Алхимик, конкурс вернисаж по картине А. Шишкина

 … Как он здесь оказался? Опять магия? Это входит в привычку… дурную привычку посещать неведомые миры. Что это за место?
Узкая  не мощеная  улица. Высокие каменные стены с плесневыми подтеками. Кажется, что стены смыкаются над головой и прячут затянутое серым туманом небо.  Зловоние,  запах испражнений. Вдоль улицы грязные потоки нечистот. Слякоть и грязь  под ногами.  Только отдельными местами  островки  сухой поверхности. Перепрыгивая с кочки на кочку, можно добраться,  не испачкав ног,  к  каменному выступу  стены  – это приступок  около мощной  обитой металлическими полосами дубовой двери.  Еще шаг,  еще прыжок…  и постучать,   взявшись за металлическое кольцо.  Глухой звук… и ничего больше. И никого вокруг. Только глухие стены и одинокая дверь, может единственная дверь – возможность вернуться в свой мир.

Неужели никто не откроет, не поможет несчастному заблудшему во времени страннику?   Отчаянный стук в дверь, еще раз… Силы почти на исходе.  Мальчишка, нет юноша – молодой человек в черном плаще с капюшоном, надвинутом на голову, прислонился к двери, в изнеможении  опустился на каменный  выступ, уронил руки:  видимо ему никто не поможет…
Дверь медленно со скрежетом  отворилась. На пороге стоял древний старик, одетый поверх белой рубахи в коричневый бархатный видавший виды халат.  Халат стянут  тканым поясом, на седой голове фетровый убор.  Редкая седая бородка, худое изможденное лицо, крупный  свисающий нос и  под мутной пленкой водянисто-серые слезящиеся  глаза. При этом внимательный пронизывающий взгляд.
- Заходи, - глухой безжизненный голос. Старик повернулся, не оглядываясь на гостя, сутулясь,  прошел в тесную комнату, освещенную лишь пламенем камина, поправил деревянное скрипучее кресло, уселся за стол, загроможденный бесчисленным количеством  колбочек,  баночек с порошками, бутылок с жидкостями.
Молодой человек поднялся и шагнул  вслед за стариком внутрь помещения.

- Ты вовремя: почти все готово, – старик взял колбу, добавил мерную ложечку порошка в бесцветную жидкость, которая запенилась, забурлила, приобрела красный насыщенный цвет. Он поднес сосуд ближе к глазам, рассматривая живое мерцание.
- Можешь пока погреться  у камина, – старик махнул рукой, направляя юношу в дальний угол комнаты, - и поесть: хлеб, брынза, молоко… фрукты в вазе, в кувшине вино…
- Здесь ничего этого нет, - промолвил  в недоумении юноша, – только мольберт.
Он тронул легкую ткань,  и она послушно сползла с подрамника,  мягко улеглась на пол.
- Всё там - на холсте, – не отрываясь от манипуляций с веществами, промолвил старик.
 
- Сумасшедший старик, идиотская ситуация.  Если сон, то очень явственный, из него нельзя выбраться. Что это все значит? – вихрем пронеслись мысли в голове у молодого человека. – И на подрамнике чистый белый холст!
- Смотри внимательно, Андрэ!  Ты увидишь: у тебя дар. Когда ты станешь великим мастером,  вспомни старого  седого алхимика, указавшего тебе путь…
Прости, это я тебя сюда затащил, но  сегодня мне нужна твоя  помощь, мне нужна Марта…
Старик повернулся к юноше
 – Тебе я могу рассказать одну печальную историю. Она коротка и одновременно нескончаема и стара как мир.
Голос старика снова был глух и невыразителен:

В нашем мире издревле маги и волшебники  соседствовали  с обычными людьми,  и  не было между ними вражды. Но вездесущее зло проникло в умы некоторых представителей  волшебного мира. Они стали считать себя выше и лучше, и черная ненависть к живущим  рядом людям поглотила все их мысли.
С детских лет бегали по берегу моря и играли в дюнах дети рыбака: дочь – голубоглазая озорная «стрекоза» и  мальчик–приемыш,  присланный ему провидением в лодке, выброшенной штормом на берег. Мальчик внешне отличался  от местных светловолосых и ширококостных  подростков. У него были кудрявые черные волосы. Сам же был – щуплый, болезненный, а что умом  быстр и цепок – так то не главное в физическом труде.  Его отдали в услужение  ученому-алхимику, за что тот платил сумму незначительную, однако необходимую для поддержания жизни семьи рыбака. Хоть мальчик не оправдал надежд рыбака и с возрастом не заменил его в выходах в море, но выполнял работы по хозяйству и был отличным братом для названной сестры.  Они вместе проводили все свободное время и конечно полюбили друг друга.
А только нет счастья беднякам. Однажды слуги графа  схватили  и увезли  в замок на высокой черной горе приглянувшуюся графу юную рыбачку. Это был не первый случай похищения девушек, и возмущенные жители деревни во главе с братом девушки отправились на штурм замка. Граф знался с чародеями и сам владел черной магией. С помощью колдовства отбил он атаку и в наказание заточил мятежников в пещерах черной горы, а брата девушки отправил в безвременье.

Старик повернулся в кресле  к юноше:
- Черный маг сделал ошибку, оставив меня в живых. Здесь в безвременье я осознал, кто я есть. Я развил свои таланты, получил новые знания и опыт и достиг научных вершин. Я могу извлечь пользу из окружающего меня пространства, могу обратить камень в золото,создать исцеляющий напиток, ведущий к бессмертию. Но мне некому все это отдать, подарить, и я не могу найти мою любовь, мою Марту. Даже, если она мертва, у меня есть средство ее оживить, но не могу воссоздать ее образ: действует заклятье  забвения, наложенное черным магом. Только ночами сквозь сон я различаю отдельные черты моей любимой, а к утру все забывается.Заклятие мага можно снять. Я это увидел, рассчитал и нашел тебя - в своем будущем.
Андрэ, взгляни на холст, у тебя получится. Ты увидишь ее, ты создашь образ, дальше – я сам. Мне не хватает только капельки любви, поддержки любимой, чтобы вырваться из безвременья и победить черного мага.

Молодой человек, которого алхимик называл Андрэ,  подошел к мольберту, аккуратно переставил его ближе к огню. На холсте заиграли тенями отблески языков пламени.
Поленья потрескивали в камине, образовавшиеся искры плясали в глубине топки и устремлялись по дымоходу вверх, но отдельные искры как по волшебству   выскочили наружу и устремились к подрамнику. Некоторые легли на холст. Испугавшись, что горячие угольки прожгут холст,  Андрэ кисточкой попытался их смахнуть. И вдруг понял, что под их воздействием проявляются черты. Он никогда не видел Марту и не представлял,  как она выглядит. А рука сама соединяла едва уловимые глазом штрихи, образованные потухающими искорками. Видимо несколько искр попало в душу молодому художнику: он  вдохновенно  рисовал и рисовал, не отвлекаясь ни на что. Только краски, только изображение.
Сколько прошло времени? Ему показалось - минуты. Так он был увлечен творческим процессом.
 Старик-алхимик неотрывно следил за происходящим и, когда стал узнавать свою Марту,  он подошел к юному художнику:
- Тебе удалось ее найти…  Да,  безусловно похожа, но мертвенно холодна.
- Возьми, - протянул он юному художнику колбу, – добавь в краски. Не более трех капель на цвет, это поможет. 
И вот черный цвет  уже не холодная чернота подземелья, а теплые вечерние сумерки;  холодный желтый  стал мягче – лунной дорожкой распластался по синему складчатому полотну моря;  морская пена стала пышной и прозрачно-белой. И девушка на берегу в развевающемся зеленом, нет изумрудном платье.

Юноша в творческом безумии никак не мог оторваться от процесса: шептал,  смешивая краски и добавляя капельки эликсира
- Это - чтобы получился чуть розоватый румянец, еще немного телесного цвета для придания живости лица, чуть приглушенные тона коричневого для распущенных волос  и ярко красный,  - художник прикоснулся кистью к краю губ и девушка улыбнулась. Художник еще плеснул жидкость в краску – тогда девушка выйдет из картины…, но был остановлен стариком.
- Достаточно трех капель, чтобы казалось живым…

- Тебе удалось сотворить чудо – произнес старик.  Полученные знания пригодятся  в твоем мире, куда тебе пора возвращаться.
Юноша никак не мог оторваться от созданного живого изображения, сам не понимая, как у него это получилось, но старик подвел его к выходу,  открыл дверь и толкнул в черную пустоту. Вслед только донеслось слабым эхом
– Помни,  кто ты есть!
И яркая вспышка  света…