Российский Вопрос

                Преамбула


В последнее время, на фоне усиления авторитаризма властей, преследования оппозиции и инакомыслия, бесперспективности Российской модели государственного капитализма, слышатся все более громкие голоса о поиске нового Российского пути, новой национальной идеи, формах интеграции в Европейские или Азиатские модели развития, которые позволят вывести страну из кризиса. Патриоты, националисты, западники и либералы, от Проханова, Прилепина и Богомолова до Шендеровича, Невзорова и Венедиктова, высказывают свои мнения и идеи, спорят друг с другом, но конструктивного диалога не получается; стороны лишь защищают свои принципиальные позиции, а не ищут нового понимания.

Высказывая свои мнения, все эти уважаемые представители Российской интеллигенции дают оценки Российскому пути, сравнивая его с Европейским или Азиатским. Но вправе ли они давать такие оценки и делать такие сравнения? Думаю, что не вполне, и вот почему: подавляющее большинство этих интеллектуалов не знает Европу и Азию достаточно глубоко и по-настоящему, не понимает истинных движущих сил и процессов, происходивших там и приведших к нынешнему положению дел там. Они знают Европу и Азию через призму Российского мировоззрения, в нашем культурном отражении, а оно сильно искажает предмет. Спросите интеллигентного, образованного немца или итальянца, что он думает о России, и вы услышите много такого, что вам покажется странным, ненастоящим, устаревшим, стереотипным или просто сформированным местной пропагандой. Точно так же и значительная часть Российской интеллигенции искаженно представляет процессы, происходящие в других странах. Невозможно знать и понимать страну, не владея ее языком, не живя в ней долгое время, не интересуясь глубоко ее историей и культурой.

Никакая система не может сама оценивать себя по отношению к другим системам – это универсальный закон. Только вне-системный судья, знающий и понимающий многие системы (потому что был когда-то в них изнутри), может сравнивать эти системы и давать им оценки с, опять-же, вне-системных, универсальных позиций, по отношению к неким общим ценностям.

Поэтому в дискуссии о Российском пути и адаптации тех или иных Азиатских или Европейских моделей развития, наиболее ценными представляются мнения той части Российской интеллигенции, которая прожила значительное время за границей, на самом деле понимает процессы, происходящие там, и в то же время хорошо знакома с Российским миропорядком, является его изначальным продуктом. Это когорта людей, прошедших переоценку ценностей, понявших на самом деле, где мы – великие и могучие, а где нам все это внушили пропагандой, и на самом деле мы там позади планеты всей. Гуриев, Кончаловский, Вырыпаев – вот примеры таких интеллигентов, и к их мнению необходимо прислушиваться в первую очередь, если мы хотим говорить о настоящих Азиатских и Европейских ценностях, а не кажущихся нам в России. Без этих ценностей и их глубокого понимания (что вовсе не требует их принятия) России очень сложно будет определить для себя ориентиры для устойчивого развития и поддержания конкурентоспособности в глобализированном, открытом мировом пространстве двадцать первого века.

Я, как человек, который сформировался и получил высшее образование в России, но затем много лет жил и учился в разных странах за ее пределами, и анализировал тамошние миропорядки по сравнению с Российским, как человек, которому небезразлична судьба России, и который не теряет надежду вернуться когда-нибудь на Родину, позволю себе в этой статье высказать свой взгляд на Российский Вопрос.


                Исторические основы Российского менталитета и миропорядка


Современный российский тип менталитета, культурный код, коллективное бессознательное – в общем, все то, что идентифицирует типичного Россиянина и определяет его поведенческий шаблон – все это сформировано четырьмя краеугольными камнями, заложенными в фундамент Российского мироздания:

1. Ордынский, ханский, азиатский тип государственности – репрессивный, авторитарный и антигуманный, доставшийся России в наследство от Орды и монголо-татарского ига. В этом типе государственности диктатор имеет неограниченную власть над страной, его местные ставленники – баи/бояре имеют по сути неограниченную власть над населением их областей – бесправным и беззащитным от любого произвола. Народ, как правило, лишен возможности свободной торговли и предпринимательства, и занят в сельском хозяйстве либо на государственных или байских мануфактурах. Вседержитель Российский, хотя и предпочел когда-то назваться по-западному цезарем (царем), по сути был ханом или каганом, и Российская Империя, если отражать в ее названии суть ее мироустройства, должна была бы называться Российским Каганатом. Это государство-центричное, а не человеко-центричное мироустройство; человеку здесь навязываются ценности государственные, имперские (крепость границ, здоровье императора) взамен невозможных для достижения ценностей личного благосостояния; вопрос «Чего мы достигли?» понимается в таких обществах как вопрос о положении и престиже государства в мире, тогда как в обществах Европейского типа он понимается как вопрос о положении и качестве жизни людей в данной стране. Высказывание «Стране нужны инженеры (кораблестроители и т.п.)» звучит совершенно органично в России, в то время как на западе его не поймут – там вам скажут, что инженеры нужны некоторым отраслям экономики, а не стране. Для таких типов государственности характерно сословное, или кастовое, классовое устройство общества, где представители низшей касты, составляющие большинство населения и называемые «народом», де-факто лишены большинства прав и свобод, доступных для высших каст, называемых «аристократией», или «властью». Власть здесь взаимодействует с народом по исконной азиатской модели «пастух-овцы»; власть для народа священна, послана Богом. Такое мироустройство, метко охарактеризованное Лермонтовым как «страна рабов, страна господ», не было свободным выбором древнерусских племен, всегда определявшихся между Европой и Азией; свободный выбор, как известно, пал в свое время на датских конунгов и обозначил стремление древней Руси в Европейскую семью. Но увы, не этому выбору суждено было стать жизнеопределяющим для России: близость к Азии, увы, стала таковой. Пришедшие на триста лет ордынцы прочно и безвозвратно установили азиатский миропорядок на Руси, навсегда уничтожив те зачатки народовластия (вече, народные собрания), которые существовали тогда на Руси наравне с феодальной Европой.

2. Греческое ортодоксальное (Православное) Христианство, несущее строгие, абсолютные моральные и духовные императивы и ориентиры, которые отсутствуют или сильно упрощены/смягчены в более поздних христианских конфессиях, принятых в остальном мире (протестантство/католицизм). Именно такой тип Христианства, провозглашающий великой добродетелью страдание, самоотречение, терпение («Бог терпел и нам велел») и отчуждение от мирских ценностей («Но иди путем терпения, переноси благодушно неправые потери в имуществе, благодари за бесчестие, и вот ты ученик святых апостолов» – Зосима Палестинский), идеально сочетается с азиатским, репрессивным типом государственности, и используется такой государственностью для поддержания народа в смирении и покорности своей участи. Поэтому православие естественным образом сохранилось и вписалось в Российские средневековые реалии, и не было впоследствии заменено на протестантство или католицизм, которые смягчают конфликт между ценностями духовными и материальными. Протестанство отрицает Зосиму Палестинского и ему подобных, основываясь исключительно на Библейских текстах. Более того, появившись в среде развитой торговли и ремеслинничества, протестанство не абсолютизирует, в отличие от православия, такие Библейские концепции, как: «Не можете одновременно служить и Богу, и богатству» (Евангелие от Матфея 6:24); оно вполне разрешает в храме в Бога веровать, а в миру преследовать достаток и личное благосостояние. Блаженный Августин и Фома Аквинский, сформировавшие западную духовность и этику, и являющиеся главными предтечами протестанства, проповедовали ценности, кардинально отличающиеся от православных. Эти богословы оправдывали неравенство между людьми, считали его естественным, поощряли полемику и плюрализм мнений, индивидуализм и уважение к личности, разрешали ratio уживаться с Верой, т.е. не видели противоречия между научным подходом к познанию мира, и Верой. Они давали западным «овцам» много поводов для самоуважения и веры в собственные силы; религиозная схоластика и в дальнейшем эмпиризм и наука выросли из их духа. В России таких деятелей казнили бы за ересь и предали бы анафеме - ведь в Православии никаких религиозных диспутов, никакого свободомыслия не допускалось. Таким образом, принципиально иная религиозная ценностная база (наряду с вековым бесправием и угнетением) является первопричиной глубинных различий в мироощущении Русских и Европейцев.

3. Славяно-скифо-тюрко-сибирское кровосмешение и многонациональность – генетически Великоросский и Малоросский этносы (Русские, Украинцы) являются той или иной смесью оседлых восточных славян с кочевыми скифами и сарматами, позднее с тюрками, монголо-татарами и сибирскими/уральскими племенами, живущими охотой и рыболовством. К тому же на территории России наряду с Русскими проживали и проживают десятки других крупных не-индоевропейских народов – башкиры, татары, буряты, народы Северного Кавказа, и другие. Все эти этносы образуют супер-этнос, называемый Россиянами. Для этого супер-этноса характерно культурное богатство, включающее культуру всех под-этносов. Также налицо смесь поведенческих и бытовых предрасположенностей славян-ремесленников/земледельцев, тюрков-кочевников и сибиряков-охотников. Такая размытость и широта культурно-бытовых взглядов и склонностей несет в себе как преимущества, так и недостатки для построения конструктивного, позитивного миропорядка, и их необходимо учитывать при выборе подходящей для России модели развития. Kонкурентным преимуществом, несомненно, является тот факт, что, в отличие от современной Европы, которая сталкивается сейчас с адаптацией чуждых ей этносов, и которой только предстоит родить в будущем свой супер-этнос, Россия уже давно сформировала свой супер-этнос, ей не нужно тратить на это силы и ресурсы; все под-этносы давно уже живут в России в истинном (а не лицемерном, показном, как в Европе на данный момент) уважении друг к другу и интегрированы в общую культуру и жизнедеятельность. Другими словами, справедливо было бы сказать, что задача интеграции различных наций, которая когда-то отняла время у России и затормозила ее, теперь настигла и Европу и неизбежно затормозит ее в развитии на какое-то время (одно-два поколения).

4. Европейская наука, образование, искусство и технологии – несмотря на плюрализм национальных культур, описанный выше, Россия, со времен Средневековья, взяла строгий курс на исключительно Европейское образование, ремесла, науку и технологии. Университеты по духу мало отличаются от Европейских, искусство и академическая наука полностью интегрированы в Европейские, в этом смысле Россия является совершенно Европейской страной. Технологии же вынуждены приспосабливаться к особенностям Российского миропорядка – они централизованно принадлежат государству, которое решает с их помощью свои задачи. Прикладная наука и потребительские технологии пребывают в стагнации, лишенные нормальных экономических рычагов развития; эволюционируют только такие науки и технологии, с помощью которых «страна» может идти вперед: Петровский флот и морское дело, военные заводы, черная металлургия, атомная физика и освоение космоса. К сожалению, Советское образование, которое могло бы дать России огромные конкурентные преимущества в прикладной науке и потребительской технологии, не было использовано в СССР в этих областях, и лишь в искусстве и военно-космических отраслях позволило России выйти на первые места в мире. Однако на данный момент это образование деградировало, и уже не готовит качественные кадры, за исключением, по традиции, отдельных институтов, необходимых для стратегических и военных целей государства. Поскольку потребительские технологии стагнируют в отсутствие свободного рынка, страна постоянно технологически отстает и периодически предпринимает попытки догнать ушедшие вперед Европейские страны, где свободный рынок и предпринимательство постоянно мотивируют технологический рост.

   Все эти четыре краеугольных камня заложены в промерзлую базу из шестимесячной
   зимы, огромных расстояний и неисчерпаемых природных ресурсов.
   Итак, азиатская государственность, Православное христианство, генетическая
   примесь кочевников, европейское образование – на огромной, богатой, но
   холодной земле – вот из таких ингредиентов состоит Россия. Все они, взятые
   вместе и уживаясь друг с другом, формируют чисто Российские формы
   общественной жизни, в сумме определяющие «Российский миропорядок».


                Основные черты Российского миропорядка


Приведенная анатомия скелета Российского мироустройства, хотя и упрощена, но точно выделяет его основные части, и позволяет предсказать его главные особенности и возможности.

Фундаментальной проблемой такого мироустройства является потребительская экономикa, которая не может развиваться так же эффективно, как в Европейских условиях свободного рынка. В результате, материальных благ на всех не хватает, и они распределяются в обществе узаконенно несправедливо – высшие сословия-касты получают их в гораздо большем объеме, чем низшие, которые, в основном, их производят. Низшие сословия не имеют возможности удовлетворить основные потребности и живут в бедности. Вся Европейская реформация была направлена на ликвидацию такого несправедливого общества и создания новых условий для экономического развития. Было понятно, что свободный, соревновательный рынок эффективно развивает потребительскую экономику, и что такой рынок не может существовать в государство-центричной, авторитарной модели власти. Необходимо демократическое государство, где законодателей выбирает народ, а исполнительная и судебная власти разделены, и существует механизм, реально обеспечивающий это разделение. Только такое государство дает гарантии неприкосновенности и возможности развития частному бизнесу. В России, в отсутствие таких демократических институтов, любые попытки развить свободный рынок неизбежно заходили в тупик. После освобождения крепостных царизм не пожелал реформироваться на западный манер; дворянское сословие не было лишено своих привилегий; в России назревала демократическая революция, которая должна была достичь всего этого, по образцу Европейских революций столетней давности. Однако, к сожалению, за сто лет в самой Европе накопилось много критики существующей системы; Европейский демократический капитализм на тот момент эксплуатировал труд рабочих и не обеспечивал социальную справедливость в обществе, а потому полагался отдельными мыслителями порочным и загнивающим. Поэтому партия большевиков хотела сразу внедрить в России следующую, по их идеям, стадию развития общества – социализм, обогнав, тем самым, Европу. К несчастью для России, именно этой партии, исповедовавшей маргинальные, ненаучные, утопические и антигуманные идеи, и было суждено прийти к власти. Государственность приняла новые формы, но стала при этом еще более авторитарной и репрессивной – вместо царя править стала утопическая хунта. Большевики не видели необходимости в свободном рынке; вся экономика была национализирована и государство стало ответственным за распредeление благ между людьми, разумеется – «всем поровну» – так большевики понимали социальную справедливость. Такой подход противоречит человеческой природе, нашему естественному неравенству, честной конкуренции за лучшее место под солнцем между сильными и слабыми, талантливыми и бездарными, трудолюбивыми и ленивыми – человек, работающий лучше, должен и жить лучше. Неудивительно, что насаждение такой бесчеловечной системы сопровождалось массовыми репрессиями и террором против недовольных; миллионы лучших людей покинули Россию, были убиты или репрессированы; миллионы крестьян умерли от голода. Исчезла естественная мотивация трудиться на личное благосостояние; идея работать во имя светлого будущего мотивировала лишь немногих. Это была самая государство-центричная эпоха в истории России. Разумеется, потребительская экономика, в отсутствие рыночных механизмов и прав человека на предпринимательство и обладание лично произведенным продуктом, не имела нормальных рычагов к развитию. Государство решало, что и в каких количествах нужно дать людям, и не было способно этого дать в полной мере – экономика элементарно не могла произвести нужное количество продовольствия и товаров народного потребления, их приходилось закупать за границей. Проблема бедности и регламентированного неравенства при старом, дореволюционном, сословном обществе, решенная большевиками таким крайним образом, переросла в проблему неизбежной экономической стагнации и перспектив всеобщей бедности уже на почве отсутствия мотивации усердно трудиться.

Можно указать на некоторые объективные предпосылки для отставания России в технологическом развитии. В условиях культурной и пространственной размытости и широты взглядов, богатства земли и возможности продавать природные ресурсы (нефтяное проклятие), непросто сконцентрироваться на конструктивной, производительной деятельности. Затраты на отопление и постоянный ремонт в условиях сурового климата, на логистику при огромных расстояниях – эти факторы затрудняют развитие технологической базы. Необъятная, богатая ресурсами, плодородная земля когда-то предопределила аграрную и сырьевую направленность Российской экономики. Такое положение дел всегда было выгодно Российской государственности, ведь именно она (а не народ) богатеет от продаж природных ресурсов за границу. От аграрности и экспорта сырья такая государственность желает отходить только для развития военных технологий для собственной защиты. Между тем, несмотря на объективные затруднения, в условиях Европейской государственности и свободного рынка, в России, ввиду высокого уровня технического образования, вполне могла бы быть развита конкурентоспособная потребительская технология. Это, во многом, и происходит в постсоветское время, но сильно тормозится коррупцией и традиционным Российским обиранием бизнеса силовыми структурами – непременным атрибутом азиатской государственности. Рыночные механизмы, двигающие экономику, не могут эффективно работать в централизованной, авторитарной модели государственного управления.

Сейчас, как и на протяжении всей Российской истории, образование, данное как в Европе, не движет вперед экономику, как в Европе. Оно лишь позволяет продвинуться в научной деятельности и на государственной службе. Такая ситуация создает предпосылки для эмиграции специалистов за рубеж, где образование более востребовано на рынке и может обеспечить адекватную карьеру и заработок. В последнее время эмиграция приобретает все более угрожающие масштабы, оставляя Россию без конкурентоспособных кадров.

В постсоветский период Россия одним волевым решением развернулась в сторону рыночной экономики и демократии. При этом не было сделано никакой работы над ошибками прошлого, детального разбора заблуждений большевиков, не было широкого общественного покаяния за преступления советских времен, не было начато  массовое просвещение Европейского типа; сознание и менталитет Россиян и руководителей страны остались прежними. Поэтому неудивительно, что политическая система лишь мимикрировала под демократию, а экономика, начавшая приватизироваться, постепенно вновь попала под государственный контроль. Возникло фактическое разделение на два сословия – «власть» и «народ». Начавшаяся в девяностых годах лихорадка личного обогащения путем разграбления бывшего советского государственного имущества, трансформировалась в неслыханную, беспрецедентную коррупцию крупных чиновников, буквально парализующую экономическое развитие. Можно сказать, что неудавшийся переход к демократии усилил хронические болезни традиционного Российского миропорядка, такие, как коррупция.

           Коррупция

   Невозможно победить коррупцию в бедной и бесправной стране. И точка.

Явление, называемое на западе коррупцией, всегда являлось системообразующей частью Российского и азиатского миропорядков; основной причиной для ее устойчивого существования были и есть неизменная бедность и бесправие масс.

До тех пор, пока рядовой госслужащий не сможет достойно прожить на свою государственную зарплату, он будет брать мзду с населения. До тех пор, пока народ не будет активно использовать свое право инспектировать трату чиновниками государственных денег, чиновники будут воровать из этих денег.

В исследованиях истории коррупции мы можем прочесть, что мздоимство как неотъемлемая часть общественного уклада жизни сформировалось еще в древней Руси и носило характер совершенно легитимного элемента государственной политики, точно также, как и в азиатских ханствах и каганатах. Это мздоимство проявлялась в закрепленных законом институциональных формах, когда те или иные подношения представителям знати носили характер обязательной феодальной повинности. Так, в Казахском ханстве с простых земледельцев в пользу ханов, султанов, биев и других представителей родовой знати регулярно взимался налог ушур - десятая часть урожая. На Руси в начале IX века Ярослав Мудрый в первой русской конституции Русской Правде прямо указал на ответственность простых людей за содержание госслужащих и установил четкие и весьма суровые даже по тем временам наказания за его невыполнение. Это был своеобразный кодекс взяток под названием Покон вирный (включен в Краткую Правду, статья 42). По нему устанавливалось, что население обязано содержать вирника, приехавшего собирать виру (своеобразный налог, но не дань) на определенной территории.

Более тысячи лет подношения и подарки населения вышестоящим, обслуживающим инстанциям и чиновникам, были единственным способом получить причитающееся, решить свое дело или хотя бы обратить на себя внимание. Государственная служба прочно вошла в сознание людей как возможность небывалого личного обогащения. В более поздний период чиновники стали воровать также из сумм, которые направлялись им от государства на народные нужды, да и как не воровать, когда не существовало народного контроля за тратой этих сумм – атрибута современной демократии.

Джордж Меллоу, английский журналист, в 1849 году пишет: «В этой стране все любыми способами пытаются проникнуть на службу к государю, чтобы не работать, а воровать, брать дорогие подарки и жить безбедно». Несколькими десятилетиями ранее знаменитый историк Карамзин говорит: «если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут».

Все Российские правители, от Ивана Грозного (который казнил треть чиновников) до Сталина и советских генсеков, так или иначе боролись с коррупцией, но никто не преуспел, и неудивительно, ведь боролись они с симптомом болезни, а не с ее причиной: бедностью и бесправием масс. Можно сколько угодно бороться с сосульками зимой, всех их посбивать (как Саакашвили в Грузии) и даже стоять какое-то время с шлангом и поливать крыши теплой водой, но пока зима не закончится, сосульки все равно будут появляться, лишь ослабь поток воды из шланга.

Только появление гражданского, правового, достаточно экономически сильного общества сможет по-настоящему победить массовую, бытовую коррупцию, как это и произошло в Европейских странах. Только изменение менталитета от «чиновник – мздоимец и комбинатор денежных потоков» к «чиновник – патриотичный госслужащий» и от «бесправный человек, пресмыкающийся перед властью» к «гражданин, требующий ему положенное, в своем праве», может решить вопрос коррупции. Коррупцию нужно побеждать не сверху, как многие думают в России, а снизу, или, говоря точнее – изнутри, в головах.

Это не значит, что власть не должна сажать крупных чиновников за коррупцию. Можно сажать, но, во первых, на их место придут другие, такие же, а во вторых, власть, опирающаяся на коррумпированные элиты (как это всегда было в России), по определению не может заниматься чисткой этих элит, т.е. рубить сук, на котором сама сидит.

Еще одной важнейшей характеристикой неизменно авторитарного Российского мироустройства с его де-факто невыборной властью, является незащищенность народа от произвола властей, фактическое отсутствие гарантий прав человека. Пока царь «хороший», все нормально, но никто не знает, что случится, когда будет «плохой» царь. Автократия и фиктивная демократия не гарантируют людям и бизнесам долгосрочную стабильность и неприкосновенность от репрессий. Государство видоизменяет правовое поле под свои нужды – может ввести НЭП и отменить его, может легализовать или запретить свободную торговлю; владеет средствами массовой информации, через которые формирует нужное ему мнение общества; для него не проблема сфабриковать результаты якобы свободных выборов и референдумов, поэтому оно может изменить конституцию практически любым подходящим для него образом. Государство может начать преследовать своих граждан по любым мотивам – вопросам свободы совести или политических взглядов, и жесткость этих преследований, как показала Российская история, зависит только от доброты или кровожадности правителя. В стране нет реально действующих механизмов для смещения власти, в случае, когда эта власть вдруг начинает беспредельничать или просто перестает удовлетворять ожидания людей; не действует система сдержек и противовесов, реализующая разделение властей.

          Обратная сторона медали

Однако, описанная выше анатомия Российского миропорядка позволяет предсказать и другие его черты и особенности менталитета, им сформированного – те, которые являются нашим национальным достоянием.

Нетрудно угадать рационализм, прагматизм, лицемерие, индивидуализм, расчетливость и черствость души как главные черты рыночного, торгового, экономически-мотивированного менталитета. Соответственно, нерыночность, отсутствие возможности наживать материальные блага, оставляет людей искренними, простосердечными, доверчивыми, коммунитарными, душевными и приверженными абстрактным идеям – именно такими они предстают перед иностранцем, посещающим Россию. В этом смысле Российский народ аналогичен всем народам небогатых, некапиталистических стран и имеет с ними на этой почве духовную общность. Люди в развитых капиталистических странах тратят слишком много времени и усилий на выбор и потребление разнообразных товаров и услуг, а также на соревнование по производству этих товаров и услуг – во всем этом заинтересована развитая потребительская экономика; на искусство, литературу, духовные практики, творчество и вообще на душу остается не так много времени. Жители же некапиталистических стран, не имеющие возможности выбирать и потреблять товары и услуги в таком объеме и получающие их во многом от государства, тратят свое время по-другому: в исламских странах они практикуют религиозную духовность, а в советской России впадают в духовность связанную с творчеством и искусством, меньше работают, больше общаются. Государство, обеспечивающее социальную защищенность, бесплатные медицину и образование, снимает с людей бремя заботы об этих жизненноважных вещах, давая возможность концентрироваться на персональных интересах и общении. Европейцы и американцы, бывшие в России, в один голос с удивлением отмечают, что русские постоянно ходят друг к другу в гости, «даже в рабочие дни».

Такой менталитет оставляет возможность для непосредственного, искреннего восприятия мира – на западе оно опосредовано практической целесообразностью, возможностью получения выгоды; только если предмет несет в себе эти перспективы, то он вызовет интерес и внимание. Когда открывается какая-нибудь интересная техническая возможность или метафизическое, эзотерическое явление, немедленная реакция американца выражается вопросом: «как на этом можно сделать деньги?». У русского же возникает искренний интерес – как это устроено, как это связано с известными явлениями и т.д.. По высказыванию британских наблюдателей, «русские не испорчены рынком». Немонетизирующиеся, нерентабельные темы не получают массового интереса и развития на западе, сколь бы близкими они ни были человеческой душе; загадки мира и оккультные явления, проходя через бездушный фильтр рационализма и научного подхода, становятся лишь темой для неглубоких, коммерческих, популярных фильмов или книг. В то же время в таких странах как Индия или Россия, эти темы вызывают широкий и глубокий интерес – парапсихология, эзотерика, народная медицина, потусторонние силы и подобные ненаучные, но несомненно жизненные  вещи занимают умы и души людей.

Наука, не находящаяся на службе у коммерции и бизнеса, а финансируемая государством (хотя и изначально на конкретные оборонные цели), зачастую имеет больше возможностей заниматься фундаментальными исследованиями, чем наука на службе экономики. Это было убедительно доказано в СССР успехами в физике, математике и других научных областях. Также нужно отметить, что масштабные экономические проекты государственного значения – оборонные, энергетические, космические, реализуются быстрее и дешевле в таком миропорядке, ведь государство, консолидирующее и контролирующее абсолютно все ресурсы, может все точно планировать, не бояться рыночных неувязок и рисков, использовать труд заключенных и вообще не действовать в правовом поле, которое ему же, государству, и подчинено. Петровский флот, советские пятилетки, мгновенная мобилизация и трансформация промышленности в годы Великой Отечественной Войны, космические проекты – все это служит тому примером. Свободный рынок существует для обеспечения потребительских нужд; он не приспособлен для воплощения огромных индустриальных проектов, особенно срочных; в США в свое время осознали это, отчаявшись реализовать космическую программу силами свободного рынка, и основали государственную НАСА, которая справилась с задачей.

Один из типичных представителей Российского менталитета (но все-же не представляющий большинство) – бессребреник, борющийся за свою идею, не ищущий материальных, практических благ, человек, живущий духовным. В СССР, где количество высокообразованных людей было гораздо выше, чем того требовала экономика (явление, невозможное на западе), и где были развиты традиции искусства, такой менталитет взрастил невиданное ранее количество эстетически и абстрактно развитых людей. Искусство на самом деле стало доступно массам – в этом большевики не обманули.

Появилась также широчайшая прослойка творческой интеллигенции, несравнимая по масштабам с Европейской. «Бегство в культуру» - так описывают это явление западные исследователи СССР. Такой интеллигент мог посвящать всего себя любимому делу, мог позволить себе быть постоянно одержимым своим творчеством, даже во время просиживания положенных часов в советской конторе или НИИ. И если в условной Франции человек с творческими позывами – художник или писатель, мог заниматься своим любимым делом лишь по ночам, ведь днем надо было зашибать деньги в своей лавке (что первично), то советский человек был полностью в этом смысле свободен.

В результате, в искусстве Россия оказалась впереди планеты всей – дело, начатое Русским аристократическим культурным ренессансом на стыке 19 и 20 веков, продолжилось в массовой форме и в СССР, и в постсоветской России, хотя и не воплотилось в большом количестве мировых величин (здесь прирожденный талант играет главную роль, а не менталитет нации; также необходимо отметить идеологические ограничения в творческих направлениях в СССР).

Основным же достижением СССР необходимо признать высочайший уровень социальной защищенности населения – еще одна мечта, реализованная большевиками. Система, в которой все люди зарабатывали немногим более прожиточного минимума, обеспечивала бесплатные жилье, медицину и образование (к тому же высокого уровня), длинные оплачиваемые декретные отпуска для женщин, путевки на отдых для взрослых, кружки и пионерские лагеря для детей. Именно на базе такой социальной защищенности были возможны описанные выше массовый интерес к искусству и абстрактное развитие личности. Идеи социализма, действительно, во многом были воплощены.

   Подводя итоги, мы можем констатировать, что авторитарная государственность,
   хотя и способна на многое, но все-таки несет в себе огромные риски для
   соблюдения прав человека и для развития потребительского рынка. Социальная
   защищенность граждан, ее лучшее завоевание, вполне может быть достигнута в
   экономически развитом демократическом обществе – это доказано современным
   положением дел в многих Европейских странах. Высокий уровень такой
   защищенности, граничащий с социализмом, освобождает людей от исключительно
   рыночных отношений и занятий и оставляет место для духовного, культурного, и
   эстетического развития. В странах свободного рынка стратегические
   индустриальные проекты, реализуемые в правовом поле и опирающиеся во многом на
   частный сектор, воплощаются медленнее и тяжелее, чем в авторитарных режимах,
   но потом лучше поддерживаются и модернизируются. Они, как правило, имеют в
   западных странах гибридную, государственно-частную структуру. Авторитарная
   вертикаль власти гораздо легче поддается коррупции, чем демократическая
   власть, и часто сопровождается обиранием бизнеса силовыми структурами.


                Кто виноват и что делать?


Нет никаких сомнений в том, что основной исторической и текущей виновницей страданий и экономического отставания Российского народа является авторитарная государственность России. Эта государственность душит развитие свободного рынка и не дает гарантий обеспечения основных прав человека. Эта государственность должна быть изменена – по сути, а не по форме.

   Необходимо строить народовластное, демократическое общество с развитой
   негосударственной экономикой и свободным рынком, но при этом с высоким
   уровнем социальной защищенности граждан.

Как же строить такое общество? Необходимо понимание, в каком направлении двигаться, и здесь нужна национальная идея.

          Национальная идея

   Насущная национальная идея России должна состоять в том, чтобы сформировать
   менталитет, не требующий для нации никакой особой национальной идеи, отличной
   от идей других стран.

Национальная идея любой страны – одна и та же, и Россия должна придерживаться той же самой, единственно возможной идеи, которая выражается в двух пунктах:

А. Построение общества, обеспечивающего его гражданам личные свободы и возможности для самореализации и достижения благосостояния.

Б. Обеспечение национальной безопасности и защита национальной идентичности, воплощение в обществе национальных ценностей и культуры.

Как можно заметить, оба пункта определяют жизнь общества и граждан страны, но ничего не говорят о роли стране в мире, ее положении, престиже, историческом призвании и т.д. – обо всем том, что традиционно ошибочно признавалось в России за национальную идею. «Россия должна стать оплотом для...и т.д.», «Москва – третий Рим», «Россия должна принести Европе...и т.д.», «Мы – великая держава, подарившая миру...и т.д.» – все это отжившие, ложные, имперские идеи, традиционно главенствующие в государство-центричном Российском духе и менталитете.

Подобные идеи существуют не только в России, но и у отдельных западных политиков и интеллектуалов; некоторые французы и итальянцы видят «заслугу и миссию» своих стран в сохранении (для мира) античной классической культуры; США уже так давно носят маску мирового защитника «демократии» и «свободы», при этом преследуя по всему миру под этой маской свои корыстные интересы, что уже сами уверовали в свое американское призвание – нести в мир демократию. Все эти «призвания» и «миссии» столь же ложны и вредоносны, сколь и все традиционные Российские национальные идеи, связанные с возвеличиванием Российского государства.

Мне могут возразить по поводу пункта Б («воплощение в обществе национальных ценностей»), заметив, что Российские национальные ценности как раз и есть имперские, государственные ценности. Ну что-ж, эти ценности нужно переосмыслить. Необходим процесс общественной реформации, просвещения, аналогичный Европейскому, в ходе которого произойдет переоценка ценностей. Дух и менталитет Россиян должен перестать быть государство-центричным. Это текущая национальная задача, и давайте ее примем за актуальную сейчас национальную идею. Это не означает утрату патриотизма, и вовсе не отменяет право гордиться достижениями своей страны. Но гордость и патриотизм должны основываться исключительно на любви к своей земле, истории и культуре, своим прорывам в искусстве и науке – из этого состоит патриотизм граждан других, обычных, не стремящихся записаться в «великие» стран. Не все Российские национальные ценности – государство-центричные; как было описано выше, у нас есть и другие национальные ценности, особенности нашей культуры и миропорядка, которыми мы гордимся – их и нужно оставить и преумножить в новом национальном менталитете. Богатство духа, культурный универсализм, духовно, интеллектуально и эстетически развитая личность как самоцель, а не постольку, поскольку этого требует и позволяет экономика, как в Европе; непосредственный интерес к природе и искусству, а не опосредованный исключительно материальными, прагматическими соображениями (опять же, как в Европейской модели развития человека) – если это наши национальные ценности, то давайте выстраивать образование и социальную защиту граждан так, чтобы была возможность воплощать в обществе эти идеи. Но только после того, как мы примем за императив и обеспечим гражданам более первичные и жизненноважные Европейские ценности свободы личности и материального достатка, обеспечим существование «материальной, рабочей морали», как на западе.

          Что конкретно нужно предпринимать

Бытие определяет сознание; менталитет есть отражение бытия. Поэтому, если национальной задачей сейчас является искоренение из менталитета Россиян государство-центричности, то, прежде всего, бытие должно перестать быть государство-центричным. На самом деле, а не формально. Не мимикрировать под демократию и свободный рынок, с одной только целью – чтобы запад перестал нас критиковать, а по-настоящему. Но как же этого добиться? Любые демократические и рыночные институты Европейского образца, адаптируемые в России, под действием 500-летней инерции Российского уклада жизни, немедленно принимают Российские формы и становятся по сути Российскими традиционными, т.е. авторитарными и репрессивными. Как остановить эту инерцию и свернуть с ее, казалось бы, неизбежно уготованного нам пути? Как сделать суды по-настоящему независимыми? Как сделать так, чтобы правительство не возвращалось к национализации экономики, которую так усиленно пытались приватизировать еще 120 лет назад при Столыпине и 30 лет назад при Ельцине? Как победить коррупцию? Для решения этих вопросов не годятся никакие революции и смены режимов или властей – это было однозначно доказано историей России. Виноваты не царь Николай II, не Ленин, не Ельцин и не Путин. Сейчас все происходит так, как и должно традиционно происходить в России – возвращается на круги своя, в современных формах, под действием неумолимой инерции примата государственности. Что же должно произойти, чтобы все это перестало возвращаться на круги своя?

Ответ прост. Обратимся к Европейскому опыту и вспомним, как сознание маленькой, но критической массы европейских идеологов и аристократов, начавшее меняться под влиянием просвещения и реформации, привело к изменению бытия, изменению государственных институтов в Европе.

   Следовательно, ключ к решению – просвещение и идейная реформация, которых
   никогда не было в достаточной степени в России, а также развитие свободного
   рынка и экономический прогресс. Когда у критической массы наших лидеров будут
   просвещенные головы, новое сознание, то они изменят и Российское государство в
   нужном направлении. Пока у власти деятели, сформировавшиеся в СССР, на это нет
   никаких надежд. Они уже не подвержены просвещению. И сами они власть никому не
   отдадут и свои реакционные ценности будут воплощать в стране и дальше. Задача
   состоит в том, чтобы следующее поколение лидеров было просвещенным. Прямо
   сейчас нужно продвигать просвещение на всех общественных уровнях и площадках
   университетов и СМИ, разворачивать и поощрять открытую дискуссию о Европейских
   ценностях свободы личности, об антигуманных деяниях царизма и советской
   власти, о недостатках государственного капитализма, о том, как мздоимство и
   взяточничество торпедируют экономическое развитие. Необходимо вывести на новый
   уровень общественное осуждение и покаяние за беспрецедентные по своему размаху
   преступления против собственного народа во времена коллективизации и
   сталинских репрессий. Необходимо защищать право граждан на выражение
   собственного мнения, на просвещение и доступ к источникам информации, в том
   числе, зарубежным. Больше ничего предпринимать не нужно.

   Заметим, что просвещение, ввиду открытости мира и доступности Интернета, уже
   сейчас ведется, и переоценка ценностей в Российском обществе происходит,
   только недостаточно быстро. Все уже идет в нужном направлении, и долг каждого
   прогрессивного человека состоит лишь в том, чтобы ускорить этот процесс,
   преодолевая (в рамках закона!) государственные репрессивные инструменты,
   которые хотят остановить этот процесс.

   Российские лидеры будущего, несомненно, будут иметь другие взгляды на
   устройство общества, рано или поздно. Надо, чтобы раньше! И тогда, и только
   тогда Россия сможет победить пагубную инерцию и искоренить Ханскую,
   репрессивную государственность, а следовательно, и реакционный государство-
   центричный менталитет.

           Как, адаптировав Европейские ценности, остаться русскими

Работая над этой статьей, я постоянно ловлю себя на мысли, что многое из того, что здесь написано, могло быть написано (а может быть и было написано) 120-150 лет назад, когда Россия искала свой новый путь, осознавая невозможность жить дальше при крепостном праве и дворянском произволе. И тем удивительней, что несмотря на огромный путь в развитии, который проделала страна с тех пор, менталитет и мироустройство остались у нас по сути те же. Соответственно, многое из того, что обсуждалось тогда славянофилами и западниками, актуально до сих пор, как актуальны для того времени многие идеи, которые я излагаю сейчас.

Некоторые мыслители и патриоты предостерегали и тогда и сейчас – важнейшие черты Российского национального менталитета будут потеряны, если мы проведем реформацию Европейского типа и построим правовое общество, ориентированное на процветающую экономику. Ведь богатство и глубина русского духа создались во многом благодаря аристократизму дворянства и народным страданиям; если этого не будет, то исчезнут и совестливость и доброта и возвышенность и благородство, они станут такими же казенными и регламентированными, как в Европе. Сострадательность и сопереживание развиваются в человеке, когда есть кому сострадать, когда налицо несправедливость; решим проблему несправедливости и люди перестанут быть сострадательными. Страдание развивает душу; уберите страдание в народе и вы получите черствую душу в народе. Предоставьте возможность каждому наживать капитал, и вы получите в людях расчет и прагматизм, а искренность и простосердечие, несовместимые с торговым, рыночным поведением, исчезнут навсегда.

С такими утверждениями нужно частично согласиться; к сожалению, это так – часть уникальной русской традиционной сострадательности уйдет – во многом дух сопереживания будет заменен духом буквы закона (духом буквы!!!) и самодисциплиной, как в Европе. Необходимо из многих зол выбирать меньшее; мы не можем ставить себе целью выращивать раз в сто лет новых Достоевских ценой постоянного народного страдания и аморальности общества (на почве элементарной бедности), позволяющего нищенствовать старикам и находиться в детских домах тысячам брошенных родителями детей. Россия должна перестать быть страной, где все важнейшее делается сострадательными энтузиастами и подвижниками.

Цельность русского духа, до сих пор проецирующая моральные, нравственные оценки, такие как «а справедливо ли это?», «а хорошо ли это?», «да разве это по-христиански?» на абсолютно все жизненные вопросы, включая рыночные и торговые, где конкретные действия купли-продажи по определению не могут быть «хорошими» и «справедливыми», должна также претерпеть известные изменения. Русские должны понять и принять положительную роль «аморального», с точки зрения наивного взгляда, рынка, и осознать, что развитый рынок, ведущий к решению вопроса бедности, ведет к созданию рабочей, трудовой морали, характерной для западных обществ. Русские должны перестать свято презирать старуху-процентщицу, так же, как не презирают ее немцы или французы, отделяющие светскую, деловую жизнь от духовной. Наша возвышенная, религиозная, аристократическая мораль энтузиастов и пассионариев, должна быть в принципе заменена на рабочую, трудовую, здоровую мораль удовлетворенного жизнью большинства. При этом, я бы не стал прислушиваться к голосам тех, кто считает, что Православие должно претерпеть некоторые изменения, с тем, чтобы легче смотреть на преследование в миру материальных благ. Церковь не играет уже той существенной роли в становлении менталитета масс, которую играла в предыдущие столетия, поэтому она не повлияет в серьезной степени на желание людей адаптировать прогрессивные Европейские экономические и правовые практики. Наоборот, сохранение уникальных ценностей Православия поможет уберечь неповторимые черты русского духа, по крайней мере, для истинно религиозных людей.

Адаптация свободного рынка, предпринимательства, и примата материальных, потребительских ценностей неизбежно внесет серьезные изменения в многие исконные Российские особенности менталитета – и в те, которых мы стыдимся, и хотели бы изменить, и в те, которыми мы гордимся, и хотели бы сохранить. Это, с одной стороны – расхлябанность, раздолбайство, лень, фатализм, неумеренность и оторванность от реальности, а с другой стороны – искренность, душевность, простосердечие, мечтательность. Трудно представить, что классический и столь любимый нами Иванушка-дурачок, бессознательный кумир и духовный ориентир русского народа с незапамятных времен, останется на своем пьедестале в русской душе и в детской литературе. Скорее всего, он будет заменен на Европейские сказки типа трех поросят, формирующие самостоятельный, трудовой, конструктивный менталитет, вместо менталитета надежды на чудо и на доброго царя. Несомненно, Европейский сиюминутный прагматизм в значительной мере вытеснит наши извечные утопические искания общества совершенного и справедливого.

И тем не менее, я лишь частично соглашаюсь с опасениями о неизбежной потере традиционного русского духа. Никуда не исчезнет Российское культурное богатство, связанное с многонациональностью, природным разнообразием и историческими традициями. Вполне решаемой задачей является, при сильной экономике и развитом рынке, недопущение коммерциализации потребительского искусства и маргинализации настоящего искусства, как это, к сожалению, мы наблюдаем в Европе и особенно в США. Для этого необходима государственная поддержка искусства, которая всегда была в России и которую Россия может и должна себе позволить, тем самым сохранив запрос на настоящее искусство среди образованной интеллигенции, или, чтобы сказать сильнее, сохранив интеллигенцию как таковую – ведь в США, к примеру, она отсутствует (либо ютится на кафедрах университетов). Страдание личности также никуда не исчезнет, как оно не исчезло в «благополучных» западных странах; но необходимо искоренить государственный источник страдания личности – многовековое Российское проклятие. У человечества и у каждого отдельного человека много вызовов и проблем; коллективное страдание (вследствие природных катаклизмов) и экзистенциальное страдание личности будут всегда, а это значит, что останутся в Российском менталитете и истинное сострадание и развитие души.

И наконец, можно и нужно бороться за то, чтобы остались у нас, в той или иной форме, наш фатализм, вера в Божественное провидение, безграничность, душевность, посвященность идее и высота полета, то есть все те черты, которые делают Российский менталитет выше, глубже и благороднее сугубо прагматического и рационального западного. Для этого нужно правильное, мудрое образование, совмещающее лучшие идеи Европейского просвещения с лучшими Российскими ценностями. Нужно образование, разъясняющее, что обществу необходимы не только сильная экономика и правовые гарантии свободы личности. Нужно воспитывать понимание, что материальное благосостояние – не единственная цель, что счастье, действительно, не в деньгах, что духовно-культурное, не-рыночное, развитие личности открывает путь к духовному богатству, творческой самореализации и интересной деятельности, что монетизация своих талантов и способностей – не цель жизни, а лишь средство, с помощью которого личность может позволить себе преследовать свои настоящие цели. Нужно образование, показывающее, что западные индивидуализм и рационализм имеют свои недостатки и нам также нужны, помимо них, традиционные Российские вещи и ориентиры – коммунитарность, взаимная поддержка, социальная защищенность, тяга к прекрасному и духовный поиск.