Асы

От вставшей колонны сто тонных грузовиков доносилось клацанье, рокот моторов, лязганье открываемых дверей.

Моросил дождь.
Дальше была ночь, полутьма, туманная стена леса.

В свете желтых фар справа стройные ряды истребителей МЕ, колонна ю-87, несколько незнакомых мне  моделей,  палатки техников, бочки с горючкой, гравийка взлетной полосы уходившей вдаль, в неизвестность.

Справа от меня, на уровне головы обрисовывается крыло юнкерса.

Этот  мой!
Встал впереди него. Поднял руку в приветствии. Грозная машина на фоне зари. На фоне стоявших позади массивных туш "тайфуна" и "Messerschmitt" -309 он казался птицей чайкой с немного изломанными крыльями. Перевернутая трапеция. Парадный, серо-голубой камуфляж, наспех залатанная обшивка.
Краска винта облетела почти что наполовину.
Я обошел его кругом и восхищённо смотрел вверх, где на высоте  трёх метров вдоль борта нарисованы  черные бубновые тузы.
Сколько же у тебя боевых вылетов, братец? Двести, сто? Если ты до сих пор жив, если ты два года в строю, быть может, тогда ты чуть более удачлив чем прочие.
Кто был тот пилот что привел тебя сюда? Японец, русский или американец? И где они теперь?

Я прыгаю по фронтам и континентам, еще вчера в танковом сражении на Балканах, а неделю назад в кабине японского истребителя над островом Хоккайдо. Рулетка из математической теории игр, где не знаешь, куда тебя забросит на следующий раз. Ослепительный снег Тироля Кронплац сменяется бескрайним песком у индийского океана, потом заснеженные предгорья Кавказа и вот теперь здесь, под Смоленском, среди сырого, промокшего леса.

Потрескивает, остывая мотор. А ведь ты только что из боя, верно? И пилот, если он наверняка живой теперь сидит в теплой палатке и пьет горячий чай. Или...

Замечаю след от пули на колпаке кабины. Мельком вижу уходящего с поля пилота. Твое время?

Мощные лапы шасси закрыты полукруглыми обтекателями. Я постучал по морде моего зверя. Он откликнулся тихим рокотом. Так что, давай дружить что-ли? Где-то внутри утробы грозно заурчало, словно он откликнулся на мое предложение, все еще не доверяя, взирая на меня сверху: а не подведешь ли братец, не сдрейфишь?

- - А ты парень не промах, - сказал техник, - летать то хоть умеешь?

- Приходилось раньше.

- Ну да, - покивал он, - некоторые даже оторваться толком не могут, тут же набок заваливаются.

Вот от него зависит, будет ли стрекотать как швейная машинка Зингер мотор или же заглохнет на первой бочке полу-петле. А также работоспособность пулеметов. Той тысячи патронов, что дается на полет хватает примерно на две минуты. Дальше все. Уповай на господа Бога или на собственное везение. Если сядет на хвост Як - тебе крышка. Скорости уже не хватит. Это бомбардировщик, братец. Тех 680-ти крылатых лошадиных сил хватит лишь на начальное ускорение в подземное царство Аида.

- Патронов тебе, брат, дали штук двести, - ошарашил меня техник, - и тому скажи спасибо. Бомбу на первый вылет вешать тоже не стали. Поглядим, может... Вот, смотри. - Он указал на пробежавший мимо нас этажерку мессер. - Машина неплохая, - но морально устаревшая, - А по тому как неровно рыскает, скажу, что дело у этого мастера дрянь. Кого в следующий раз пришлют вообще неизвестно. Пару часов на этажерках в училище и немного теории. Такие бьются пачками.

Едва оторвавшись от взлетной полосы маленький самолетик кувыркнулся, поднимая тучу водяной пыли вперемешку с грязью.

Штрихами на темном небе зашли на посадку одна за другой две машины. От крыльев веером разлетался дождь. Обдало близким теплом перегретых моторов.

Тух тух прошумели двигатели, затихая вдали. Лихо развернулись у командной палатки. Синхронно, как на параде. Я прямо залюбовался

- Таких не много, - сказал техник. Такие асы на вес золота. Почти Боги. Вот так-то. Они постоянные, а не то что некоторые. Иногда их тоже сбивают, но случайно. А на утро они опять в бою

Я не стал отвечать. У меня опыта не так много. Да и вообще из жаркой Африки. Там были раскаленные от жары танки.

Независимая подвеска плавного хода, внутри стенки отделаны мягкой красной кожей. Комфорт и надежность как у бронированного мерседеса. Охлаждение воздуха разделением потока. Внутри была жара лишь когда горел танк, тогда огонь плавил вокруг воздух и на барханах и чуточку повыше вспыхивали миражи. Обычно, в мареве появлялись островки оазиса. Но были и картины из незнакомой жизни.

Потом танк взрывался. Башню отбрасывало как крышку с перегретого котла. Вверх взметалось пламя и так же быстро оседало пропадая. Оставался только черный дым и обгорелый остов. Вот так то.

Здесь была слякоть. Сыро, промозгло. Мелкий дождь, Смоленские хляби во всей красе . И в таких местах начинаешь понимать, что быть летчиком, стократ лучше чем артиллеристом или служить в пехоте. Вот уж кому не позавидуешь. Рыть окопы под проливным дождем или зарываться в грязь по самую башню удовольствие не из приятных.



- Когда вылет ? - Спросил я. - Что хоть слыхать вообще?

- А хоть сейчас взлетай. Не терпится на тот свет? Что, даже стаканчик шнапса не пропустишь перед дорогой?

Я сказал, что не пью. Вообще.

-Молодец, - сказал техник, - так держать. Может, живой вернешься. По крайней мере, эти вот, - всегда возвращаются.

Я повернул голову, мельком увидел, как тот, второй пилот выпрыгнув из леопардовой окраски Ме -262 снял шлем и по плечам рассыпались русые девичьи кудри.

Валькирия, не иначе. Ба! Реактивный истребитель... Предельная скорость 800. Дальность... Перегрузки до 8 j. Мне очень хотелось подойти поближе. Не часто видишь такую технику.
Впрочем, мой ю-87 неспешно грациозен и в пике летит почти отвесно, издавая тот неповторимы звук, который лучшие воины на планете русские назвали воющей шарманкой.

Я решил, что не буду включать сирену. Все равно бомбить нечем. И патронов лишь так, чтобы жать на гашетку первые три секунды боя. Придется экономить, надо, надо вернуться. Надо доказать, что прежде всего ты стоишь ЭТОГО самолета. А он в тебя верит. Так что не подведи, брат, - техник похлопал по гулкому борту юнкерса. Залазь. Я закрою колпак.

Я сижу в кресле пилота. Мягко скользнул закрываясь фонарь кабины. Щелчок, отрезавший меня от остального мира. Зеленоватая толща стекла полтора сантиметра, по которой извилистыми полосками стекает дождь.

Передо мной приборная доска. Шкалы фосфоресцируют белым. Коричневые перчатки с меховой оторочкой под лобовым стеклом. Начинает светлеть небо. Полоска зари над лесом. Немецкая голубая лазурь в краске, планшет мольберт. Еще пять минут до взлета.

Мелко дрожит, прогреваясь мотор. Тепло идет в кабину. Оживают приборы. Бак чуть меньше половины. Я понимаю, топлива обратно уже не хватит. Час двадцать это полный бак. Туда лететь минут сорок. Обратно. Нехитрые подсчеты в уме. Значит, только туда. Дождь пошел сильнее. Стекло впереди заляпано грязью. Очень ровная дырка от пули крупнокалиберного пулемета.

Оттуда будет страшно дуть на скорости в 280. Я шарю в кармане летного комбинезона и нахожу пробку французского шампанского "Вдова Клико" она идеально подходит. Ребром ладони забиваю поглубже. Перекрестья прицела. Горизонтальные черточки над уходящей в бесконечность темной полосы. Мигают лампы вдоль взлетной полосы. Белые. Темные. Опять белые. Сплошное мельтешение. В самом конце красная точка. Мне нравится длинный разбег.

Передо мной взлетает один за другим три истребителя с розовым японским солнцем. Самурай Ki-10 · Ki-27 · Ki-43, Сразу следом за мной начинает разбег леопард. Тот самый. Я еще не в команде, меня еще не приняли. В наушниках помехи. Я снимаю шлем.

Виртуальная реальность. Время 5.25 утра. Я опишу события последнего боя перед тем как меня сбили.

В лобовом стекле разлетаются узкие полоски воды. Грязи как не бывало. Слева вверху на десять часов, 0,320 метров первый истребитель. Справа позади на том же уровне второй. Быстро набирают высоту. Превращаются в маленькие точки. За нами взлетают одна за другой этажерка, летающая крепость б-17, две разных модели юнкерсов. Пятнадцать минут до фронта. Видны всполохи. Под нами поля и леса. Редкие деревушки. Над нами перевернутая чаша неба.

На дюралевой табличке надпись: war thunder/ асы второй мировой.

Многие живут здесь чуть ли не сутками. Унылая работа сменяется яркими боями. Интуиция помешенная на мастерстве. Каждый из них ас, а те, случайные, что же...

Я одеваю шлем. Вижу свои руки в коричневых перчатках. Самолет вращается, сзади трассирующая очередь чужака. Бочки и петли и вот заходишь в хвост. Вернее, пытаешься сделать это и понимаешь, что не успеваешь. Совсем. А у тебя ведь не истребитель. Добавляются пара дырок в лобовом стекле. Щепки из фюзеляжа. Самолет наполовину деревянный. Рубят крылья. И вот Ю-87 воет в пике.

До своих добираться 30 километров. И это по лесам. На бреющем полете сажаешь на длинной поляне чудом не протаранив белое дерево. Уже светло.

Чуть синеватый фонарь кабины сдвинут в сторону.

Потрескивая остывает мотор. Грозная птица с пораненными крыльями совсем приуныла.

- Ничего, - говорю я, - второй вылет будет более удачлив. Не я и не ты первые. Нечего и горевать.

В небе видны всполохи. Носятся друг за другом небесные боги асы на огненных колесницах, садят из крупнокалиберных пулеметов, переговариваются по радио. В наушниках помехи. Два мессершмитта шедшие за мной вышли из игры еще раньше.

Дольше всех держится летающая крепость и те два истребителя. Леопардовый и просто серый с японскими красными кругами на крыльях. Пишу им в чате: alles gut!

Боб Росс должно быть ты был в той летающей крепости. Пишу ему - привет тебе, Боб. Твои облака очень живые!

Здесь он еще есть, такой же бородатый и улыбчивый. Рисующий маленький счастливый кустик и маленькое счастливое облачко. А там, в реальной жизни его уже нет.

Я знаю, Боб слышит но уже не ответит. Сильные помехи. Грозовые раскаты в небе.

Раскрываю мольберт. Я на большом пригорке. Отсюда все видно как на ладони. Лес, а дальше река. Поле, похожее на космодром, а на краю белая церковь похожая на ракету. Первым делом тот же синий фон и белые облака. Немного темных грозовых туч и заходящий в пике серебристый U-87- D-2