Шаг из бездны

«Не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить…»
                Марк Аврелий

«Когда убиваешь страх внутри себя открывается окно новых возможностей» – эту истину знают все начинающие психологи и психоаналитики. Но как понять, что тебя мучает именно страх, а не нахлынувшие эмоции, порождённые изменяющимися обстоятельствами? Как отделить зёрна от плевел? Да и как может человек, находясь в эпицентре психической атаки со стороны собственного мозга, принимать разумные решения? Или хотя здраво оценивать окружающую обстановку?
Можно дам вам, дорогие мои читатели, три совета из собственной жизни? Простите за банальность, если кому так покажется, но мне лично это помогает всю жизнь.
1.     Понимание того, что мы все когда-то умрём. Смерть – это и есть закономерный финал любой жизни. Так что принимать её надо с достоинством и уважением: как результат и итог, а не как неизбежность.
2.     Всякая жизнь на земле – это «дар», и он требует бережного отношения и надёжной защиты. И ты должен быть всегда мобилизован и вооружён знаниями – как это осуществить в критический момент.
3.     Мы таковы, каковы наши мысли. В самый критический момент полезней всего не смотреть в пустоту, а ровно дышать и думать о звёздах.
*
В далёком детстве, когда я лежал в военном госпитале в Ленинграде, рядом со мной на кровати мучился молодой капитан, у которого было тяжёлое пулевое ранение лица. В те дни от него ушла жена и он страшно страдал: и душевно, и психически.
– Ты урод, и я урод, и нам никогда не выжить после таких ранений! – он просто изводил меня, тоже прикованного к больничной койке после тяжёлых операций.
Закончилось тем, что однажды ночью я услышал непонятное «пыхтение». А затем оказалось, что он повесился: связав между собой несколько полотенец, закрепив их дужку кровати, а затем завалившись на бок. Это всё произошло прямо у меня на глазах, и я на всю жизнь запомнил его застывший мёртвый взгляд, полный ужаса. Это была высшая форма паники: перед теми трудностями, что свалились на его несчастную травмированную голову.
На утро в операционной, где пахло нашатырём, во время перевязки наш общий лечащий врач Иван Трофимович, майор медицинской службы, снимая с моего лица пинцетом бинты внимательно посмотрел мне в глаза.
– А ты ничего такого не сотворишь? – вдруг обеспокоенно спросил он.
– Нет, – мотнул я головой. Так как говорить не мог.
– Смотри парень: ты ещё молодой и твой организм всё это победит. А что касается лица, то мы тебе всё подошьём и приклеим… Ещё девушки за тобой будут бегать!
Он был удивительно добр, этот Иван Трофимович. И как он оказался прав насчёт организма, который всю мою дальнейшую жизнь будет верой и правдой служить моей неугомонной голове. Да и на счёт девок тоже не ошибся!
Но тогда, когда предстояла аж четырнадцатая по счёту операция, шансы, что я вообще выживу – составляли 50 на 50. Но Бог распорядился так, как считал нужным.
Тогда казалось, что ничего ужасней и болезненней мне не придётся познать в жизни, но я горько ошибся. Пришлось познать и боли утрат, и предательство друзей, и такое от чего холодела кровь в жилах.
Но спустя время я адаптировался и к тому, и к другому, и к третьему. Тяга к жизни побеждала во мне всегда и в любых обстоятельствах. Хотя, признаюсь, иногда казалось, что финал уже близок.
Но спустя годы мне удалось сформировать в себе понимании того, зачем я живу и во имя чего. Внутри сложилась своя «дорожная карта жизни», которой я пользуюсь как компасом на дорогах судьбы.
…Но тот ужас, что я увидел в глазах молодого капитана на заре моей жизни – как высшую форму человеческой слабости! – никогда не покидал меня.
*
Человек уязвим и слаб… Но в тоже время – он велик и непобедим, если сумеет обуздать свой природный страх. И сможет с улыбкой смотреть в ночное небо – понимая, как прекрасен окружающий нас мир со всеми его проблемами и страданиями; с человеческими эмоциями, красотой моря и звёзд; линиями женского лица и теплотой детской ладошки, когда внук держит тебя за руку.
А что было бы с тем молодым капитаном, если бы он смог преодолеть тот ослепивший его приступ страха и не прервал бы свою линию жизни? Как бы сложилась его судьба? Этого уже никто не узнает, да и зачем теперь гадать? Мир живых – для живых!
Это была ещё одна не реализованная до своего логического финала жизнь! Просто начинаешь гораздо острей понимать всю глубину и ценность жизни лишь с годами.
…Помните моё первое правило? «Смерть – это и есть логический финал любой жизни, так что принимать её надо с особым уважением…»
А что же тогда жизнь?! А жизнь – это шаг из Бездны к Вечности…