Сохраняя вечность. Глава 5

     Было раннее утро. За все последнее время природа еще никогда не была так спокойна. Возможно, Йену это лишь казалось, а на деле все было так же, как и в другие дни. Но ему хотелось верить, что в этом дне есть нечто особенное. Молодой человек обратился к своим чувствам и понял, что ему как-то слишком легко. Эта мысль разозлила Йена, чему он был немного удивлен.
      А солнце за окном тем временем нагнетало его состояние, так как становилось еще более приветливым и манящим. Если бы мы говорили о каком-то фильме, книге или сериале, то легко вспомнилось бы, как тонко погода и окружающая действительность связаны с происходящим в том или ином произведении. Йену казалось странным, что в жизни все совсем иначе. Сегодня у него был день скорби, поэтому он считал, что сама природа должна скорбеть вместе с ним.
      Йен подошел к зеркалу и всмотрелся в свое отражение. С ужасом он осознал, что на него смотрит разбитый парень, которого сложно узнать, если не присмотреться. За эти дни он вообще не обращал внимания на то, что с ним происходит, как он выглядит и как живет. Ему понадобилось время, чтобы свыкнуться со своим новым образом, в котором отражались все горести этого мира. Йен смотрел на себя, злился и стыдился. Он не понимал, почему при всей печали этого дня, ему было так спокойно.
      День в это время продолжал набирать обороты. Солнце всем своим видом приглашало на прогулку, легкий ветерок создавал комфортную температуру, что позволяло не изнывать от жары. Йен отчаянно сопротивлялся приветливости этого дня. Он злился на себя, на природу, но при этом не мог выразить это чувство. Ему так хотелось выплеснуть всю скопившуюся ярость, но не получалось. У Йена было ощущение, что сама природа против любого негатива в этот день, и она блокируют все злые проявления.
      Неизвестно сколько бы он еще так простоял, копаясь в своей душе и мыслях, если бы в дверь не постучал отец:
      - Сынок, я вхожу.
      Йен ничего не ответил, поэтому сразу в проем протиснулся мистер Томпсон. Он увидел, что сын все еще не собрался и сказал:
      - Я все понимаю, но нужно собираться, нас там ждут.
      - Да, я как раз начал… - Замялся Йен.
      - Ага, я заметил, - с легкой иронией сказал отец, - Но, думаю, тебе стоит ускориться.
      - Извини, я просто задумался, - Парень тут же отвлекся от своего отражения и направился умываться в ванную.
      Отец не стал нервировать сына, лишь добавил перед выходом из комнаты, что они ждут его внизу.
      Йен спокойно умылся, привел себя в порядок и влез в костюм. После того, как весь образ был готов, он снова подошел к зеркалу. Внимательно всмотревшись в отражение, он сам не заметил, как по щеке побежала слеза. В голове вспыхнуло воспоминание о том, как Алекс помогала ему выбрать этот костюм для особых торжеств. Они в тот день долго ходили по магазинам, Йену было все равно, а вот его подруга подошла к выбору основательно и заставила перемерить несколько десятков вариантов. И  вот он стоит в том самом «идеальном» костюме, но собирается не на торжество, а на прощание с той,  которая так помогала в выборе.
      Молодой человек посмотрел в окно, смахнул слезу с щеки, глубоко вздохнул и направился к родителям, чтобы ехать к похоронному бюро.
      Родители мирно ждали, сидя на диване и бурно что-то обсуждая. Как только они заметили сына, сразу же смолкли и направились к выходу. Никто из них не хотел задавать лишних вопросов, чтобы не нагнетать обстановку, понимая, что впереди будет тяжелый день.
      Уже сидя в автомобиле Йен беспокойно обратился к матери:
      - Мама, со мной что-то не так…
      - Милый, что ты имеешь ввиду, - обеспокоенно спросила миссис Томпсон, - На мой взгляд, сегодня ты как-то более мягок.
      - Об этом и речь, - Йен был грустен, но лишь голос это выдавал, - Я думал, что в этот день мне будет еще хуже, ведь больше я ее не увижу вообще. А я чувствую какое-то спокойствие, меня это пугает. Еще и долбанная природа, она, словно, издевается над нами.
      - О, да, день,  правда, чудесный, -  голос миссис Томпсон все еще выражал крайнее беспокойство, - Но на мой взгляд, это вовсе не издевка.
      - А что тогда? – Йен был удивлен, огорчен и зол одновременно, но как-то сдержан при этих словах.
      - Знаешь, - голос матери стал каким-то заговорщическим и глубокомысленным, - Когда я сегодня проснулась, то почувствовала необычайную легкость. Я вовсе не забыла, что мы идем на похороны, я знала что нас ждет, я понимала, что это день скорби. Но вот беда, чувства глубокой горести нет, есть лишь благородная тоска. Сначала, мне показалось это странным.
      Тут она прервалась, было видно, что она задумалась и, словно, подбирает слова. Йен же не смел перебивать мать, а с вниманием наблюдал и ждал, так как ощущение было схоже сего. И вот миссис Томпсон продолжила:
      - Я утром думала, почему так, подумала и о тебе, когда увидела, насколько сегодня приветливый день. И в итоге пришла к простому выводу, что этот день – это Алекс.
      - Не понимаю, - вмешался Йен в размышления матери, - Я не особо люблю всякие романтические метафоры.
      - Да, сынок, понимаю, - продолжила миссис Томпсон, - Но ты же не станешь спорить с тем, что Алекс всегда воспринималась очень яркой девушкой, которая цепляла своим смехом и настроением. Когда я вспоминаю ее, то понимаю, что рядом с ней каждый становился немного счастливее, в этом была ее особенность.
      Я хоть и согласен, - перебил Йен, -  Но звучит это очень бредово.
      Наступила тишина, никто не смел взять слово, поэтому теперь уже вмешался мистер Томпсон:
      - Знаешь, твоя мама права, даже я, как человек далекий от романтики и всяких суеверий, чувствую что-то такое. И пока вы рассуждали, я подумал, а ведь и правда, могло быть пасмурно и грустно, мы могли страдать, вот только порадовало бы ее это, как считаешь?
      - Конечно, нет, - Йен стал более хмурым, - Но ее больше нет, поэтому вне зависимости от нашего настроения и состояния, ее мир не изменится.
      - Да, родной, - снова вмешалась мама, - Мы хоть и не самая религиозная семья, но скажу честно, мне приятнее думать, что Алекс прощается с нами таким образом.

      Йен больше ничего не сказал всю дорогу, а родители навязывать ему свое мнение не стали. Он понимал, что, возможно, в их словах есть смысл, но рациональность мышления не позволяла ему в очередной раз обратиться к таким объяснения происходящего.
      Когда вся семья добралась до похоронного бюро, молодой человек сразу же заметил фото на крыльце и остановился. В очередной раз его захлестнула волна воспоминаний, ведь фото, с которого Алекс приветливо улыбалась, сделал когда-то он. Йена захлестнула очередная волна боли от осознания произошедшего. Родители заметили это и окликнули сына:
      - Йен, ты идешь? – мягко проговорила миссис Томпсон, направляясь к сыну.
      Мистер Томпсон обменялся с сыном взглядами и все понял без лишних слов, поэтому остался на месте и остановил супругу. Она немного опешила, но потом все поняла, поэтому покорно остановилась. Между родителями и сыном было всего метров 5, но для матери они ощущались километрами, которые никак не преодолеть. Все последние дни она ловила себя на мысли о беспомощности, у нее не было понимания, как помочь своему ребенку справиться с первым в жизни горем.
      Люди в темной одежде стекались к порогу похоронного бюро, среди которых был и Дилан. Заметив Йена, парень остановился и развернулся в сторону семьи Томпсон. Поравнявшись с ними, он протянул руку мистеру Томпсону и приветливо улыбнулся миссис Томпсон, после чего озвучил:
      - А чего вы тут остановились, хотите позже подойти?
      - Нет, что ты, мы уже идем, просто, - миссис Томпсон слегка замялась, не зная как можно корректно ответить.
      - Мы уже идем, привет кстати, - вовремя вмешался Йен, голос друга вырвал его из плена воспоминаний.
      - Тогда идемте, а то меня там тоже родители ждут, - бодряще включился уже в беседу Дилан.
      - Раз ждут, тогда идем, я просто задумался, - Йен сказал это с легкой печалью и невольно кинул взгляд на фото.
      - А, понял, помню эти фотки, веселый день был, - Дилан дружески похлопал по плечу друга, - Идем, брат, нужно крепиться, впереди прощание.
      После этого они все вместе двинулись к похоронному бюро, чтобы не опоздать и успеть выразить соболезнования лично родителям погибшей.
      Внутри уже собралось множество людей. У параллельной входу стены стоял гроб, откуда выглядывало огромное количество цветов, преимущественно белых роз, ведь Алекс очень любила их.
      На входе Йен снова замешкался, собираясь духом. Именно поэтому он упустил из внимания, как к нему бежит миссис Хакет – мать погибшей девушки.
      - Дорогой мой, ты пришел, - женщина запыхалась, но было видно, что она искренне рада, - Я так переживала, что тебя не будет.
      - Добрый день, Элис, - среагировал Йен, - Я не мог не прийти, вы же знаете.
      - О, дорогой, конечно, но все же, я бы поняла это, - миссис Хакет старалась быть максимально нежной.
      - И все, я хочу отметить, что с речью выступать не хочу, мне будет трудно говорить на публику, - голос Йена дрогнул.
      - Ничего страшного, - быстро нашлась женщина, - Давай договоримся, что ты подумаешь в течение прощания, если все же решишься, то выйдешь и скажешь пару слов.
      - Да, думаю, так будет правильно, - Йен выдохнул.
      - Сынок, - вмешался мистер Томпсон, - Мы с мамой сели на свободные места, подумали, что ты сядешь в первом ряду, так как был наиболее близким.
      - Да, все верно, - вернулась в разговор миссис Хакет.
      - О, Элис, прости мне мою бестактность, я даже не поздоровался, - мистер Томпсон стушевался.
      - Ничего, мы с вами позже побеседуем, - женщина хоть и была спокойна, но голос выдавал благородную печаль и скорбь.
      Люди собрались, был легкий гул, так как случившееся вызвало массу вопросов и пугало окружающих. Миссис Хакет делала какие-то приготовления у компьютера, так как перед своей речью хотела запустить видеоролик о ее погибшей дочери.
      Йен наблюдал за всем этим, и в нем накапливалась печаль, он все еще не занял свое место, так как намеревался подойти к гробу, чтобы взглянуть на подругу в последний раз. Постояв в стороне еще какое-то время, заметив, что миссис Хакет почти готова взять слово, он понял, что ждать больше нельзя и направился прямиком к телу Алекс.
      Она лежала в этом гробу, окруженная любимыми цветами, глаза были закрыты, и создавалось ощущение, что она спит. Лишь бледная кожа и царапины выдавали ее состояние и давали понять, что девушка спит не обычным сном, а вечным. Йен внимательно всмотрелся в нее, обратил внимание на то, что захоронена она была не в любимом платье, а в том, которое закрывало все.
      - Дорогой, мы хотим начать, - вырвала его из размышлений миссис Хакет, - Присядешь?
      - Почему? – в голосе Йена была слышна злость, и она усиливалась, - Почему!?
      - Что почему, дорогой? – в голосе миссис Хакет появилось беспокойство.
      - Почему вы никому не рассказываете правду? – злость в голосе Йена уже отчетливо читалась, больше его ничего не сдерживало, даже погожий день и мертвая подруга рядом.
      - Я поняла о чем ты, но идет расследование и лишнюю информацию разглашать нельзя, - миссис Хакет старалась вложить максимум мягкости в свой голос.
      - Это неправильно! Люди должны знать! Она заслуживает, чтобы все знали правду! – Йен почти сорвался на крик, поэтому некоторые присутствующие обратили свое внимание на, людей возле гроба.
      Мистер Томпсон с супругой так же заметили, что что-то пошло не по плану, поэтому он поторопился подойти к сыну, оставив на месте жену. Как только он подошел к Йену, то крепко ухватил того за плечо, чтобы остановить и сказал:
      - Сынок, остановись, не превращай это в фарс. Я понимаю твои эмоции, но чтобы не портить этот день, давай выйдем и все обговорим, ведь Алекс заслуживает уважения?
      - Вот именно, заслуживает!  - Йен сорвался и сказал это максимально громко, теперь уже все внимание присутствующих было приковано к ним.
      - Так, немедленно прекрати и идем, нам нужно поговорить, - отец сказал это повелительным, но все же мягким тоном, чтобы не вызывать новую бурю эмоций у своего сына.

      Йен хоть и противился воле отца, но все же осознал, что ведет себя слишком вызывающе и все на это смотрят, поэтому он поторопился выйти из зала, не дожидаясь отца. Мистер Томпсон выразил соболезнования миссис Хакет еще раз и извинился за происходящее. Она хоть и была явно подавлена этим инцидентом, но старалась не показывать этого, поэтому сказала:
      - Ты сейчас нужен сыну, иди, я все понимаю и не злюсь. Моя же задача – успокоить присутствующих и провести церемонию прощания.
      Мистер Томпсон с благодарностью кивнул, успокоил ожидавшую его супругу и попросил ту остаться, чтобы сказать пару слов от семьи, а сам поспешил за сыном.
      Йен злился, пытался успокоить себя своими силами, но ему это не удавалось. Он понимал, что поступил отвратительно, но с другой стороны очень хотел рассказать всем о том, что произошло, и был уверен в своей правоте.
      - Йен, думаю, ты переборщил, но хочу знать, почему так произошло? – мистер Томпсон подошел к сыну и старался быть мягким.
      - Они скрыли правду от всех! Она достойна правды, люди должны знать! – новый уровень  злобы поглотил парня.
      - Ты, действительно, злишься из-за того, что людям будет не о чем посудачить? – отец старался быть серьезным, но с долей теплоты, чтобы не злить отпрыска.
      - Нет, дело не в этом… - видно было, что над словами отца Йен задумался и засомневался, стараясь обдумать услышанное.
      - Тогда в чем дело? – мистер Томпсон теперь говорил с нажимом, - Идет расследование, информацию разглашать просто так нельзя, мне кажется, ты понимаешь это, как никто другой?
      - Понимаю, -  нашелся Йен, - Разозлил ее внешний вид, я же знаю, что у нее подготовлено платье на выпускной, думал, в нем хоронить будут.
      - Ты, правда, из-за этого злишься? – отец отнесся к словам сына скептически, но постарался скрыть это.
      - Наверное, не знаю, - тут уже Йен не выдержал, у него потекли слезы, -  Я ничего не понимаю, все чувства спутались.
      - Спокойно, - мистер Томпсон подошел к сыну ближе и обнял за плечи, - Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, позволь, мы поможем тебе разобраться, только лишь обратись к нам.
      - Я знаю, что вы хотите помочь, но мне  сложно контролировать себя, я не чувствую тот момент, когда стоит обратиться за помощью,  - Йен говорил все это с такой тоской, что даже отец проникся горем на более высоком уровне.
      - Я думаю, ты прав, что люди должны знать правду, но ее нужно ограничить, чтобы не мешать расследованию, согласен? – мистер Томпсон старался поддержать сына.
      - Да, ты прав, глупо было так себя вести, но я не сдержался, - ответил Йен и с надеждой посмотрел на отца, спрашивая одним лишь взглядом о том, что ему теперь делать.
      - Вот что, дорогой мой, ты уже взрослый, поэтому бери ответственность за свои слова и поступки, - мистер Томпсон был серьезен, но при этом всем своим видом выражал поддержку, - Думаю, ты должен выступить с речью, как и планировалось. Но в самом ее начале извинись перед публикой, объяснив, что тебе сейчас больно, все мы люди, они это поймут.
      - Да, я так и сделаю, - Йен с силой выдохнул, стараясь окончательно себя успокоить.
      Отец с сыном простояли еще минут пять на воздухе, обсудили речь, после чего направились в зал и заняли свои места. Когда они вернулись, свою речь договаривала миссис Хакет, которая, явно, прониклась своей речью, поэтому была в слезах. Когда она завершила, то с надеждой посмотрела на Йена, тот кивнул и направился к тому месту, откуда вещали все гости, желавшие сказать пару слов об усопшей.
      Йен отряхнулся, словно только что встал с пыльного дивана и пару минут молчал. Люди с пониманием смотрели на него, стараясь поддержать своими теплыми взглядами. В этот момент у парня возникло чувство, словно, все эти люди объединились и чувствуют все, что происходит на одном уровне. С одной стороны, это чувство единения придавало сил, а с другой – разрывало сердце, ведь повод этого единения был слишком печальным. Наконец, он собрался духом, достал листок с речью, который заготовил заранее и начал:
      - Знаете, я, конечно, подготовил небольшую речь, но попав сюда понял, что все это не выражает моих чувств и на сотую долю. Для начала, прошу простить меня за то, что вам пришлось увидеть ранее, я повел себя некорректно. Хочу заметить, что, как и все, здесь, я горюю, но в отличие от вас, я еще не научился контролировать эти чувства, поэтому, простите, пожалуйста.
      После этих слов Йен взял небольшую паузу, а люди в похоронном бюро понимающе закивали. Убедившись, что все хорошо, парень продолжил свою речь:
      - Я думаю, все и без меня знают, какой Алекс была жизнерадостной и как она умела делать мир каждого человека ярче. Я тоже это знаю, помню и храню в памяти. Мы дружили с ней с самого детства, для меня она была сестренкой, которой у меня никогда не было. Именно по этой причине я так тяжело переживаю эту потерю. Я верю, что, однажды, всем будет открыта правда о произошедшем. Мне кажется, что Алекс заслуживает этого. 
      После этих слов Йен снова прервался, так как заметил, что присутствующие зашептали, явно, не ожидали услышать хоть что-то. Он постоял молча несколько минут, после чего решил подвести речь к завершению, но сделал это скомкано, чтобы быстро ретироваться, так как в моменте, когда он начал рассказывать про какое-то воспоминание о подруге, Йен понял, что готов заплакать.
      После этого еще несколько человек высказались, кто-то с заготовленным и стройным текстом, кто-то сумбурно. Было видно, что каждый искренне горюет и может разделить эмоции Йена, но ему от этого не было легче.
      Когда все закончилось, а отец Алекс сказал заключительную речь, все двинулись к выходу. Пока люди столпились в ожидании наклеек на автомобили, чтобы ехать колонной, гроб уже вынесли через другой вход и погрузили в катафалк.
      Прошло еще минут тридцать, прежде чем все расселись в транспорт, и процессия направилась к кладбищу, которое было совсем близко. На месте погребения уже был виден небольшой шатер, куда и направились мужчины с гробом, в котором находилась Алекс.
      Один из служащих похоронного бюро начал раздавать присутствующим розы, которые потом нужно было водрузить на гроб.

      Йен взял цветок, после чего встал в сторонке и ждал вместе с остальным, когда все будет готово и можно будет подойти к месту захоронения. Еще минут через десять их наконец пригласили к шатру над выкопанной могилой, где так же были расставлены небольшие пластиковые стулья со спинками.
      Все расселись по местам, после чего подошел священник, который проговорил небольшую речь или молитву, Йен так и не понял, так как не был сильно религиозным и никогда не вникал в детали ритуалов. После окончания молитвы люди стали подносить цветы к гробу и расходиться.
      Хоть так и не было принято, но Йен не решился уйти сразу со всеми, а остался наблюдать, как гроб опускается в Яму. В этот момент он обратил внимание, что рядом с могилой Алекс уже занято еще два места. Йен присмотрелся и заметил, что на них нет имени, это вызвало у него еще один прилив тоски, на что обратила внимание миссис Хакет, которая как раз собиралась уходить.
      - Ты чего, родной? – спросила она парня, - Все хорошо?
      - Думаю, вы понимаете, что в данной ситуации я не могу вас сказать, что все хорошо, - Йен собрался с мыслями и решился задать свой вопрос, - Неужели, так много людей умирает каждый день?
      Миссис Хакет проследила за взглядом молодого человека и сразу поняла, что вызывает у него столько вопросов.
      - За статистикой я, конечно, не слежу, но это не то, о чем ты подумал, - сказала женщина и мягко улыбнулась, - Мы с мужем решили купить места для себя, заранее, рядом с дочерью.
      После этих слов из глаз ее потекли слезы, поэтому Йен пожалел о своем любопытстве. Он хотел успокоить миссис Хакет, но не знал как. Ему стало неловко, от происходящего, но он все же положил свою руку ей на плечо, чтобы поддержать хоть как-то.
      - Не переживай, все хорошо, - теперь эта женщина ушла полностью в свои мысли и, казалось, что она постарела на несколько лет в момент, - Я никогда не думала, что задумаюсь  о собственной смерти так рано, это и меня поразило до глубины души.
      - Мне кажется, многие из нас узнали что-то новое о себе, в свете последних событий, да и испытали новые чувства, - Йен сказал это как-то очень многозначительно и глубокомысленно.
      - Да, дорогой, ты прав, - миссис Хакет приложила усилия, чтобы успокоить себя, - Надеюсь, что ты так же останешься гостем нашего дома?
      Йен понял, что она пытается перевести тему и решил ее в этом поддержать, поэтому сказал:
      - Конечно, и хочу напомнить, что сегодня вы нас так же приглашали, чтобы все обсудить без посторонних ушей.
      - Да, конечно, я помню, - миссис Хакет приободрилась, - Идем, нас уже заждались, я уверена.
      Рабочие кладбища заканчивали процесс захоронения. Никаких сборов после похорон назначено не было, лишь семья Томпсонов, а с ними друг Йена - Дилан, были приглашены к Хакетам, чтобы обсудить все произошедшее и, наконец, хоть немного успокоить собственные нервы.
      Йен заметил, что вечер был таким же приятным, как и день, если не учитывать происходящее. Он теперь чуть легче сдерживал свои эмоции, поэтому ужин прошел спокойно. Несколько раз они все плакали, но не просто от горя, а от теплоты тех воспоминаний, которые озвучивали. Миссис Хакет достала альбомы, что хранились у них дома. Придаваться воспоминаниям было приятно, но немного больно каждому из присутствующих. Весь вечер они обсуждали общие воспоминания, Дилан и Йен рассказали пару историй, которые не были известны родителям. Обсуждалось все, но говорить об обстоятельствах смерти Алекс никто так и не решился. Каждый понимал, что в этот день было бы правильным завершить в спокойствии, чтобы почтить память Алекс.