Воспоминания о бабушке

ВОСПОМИНАНИЯ О БАБУШКЕ
Когда я родился, Природа заплакала и засмеялась, шёл слепой дождичек, было тепло и радостно. На вершинах Кавказа искрился снег, а в долинах всё цвело и пахло. В Старом Тбилиси (это он сейчас старый), раздавались зычные голоса продавцов хачапури, чебуреков и настоящего, домашнего вина.
Что мать делала в столице Грузии, это осталось для меня тайной за семью печатями. Возможно ей захотелось тепла и света, после холодной Эвенкии, а может заинтересовал Кавказ?...
Года три — четыре мы жили в Грузии, есть даже фото, где я в детском садике, потом началось наше путешествие на Север. Поти, Гори, Батуми, в Казахстане мы задержались чуть дольше, сперва на целине, потом в самом Целинограде, где я пошёл в школу в первый, второй, третий класс и где я впервые познакомился со своей бабушкой — Воротниковой Марией Ивановной. Не большого росточка, вся кругленькая, домашняя и очень добрая женщина. Мать она терпеть не могла, а мы с ней жили душа в душу. Как она красиво пела русские, народные, про казаков и казачек, про степь привольную, да ширь раздольную, про ямщика, что замерзал в степи и, конечно, про любовь. Особенно когда к ней приходили подружки, тогда я мог часами сидеть и слушать разноголосое: "страдания", "Пуховый платок", "Ой ты Волга матушка" и ещё много всяких протяжных и быстрых и конечно в конце, обязательно частушки, да такие, что усидеть не возможно, смешные до слёз и острые, если про кого-то из начальства. Никогда не слышал, чтобы обсуждали политику или правительство, это было табу. Тогда в правительство и партию верили больше чем себе. Хоть и бедно жили, но всегда друг дружке помогали. На такие вечеринки всегда приходили со своей едой и разными вкусняшками для детей: блины, оладушки, пончики с вареньем, хворост и вафли, и обязательно леденцы или петушки из сахара, мммм... объедение.
Потом бабушка научила меня играть в лото и мы с ней целыми вечерами играли по копейке на карту. Она мне давала на вечер двадцать копеек, потом безбожно их отыгрывала, пользуясь тем, что я не успевал понять, что за цифра, как она доставала другую. "Барабанные палочки, дед, молодожёны, бабка, сколько ей лет?.. ага восемь, туда—сюда" и так далее, кто не успел, тот опоздал и смех и слёзы. Когда ей надоело лото, она научила меня играть в карты, в дурака, с погонами, страшно мухлюя при этом. Она мне вешала от шестёрки до туза и обратно. При этом постоянно подтрунивая надо мной, или задавала загадки, типа: "На белой простыне полтора часа удовольствия— что это?
— Ну, бабушка???
— А ты чё, кино не любишь что ли? Вот тебе ещё погоны и следующая загадка— туда— сюда, обратно, тебе и мне приятно, что это? "
Мне, конечно, ничего путного в голову не приходило, я начинал краснеть и смущаться, а она смеясь говорила: "Вот дурачок, это же качели, а вот тебе ещё пара погонов".
Иногда такая игра заканчивалась моими слезами, но чаще, всё заканчивалось чаепитием с постряпушками. Больше всего мне нравились пончики с повидлом, кругленькие, обжаренные в комбижире (на подсолнечном масле тогда не жарили, потому что оно было какое-то вонючее и сильно подгорало, давая неприятный запах по всей квартире). Сколько раз я обжигался, надкусывая, вроде бы остывший пончик, который брызгал мне в рот или на щёки, горячим повидлом. А какой вкусный и красивый хворост получался у бабушки, больше я нигде такого вкусного хвороста не ел.
А ещё она очень интересно рассказывала, как они с дедом ловили тайменей. Ставили вечером уды с живцом, а утром дед шёл проверять с ружьём, потому что таймени попадались огромные, в ведро влазила только голова рыбы и мясо у них было жирное и красное— красное.
Как жаль, что с бабушкой я прожил, только три года. У человека обязательно должна быть бабушка, хотя бы одна...
2020
В. Дмитриев