Ехали мы, ехали

Однажды возвращались мы с дочкой-подростком поездом из Адлера, где отдыхали в санатории по профсоюзным путёвкам. Была середина 90-х годов.
Билеты нам достались неудачные – боковые полки в плацкартном вагоне. В общем-то, мне такие места даже нравились. Сидишь на своём месте – никто тебя не трогает, и ты никому не мешаешь. Но вот чемоданы,.. куда их деть? На третью полку? Но это чревато – могут украсть.

На момент посадки наш вагон оказался наполовину пустым. Напротив нас никого не было, и я удивилась, почему же нам продали боковые полки, когда это «купе» совсем свободно?
- Возможно, это нереализованная бронь, –  подумала я и положила наш аккуратный чёрный чешский чемоданчик под одно из сидений – от греха подальше.
***

Потом в этом «купе» вдруг нарисовался молодой человек кавказской внешности, но рыжий, как клоун. Он вёл себя неуверенно, озирался. Подсел ближе к нам и поведал свою печальную историю. Юноша едет из Грузии на Украину, к бабушке. Но теперь добираться до неё ему стало очень трудно. Прямого, как раньше, пути нет. Приходится ехать со всякими сложностями, в основном, на электричках. На наш поезд он сел без билета, заплатив сколько-то проводнику. Он очень боялся проверок и жался к нам, вроде, как бы он с нами едет. Но ему не повезло. Пришли кондукторы, затребовали показать документы. Парень что-то лепетал про свою бабушку, но проверяющие были неумолимы и увели его с собой.
***

Из задумчивости по поводу странного распада нашей страны, приведшего к таким неудобствам родственного общения, меня вывела громогласная пара – мать, поджарая подвижная старушка лет 70-ти, и её дочь, моя ровесница. Они зашли в «купе» напротив и стали располагаться со своими вещами. Им достались два нижних места, и они шумно радовались по этому поводу. Стали запихивать свои вещи под сидения, но тут под одним из них обнаружили мой небольшой шикарный чемоданчик. Сначала на секунду остолбенели, потом, брезгливо глядя на него, догадливо и гневливо спросили:
- Чей это чемодан?
- Мой, – созналась я и попросила,  –  разрешите, пожалуйста, его там оставить, ведь ваших вещей на два сидения не так уж много.
Последние мои слова женщины проигнорировали, и, забивая мою вежливую просьбу громогласными возмущениями, презрительно и высокомерно  велели убрать чемодан. Что я и сделала.
 
Соседки так распалились в своём гневе и превосходстве, упиваясь моим унижением, что не остановились на достигнутом. Когда они уселись на свои места, та, что помоложе, поглядывая с ехидцей на мой чемоданчик, засунутый на третью полку, чванливо и громко, явно для меня, сказала своей матери:
- С верхних полок чемоданы часто воруют!
Та с ней молча согласилась.
Ладно, я решила не обращать на них внимание. Две ночи как-нибудь перетерплю их присутствие.
***

«Дамы» переоделись в домашнее. На младшей оказались какие-то гавайские ситцевые шорты с отметиной ступни на заднем месте. Такой же след я видела на спине несостоявшегося жениха Нади из фильма «Ирония судьбы или с лёгким паром». И я не поняла стиля этой женщины. Это у неё юмор такой или она купила шорты, какие подвернулись, на очень дешёвой распродаже?
***

На следующей крупной станции, уже ближе к ночи, пассажиры окончательно заполнили вагон. В наше «купе» пришли два пассажира, оба, значит, на верхние полки, –  парень лет 35 и полноватая женщина за сорок. Новая женщина рассчитывала поменяться своим неудобным местом с каким-нибудь мужчиной, чтобы он взял её верхнюю полку, а ей отдал бы свою нижнюю. Но у неё никак это не получалось, и она сидела со страдальческим видом. Моя  «добрая» знакомая, та, что помоложе, сочувствуя новенькой, сказала:
- А вы поменяйтесь вот с этой, –  и кивнула в мою сторону. Новенькая мельком глянула на меня и осталась неутешной. Проводница старалась ей помочь. Наконец, нашёлся благородный простой мужик лет 50-и, который уступил даме свою законную нижнюю полку. Посидев какое-то время на краешке чужой застланной постели, переваривая своё неожиданное, не слишком приятное переселение, мужчина застелил свою верхнюю полку и полез на неё. Молодой уже валялся на своей. Мать и дочь помолились на ночь (они, оказывается, были верующими!) и тоже улеглись.
Все, наконец, угомонились, заснули. Только я всю ночь не спала. В каждом человеке, проходившем мимо меня по своим делам, мне мерещился вор, охотившийся за моим чемоданом.
***

Утром мы с дочкой пораньше встали и умылись – а то потом не попадёшь в туалет, будут бесконечные очереди. Позавтракали. Дочка стала читать книжку, а я – разгадывать кроссворды, изредка поглядывая на соседей.
А те тоже проснулись. Сначала – женщины. Они уже собрались завтракать, разложив свои припасы на столике.
Видимо, почуяв запах их курицы и прочих домашних вкусностей, пробудились одновременно мужчины. Повылазили со своих верхних полок и уселись скромно на краю нижних.
Женщины помолились перед завтраком и приступили к еде. Тут молодая взяла со стола кусок белого хлеба, со смиренно постным по-монашески лицом разломила его пополам и торжественно вручила каждому мужчине по этой половинке.
 
Как сейчас вижу этих мужичков, сидящих на краю чужих нижних полок, со сложным выражением лиц держащих перед собой по куску хлеба – до конца не проснулись, есть хочется, но кусок хлеба всухомятку в горло не лезет, да и хочется чего-нибудь посущественнее. Мужички с пониманием друг на друга посмотрели и ушли, видимо, в ресторан, оставив куски хлеба на столе.
Пришли через несколько часов, поддатые, расслабленные. Уселись на нижних полках уже почти по-хозяйски – а что?, не спит же никто. На стол положили и поставили то, что принесли из ресторана, предложили соседкам. Те как бы радушно осклабились, приветствуя вновь пришедших, но пугливо отказались от угощения и скромно уселись поближе к окошечку. Тут я неинтеллигентно порадовалась – хоть кому-то удалось этих ханжей задвинуть в угол.
***

Мужички весело разговаривали друг с другом, находя какие-то общие темы. В это время молодая, освоившись, вдруг явно стала крутиться в своих провокационных шортах возле подвыпивших мужичков – перед обоими сразу – то это ей надо достать, то туда посмотреть… А что теряться-то? Она, похоже, незамужняя была, а годы-то идут. Старшая смиренно, с пониманием и даже одобрением смотрела на её телодвижения. Но мужички не обращали на молодую никакого внимания.
***

По вагону ходили продавцы всякого товара. И сосед, что постарше, стал присматривать подарки жене и дочке. Он сказал мне, что у него дочка такая же, как моя, и стал советоваться, что своим жене и дочке подарить. Коробейники носили симпатичные польские серебряные украшения, и мужчина купил две цепочки своим женщинам: дочери – поизящнее, а жене – побогаче. Что-то ещё приобрёл у другого продавца. И я подумала – какой молодец! Не забывает о семье. Скучает, видимо. Молодой пораньше забрался на свою полку и проспал до конца пути. В общем, правильные мужички были. И выпили они не так уж много...
***

Мы с дочкой, конечно, тоже соскучились по дому.
Прошла ещё одна ночь, которую я уже крепко проспала.
На чемодан мой, к счастью, никто не посягал.

P.S. Художник Анжела Джерих.