Мемуатюрка-3. Это Америка

   Больше всего меня бесило, когда Арик на любой мой вопрос или недоумение, связанные с
социально-бытовыми условиями, закатывал глаза и с придыханием пояснял: «Это Америка,
Владимир, тут всё не так, как у вас… Амеееерика!»
   Арик, в прошлом Аркашка, имел вид болезненный из-за черезвычайной худобы, а также
глуповатый, но с непомерными амбициями. Впрочем, сочетание последних двух качеств
часто бывает неотделимо друг от друга. Передо мной у него было два неоспоримых
преимущества – знание английского и кровное родство со своим единоутробным братишкой
Абрашей, являвшимся мозговым центром нашего спекулятивного «бизнессиндиката». Схема
работала, как часы – Арик слал товарец, бытовую технику, а «синдикат», реализовывал её в
Москве через сеть торговых точек. И наплевать, что у нас с Америкой напряжение разное – у
них 110, у нас 220, главное, главное, чтоб лейбл был не нашенский. Так уж народ наш
устроен. Помню, в один из кризисов, когда денежный номинал уменьшился почти до нуля, из
толпы, бравшей прилавок приступом, тянулись чьи-то руки с пачкой купюр и истошным
воплем: «Дайте хоть что-нибудь!»
   Но со временем Арик стал путать личные интересы с общественными, и чтобы этот прцесс
не стал необратимым мне, на правах товарища Абраши по детским забавам, пришлось
вылететь в Нью-Йорк.
   Пару раз в неделю мы отправляли грузы аэро карго из аэропорта Джей Эф Кей.
Раскладывая десятки коробок на партии по несколько штук и обматывая их липкой плёнкой,
превращали в брикеты. Нумеровали маркером, обводя каждую цифру по несколько раз.
Однажды я предложил: «На кой хрен столько времени на вычерчивания цифирок тратить?
Может, купить штампы от ноля до девяти и клеймить?» Арик посмотрел на меня с
удивлением: «Как же мне самому такая идея в голову не пришла? Ты стал мыслить, как еврей
- видишь, что с людьми делает Америка?» Потом подумал и задал вопрос, запомнившийся
мне на всю жизнь: «А если количество брикетов будет больше девяти?»
   Упаковывали и клеймили прямо внутри здания карго, потом подъезжал супервайзер, вроде
нашего начальника смены, на электропогрузчике, взвешивал наше добро, складировал и
подписывал инвойсы, написанные Ариком. Цена отправки зависела от веса. Супервайзер был
весёлым малым. Постоянно шутил и посмеивался. Но я его шуток понять не имел
возможности, а Арик не имел чувства юмора, и бедняге-супервайзеру приходилось шутить и
смеяться в одиночку. - Так он и досмеялся до того момента, который врезался в память…
   Закончив с коробками, я, изнывая от жары, тянул пиво на пандусе, Арик скрипел ручкой в
инвойсах. Наш ковбой, прогарцевав на своём электрическом мустанге мимо, что-то крикнул,
подняв большой палец, и, хохотнув, скрылся на складе.
   - Что он сказал? – Арик отмахнулся и продолжил свою писанину. Но я проявил
настойчивость и вопрос повторил.
   - Ничего интересного. Тебе это не нужно.
   - Слышь, представитель благородного национально меньшинства, это мне решать, что
интересно, а что нет. Так что он сказал?
  Арик нехотя прервался: «Он сказал, что округлил наш вес в меньшую сторону - скинул
несколько паундов. И что с тебя банка пива. Это нормальное общение, ничего не значащее.
Твоё пиво ему точно не нужно, не переживай».
   Я пошёл к автомату, и тот выдал несколько банок холодного Хейникена. Арика это
удивило.               
- Сейчас пойдём подписывать бумазеи, я отдам ему пиво, а ты поблагодаришь его, и очень
сердечно.
  Арик пожал плечами, но сделал, как я просил. В следующий раз я захватил дюжину
Хейникена и передал её ковбою сразу, как только увидел, с такой же очаровательной, как и у
него улыбкой! Мы оба долго показывали друг другу поднятые большие пальцы, будто
хвастались, у кого толще, и кивали головами. Когда процесс погрузки закончился,
супервайзер снова подкатил и, не слезая с погрузчика, что-то крикнул. И я опять, как
глухонемой обратился к Арику. Тот прояснил ситуэйшен: оказывается, нам вновь скинули
вес, причём значительно.
   - Слушай, Арик, спроси у него, сколько он вообще может скидывать?
Арик посмотрел на меня, как на безумца.
   - Ты понимаешь, что ты спрашиваешь? Это американец! У него не такие понятия, как у
тебя! То, что он сделал - это жест доброты, и только. Он не может делать это постоянно,
потому что это элигал… Невозможно.
   - Ты ему скажи, что я ему буду очень благодарен, как русский человек!
Арик постучал себе пальцем по лбу.
   - А это уже преступление! Знаешь, сколько супервайзер получает в час? Ему не нужна твоя
благодарность. У него всё есть. Ему всё дала Америка. И он не идиот. Он обычный
законопослушный американец. Но тебе этого не понять! Я даже переводить не буду.
   - Переведи. Тебе-то что, не ты же предлагаешь, а я, ты только транслируешь. Ты мой
транслейтор, толмач.
   - Не буду, и даже не проси!
   Арик на этот раз проявил редкую упёртость, не иначе, действительно с полной верой в свои
представления о жизни. Скорее всего они так и остались бы непоколебимы, если б
любопытный весельчак не спросил, о чём наш нервный диалог. На что Арик, натужно
посмеиваясь и показывая на меня пальцам, как на диковинку, пояснил суть моей просьбы.
Закончив транслировать, он хихикнул, вопросительно глядя на американца, как бы
приглашая того тоже посмеяться. Но американец смеяться не стал. Он, подумав, ответил
парой фраз, от которых лицо Арика вытянулось, а улыбка, будто прибитая гвоздями, ещё
долго висела, не давая ему изменить выражение.
   - Ну что он ответил?
Наконец, Арик обрёл дар речи.
   - Он сказал, что с такого груза, как сегодня, может скидывать максимум четыреста
паундов…
   После сказанного мой напарник потрясённо замолчал. Месяца три наше еврейско-
американско-русское трио работало душа в душу, не покладая рук. Когда я вручал свои
благодарности в запечатанных конвертах, американец всегда улыбался и всякий раз,
распечатывая, превращал свои глаза и рот в три буквы «о». Но Арик этого не видел – он,
пугливо озираясь, отбегал в сторону. Потом супервайзер исчез, будто и не было его. К нам
отношение тоже изменилось, стало подчёркнуто ледяным, но грузы всё равно принимали –
бизнес есть бизнес. А Арик не спал ночами и ждал, что вот-вот к нему заявятся агенты ФБР.
Но всё это будет уже позже - а пока, в этот первый день нашего согласия, психика Аркашки
была настолько потрясена, что он молчал всю дорогу от порта до дома. И только выйдя из
машины вместо привычного «бай-бай», промолвил: «Испортилось что-то у меня в голове. Не
понимаю..."
   - Что, не понимаешь, где находишься, и что вокруг происходит? Это Америка, Арканя,
Америка…
20.01.2022.