Рассказ СОН в двух частях

СОН (Рассказ в двух частях).
Часть 1. Погружение.
      По телу прокатилась легкая вибрация, постепенно набирая темп и заставляя почувствовать, как все тело немеет, буквально парализует. Страха не было, потому что в последний месяц я засыпал по одному и тому же сценарию, возникшему в моей голове произвольно, как и в теле. Хотя тело немело и явно при этом теряло в весе. Нарастало ощущение того, что мои руки, тем не менее, удлинились как минимум вдвое, еще появилось смутное ощущение, что вместо пальцев у меня теперь по две клешни, но это спорно. Тем временем мелкая дрожь усиливалась и через несколько секунд она достигла такой силы, что превратилась в судорогу. Мне было до конца не ясно, на самом ли деле мое тело вибрирует, но ощущение было абсолютно реальное и отчетливое. Апогеем судороги стал мощный хлопок в голове, в последнее время переносивший меня в мир сновидений постоянно и ставший неким атрибутом перехода между явью и не явью.
   
  Я увидел, что нахожусь в длинном коридоре, по стенам которого зияли дверные проемы, какие с дверями, какие просто. В следующий момент я попытался осознать себя в сновидении, вследствие программы предупреждения, которую я создал благодаря тренировкам осознанного сна. Эта программа служила предохранительным клапаном. Она была настолько проста, что практически всегда действовала безотказно. Суть ее сводилась к простому сравниванию «свой - чужой»  и «видел - не видел», но, тем не менее, она задействовала такие глубинные пласты психики, которые практически мгновенно давали понять, что если я не был здесь до этого, значит, я сплю. И так я осознал, что я сплю, и мне снится, что я, находясь в ассоциированном со своим телом, образе, то есть вижу происходящее своими глазами, и являюсь непосредственным участником событий. После, еще через несколько секунд пришло осознание того, что называется возрастной регрессией. Не знаю как, чем, зачем и почему, но в следующее мгновение я понял: мне в этом сне ровно семнадцать лет.
 
  Итак, я сплю. Мне семнадцать. Я стою в начале длинного, примерно метров пятнадцать в длину, коридора, завершающегося в конце то ли спуском, то ли обрывом, отсюда не видно. Стены коридора ремонтировали давно. Изначально, они были оштукатурены и покрашены, начиная от пола и примерно до двух метров в высоту синей краской, местами потрескавшейся, а кое-где даже не прилично облупившейся, являя собой экземы. Сверху же над синей краской до потолка по каждой стене простиралось посеревшее от времени, пыли и паутины полотно стены, закрашенное известкой. В каком-то тайном, никому не ведомом, алгоритме располагались дверные проемы.
 
    Часть из них была скрыта за деревянными дверями, обклеенными шпоном. Было непонятно, под какую породу древесины, но ассоциация возникала с тараканами. На потолке висели люстры, подобные тем, какие вешали в школах и государственных учреждениях низкого уровня при СССР. На плафонах лежал почти сантиметровый слой пыли. Пол уносил пространство коридора и взгляд наблюдателя своим неоднородным покрытием. Было отчетливо видно, что основой пола служит половая рейка. Именно она выглядывала из глубоких и широких порезов, выступивших на теле серо-синего линолеума, прибитого когда-то заботливой рукой мастера тысячами маленьких гвоздиков с почему-то желтого цвета шляпками. Порезы же на линолеуме выглядели так, что складывалось ощущение явной напряженности. Возникла ассоциация с когтями. Стало жутковато. Я поспешил обострить органы чувств и направить внимание наружу, насторожился.
 
    Первое что удалось ощутить – человеческая речь. Она доносилась из-за закрытой двери через несколько проемов от меня по левой стене. Я, не задумываясь, направился неслышными шагами в том направлении, пытаясь усилить слух еще больше и разобрать слова, но они неуловимо ускользали от моего разума и, поравнявшись с дверью, я знал: в комнате людей не меньше трех, но один из них либо ребенок, либо девушка. Я постоял несколько секунд, собираясь с силами, постучал.
-Кто? - Послышался из-за двери мужской и очень агрессивный голос вперемешку с двумя металлическими щелчками.
    Оружие, - Пронеслась у меня в голове мысль. И за ней прокатилась целая волна, из которой мой разум должен был в долю секунды выбрать стратегию поведения, выбрать, как сказать, что, а стоит ли вообще связываться?
-Человек! - Ляпнул я первое, что пришло мне на ум. Ведь по сколько я точно знал, что нахожусь в незнакомом месте, можно было достаточно с большой степенью вероятности предположить, что это значит. И человеку, за стенкой я не знаю, к тому же голос мне был не знаком, поэтому, если бы я просто представился, вряд ли это помогло, как мне, так и людям за дверью. Из-за интенсивности происходящих действий у меня из головы выпало состояние осознанности, и я попросту позабыл, что сплю.
   
   Дверь тем временем резко распахнулась внутрь комнаты и, первое, что я увидел - яркий свет из окна на  другом конце комнаты, огороженный светло-синими шторами до пола. Из-за двери выглянуло дуло автомата, за ним на миг показалось, потом скрылось, от предосторожности лицо. Лицо, по-видимому, успело заметить, что у меня нет оружия, и человек, осмелившись, вышел.
 
   Это был мужчина, возрастом около пятидесяти лет. У него было славянское лицо, с высоким лбом и мелкими глазами, близко посаженными к носу. Волосы, брови и щетина были седыми, так что местами его череп покрывал пепельно-серебристый волосяной покров, одинаковый по длине везде. Одет мужчина был в четырехцветный камуфляж, снизу заканчивающийся берцами. На поясе висел притороченный к ремню и бедру нож внушительных размеров. С правого плеча свисал ремень автомата, дуло которого было нацелено на меня. В мужчине была одна деталь, которая сразу привлекла мое внимание. Отчетливо различалось, что мужчина был в мокрых по пояс штанах, и, когда он переминался с ноги на ногу, в его ботинках хлюпало. Оглядев меня с головы до ног, и, видимо, прейдя к выводу, что я не враг или, по крайней мере, угрозы не представляю, мужчина подался ко мне левым плечом и, молниеносно рванув меня к себе, увлек в комнату. После этого он закрыл за моим телом, которое по инерции переместилось глубоко в комнату, встал к двери спиной, по-прежнему держа меня на мушке.
-Кто такой? - спросил он голосом дознавателя.
-Роман, - ответил я, оглядываясь по сторонам.
 
    Слева от меня стояли два кресла ядовито зеленого цвета, в одном из них, нога на ногу сидел парень лет двадцати пяти, мой ровесник. На колене у него лежал автомат, который тоже был направлен в мою сторону. В другом кресле сидел подросток лет десяти с короткими волосами, белыми на столько, что, казалось, они окрашены. Пол подростка было  не различить. Поодаль от кресел, почти у самого окна стояла собранная раскладушка с приставленными к ней армейскими тюками. Стены были поклеены бумажными обоями в цвет кресел.
- Какой Роман, ты кто такой и откуда? - Переспросил мужчина, продолжая стоять на прежнем месте.
- Я не помню, откуда, - честно соврал я, потому что этот вопрос вновь усилил осознанность, и в голове всплыл ответ, я сплю.
 
   Помимо этого, я понял, что стою перед ними в спортивном костюме, который явно был не по моде, потому что все присутствующие, кроме меня были одеты в камуфляж. Кроме этого, парень тоже был до пояса мокрый, а подросток по грудь. У меня сложилось впечатление, что эта троица только что перешла вброд ручей или что-то в этом роде. Потом я понял, что сам стою сухой, и это настораживало собравшихся гораздо больше, чем мой внешний вид. Благо, что костюм был строго черный, с тремя черными лампасами и при очень большом воображении, у людей, которые никогда таких не видели, смог бы ассоциироваться с какой-нибудь изысканной формой, которую носят очень важные персоны.
-Как ты сюда попал, тоже не помнишь? - Спросил молодой человек и сам ответил на свой вопрос, я лишь утвердительно ему кивнул.
-Где твой автомат? - Спросил первый.- Не могут люди в наше время без автомата вы…
 
   Мужчина не успел договорить, потому что за окном раздались очереди и вслед за ними несколько не очень громких взрывов, скорее всего от гранат. Троица упала на пол, и я, чуть помешкав, тоже плавно лег. Пол был грязный. На нем местами лежали газеты и какие-то еще обрывки бумаги. Я же помимо этого не знал, стоит ли мне опасаться за свою жизнь и здоровье, ведь я сплю. В следующий миг стекла с дребезгом разлетелись, и я, недолго думая, все же лег. Справа от меня и ближе всего лежал подросток. Сначала все, притаившись, лежали, но через несколько мгновений я услышал какой-то непонятный рев, который стал усиливаться.
 
    Он зарождался у мальчика-девочки где-то видимо глубоко в нутрии и, если бы это был не рев, можно было бы сказать - это грудное пение. После этого такой же рев послышался и от парня с мужчиной. Я обернулся и меня сковал ужас от увиденной картины. Их тела и лица искажались в нечеловеческой гримасе, они, словно оборотни, меняли не только выражения лиц, но и саму структуру черепа.
- Бежать! - Крикнуло что-то у меня в голове так отчетливо и громко, что я вскочил и бросился наутек как ошпаренный.
   
   В спину мне никто не стрелял, видимо, оборотни (не знал, как их называть),  ломались в муках своего перерождения и, скорее всего, им было больно, поэтому ни один из них был не в силах начать меня преследовать. Я выбежал в коридор и, повернув налево к неизведанному спуску, больше похожего на обрыв, ринулся что есть мочи туда.  В конце коридора была широкая лестница, которая упиралась в площадку. Дальше она круто заворачивала налево, и я остановился, переводя дух. Передо мной было обширное помещение.
 
   Взглянув наверх, я увидел потолок, который навис надо мной на высоте не меньшей, чем семь метров. Справа от меня была небольшая постройка, всего три метра в высоту. Ее стены были такие же, как и в коридоре. Еще сверху с лестницы я заметил, что за постройкой есть стена с окнами и дверью, выводящей на улицу, но было одно обстоятельство. Пола не было видно. Все пространство, где он должен был находиться, заменяла огромная цельная лужа, и, судя по всему, была она больше метра в глубину. На улице слышалась суета и разговоры, не то военных, не то группы зачистки. Я крикнул, что было сил: «Не стреляйте!», и погрузился в воду чуть выше пояса. Помогая себе руками и разгребая жирное масляное пятно на поверхности воды, я пошел к выходу. Около двери слышалась возня.
 
   Подойдя к двери, я запнулся о ступеньки лестницы. Она, как, оказалось, находилась на примерно метровом возвышении от пола, чем, наверное, и объяснялось то, что вода до сих пор через нее не вытекла наружу. Я еще раз на всякий случай попросил не стрелять и, выполняя услышанную команду «Руки за голову», вышел на улицу. Яркий солнечный свет больно ударил по глазам, на полминуты ослепив меня и лишив возможности отчетливо видеть. Меня кто-то резко сбил с ног и через секунду я лежал грудью на влажной земле. Я почувствовал, как мне задрали олимпийку, потом футболку, и после  я почувствовал укол под лопатку. Еще через несколько секунд  чей-то голос сказал:
- Человек?!
 
   И меня перевернули на спину. Глаза адаптировались, и я увидел, как мужчины, стоявшие до этого кольцом вокруг меня, отводят автоматы и расширяют круг, видимо, освобождая мне пространство для того, чтобы я встал. Один из них, предварительно повесив автомат на плече дулом вниз, протянул мне руку и, зажав мою ладонь, дернул. Я взлетел на ноги и улыбнулся. Вокруг меня стояло семь человек в черной военной форме, сродни той, что носят в боевиках агенты ФСБ. Парни - все были достаточно молодыми, вряд ли кому-то из них было больше тридцати.  Неподалеку стояло несколько БТР, один из которых был покрыт в двух местах черной гарью. «Видимо, следы от гранат!»: подумал я. Метрах в пятидесяти начинался редкий лесок с деревнями, название которых я не знал.
- Как тебя зовут, боец? - Спросил старшой группы, смотря на меня с легким недоумением. - Как оказалось, что ты засел в одном здании с оборотнями и остался жив? Более того, почему у тебя нет документов, что за непонятная татуировка у тебя на левом плече, как раз в том месте, где должен быть штрих?
- Штрих код, - подумал я, а мужчина продолжал, - что у тебя за одежда такая, вроде как цвет наш, но я такой никогда не видел, и материал странный? Ты, что парень? С луны свалился?
- Роман, - только и нашелся я.
 – У меня контузия, голова болит, память отшибло, - сказал я очень грустно, представляя, как меня могут зачислить в какие-нибудь шпионы или предатели: арестуют, в клетку посадят, пытать будут.
 
   Только позже я узнал, что оборотни не могут оставить в живых ни одного человека, поэтому подозрений на счет засланного Казачка ни у кого не возникло, тем не менее, меня посадили на броню и повезли в комендатуру. Ехали минут двадцать. Я смотрел по сторонам. Пыльная грунтовая дорога разрезала то и дело менявшиеся панорамы и пейзажи. В голове как-то не укладывалось, как люди на БТР смогли сохранить такую казавшуюся девственной природу. Нигде я не заметил следов пребывания человека. Даже на опушке рощиц то и дело сменявшихся с песчаными курганами не было ни одного кострища. Спинным мозгом я чувствовал на себе взоры ребят, сидевших позади кучкой, и, видимо, перешептываясь, наклоняясь прямо в ухо, чтобы иметь возможность расслышать сквозь рев двигателей БТР очередную версию и догадку одного из сослуживцев о том, кто я такой и почему такой странный.
   
   Руки мои были свободны, и я в какой-то момент обернулся к солдатам и спросил закурить. Мне с готовностью достали сигареты сразу трое, а один, видимо, самый смышленый, поняв, что ему – четвертым - сигареты доставать явно смысла нет. Он достал из кармана первым зажигалку и бросил мне. Я поймал блестящий, отполированный кусочек металла.
     «Мише на долгую память от Ларисы»: было выгравировано на ней. С обратной стороны красовалась вязь то ли  абстрактного узора, то ли не знакомого мне алфавита…
Продолжение следует…