжение и нескончание.
А. КОЛЕСНИК,
с.Березовка.