Правдивая история короля Якова. Глава 19

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
в которой читатель узнаёт о Короле такое, чего он и сам о себе не знал

Королевский Дворец, возвышавшийся в центре Столицы, наконец вернул себе статус самого величественного здания в городе. Теперь, когда не было замка Арна, превосходившего его и по высоте, и по площади, он будто приосанился и подрос. Все его башни снова, как семнадцать лет назад, свысока смотрели на окружавшие их кварталы, напоминая жителям, что здесь находится их Король, единственный законный правитель, воцарившийся на века. Но если бы кто-нибудь увидел, в каком состоянии пребывал единственный и воцарившийся на века, он был бы очень удивлён.
Наверное, для описания первого дня монарха, вернувшего себе престол, лучше всего подошли бы такие слова, как фанфары, триумф, овации, лавровый венок и тому подобное, но здесь их не будет.
Верный Глен, явившийся, чтобы пригласить своего господина на ужин, обошел чуть не весь Дворец и, верно, так и не нашел бы Короля, если бы не услышал всхлипывания под лестницей, ведущей на задний двор. Яков сидел, забившись в пыльный угол, и рыдал, как ребёнок. И слёзы его отнюдь не напоминали слёзы радости.
- Яков, что с вами? - закричал Глен, от потрясения позабыв все правила этикета.
- Нет, нет, - затряс головой Король, не переставая рыдать. - Это невозможно! Этого не может быть!
- Я позову лекаря! – бросился было Глен, но Яков вдруг вцепился в него мертвой хваткой и выплеснул сквозь рыдания:
- Не. Уходи.
- Хорошо, - тут же согласился Глен, прижимая его к себе, как ребёнка. - Я никуда не уйду. Не уйду.
Король уткнулся ему в праздничный камзол и долго орошал его слезами, которым, казалось, не будет конца. Наконец, нарыдавшись всласть, он затих и только изредка шептал: «Нет, нет. Как же так?»
Тогда Глен решился предложить:
- Давайте я провожу вас в ваши покои.
Король не ответил, но и не сопротивлялся и позволил отвести себя в опочивальню, но уложить себя на кровать, как хотел Глен, не дал, а почему-то уселся возле неё на ковре. Глен, боясь нарушить шаткое спокойствие своего господина, не стал настаивать и молча сел рядом.
- Глен, - доверительно спросил Яков, - почему так устроена жизнь? Почему понимать самое главное ты начинаешь только в самом конце, когда все уже потеряно и ничего нельзя вернуть?
Столько боли было в его голосе, что Глен чуть было сам не расплакался.
- Почему молодость и счастье так стремительно пролетают мимо? Почему всё заканчивается, даже не начавшись? За что мне всё это?
Глен видел, что Королю надо высказаться. Он взял Якова за руку.
- Глен, ведь я любил её! Ты знаешь, я её по-настоящему любил.
- Кого, ваше величие? - осторожно спросил Глен.
- У неё была очень неприятная мать. Такая надменная, такая навязчивая. И очень неискренняя. Казалось, она вся была пропитана лицемерием. И когда она стала настаивать, чтобы я непременно – «непременно», она так и говорила - познакомился с её дочерью, я пытался отказаться, потому что не люблю, когда на меня давят. Но она буквально впихнула свою дочь в мои объятия, и это было так неловко. Но Кадрия! Она была совсем другая, совсем не такая, как её мать. Я видел, что ей тоже ужасно неловко за то, что происходит. Она прятала глаза, так ей было стыдно. И всё же я разглядел её глаза. Глен! Таких глаз я никогда не видал прежде! Они будто светились изнутри, и когда она смотрела на меня, мне было так тепло и уютно. Она была не просто красавицей - красавиц я повидал много. Но она была не такая, как они все. В ней было что-то... Как это передать словами?
И он посмотрел на Глена, словно ожидая от него помощи. Но тот лишь растерянно развел руками:
- О ком вы говорите? Кадрия. Неужели это...
- Ты разве не видел её?
- Когда вы гостили у своего кузена Альберта, я был в Столице с вашим отцом. Его величие попросил меня помочь ему и...
- Да-да, я помню. Я тогда поехал без тебя. Но разве я тебе не рассказывал о ней после, когда вернулся?
- Вы изволили сказать, что чуть было не женились по глупости на какой-то, простите, деревенской девке, которую вам навязали, но вовремя опомнились и почли за лучшее поскорее убраться оттуда.
- Я так сказал?! - Король был потрясён. - Я не мог так сказать! И она не деревенская девка!
- Клянусь вам, ваше величие. Разве я посмел бы обманывать вас.
- Но мне её не навязывали, - сказал растерянно Король. - Я любил её. Очень любил. И даже теперь ещё люблю, хоть её давно уже нет. Глен! - Вдруг воскликнул он в отчаянии. Глен! Она умерла! Как же так! Почему? Почему я тогда уехал? Я любил её! Я хотел жениться на ней! Я мечтал об этом больше всего.
- Вы никогда раньше не вспоминали о ней. А ведь вы рассказывали мне всё. Это странно.
- Да, странно, - согласился, подумав, Король. - Очень странно. Я, и правда, не вспоминал о ней все эти семнадцать лет. Будто она была мне безразлична. Как такое могло быть?
- Ваше величие, - мягко сказал Глен, вновь беря его за руку, - расскажите мне всё, что случилось тогда.
Король задумался. Он осторожно, с опаской стал двигаться в своём сознании назад, вызывая из глубин небытия те воспоминания, которые давно уже похоронил. Почему-то ему было страшно. Он медленно погружался в прошлое, словно шёл по шаткой почве, с каждым шагом рискуя провалиться в трясину.
- Мы встречались. Гуляли в парке. А потом решили пожениться. Я послал гонца с сообщением к отцу. До свадьбы оставалось два дня, но ночью... Глен, я вспомнил! Это был Арн! Я почему-то считал всё случившееся в ту ночь сном. Но это был не сон! Теперь я понимаю, что это был не сон.
Король застонал и схватился за голову. Он увидел вдруг всё так ясно, будто это было вчера.

Когда ушли слуги, помогавшие ему готовиться ко сну, принц Яков взял канделябр и поднес его к стоящему на подставке у стены портрету, как делал каждый вечер. Портрет еще не был закончен, но с каждым днём изображение Кадрии на нём становилось всё ближе к оригиналу, и принц тратил всё больше времени, разглядывая  милые черты. Каждый день они с Кадрией были вместе с утра и до вечера, и всё же он начинал скучать, лишь только они расставались, и проводил долгие часы у её портрета, вспоминая прошедший день и мечтая о близком будущем, когда она и ночью будет рядом.
Оторвался от портрета он только тогда, когда глаза уже стали закрываться, затушил свечи, добрел до кровати и уснул, еле успев коснуться подушки. Но проснуться в этот раз ему было суждено не от приветливых солнечных лучей - он неожиданно почувствовал, что кто-то сильно трясёт его за плечо. Было темно, и Яков не мог разглядеть лицо стоящего возле кровати человека.
- Что случилось? - спросил он, спросонья неловко барахтаясь в перинах.
И тут одновременно зажглись все свечи: и те, что стояли на столе, и те, что висели на стенах. И даже успевший потухнуть камин вдруг ожил и вспыхнул ярким пламенем. Яков испуганно сел на кровати.
- Не бойтесь, принц, я не причиню вам зла, - сказал незнакомый голос, и Яков увидел перед собой молодого человека в запыленной крестьянской одежде. Эти слова почему-то повергли принца в ужас, но может, ужас вызвали не слова незнакомца, а его вид: красивое лицо его было серым - такие лица встречаются у пожилых людей, перенесших много страданий, под глазами были синяки, как у больного, губы обветрились, грязные волосы падали на лоб. Но самым страшным в его облике были глаза: они с холодным вниманием изучали принца, и в самой глубине их он разглядел лютую ненависть. И сразу же почувствовал, что этот человек пришел убить его. Яков посмотрел на колокольчик для вызова слуг, но не решился протянуть к нему руку - все его члены сковал страх.
- Кто вы? - хрипло спросил он.
- Меня зовут Арн. Кадрия наверняка рассказывала вам обо мне.
- Кадрия? Нет, не помню.
- Лжешь! - хлестко ожёг его Арн.
Принц пошатнулся, как от удара.
- Она не могла не говорить обо мне! Она моя невеста!
Яков так и раскрыл рот.
- Я был в отъезде, - продолжал незваный гость, - но теперь вернулся и предлагаю вам побыстрее уехать обратно в Столицу, чтобы не мешать нашему счастью.
Принцу пришлось несколько раз прокрутить в мозгу эти слова, чтобы до него наконец дошел их смысл.
- Но, - пролепетал он. - Как же так? Это же невозможно.
- Всё очень просто, - усмехнулся Арн. - Вы сейчас соберётесь, а утром покинете этот замок и больше никогда не будете искать встречи с моей невестой, - и, видя, что тот колеблется, добавил: - Если вам дорога жизнь.
Услышав такую угрозу, Яков против ожиданий вдруг слез с кровати и, встав напротив Арна, четко произнес:
- Она любит меня. Я никуда не уеду.
Серое лицо Арна потемнело еще больше. Он пошатнулся и, казалось, еле устоял на ногах, но быстро справился с собой.
- Вы, наверное, не поняли, принц. Я не прошу - я приказываю.
- Кто вы такой, чтобы приказывать принцу!
- Кто я такой? - зловеще прошептал Арн. - Вы, правда, хотите это знать? Что ж, смотрите.
При этих словах он стал расти и меняться на глазах - и через несколько минут к принцу приближался, разевая пасть, огромный дракон. Яков упал на кровать и вжался в перины, чувствуя, что настал его последний час. Дракон расправил широкие крылья и стремительно поднялся в воздух. В полёте он разлетелся на тысячу песчинок и закрутился по комнате смерчем, сметая всё на своём пути и превращая предметы в кучу обломков. Опоры, державшие бархатный балдахин кровати, подломились, и Яков еле успел выскочить из-под рухнувшей вниз тяжелой ткани. А в покоях уже вовсю бушевал огонь, истребляя то, что не уничтожил смерч. Принц свалился, задыхаясь от дыма, но когда он уже терял сознание, жар вдруг пропал, и лица его коснулся свежий воздух.
Яков открыл глаза. Он сидел на полу возле стены. В покоях всё было как прежде: мирно горел огонь в камине, мерцали свечи на столе и стенах, балдахин был на своём месте над кроватью.
Арн стоял возле принца, скрестив руки на груди.
- Полагаю, мы договорились? Сколько времени вам надо на сборы? Могу дать один день.
Яков был так измучен, что даже не попытался встать. Он только поднял на Арна глаза и прошептал:
- Я не брошу Кадрию. Я люблю её. Люблю.
- Лжёшь! - закричал Арн в ярости.
- Люблю, - упрямо повторил принц, - и никому не отдам.
Арн тяжело дышал, не спуская с него сумасшедших глаз.
- Ты же понимаешь, что не оставляешь мне выбора? Я пришел к тебе, чтобы решить все миром. Но ты не хочешь! Откажись от неё!
Принц был перепуган до смерти, но отказаться от Кадрии было выше его сил. Он только отрицательно покачал головой.
- Я не хочу причинять тебе зла, - почти умоляюще проговорил Арн, - прошу тебя, откажись.
- Я люблю её, - выдохнул Яков.
- Ну, что ж.
Арн приблизился к нему вплотную, руки его дрожали, он еле держался на ногах и казалось, вот-вот упадет в обморок. Он приложил руку к груди принца - тот не сопротивлялся - и начал что-то шептать. Потом лицо ворожея стало расплываться, и Яков провалился в темноту.
Когда он пришел в себя, в покоях никого не было. Но свечи по-прежнему ярко горели, и огонь в камине продолжал свой загадочный ночной танец.
Яков поднялся на ноги. Во всём теле была ужасная слабость.
«Почему я лежал на ковре, а не на кровати? - подумал принц. – Давно уже я не падал с кровати, с самого детства. А может, я заболел? Или мне приснился дурной сон? И кто зажег свечи?»
Он подошел к столу, чтобы погасить их, и тут взгляд его упал на портрет, стоявший на подставке у стены.
«Это та девушка, с которой я познакомился недавно. Но зачем здесь её портрет? А!  Верно мать её велела принести его сюда. Она всерьез рассчитывает выдать за меня свою дочку. Интриганка! А я хорош, чуть не поддался. Ну уж нет! У меня есть ещё голова на плечах. Жениться принцу на простой крестьянке!»
Он стал энергично дёргать за колокольчик, и вскоре вбежал заспанный слуга.
- Немедленно собирай мои вещи! Я уезжаю!
Недоумевающий слуга поклонился и выкатился вон.
- Вот так, - сказал принц.
Он приложил руку к груди. Там что-то болело, тяжко ныло и не давало вздохнуть полной грудью. Было странное ощущение, словно оттуда вынули какую-то важную часть, и теперь на этом месте образовалась пустота.
«Да, видно, я, и правда, заболеваю. Быстрее домой к лекарю».
Он снова посмотрел на портрет, потом снял его с подставки и швырнул в камин.

- Как я мог забыть это, Глен? - прошептал Король, и слёзы вновь потекли по его щекам.
- Вы неправильно ставите вопрос, Яков, - так Глен называл его очень редко и никогда при посторонних. - По-моему, правильнее будет спросить: почему именно сейчас вы всё вспомнили? И думаю, я знаю ответ.
Яков устремил на него вопросительный взгляд.
- Это не может быть совпадением, - твердо сказал Глен. – Арн умер, и вы сразу всё вспомнили.
- Ты считаешь, он заколдовал меня тогда?
- Без сомнения. Когда ворожей умирает, все его колдовство исчезает. Замок сразу же разрушился.
- Он забрал из моего сердца любовь к Кадрии, чтобы она принадлежала только ему. Это было бесчеловечно. Лучше бы он меня убил. Я прожил всю жизнь, думая, что не люблю её. Я даже не огорчился, когда она умерла. А ведь я мог спасти её. Ей было плохо с ним. Он был странный. Она мне сама рассказала. После того, как я нашёл её, больную, голодную. И я тогда позволил ей уйти, вернуться к нему! Не удержал её! И ничего во мне не шевельнулось. И я сразу же забыл её. Глен! Разве это справедливо? Вся моя жизнь была сплошным обманом!
- И меня снова не было рядом, когда вы второй раз с ней встретились, - сокрушенно вздохнул Глен и тут же прибавил: - Но вы ещё не старик. Вы еще можете встретить женщину, создать семью.
- Нет, второй такой, как Кадрия, нет на свете. А жениться? Конечно, я женюсь, ведь надо же продолжать нашу славную династию, - он горько усмехнулся. - Мне найдут подходящую невесту из знатного рода, и мы с ней потратим все силы на то, чтобы произвести на свет здорового наследника, а когда это случится, будем встречаться лишь на официальных приемах.
Он совсем сник, и Глен не знал, как его утешить: Яков был прав.
- Ложитесь-ка спать. Вы устали и переволновались за эти дни. Вот отдохнете и по-другому взглянете на жизнь.
Король, тихий и покорный, кивнул.
- Только ты не уходи. Я велю постелить тебе здесь.
- Не волнуйтесь, я никуда не уйду.
Почти всю ночь они проговорили, но разговор крутился вокруг одной темы: Яков вспоминал молодость, жалел прошедшие годы, обвинял Арна и через слово упоминал Кадрию. Только под утро он заснул.
Разбудил его Селен. Он влетел в покои возбуждённый и с порога начал кричать:
- Отлично! Вижу вы, вашество, отдыхаете после праведных трудов. А что это на вашем челе? Печать государственных забот? А нет, это пёрышко из подушки. Меж тем как я уже два часа как на ногах. Не хотите ли разделить со мной тяготы управления ВАШЕЙ страной? Или продолжите пинать перину?
- Что такое, Селен? - вяло спросил Король, не делая ни малейшей попытки выбраться из одеял, из которых виднелся лишь его нос.
- Действительно, что такое! - взвился Селен. - Кто Король этой страны: я или вы? Так почему же я занимаюсь всеми неотложными делами, в то время как вы нежитесь в постели!
- Я плохо спал, - раздалось из перин, - и мне надо...
- Ну уж нет! - перебил его Селен. - Я сегодня почти совсем не спал! И всё же не считаю это  достаточной причиной для безделья. Вы уже не король в изгнании. Режим надо менять! Через полчаса вы выезжаете. Лошади готовы. Все указания я дал Глену. У меня нет ни минуты свободной, и я не собираюсь тратить на вас свое время. Полчаса, вашество, - и ни минутой позже!
Он стремительно унёсся, и из коридора вскоре раздался его голос: ворожей и там распекал кого-то за нерадивость.
- Какой он шумный, - поморщился Король.
- Однако же, он прав, - сказал Глен, простоявший всю сцену в позе статуи возле дверей. - Вам надо показаться народу. Они должны видеть, что их Король вернулся, что он бодр, здоров и готов вести страну к процветанию.
- И куда мы едем? - спросил Яков, подавляя зевок, и меньше всего его голосу подходил эпитет «бодрый».
- Вам надо посмотреть на тело Арна и потом дать соответствующие распоряжения по поводу похорон и торжеств в честь вашего возвращения. Распоряжения Селен уже написал.
- Но я не хочу смотреть на его тело! - простонал Король.
- А этого и не требуется, - тут же успокоил его Глен. - Вы просто войдете в здание, где оно находится, посидите там несколько минут в отдельных покоях и поедете обратно. Тогда все увидят, что вы деятельно интересуетесь всем, что происходит в стране.
- Да? Ну тогда вели подавать умываться.
Конечно, не через полчаса, но всё же не более чем через пару часов Король с Гленом выехали-таки из Дворца. Они подъехали к невысокому деревянному строению, оцепленному со всех сторон стражей, возле которого было полно народу. Словно падальщики, к мертвому телу слетелись горожане. Они встретили своего Короля криками восторга, и Яков чуть не присел с непривычки - так его напугала бурная любовь своих подданных. Но Глен не позволил ему сбежать с места триумфа. Он повернул Якова к толпе и заставил несколько минут улыбаться и махать рукой, после чего чуть не волоком втащил сомлевшего монарха в помещение и усадил на скамью.
- Принеси воды! – велел Глен усатому стражнику, вытянувшемуся перед ними во фрунт.
Яков был бледен, руки-ноги его тряслись, на лбу выступил холодный пот.
- Что с вами? Всё же хорошо. Эти люди просто…
- Нет, не то, - затряс головой Король. - Глен! Я схожу с ума. Я видел Кадрию.
Прибыла вода, и Яков с жадностью выпил весь кубок.
Глен тут же выставил стражника за дверь, велев никого не впускать, а сам вернулся к Королю.
- КОГО вы видели?
- Я и сам понимаю, что этого не может быть, но это была она! И она ничуть не постарела! Точно такая, как была. Я схожу с ума, да?
- Вы обознались, ваше величие. Мы вчера говорили о ней, и вам показалось…
- Нет, - горячо зашептал Король, схватив Глена за камзол. - Это точно она! Что происходит, Глен?
- Это мы сейчас выясним. Где вы её видели?
- Она стояла у ограды. Справа. На ней белое платье, на плечах платок. Такой. Зелёный. Или серый.
Глен вздохнул. Найти по таким приметам женщину в толпе будет трудно. Но всё же надо привести её Королю, чтобы он убедился, что это не Кадрия.
При появлении Глена притихшая было толпа снова заволновалась, все заглядывали ему за спину - ждали, что выйдет Король. Сегодня все они будут взахлеб рассказывать родным и знакомым, что видели Короля «вот как тебя». Но Глен не думал об этом, он искал глазами ту, о которой говорил Яков, и, к своему удивлению, быстро её нашёл - она стояла, вцепившись в ограду, и жадно смотрела на дверь. Он никогда не видел Кадрии и не мог сказать, похожа ли была эта девушка на неё. Она, и правда, была совсем молоденькой.
Не теряя времени, Глен подошел к ней и сказал:
- Пойдемте со мной.
Стоявшие рядом горожане раскрыли рты, а те, кто находился поодаль, навострили уши. Толпа притихла.
Вопреки ожиданиям, девушка не удивилась, ничего не спросила и тут же отправилась за ним, будто только этого и ждала.
Зато удивление вызвала реакция Короля. Глен надеялся, что он, увидев её, скажет: «Ах, да, вижу, что обознался», но тот только выпучил глаза и застыл с таким видом, будто его хватил удар. Глен не на шутку перепугался. Он уже жалел, что привёл её.
- Кто ты такая?
Она подняла на него глаза, в которых стояли слёзы, и прошептала:
- Пожалуйста, позвольте мне взглянуть на тело отца.
- Что? - прохрипел потрясённый Король.
- Ты дочь Арна? - спросил Глен.
Дарина кивнула.