Вместе на рыбалку

   Муж с вечера складывает рюкзак на рыбалку.
- Опять суббота и опять я остаюсь одна с детьми дома.
- Не одна, а с твоей мамой. Вдвоём справитесь с детьми.
- Справиться-то мы справимся, но мне-то хочется побыть с мужем. Всю неделю ты на работе, приходишь поздно, а в  выходные на рыбалке.
- Должен же я отдыхать когда-нибудь.
- Так давай отдыхать вместе.
- Вместе это как? Ты поедешь со мной на рыбалку?
- Да!
- Встанешь в четыре часа утра?
- Да! А с детьми побудет мама.
- Хорошо, поедем вместе.
 В четыре часа звонит будильник. Глаза не открываются. С закрытыми глазами я иду умываться, одеваюсь тоже с закрытыми глазами. Муж уже стоит у порога с рюкзаком и с велосипедом.
- Идём!
- Идём!
 Спускаемся с четвёртого этажа во двор. Рюкзак он укрепляет на багажник.
- А я куда сяду?
- Вперёд на перекладину.
 Молча сажусь. Сама напросилась на рыбалку. Надо терпеть.
 Я худенькая, бараний вес, но сидеть на перекладине очень неудобно. Грудью в руль упираюсь. А ещё он коленками постоянно трёт мне по бокам.  А ехать неблизко. Сначала вдоль безлюдной улицы, затем по двум туннелям, над которыми ходят поезда. Если в это момент проезжает состав, то весь день будет сопутствовать удача, но поезда не было. При выходе из второго туннеля попадаем на оживлённую трассу вдоль реки Волги.  Тоже  довольно длинный промежуток. И, наконец, спускаемся к нашему причалу, где стоит лодка.
   Весь подготовительный период спускания лодки на воду, уже не помню. Помню, что тарахтел мотор и лодка взвилась над волнами, задрав вверх нос. Прыгали мы по волнам недолго, остановились. Он бросил якорь, закрепил его конец и сказал:
- Ну, всё! Вот здесь будем рыбачить.
 Я оглядываюсь. Вокруг одна вода. Город видно, но не достать руками и не дойти ногами. Солнца ещё нет, только утренний туман висит над рекой. За фарватером виднеются острова, но весь завораживающий пейзаж и присутствие мужа меня не приводят в восторг, как предполагалось с вечера, потому что меня уже трясёт от холода. Лето, а мне холодно.
- Это утренний озноб. Это скоро пройдёт, оденься потеплее, в люке есть старое одеяло, бушлат. — говорит муж, закидывая свою удочку.
  Достаю все тряпки, какие только можно найти в лодке, отложив в сторону портфель с посудой. Старый большой портфель очень пригодился в рыбацком деле, ведь иногда рыбаки рыбачат по вечерам и остаются ночевать на островах, чтобы потом сразу попасть на утренний клёв. Вот тут и нужна всякая посуда: эмалированные плошки и кружки, алюминиевые ложки и вилки, ножи и котелки.
   Но меня сейчас больше интересует, что тут в лодке есть из тряпья. Да, есть старое ватное одеяло, бушлат, фуфайка, прожжённая у костров, и зимняя шапка-ушанка. Шапка-ушанка приводит меня в полный восторг, одеваю её, завязываю под подбородком шнурки и первый раз за всё утро, улыбаюсь. Во-первых, тепло, во-вторых,  не слышно, проезжающих мимо моторных лодок и криков рыбаков о том, клюёт - не клюёт.
   
     Делаю себе на дне лодки лежбище из всего, что удалось мне добыть. Сначала раскладываю спасательные пояса. Муж сам их делает из пенопласта и верёвок. На них стелю одеяло, надеваю на себя фуфайку, ложусь и покрываюсь бушлатом, лежу, как в люльке. Лодку раскачивает на волнах до тошноты, но делать нечего. Надо мной огромное бледно-синее небо, и я засыпаю. Сколько я проспала, не знаю, только просыпаюсь вся в поту. Солнце жарит вовсю.
   После  утреннего озноба на меня нападает жара.  Скидываю с себя шматьё, шапку-ушанку, одеваю купальник и соломенную шляпку, встаю во весь рост, потягиваюсь. В плотном большом целлофановом пакете бьётся рыба. Видимо, мы сегодня всё-таки с уловом, не смотря на то, что над туннелем поезд не проезжал.   Позагорать не приходится, потому что муж уже сматывает удочки, заводит мотор и мы уезжаем. В такую жару рыба быстро портится, если её сразу же не пожарить или не сварить уху.